RuNyx (Ру Никс)
Жнец

– Еще чего! – пылко воскликнул Данте. – Такой слух пустили посторонние, которые считают, что Тристан живет на территории поместья, потому что его готовят занять место моего отца. А отец поддерживает этот слух, дабы сохранить лицо. Ведь, опровергая его, он бы признал правду, которая выставила бы его слабаком.

Ничего себе.

Морана не могла не спросить:

– Так почему просто не убить его, раз от него так много проблем?

Сама мысль об этом отдавала горечью.

Данте пожал плечами:

– Из-за гордости. Власти. Кто знает? Потому что Тристан – самое ценное его достояние? Потому что тем самым он бы признал, что не мог контролировать его при жизни? Я не знаю.

Боже.

– Морана, – Данте замолчал на мгновение. – Мой отец годами пытался сломить Тристана, чтобы обрести хотя бы какое-то подобие контроля над ним. Пытки, шантаж – назови что угодно, – он все это опробовал. Но ничего не вышло. Чему бы он ни подвергал Тристана, всегда неизменно натыкался на стену.

Сердце Мораны защемило, даже когда ее наполнила злость на человека, которого она даже не встречала.

– Мой отец, – продолжил Данте, – возненавидит тебя. И будет использовать.

Морана сглотнула, отчасти от страха, отчасти от желания подзадорить этого злодея или хотя бы попытаться это сделать.

– У меня нет никакого контроля над ним, – напомнила она Данте, сжимая руки в кулаки.

Данте согласился:

– Ты это знаешь. Тристан это знает. А вот кто-то со стороны? У тебя нет контроля, Морана. У тебя есть кое-что получше.

– Что? – прошептала Морана.

– Влияние, – заявил Данте. – Для любого, кто взглянет на вас, станет очевидно, что ты оказываешь на него влияние. И это, Морана, очень сильно огорчит моего отца. Потому что после всего, что он, по его мнению, совершил, Тристан предпочел позволить девушке повлиять на него, да еще и дочери Виталио. Их связывает общее прошлое.

Ой-ой.

– Тебе всегда нужно быть с ним начеку, – предостерег Данте, и от серьезности в его голосе у нее перехватило дыхание. – Он попытается манипулировать тобой, использовать, чтобы подобраться к Тристану. Уж не знаю как, но тебе нужно быть предельно осторожной. Это будет нелегко.

Морана молчала, стараясь подавить приступ тревоги, норовивший захватить ее.

– И не потому, что он хочет сделать Тристана своим преемником. О нет, это удовольствие полностью достанется мне, – процедил Данте с сарказмом, вздохнул и провел ладонью по лицу.

Морана заметила его усталость, и сердце ее сочувственно сжалось.

– А кем ты хотел стать? – Вопрос вырвался у нее прежде, чем она успела сдержаться.

Она ждала, когда Данте взглянет на нее. Его галстук был ослаблен на шее, волосы взъерошены.

Он посмеялся, но взгляд темных глаз оставался напряженным.

– Честно?

Морана кивнула, испытывая любопытство.

– Скульптором.

Услышав его ответ, она удивленно захлопала глазами. Данте уловил это и улыбнулся искренней улыбкой.

– Моя мать была художницей, – тихо пояснил он, погрузившись в воспоминания. – Одно из самых теплых воспоминаний моего детства – о том, как я лепил из глины, пока она рисовала в той же комнате. Она всегда напевала одну и ту же мелодию, и мои руки…

Он замолчал, вырываясь из размышлений. Его взгляд снова стал суровым, и он сделал глубокий вдох.

Морана заметила, что он говорил в прошедшем времени.

У нее защемило сердце, и возникло острое желание взять его за руку и сжать ее. Но она сдержалась, отчего-то зная, что он не оценит этот жест.

– Как я уже говорил тебе однажды, Морана, – прошептал он, – тебе повезло следовать за своей мечтой.

Так и есть.

