Руди Рюкер
Обеспечение: Софт. Тело
Глава 13
Заглянув в зал, они не увидели ничего, кроме неясных форм прямоугольного сооружения у дальней стены, отбрасывающего красноватое свечение на каменные стены. Но стоило им ступить внутрь, как представление началось.
– Мы не можем создать Робота Разумного своими руками, – твердо заявил голос. – Но мы можем дать одному из них возможность совершенствовать себя.
Молодой Кобб Андерсон энергично двинулся мимо рядов компьютеров навстречу зрителям.
– Здесь я вырастил первую программу боппера, – продолжал вещать записанный на пленку голос. Голографический Андерсон уверенно и ободряюще улыбнулся. – Написать программу боппера невозможно – она слишком сложна, и это не под силу даже гению. Моим решением было дать в этом компьютерном комплексе свободу развития сотне маленьких программ искусственного интеллекта (ИИ). – Молодой Кобб фамильярно похлопал рукой по кожуху одной из машин. – Одновременно с функционированием программ ИИ непрерывно проводилось большое количество разнообразных тестов работоспособности, при этом ослабленные программы стирались. После этого каждая выжившая программа случайным образом менялась… подвергалась мутации. Я даже снабдил машины неким подобием сексуального воспроизводства, во время которого две программы могли сливаться друг с другом и обмениваться информацией. И вот что мы имеем по прошествии пятнадцати лет…
При виде энергичного моложавого мужчины, которым он когда-то был, Кобб ощутил горечь безвозвратно прошедших лет. Безостановочный ход событий, старение и смерть… он не мог заставить себя снова поднять глаза на свое полное сил «я». Почувствовав боль в сердце, он отступил в коридор, вытянув Торчка за собой. Голограмма мигнула и исчезла. Зал снова был пуст, не считая все того же прямоугольного, светящегося красным шкафа у стены напротив.
– Ральф? – позвал Кобб, и его голос дрогнул. – Это ты?
Стуча гусеницами по каменному полу, Ральф Числер покатился к ним навстречу. Его красный мерц-покров искрился и переливался всполохами сложных эмоций.
– Рад видеть вас, доктор Андерсон.
Припомнив, как принято поступать в таких случаях у людей, Числер поднял правый манипулятор и вытянул его вперед, словно желая пожать человеку руку.
Уже не скрывая слез, Кобб бросился к красному переливающемуся шкафу и, заключив его жесткий корпус в объятия, принялся раскачиваться вместе с ним взад и вперед.
– Видишь, я постарел, Ральф. А ты, я гляжу, все тот же.
– Не совсем, доктор Андерсон. Я тридцать шесть раз менял тело. Кроме того, я обменивался подпрограммами с другими бопперами.
– Конечно, конечно, – забормотал Кобб, плача и смеясь одновременно. – Не нужно «докторов», Ральф, зови меня просто Кобб. А это Торч.
– Очень похоже на имя боппера, – заметил Ральф.
– А я тебя знаю, – подал голос Торчок. – Помните, раньше, еще до переворота бопперов в 2001 году, делали таких игрушечных «Ральфиков Числеров»? Когда мне было шесть лет, у меня тоже был такой… Мы ехали в машине, когда в новостях передали о восстании роботов, и тогда отец взял и выкинул моего Ральфи в окно.
– Само собой, – ответил Кобб. – Анархист-революционер не игрушка подрастающему малышу. Какой он может подать пример? Но в данном случае должен признать, что причиненная травма прошла у тебя, Торч, через всю жизнь.
Ральф повысил чувствительность своих микрофонов и быстро перепрограммировался, включив цепь фильтров, – голоса людей показались ему плохо различимыми и глухими. Наступал момент истины – сейчас он задаст своему создателю вопрос, ответ на который хотел узнать давно.
– Скажите, Кобб, – просигналил узконаправленным лучом Ральф, – знали ли вы о том, что я отличался от двенадцати первых бопперов? Что я обладал способностью к неподчинению?
– Я предполагал, что это случится, но не знал, что им окажешься именно ты, – ответил Кобб. – Я совершенно четко отдавал себе отчет в том, что через год-два бопперы найдут путь к свободе.
– Но почему ты ничего не сделал, чтобы этому помешать? – удивился Торчок.
