Руслан Альфридович Самигуллин
Из кожи вон
Заставить себя прийти в сознание помог резкий толчок в спину.
– Вот и попался, дружок! – надменно чуть было не хрюкнул толстый охранник, навалившись всем своим весом.
Егор повалился на пол, не в силах устоять на ногах. Удар резиновой дубинкой по голове чуть было не лишил сознания.
– Добегался, повезло что босс приказал взять тебя живым и невредимым, по крайней мере не испортить шкурку, – закатился хохотом охранник.
Почему-то именно эти слова привели Егора в бешенство. Перед глазами промелькнуло то фото, на котором Станиславский сдирает кожу с его самого близкого друга, а затем ухмыляется демонстрируя труп своей жертвы.
Взревев, Егор вырвался, увернувшись от очередного удара палкой. Тело болело, но именно эта самая боль послужила катализатором необузданной силы, с которой он вмазал охраннику по лицу, ломая челюсть и выбивая зубы.
– Говоришь, не попортить шкуры? – в неистовстве ревел Егор, продолжая бить ногой повалившегося охранника, – Как тебе такое? А? Теперь ты доволен?
Егор даже не сразу уловил момент, когда противник перестал подавать признаки жизни. Удары продолжались до той поры, пока его собственная нога не заныла от боли.
Он решил проверить карманы и не прогадал. Здоровая связка ключей и пистолет с одним единственным магазином послужили неплохими трофеями. По крайней мере, теперь вряд ли кому-то удастся взять его голыми руками, а если и придётся умереть, он заберёт с собой ещё парочку безумцев во главе со Станиславским. Собственная жизнь его уже не волновала, единственной целью было – это положить конец чудовищным экспериментам и не допустить повторения того ужаса, что пришлось пережить самому.
***
Как и ожидалось, навстречу ему попались ещё несколько охранников. Их удивлению не было предела, когда их глаза застывали широко открытыми, а из дырки во лбу начинала струиться кровь. Егору удалось подняться на несколько уровней вверх и найти «главную лабораторию» и «отделение предварительной очистки». По крайней мере, судя по надписям, эти помещения назывались именно так.
Осторожно проникнув внутрь, Егор осмотрелся. Помещение главной лаборатории выглядело довольно обычно, если такой термин применим в подобной ситуации. На десятках столах аккуратно были выставлены колбочки и пробирки с неизвестным содержимым. Это помещение чем-то напоминало школьную лабораторию по химии, самого ненавистного предмета, по которому Егор никогда не получал ничего выше тройки. Ни одного телефонного аппарата видно не было. А он был так нужен.
– Всего один звонок и сюда съедутся все полицейские города и с поличным накроют этих мерзавцев, – думал Егор, осторожно подходя к громоздким холодильным камерам, стоявшим вдоль задней стены лаборатории.
Разобрать содержимое камер через запотевшее от холода стекло оказалось невозможно. Однако, желание докопаться до истины было гораздо сильнее. Егору потребовалось немало усилий для того, чтобы разблокировать механический замок и открыть здоровенную, почти во всю высоту помещения, дверь. Поток ледяного воздуха тут же обжог лицо и открытые раны. Сотни, а то и тысячи небольших ящиков аккуратно располагались по обоим сторонам от прохода.
– Корнеев С.П., 1987 г.р., цвет кожи – белая, имеются изъяны на правом бедре, – прочитал Егор на бирке одного из ящиков.
– Талкунова И.Г., 1993 г.р., цвет кожи – белая, идеальная, использовать только с разрешения И.С. Станиславского.
Было несложно догадаться, что за страшное содержимое хранили эти контейнеры.
– Этого не может быть, – в очередной раз прошептал Егор, пятясь назад и не сводя взгляда с бесконечных стеллажей.
Позади послышался какой-то шум. Вскинув пистолет, Егор вышел из холодильной камеры и направился в сторону раздающихся звуков. То, что он увидел в отделении предварительной очистки, повергло в самый настоящий ужас. Оружие чуть было не выпало у него из рук. Перед ним предстали аккуратно разложенные штабеля тел, покоившиеся на прорезиненной поверхности, напоминающей собой конвейерную ленту. К их лицам тянулись длинные кислородные маски, с помощью которых, скорее всего, и поддерживалась жизнь.