Морана сидела напротив Данте и обсуждала прошлое человека, травмированного так сильно, что она даже не могла себе представить, думала об оставленной подруге, которую похитили и пытали несколько дней, чтобы выудить информацию, и которая носила на шее оставшийся с тех пор шрам. Думала о давным-давно похищенных девочках, о Луне Кейн – о том, где она могла быть, как она и жива ли вообще. И Морана почувствовала, как ей повезло, что она вообще жива. Ее прошлое было полно одиночества и настоящих ужасов, но не шрамов и безжизненной агонии.

– Хочешь, обниму? – Голос виски и греха пронзил окружающее их пространство.

Взгляд Мораны устремился к стоявшему возле двери Тристану Кейну. На его одежде не было ни единой складочки, свидетельствовавшей о том, что он спал. На лице – невозмутимая маска, не соответствовавшая сказанным им словам. Морана удивилась тому, что не поняла, как он вошел. Обычно она всегда замечала его появление, ее тело ощущало его совершенно непостижимым для нее образом.

Она увидела, как Данте скривил губы в улыбке.

– Отвали, придурок.

Боже, какие же они типичные парни.

В их поведении было что-то невероятно обыденное.

Данте повернулся к ней, а Тристан Кейн подошел к бару и налил себе бокал виски со льдом. Его голубая рубашка плотно облегала мышцы, пока он двигался, а потом прислонился к стене, встав к ним лицом.

– Так или иначе, – произнес Данте, вновь привлекая внимание Мораны, – помни одно: ты будешь гостьей Лоренцо Марони. А значит, придется много притворяться.

Морана кивнула:

– Я хорошо умею притворяться.

Краем глаза она отметила, как Тристан Кейн приподнял бровь, но не удостоила его вниманием.

Данте повернулся и пригвоздил его пристальным взглядом.

– Все готово?

Тот коротко кивнул в ответ, и пространство наполнил голос пилота, велевшего пристегнуть ремни перед скорой посадкой.

Внезапно сердце Мораны забилось чаще, и она, развернувшись в кресле, пристегнула ремень. Она чувствовала, что Тристан Кейн сел рядом, не прикасаясь к ней, но обжигая своим присутствием.

Закрыв глаза, она запрокинула голову и сосредоточилась на дыхании.

Следующий час пролетел незаметно.

Все происходящее казалось нереальным: то, как они благополучно приземлились, как ветер трепал ее собранные в хвост волосы, когда она вышла из самолета и благодарила экипаж, как села в автомобиль, поджидавший их возле полосы вместе с двумя другими.

Морана осмысливала все вокруг: мужчин, выпирающие под пиджаками пистолеты, прекрасный солнечный свет, ветер – все, пока сидела на заднем сиденье машины и смотрела на проплывающий мимо город. Впитывала все как никогда прежде.

Все это время она гадала, был ли у него здесь мотоцикл. Было ли сокровенное место в спальне. Было ли его пространство отражением его самого.

Она размышляла, где остановится: в главном здании как гостья Марони или с ним.

Морана размышляла о многом, и казалось, что все события развивались в темпе ускоренной перемотки.

А потом машины остановились.

Морана выглянула из окна, и ее сердце болезненно заколотилось в груди, когда она увидела огромные кованые ворота, обозначавшие начало владений, на которых пышная зеленая трава простиралась до самой лесной опушки. В конце подъездной дорожки возвышалось похожее на замок чудовище. Слева, поодаль, виднелось еще одно здание, но больше с этого места ничего не было видно.

Железные ворота медленно открылись; возле поста охраны стояли четверо вооруженных мужчин.

Нервы Мораны были на пределе.

Машина снова тронулась в путь, въезжая на территорию.

Морана чувствовала, как сердце трепыхается в груди, когда посмотрела на чудовищный дом, в котором все началось двадцать лет назад, а потом резко изменилось несколькими неделями ранее.

Дом, который дважды изменил ее жизнь.

Значительность всего происходящего нависла над ней, как грозовая туча.

Машина подъезжала все ближе и ближе к чудовищу.

А затем наконец остановилась.

Морана встретилась с ним взглядом в зеркале заднего вида, и у нее перехватило дыхание.

– Дыши, – произнес он одними губами.

И Морана вняла его совету.

Они прибыли.

Глава 4
Встреча

Она была одна.