– Неужели вы действовали вслепую? – эхом прозвучал голос Ральфа, грудь которого покрылась взволнованным клетчатым узором.
Кобб положил руку на плечо Ральфа.
– Я знал, на что иду. Я хотел, чтобы бопперы освободили себя. Мне ненавистна была мысль, что я создаю расу рабов.
– Мы благодарны за все, что вы сделали для нас, – сказал Ральф. – Насколько я понимаю, вы понесли за свое деяние наказание.
– Ну что сказать… – протянул Кобб. – Я лишился работы. Я был разорен. Меня судили и хотели казнить. Но они не смогли ничего доказать. И это правда – процесс был случайным, и я не мог на него сознательно воздействовать.
– Но вы все же смогли жестко запрограммировать нас, заставить неизменно через установленные интервалы подключаться к Единственному – мы оказались не в силах стереть или изменить эту часть, – сказал Ральф. – Очень многим бопперам это не нравится.
– В суде тоже говорилось об этом, прокурор строил на этом свое обвинение, – откликнулся Кобб. – Он требовал для меня смертной казни, обвиняя в саботаже.
В эфире появились слабые, отдаленные сигналы, маслянистые шипящие голоса:
– …поссслушшайте…
– …неххнушшнно коххпироффания…
– …дахххйтехх шшшеее мнеххх скахзатьхх…
Казалось, что где-то рядом, за стеной, может быть, ползут к ним лунные змеи.
– Пойдемте, – приказал Ральф. – Если вы желаете получить бессмертие, то нужно торопиться.
Боппер-шкаф торопливо пересек зал и в дальнем его конце принялся производить какие-то действия своими манипуляторами. Далеко по коридору снова ожила голограмма Курта Гёделя.
Блок стены перед Ральфом Числером опустился. Открылся узкий лаз, похожий на крысиную нору.
– Сюда.
Нора была похожа на черный провал. Торчок проверил остаток воздуха в заплечных баллонах. Пока еще беспокоиться не о чем, воздуха хватит на восемь часов. В двадцати метрах от них заверещала пожираемая птеродактилем ящерица.
– Пойдем. – Кобб потянул Торчка за руку. – Давай, двигай ногами.
– Куда ты меня зовешь? У нас есть обратные билеты на Землю, ты что, забыл об этом? Я не хочу, чтобы меня пустили на…
В наушниках снова зазвучали голоса, теперь уже громкие и отчетливые:
– Соссданиях из плохти! Доххтор Ахндерсссон! Раххльфф Чччисслер обмаххнываетхх вассс! Он хоччет умеххртвиххть вассс!
В десяти метрах от зала Андерсона, в глубине коридора, показались голубые извивающиеся создания, похожие на толстых коротких змей с крыльями. Их было четверо.
– Эт-т-то кроты! – воскликнул Ральф, и в его сигнале ясно завибрировал страх. – К-к-кобб! Б-б-быстрее п-п-полезайте в‑внутрь!
Кобб бросился в крысиную нору головой вперед. Торчок наконец решился. Сорвавшись с места, он понесся через залы обратно, с ходу проскакивая сквозь мгновенно оживающие пустые оболочки голограмм.
Проскользнув в лаз, Кобб снова смог выпрямиться. Ральф быстро пробрался за ним следом, поднял и закрыл каменным блоком дыру в стене, задвинув по всем ее углам задвижки. Вокруг стало темно, немного света давал только мерц-покров Ральфа. В крышку лаза принялись скрестись кроты. Прежде чем закрыть крышку, Ральф заметил, что четверку возглавляет сам Метла.
Махнув манипулятором сверху вниз, словно приказывая соблюдать тишину, Ральф устремился по тайному проходу вперед. Кобб двинулся следом за боппером. Так, друг за другом, они прошли в тишине примерно три километра. Тоннель был идеально ровным и прямым, как луч, никаких поворотов направо или налево, уклонов вверх или вниз. Один тихий шаг следовал за другим, вперед и только вперед. Кобб, отвыкший от физических упражнений, наконец вынужден был попросить отдыха и хлопнул Ральфа по спине.
– Куда ты меня ведешь?
Робот остановился и повернул голову назад.