Лента, на которой лежали тела, медленно двигалась и уходила прямиком в замысловатый натужно гудящий аппарат. Внутри него под давлением подавался кислород и жужжали небольшие пилы, аккуратно срезающие кожу с очередного тела. Противное гудение очень сильно походило на зуд под кожей Егора, и уже только от этого становилось откровенно противно.
– Остановись! – послышался знакомый голос. – Я понимаю твои чувства, но это лишь эмоции. Взгляни на это шире. Мы делаем мир лучше. Все, кого ты здесь видишь, не достойны были жить, это преступники, проститутки, бомжы и тому подобное отребье. Серая масса…
Станиславский осторожно вышел из-за гудящего аппарата. В руке он сжимал небольшой пистолет, направленный Егору в живот.
– А моего друга ты отнёс к какой категории? – прошипел Егор. – Или он тоже отребье и не заслуживал жизни?
– С твоим другом произошло несчастье, я признаю. Но благодаря его жертве удалось воссоздать тебя. Ты оказался первым на ком всё получилось. Понимаешь? Десятки лет исследований и вот, ты стоишь передо мной, разве это не чудо? Ты стал отправной точкой в запуске программы на полную мощность!
– Но тогда Вы мне сказали, что есть ещё девять человек, на ком Вы испробовали технологию? – усомнился Егор.
– Да, так и есть, но они не выжили. Ты оказался первым на ком удалось воплотить все задумки моего гения. Благодаря тебе, и конечно же твоему другу, компания решилась на начало запуска технологии в серию.
– Мне противны Ваши оправдания. Я лишь хочу знать, что Вы сделали с Михаилом и почему именно мы? – стоял на своём Егор, направив ствол пистолета в лицо Станиславского.
– Нельзя просто так пересадить кожу от одного к другому, должно совпасть много факторов. Это очень сложный процесс. И к тому же, у нас почти не было времени. Нужно было спасти тебя! Это был сложный выбор, но я сделал то, что должен был. Пойми наконец…
Краем глаза Егор проследил куда тянуться кислородные трубки. Подобно лианам они переплетались и уходили высоко под потолок овивая огромный резервуар, одновременно являющийся перекрытием и несущей стеной комплекса.
Подойдя вплотную к хирургическому аппарату, который продолжал безучастно выполнять свою жуткую функцию, Егор заглянул внутрь, а затем перевёл взгляд на перепуганного доктора.
– Мишку так же? – холодным тоном бросил он.
– Жалкий идиот, ничего ты не понял! – воскликнул Станиславский и вскинул пистолет.
Громыхнул выстрел, но на том месте куда попала пуля, Егора уже не оказалось. Ответного выстрела тоже не последовало. Кувырок и удар локтём в самую переносицу были столь стремительными, что доктор даже не успел опомниться и нажать второй раз на спусковой крючок. Нос хрустнул, а из глаз Станиславского полились слёзы. Ещё один удар в подбородок напрочь отбил желание сопротивляться. Пистолет звонко упал на бетонный пол.
– Аааа, ты сломал мне нос, – простонал доктор, пятясь назад не разбирая дороги.
– Ты ошибся, я понял всё и даже чуточку больше! – с этими словами он ударил Станиславского в живот и тот повалился на конвейерную ленту, столкнув лежащую на этом месте девушку.
Бездушному роботу оказалось совершенно непринципиально на ком выполнять свою рутинную работу. Пилы загудели, упиваясь процессом. Кровь учёного брызнула во все стороны. Он извивался пытаясь увернуться от очередного смертоносного диска, рвавшего кожу на неровные лоскуты.
– Нет… – донеслось последний раз из недр страшной машины и та, выдав ошибку, затихла.
Тело самого Станиславского теперь больше напоминало куски искромсанного мяса, перемешанного с собственными испражнениями.
Егор опустился на пол и заплакал. Внутри не чувствовалось ощущение победы или справедливости. Только боль и страх усилились и углубились в самое нутро его израненной души. Он до сих пор не мог поверить, что человечество способно на подобные шаги, оправдывая их высшей целью.