Морана сидела в огромной гостиной особняка, все еще потрясенная тем, как легко оказалось попасть внутрь. Когда они вышли из машины, на улице ярко светило солнце. Повсюду стояла охрана, но никто не отреагировал, когда увидел ее с Данте и Тристаном Кейном. Это удивило Морану. Она ожидала, что на пороге особняка ее встретит Марони со своими головорезами. Ожидала, что на нее направят пистолеты и начнутся препирательства. Отчасти даже думала, что ей велят убираться восвояси, иначе ей конец. Но она никак не предполагала, что выйдет из салона авто с Данте и Тристаном Кейном, увидит приветственные уважительные кивки охранников и попросту войдет в дом. А еще никак не ожидала, что Данте отведет ее в гостиную, кивнет ей в знак ободрения, после чего оба мужчины уйдут. Не сказать, что она хотела проводить все время в их обществе. Просто не думала, что в первый же час останется одна в логове врага.

Прошло уже двадцать минут с тех пор, как мужчины ушли вглубь дома, чтобы, как ей казалось, встретиться с Марони. За эти двадцать минут Морана успела осмотреть комнату, а в ней было что рассматривать. Пышные персидские ковры были расстелены по огромному пространству, украшенному отполированной мебелью из красного дерева и мягкими подушками. Стены имели ту же фактуру скального камня, что и снаружи здания. Интерьер комнаты представлял собой смешение деревенского и величественного стилей: серые камни и изысканное золото, дерево и шелк каким-то причудливым образом сочетались вместе, радуя глаз и вместе с тем заставляя холодок бежать по спине. Дизайнер Марони попал в цель, создав для гостей такое пространство, в котором им было бы уютно, но не настолько, чтобы они могли забыть, где находятся.

А еще Морана заметила камеры, установленные в углу комнаты под потолком и направленные прямо на нее. Тому, кто наблюдал по ту сторону, несомненно, было хорошо видно ее ногу, когда она достала из сумки ножи и прикрепила их к бедру. Те самые ножи, которыми она по глупости пыталась убить Тристана Кейна и которые пылились в ее сумке с той ночи, когда она вернулась в его пентхаус. Почему-то там Морана никогда не чувствовала необходимости их доставать. Уже только это обстоятельство сбивало с толку, притом что в доме своего отца она на протяжении многих лет каждую ночь спала с оружием под подушкой. Однако ни разу не делала этого в пентхаусе Тристана Кейна, ни в первую ночь, ни в одну из последующих.

Это осознание потрясло ее. Сидя в напряжении в гостиной среди неведомых опасностей, Морана, только покинув пентхаус, осознала, насколько безопасно начала себя там чувствовать. Она понемногу ослабляла бдительность, когда думала, что никто не сморит. В теории она должна быть потрясена тем, что нашла укрытие на территории человека, который ненавидел ее целых двадцать лет. Но в ее мире теории каждый день терпели крах. С той ночи на кладбище Морана перестала бороться со своими чувствами и полностью их приняла. Ее принятие проложит им путь. Им и так хватало преград.

Холодное лезвие прижималось к коже, даруя ей успокоение. Морана задумалась, что же о ней говорил тот факт, что она находила утешение в смертельном оружии. Возможно ли, что по этой же причине и Тристан Кейн становился для нее своего рода утешением? Она знала себя достаточно хорошо, чтобы это признать. Его присутствие, черт, да само знание о его существовании, успокаивало ее, как ничто другое в жизни.

В животе слегка заурчало, и Морана отвлеклась от размышлений. А потом осознала кое-что еще: никто не пришел ее обслужить. Насколько она знала, в доме Марони было много прислуги, в обязанности которой входило встречать гостей. И все же она просидела в гостиной больше двадцати минут, но не увидела ни души. Было тихо, слишком тихо.

Сердце забилось быстрее, и Морана откинулась на подушки, закинув ногу на ногу. Оттого лезвия прижались к бедру еще сильнее, пока она пыталась казаться расслабленной перед камерами. Еще несколько дней назад она бы решила, что попала в ловушку, что люди Клана заставили ее поверить им и привезли сюда с каким-то злым умыслом. Сейчас же, когда эта мысль промелькнула в голове, она быстро ее отмела. При всем, что они пережили, при всем, что еще предстояло выяснить, при том, какую реакцию она наблюдала от обоих мужчин, Морана знала: они не обманывали ее.