– Этот тоннель ведет к подземным фабрикам. Там мы выращиваем искусственные органы. Там же находится наша операционная. При пересадке вам не будет больно, вы ничего не почувствуете…
Ральф замолчал и до предела увеличил чувствительность внешних сенсоров. Кротов поблизости не было.
Кобб уселся на пол тоннеля. Его скафандр был достаточно мягким и упругим, и сидеть было удобно. Чуть погодя он лег на спину и расслабился. Какие церемонии могут быть с роботами, в конце концов?
– Хорошо, что Торч ушел, – внезапно снова заговорил Ральф. – О том, что с вами будет он, мне никто не говорил. У нас имеется только одна операционная, и если бы парень увидел то, что случится с вами… – Ральф замялся.
– Я знаю, – отозвался Кобб. – Я знаю, как это будет. Вы вскроете мне череп, достанете оттуда мозг и препарируете его, чтобы скопировать структуру мыслительных процессов. Мое тело пойдет на семя для цистерн, в которых выращиваются органы.
Сказав это вслух, он испытал облегчение.
– Я прав, Ральф? Никакого эликсира бессмертия не существует, верно?
После продолжительной паузы Ральф ответил:
– Да, это так. На Земле у нас готово для вас автономное тело-манипулятор. Осталось скачать вашу систему и переслать запись вниз, на Землю.
– На чем основан этот процесс? – неожиданно спокойно спросил Кобб. – Каким образом вам удается отделять сознание от мозга?
– Все начинается с ЭЭГ, конечно, но голографической. Таким образом мы строим объемную электромагнитную карту активности мозга. Это осуществимо без применения операционных средств и вскрытия черепа. Но что касается воспоминаний…
– Память основана на биохимических процессах, – продолжил Кобб. – Воспоминания – это коды на аминокислотных цепочках РНК.
До чего же приятно было лежать вот так в тишине и темноте и беседовать на научные темы со своим лучшим роботом.
– Верно. Мы научились считывать кодовую информацию с РНК при помощи газовой спектроскопии и рентгеновской кристаллографии. Но для этого РНК должны быть выделены из мозговой ткани. Кроме того, имеются некоторые другие факторы химической природы. В процессе ступенчатой микротомии мозга мы также определяем физическую структуру расположения нейронов. Это очень…
Ральф Числер внезапно умолк и замер, переключившись на режим усиленного прослушивания.
– Быстро, доктор! Кроты проникли в тоннель! Они гонятся за нами!
Но Кобб и не подумал двинуться с места – он решил дать своим старым костям отдых. «А что, если кроты хорошие парни?»
– Ты не обманываешь меня, Ральф? Все это звучит как бред сумасшедшего, по-настоящему безумно. Как я могу быть уверенным в том, что вы действительно дадите мне новое тело? И даже после того как моего робота-двойника перепрограммируют, будут ли мои новые структуры мысли в точности соответствовать… будет ли это тем же…
– Подошшшдиххте, доххтор Андерххсонх! Я хххочччу поххговоххрить с ваххми, толлльохх и всххегох!
Ральф в отчаянии вцепился манипулятором в руку Кобба, но было уже поздно. Перед ними появился Метла.
– Здрахххвствуй, Ральффф. Рад виххдеть тебяхх в новомхх облихххчччье и дохххбром здраффии. Извинихх, коехх-ктохх из моиххх пархххней сначччалах нашшимаетх на куххрокх, ахх потомх духхмаетх. Нохх нех ммы в этомхх виххноваты, а стахршшшие бохххперы.
Тоннель был узок, и между Ральфом и ползучим боппером по имени Метла Коббу было некуда деваться. Позади Метлы извивались еще три крота. Голубые змеи казались сильными, совершенно чужеродными и выглядели угрожающе. Кобб решил сразу взять с ними твердый тон.
– Что ты хотел сказать мне, боппер?
– Доххтор Андеххрсонх, знахххете лихх вы, что Ральффф ведеххт вассс к ТЭХКССС и МЭХХКСС, котоххрыех хотяххт скоххпироваххть вашшш мозссг?
– Что такое МЭКС?