Однако у нее имелись вопросы. Судя по тому, что Данте рассказал ей в самолете, она не предполагала, как Лоренцо Марони отреагирует на ее присутствие. Более того, она даже не представляла, как Тристан Кейн ответит на эту реакцию Марони. Со слов Данте, этот человек напоминал бомбу замедленного действия, и только он сам знал, когда взорвется. Ей было любопытно понаблюдать за их взаимодействием, собственными глазами увидеть, как печально известный босс Клана сталкивается лицом к лицу со своим пресловутым протеже. А еще ее интересовало, есть ли в поместье люди, которые заботились о Тристане Кейне, возможно, без его ведома, как это делали Данте и Амара. Но, что еще важнее, ей хотелось знать, где она остановится. Морана знала, где хотела остановиться, но ее желанию препятствовали два обстоятельства: во-первых, речь шла о настоящем доме Тристана Кейна, и он должен был пригласить ее сам; а во-вторых, Марони не воспротивится, поскольку, по сути, она являлась его гостьей и дочерью босса Шэдоу-Порта.

Стук каблуков по мраморному полу привлек ее взгляд к входу в комнату. На пороге остановилась сногсшибательная темноволосая женщина в бежевой шелковой блузке, которая облегала изгибы ее тела и была заправлена в прямые темные брюки, доходившие до самого пола. Ее длинные локоны были собраны в высокий хвост. Красивый наряд заставил Морану вспомнить о том, что сама она одета в простую черно-белую юбку, кофту в тон и туфли без каблука – и все это она позаимствовала у Амары. Ей нужно как можно скорее отправиться за покупками, особенно если в поместье окажется еще больше шикарных женщин.

Однако, что Морану удивило, так это небольшой пистолет, который висел у женщины в кобуре на бедре прямо у всех на виду. Она окинула Морану взглядом ярких зеленых глаз и слегка нахмурила брови.

– Я могу вам помочь? – спросила она уверенным, но тихим голосом.

Морана встала, гадая, как ответить на этот вопрос, и решила выбрать правила формальной вежливости.

– Нет, благодарю.

Женщина нахмурилась еще сильнее:

– С кем у вас встреча?

Морана промолчала. Женщина прошла дальше в комнату. Солнечный свет коснулся ее оливковой кожи, заставляя сиять, когда она наклонила голову набок.

– Мы уже встречались?

Морана моргнула в замешательстве, а потом поняла, что незнакомка могла видеть ее на фотографиях.

– Я так не думаю.

Женщина рассматривала ее так пристально, что могло бы показаться грубым, но было лишь проявлением обыкновенного любопытства. А потом ее глаза вспыхнули узнаванием.

– Морана Виталио.

Морана замерла, ее сердце неистово застучало. Она дочь врага и оказалась одна в доме Лоренцо Марони. Как она это объяснит, если ситуация усугубится? К ее удивлению, женщина слегка улыбнулась и прошла дальше в комнату, протягивая руку.

– Я Нерея, сводная сестра Амары.

Удивленная, но все еще настороженная, Морана шагнула вперед и крепко пожала руку Нереи. Вблизи она увидела, что Нерея была по меньшей мере лет на десять старше нее, а на ее ненакрашенном лице виднелись тонкие морщинки, легкие веснушки и жизненный опыт.

– Приятно познакомиться, – сказала Морана, стараясь говорить вежливо и все еще не зная, как ее понимать.

Нерея ответила легкой улыбкой, будто поняв ее нерешительность.

– Амара упоминала, что ты приедешь.

Похоже, ей нужно поблагодарить Амару за еще одну услугу. Нерея глянула на изящные часы на запястье.

– Сейчас я спешу, но если тебе что-нибудь понадобится, можешь обращаться в любое время. Друзья Амары – мои друзья. У нее их вообще не так уж много.

– Спасибо, – поблагодарила Морана, чувствуя благодарность и все ту же неуверенность.

Нерея ответила теплой улыбкой:

– Увидимся.

Она вышла из комнаты на высоких каблуках так же быстро, как и вошла. Как возможно, что сводная сестра Амары была частью мафиозного клана, если самой Амары сторонились, а ее мать служила экономкой? Через несколько минут, пока Морана размышляла об этом, в комнату вошли незнакомые ей мужчины в темных костюмах. Некоторые смотрели на нее с любопытством, некоторые сверлили зловещими взглядами, другие и вовсе не удостоили ее вниманием. Все они прошли в дальнюю часть комнаты и заняли свои места вдоль стены.

Морана внимательно рассмотрела их всех. Всего мужчин было восемь – все в темных костюмах, одинаковых рубашках с галстуками и с пистолетами, висящими на бедрах. Все они были средних лет, одни высокие, другие коренастые. Однако один из них, тот, что с хитрыми глазами, от взгляда которых у Мораны бежали мурашки, был сложен как борец в тяжелом весе.

Ростом здоровяк не уступал Данте, но был массивнее. Второй мужчина, выделявшийся больше всех, в упор ее не замечал. С виду он казался самым молодым в группе. Он смотрел строго вперед, сложив перед собой руки. Но волосы у Мораны на затылке встали дыбом вовсе не от этого, а от жуткого шрама, тянувшегося вдоль его лица от уголка левого глаза, по шее и скрывавшегося под воротом рубашки. Возникало ощущение, будто все его тело иссечено глубокими порезами. Взгляд ничего не выражал.

– Так-так-так, – женский голос прервал ее наблюдения и вынудил обратить внимание на стоящую возле двери женщину.

Если Нерея была необыкновенно красива, то эту женщину отличала необыкновенная красота, помноженная на два. Темно-рыжие волосы окутывали ее нежными волнами, роскошное темно-синее платье (какое Морана сама хотела бы иметь) ниспадало до колен. У нее были яркие зеленые глаза с золотыми крапинками, напоминавшими жидкое золото. И сейчас эти глаза рассматривали Морану с удивительной долей враждебности.

Морана молчала и сохраняла невозмутимое выражение лица.

Женщина подошла ближе, ее взгляд стал еще более суровым, и она заговорила так тихо, что слышала только Морана.

– Я слышала, вы устроили тот еще переполох моему мужчине, мисс Виталио. Вы хоть представляете, что спровоцировали?

Морана наклонила голову, а желудок свело. Ее мужчине? Данте или Тристану Кейну?

В этот момент в комнату вошел Лоренцо Марони.

Вне всяких сомнений, он был представительным мужчиной. Казалось, он старел элегантно, волосы с проседью были стильно подстрижены, как и борода, придававшая его виду необычайную важность. На лице отчетливо виднелись морщины, свидетельствовавшие о тяжелой жизни, а темные глаза смотрели бесстрастно. И сейчас они сосредоточились на стоявшей перед Мораной женщине, которой удалось пошатнуть ее равновесие.

– Отойди назад, Кьяра, – велел Марони хриплым голосом.

Кьяра? Кьяра Манчини? Та самая Кьяра, которая звонила Тристану Кейну прошлой ночью? Он ее мужчина? Неужели Морана жестоко ошибалась и у Тристана Кейна все же была женщина?

Эта женщина?

Желудок ухнул вниз, в груди зародилась вспышка злости. Враждебность больше не была односторонней.

Кьяра одарила ее ухмылкой, и ее великолепное лицо обернулось отнюдь не красивой гримасой. Морана в ответ лишь вскинула бровь, но внутри чувствовала себя намного хуже. Она предположила, что Тристан Кейн не из тех мужчин, кто станет изменять, просто потому что он ей таким показался. Но это мафиозная группировка. Мужчины в ней изменяли и становились жертвами измен, даже зная о замужестве партнерши. Мысль о том, что он состоял с кем-то в отношениях, пока спал с ней, разозлила Морану. А мысль о том, что он состоял в отношениях, пока так целовал ее, завладевал ее ртом и разделил с ней нечто настоящее, причиняла боль. Господи, а она была так в нем уверена. Неужели она ошибалась?