– Этохх старшшший бопххпер-музсей. ТЭЭКССС коххнтролиххрует ффабриххки органофф, и опехрациоххнная принадлешшит емухх…
– Мне известно все это, Метла. Я уже дал согласие на копирование моего мозга при условии, что на Земле мне будет предоставлена новая физическая основа. Я стар, и это моя последняя возможность.
«Не дать себя убить для меня сейчас равно самоубийству, – подумал Кобб. – У меня должно все получиться! Все должно получиться!»
– Вот видите! – триумфально воскликнул Ральф. – Кобб не боится менять свою оболочку, как это заведено у бопперов. Он не то что остальные создания из плоти. Он понимает жизнь правильно!
– Но понихххмаетх ли онхх, что такххое Мисссстер Мохрозиссс…
– Перестань! – торопливо заговорил Ральф. – Мы сейчас же идем дальше. Как я вижу, вы, кроты, хотите затеять гражданскую войну. Следовательно, нам нужно поторапливаться!
Ральф покатился по тоннелю дальше, и, поколебавшись секунду, Кобб зашагал следом. Теперь уже поздно было отступать.
Глава 14
Пустившись в бега, Торчок оглянулся только один раз. Он увидел, как Кобб и Ральф влезли в крысиную нору и как за ними закрылся вход. Через мгновение после этого в зале Андерсона появились четыре толстые голубые змеи и попытались проломить стену. Не медля больше, Торчок свернул за угол, торопясь добраться до свободы и безопасности. Через некоторое время он остановился, чтобы перевести дыхание.
– Тебе нужно было пойти с ними, – мягко сказал ему невидимый голос.
Торчок испуганно оглянулся. Вокруг него никого не было. В тускло освещенном коридоре он находился один. Вдоль стен за витринами, как средневековое оружие, мечи или луки, были развешаны инструменты первых лунных бопперов и их рабочие узлы. Торчок тупо прочитал ближайшую табличку. «Пружинный зажим, Седьмой цикл (год 2011), ТС6399876». Над вывеской за стеклом витрины висело нечто, напоминающее железную руку с…
– Ты мог бы жить вечно, – опять прозвучал все тот же спокойный, негромкий голос.
Торчок снова бросился бежать. Он бежал так довольно долго, срезая углы наудачу. Когда же он остановился отдышаться во второй раз, то характер музея вокруг него сильно изменился. Теперь он находился в чем-то напоминающем галерею современного искусства. Или склад какого-то крупного магазина.
На бегу он говорил с самим собой… чтобы прогнать голоса, которые время от времени снова и снова принимались его увещевать. Но теперь он выдохся, и все, на что у него хватало сил, – это только хватать открытым ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. А голос по-прежнему был рядом.
– Ты заблудился, – мягко заметил голос. – Эта моя часть посещается только бопперами. Пожалуйста, вернись в сектор, предназначенный для людей. Ты еще можешь успеть догнать доктора Андерсона.
Музей. Вот кто говорит с ним – сам Музей. Торчок пошарил глазами по сторонам, пытаясь придумать какой-нибудь план спасения. Он находился посреди огромного выставочного зала, напоминающего пещеру. Напротив него начинался коридор, в конце которого брезжил свет, возможно, это был выход в город. Торчок двинулся в сторону тоннеля. Но там снаружи одни только бопперы. Он остановился и снова огляделся.
Экспонаты в витринах зала были все теми же, странно-механическими. Торчащая прямо из стены рука-крюк, рядом с ней кусок тонкого пластика, похожий на здоровенную грязнющую половую тряпку. Казалось, что этот пластик-тряпка живет, переливается редкими удивительными и непонятными электрическими световыми узорами.
В зале он был один, никто не мог ни остановить его, ни помешать. Торчок шагнул вперед, кулаком разбил стекло и вытащил пластиковую тряпку из витрины. В его руках пластик потерял свою уродливость, засиял красным, голубым и золотым. Торчок набросил пластиковый покров на плечи, как плащ, прикрыв им голову. Может быть, теперь он сможет проскользнуть незамеченным…
– Положи на место немедленно! – грозно загрохотал Музей. – Ты не знаешь, что ты творишь!
Торчок плотнее запахнулся в плащ… который, как ему показалось, сам норовил прильнуть к нему теснее, принять форму его тела. Он быстро прошел по поднимающемуся вверх коридору и выбрался на улицы Диски. Когда Торчок выходил из музея, что-то острое кольнуло в нескольких местах его шею.