Будто призванный ее мыслями, Тристан Кейн медленно, почти лениво зашел в комнату и замер на пороге. Его восхитительные голубые глаза остановили на ней взгляд и быстро осмотрели, не упустив из виду, как она инстинктивно потянулась к прикрепленному к бедрам оружию. Его губы едва заметно дрогнули, но этого оказалось достаточно, чтобы семейство бабочек начало отплясывать самбу у нее в животе в самый неподходящий момент. Он прислонился к дверному косяку, перегораживая проем, и сунул руки в карманы. Рубашка плотно облегала его грудь, ноги были скрещены в лодыжках.

И тогда он посмотрел ей в глаза.

То, что он увидел в них, его изумило. Каждый мускул в его теле напрягся, пока его пристальный взгляд сосредоточенно буравил ее, пытаясь разгадать то, что он заметил. Морана намеренно посмотрела в сторону Кьяры, которая поспешила к нему с приторной улыбкой.

– Тристан.

Он не отреагировал. Она попыталась прикоснуться к нему – он схватил ее запястья и отодвинул в сторону, все это время не сводя глаз с Мораны. А потом один раз покачал головой, рассеивая все сомнения, которые начали у нее зарождаться. Она должна доверять ему. Они так далеко зашли благодаря изрядной доле честности. Морана должна верить в это. Особенно пока находится здесь.

Отвернувшись, она увидела, как Лоренцо Марони сел в просторное кресло. Солнце играло на его волосах и строгом костюме. Когда он все-таки посмотрел на нее, в его равнодушных глазах промелькнуло любопытство.

Для Мораны, оказавшейся перед Марони, восседавшем в кресле в компании его людей, которые выстроились в ряд позади него, сцена выглядела чертовски устрашающей. Хорошо, что у нее уже накопился опыт с собственным отцом. Она знала, как плавать среди акул, не проливая крови, а Лоренцо Марони был акулой на вершине этой пищевой цепочки.

Морана сохраняла невозмутимое выражение лица и расслабленную позу, явственно ощущая прикованные к ней взгляды – особенно взгляд женщины, которая стояла позади, но так и не покинула комнату. Если бы взглядом могли убивать, то Морана была бы уже десять раз убита. Пульс зашкаливал, пока она ждала сигнала от Ищейки. Ладони вспотели, холодные лезвия, прежде приносившие утешение, теперь болезненно впивались в кожу.

Кто-то подошел и встал рядом с ней. Морана не стала оборачиваться, но по знакомому запаху одеколона поняла, что это Данте. Отчего-то это позволило ей слегка расслабиться.

– Отец. – Морана услышала его спокойный голос. – Позволь представить тебе Морану Виталио. Морана, это Лоренцо Марони.

Договорив, Данте остался стоять рядом с ней, чем снова удивил ее. Его поза не ускользнула от внимания Мораны, и уж точно – от внимания Марони. Тот посмотрел на вызывающую позу сына с легким прищуром, а затем подошел к ней.

– Морана, – произнес мужчина тем же хриплым голосом, от которого волоски у нее на руках встали дыбом. – Ты выросла красавицей. Я видел тебя однажды, когда ты была младше лет на…

– Двадцать, – закончила Морана.

Он впился в нее взглядом:

– Данте и Тристан сообщили мне, что ты на некоторое время останешься здесь в качестве нашей гостьи. Верно?

– Да, – кивнула Морана. – Если вы готовы оказать мне свое гостеприимство, разумеется, – добавила она с милой улыбкой, которая никого не одурачила.

Марони видел ее насквозь:

– Прекрасно. Ты ведь понимаешь, что я таким образом окажусь в странной ситуации?

– Конечно, – подтвердила она.

– Как я уже сказал, отец, – перебил Данте, – она моя гостья. Я пригласил ее как друга и готов проявить гостеприимство.

Лоренцо Марони взглянул на сына:

– Даже без моего согласия?

Данте помолчал несколько мгновений:

– Да.

Похоже, его задели слова Амары. Морана пожалела, что та не стала свидетельницей этого момента. Она промолчала.

Взгляд Марони устремился к Тристану Кейну, стоявшему у порога.

– И ты, как я понимаю, это поддержишь?

Словесного ответа не последовало, но какой-то все же был, если судить по тому, как Марони поджал губы. Но через мгновение он их расслабил.

– Очень хорошо. Вас проверяли на наличие оружия, когда вы вошли на территорию поместья? – спросил он.

Морана помотала головой, ее сердце лихорадочно заколотилось, а ножи, прикрепленные к бедру, будто стали тяжелее. Марони улыбнулся. Ублюдок был доволен. Не сказав ни слова, он поднял руку, уперся локтем в подлокотник и жестом отдал своим людям приказ. Громила в костюме выступил вперед.

– Обыскать ее, – приказал Марони.

У Мораны подскочил пульс. Верзила устремился к ней с горящими глазами и скривив губы в усмешке.

– Отец, ты серьезно? – фыркнул Данте, его голос звучал напряженно. – Бога ради, даже дети разгуливают здесь с оружием.

– Они ведь не потомки Габриэля Виталио? – ответил Марони, не сводя с нее пристального взгляда. – Надеюсь, ты не возражаешь, дорогая Морана. До тех пор, пока я не смогу доверить тебе находиться в резиденции с моей семьей, тебе нельзя иметь при себе оружие.

Так не пойдет. Исключено.

Громила остановился перед ней и протянул руку прямо к ее груди. Морана собралась с духом и стиснула зубы. Годы, на протяжении которых гости отца прикасались к ней за столом, дали ей силы сдержаться, не вспарывать ему горло и не заставлять подавиться собственным языком. Этот тип смотрел на нее жуткими глазенками и выглядел слишком уж возбужденным для проведения простого досмотра. Его рука уже почти коснулась ее, когда внезапно вокруг его запястья сомкнулись пальцы.

И хотя Морана знала вторую руку как свою собственную, все же повернула голову. Ее взгляд прошелся по сухожилиям на его предплечьях, очертаниям татуировки, венам и напряженным мышцам и так до самого лица. Взгляд Тристана Кейна был твердым, как и хватка на руке громилы, который глядел на него в ответ, волнами источая враждебность. Морана нахмурилась, уловив какую-то историю, произошедшую между ними в прошлом.

Громила потянул руку. Тристан Кейн сжал ее, но не ослабил хватку, ошеломив Морану своей силой. Он вцепился в здоровенного парня, который, казалось, прилагал немалые усилия, чтобы освободиться.

– Еще раз прикоснешься к ней без разрешения, – произнес Тристан Кейн так тихо, что Морана еще сильнее ощутила его натиск, а от голоса виски и греха по ее спине пробежала дрожь совсем иного рода, – и я тебя прикончу.

В комнате воцарилась тишина. Морана взглянула на остальных головорезов и увидела, что большинство из них схватились за оружие. Затем перевела взгляд на Марони, пристально наблюдавшего за Тристаном Кейном.

– Любопытно, – пробормотал он и расплылся в улыбке, которая ей совсем не понравилась.

Тристан Кейн отпустил здоровяка и повернулся к Моране лицом, встав спиной к Ищейке и головорезам. Его уверенное движение демонстрировало как непоколебимую уверенность в том, что они не могут причинить ему вреда, так и доверие к Данте в том, что он прикроет. Это было неожиданно. Морана по очевидным причинам даже не думала, что он подойдет к ней так близко на глазах у Марони. А то, что он не просто приблизился к ней, но еще и сделал это демонстративно прямо перед стариком, застало ее врасплох.

Морана сглотнула, откинула голову назад и попала в плен голубых глаз. Он поднял руки в немом вопросе, и она кивнула, давая ему разрешение. Не сводя с нее глаз, он опустил ладони ей на плечи и впервые к ней прикоснулся. Ее грудь поднялась с вдохом. Легким касанием он завел руку ей за спину и провел вдоль нее ладонью. Морана выгнула спину и коснулась грудью его торса, не успев сдержать свою реакцию и осознав, что к ним приковано множество взглядов.

Ощупав верхнюю часть ее тела, Тристан Кейн встал на одно колено. Прикусив щеку, Морана опустила взгляд. Его крупные ладони блуждали по ее бедрам, отчего стук ее сердца отдавался во всем теле. Он опустил руки ниже и коснулся ее лодыжки под краем длинной юбки. У Мораны перехватило дыхание, и она сжала руки в кулаки, чтобы сдержаться и не коснуться щетины на его лице. Губы покалывало от сохранившегося в памяти ощущения, как эта щетина обжигала ее кожу, пока он целовал ее. Она увидела ответный пыл у него в глазах, когда он провел ладонями по икрам, впервые лаская ее кожу грубыми пальцами посреди комнаты, полной бандитов. Но это было вполне уместно, учитывая, что первый секс у них произошел в мафиозном ресторане, пока члены группировки находились за дверью.

Его руки замерли на ее колене, глаза запылали. Морана сделала глубокий вдох. Тристан Кейн прекрасно знал, где припрятаны ее ножи, и понял это сразу, как только вошел в комнату. Он мог ощупать ее через юбку. И все же опустился на колени и прикоснулся прямо к ее коже, даже не приподнимая край юбки от пола. От Мораны не укрылось, что именно он делал. Тристан Кейн посылал сигнал всем присутствующим мужчинам, женщине, которая пыталась обозначить на него свои притязания, и самой Моране. И посыл был отчетлив и ясен. Она принадлежит ему.

Чувствуя, как защемило в груди, Морана смотрела на него, смотрела ему в глаза, ощущая присутствие всех мужчин в комнате, но не обращая внимания ни на кого, кроме Тристана Кейна. А только наслаждаясь, как он медленно ведет рукой по внутренней стороне ее бедра таким интимным жестом, будто они делали это уже тысячи раз. Он нащупал ее ножи и ловко вынул их, в том числе тот самый нож, который Морана приставила к его спине в этом самом доме в ту первую ночь.

Атмосфера между ними стала напряженной. Ее лоно пульсировало.

Стоило ему подняться на пару сантиметров выше, и он почувствует, как сильно она возбудилась прямо посреди этой комнаты и только из-за него. Он мог сделать это. Никто бы даже не заметил.

Ее бедра начали подрагивать, пока Морана пыталась сохранить невозмутимое выражение лица. Боль в животе становилась все сильнее, опускаясь все ниже и ниже к его рукам. Она чувствовала, как ее мышцы напрягаются, стремясь к нему, как сжимается ее лоно от неистового желания. Тристан Кейн еще никогда не прикасался к ней в этом месте с той нежностью, с какой касался сейчас. Она жаждала этого. Жаждала ощутить, как его пальцы двигаются внутри, как губы целуют шею, его запах окутывает ее, а глубокое дыхание слышится в ушах. Она хотела, чтобы он наполнил все ее чувства. Страстно желала этого.

И Тристан Кейн прочел это в ее глазах, увидел отразившуюся в них неприкрытую потребность. Слегка сжал кожу пальцами. Совсем чуть-чуть.

Ее грудь тяжело вздымалась. Он сжал руку.

Она задрожала. Он стиснул челюсти.

Тристан Кейн резко встал с ее ножами в руках и повернулся к собравшимся. Морана осталась стоять, сотрясаемая дрожью. Все, кроме Данте, не сводили с них глаз. Морана сделала глубокий вдох, стараясь сдержать румянец на щеках. Тристан Кейн встал рядом с ней, убрал ножи в карман и устремил невозмутимый взгляд на Марони.

– Уверен, я с радостью приму Морану в качестве гостьи, Тристан, – сказал Марони с улыбкой, которая быстро остудила ее пыл.

Данте был прав. Ей придется быть очень осторожной с этим человеком. Тристан Кейн никак не отреагировал. По крайней мере, не подал виду. Она знала о нем достаточно, чтобы понимать: внутри него происходит намного больше, чем кто-либо мог себе представить.

– Как ты познакомилась с моим сыном и Тристаном, Морана? – Марони потребовал объяснений, нежели задал вопрос. – Расскажи, мне интересно.

Морана подавила эмоции и скопировала улыбку Марони.