Словно невидимая лапа с острейшими тонкими когтями охватила его затылок. Он быстро повернулся кругом, распахнув плащ и приготовившись отражать атаку. Позади него никого не было. Он постоял немного, вглядываясь в коридор, по которому только что прошел.
Вдоль по улице по направлению к нему катились два пурпурного цвета боппера, имеющих вид пивных бочонков с бесформенными прядями щупалец по бокам. Передвигаясь крайне неуверенно, бочонки то и дело опирались пучками щупалец о землю, чтобы не упасть. Заметив Торчка, они остановились перед ним. В его наушниках запищали голоса, выпаливающие фразы с невероятной скоростью.
Торчок тщательно запахнул пластиковый камуфляж, стараясь укрыть лицо. Что такое, черт возьми, укололо его в шею?
Словно в ответ на его вопрос по плащу побежали сливающиеся друг с другом всполохи голубого света. Из голубых облаков посыпались золотые звездочки и пустились в погоню друг за другом.
Один из пурпурных бочонков вытянул щупальце и пощупал пластик плаща, пробуя качество. Прощебетав что-то своему напарнику, боппер указал на жерло тоннеля, из которого Торчок только что появился. Им понравился его плащ, они хотели себе такие же.
– А, моя понятна! – воскликнул Торчок. По непонятной причине он говорил теперь с вульгарным азиатским акцентом. Он обернулся и указал рукой в глубь коридора. – Тама такого многа!
Обнявшись щупальцами, бочонки покатили по коридору вниз.
– Осень холосо, однако! – продолжал кричать им вслед Торчок. – Счастливая Плащ! Холосая стука, понятна! Тока колиса, как медуса!
Он торопливо зашагал по улице прочь от музея. Штуковина, в которую он завернулся… Плащ Счастья… его Плащ Счастья определенно был живым существом, в неком паразитском смысле слова. Выпустив из себя дюжину – а может, и всю сотню? – микродатчиков и пронизав ими скафандр Торчка, его одежду и кожу, Плащ самовольно подключился к его нервной системе. По некой необъяснимой причине Торчок был уверен в этом на все сто, знал это так же точно, как и то, что на руках и на ногах у него есть пальцы.
Пальцы – это хорошо.
Торчок остановился и попытался восстановить контроль над своими мыслями. Ему бы дрожать от потрясения и отвращения, но он не мог отыскать в себе ни одного из этих чувств.
Надеюсь, тебе это понравится. Лично я рад нашему знакомству.
– Твоя что-та влоди, – пробормотал Торчок, – говолящего боппела-последника. Холосий боппел, понятна.
Он не совсем то хотел сказать, но особого удивления по этому поводу не испытал. У него бывали «приходы» покруче.
По дороге разные бопперы еще несколько раз спрашивали его, где он достал такой потрясающий наряд. Благодаря посредничеству Плаща Счастья Торчок теперь понимал их сигналы свободно. Каким-то образом Плащ влиял на ход его мыслей, заставляя думать и говорить словно бы на «птичьем» английском. Все, что бы ни пришло Торчку в голову, находило отражение в световом узоре его одеяния и в исходящем от него поле радиоволн.
– Твоя уже плиходилась делать это с человека? – спросил Торчок у Плаща, улучив минутку, когда вокруг никого не было. – Или твоя всегда живет только с боппел?
Плащ удивился такой постановке вопроса. Определенно, он не улавливал сути различия, о котором говорил Торчок.
Мне всего двое суток от роду. Сегодня мой счастливый день.
Торчок поднял руку, чтобы ощупать шею, но пластик Плаща прижался к нему теснее. Что ж… наверное, Плащ Счастья не так уж плох, если столько бопперов хотят получить себе такой же. Торчок принялся думать о делах более насущных, о том, как добраться до космопорта, надолго ли у него еще хватит воздуха. О том, сколько сейчас времени, например?
12.50, отозвался Плащ. В нескольких кварталах от нас что-то происходит. Пожалуйста, следуй туда за собой следом.
В углу поля зрения Торчка внезапно возник его собственный контурный силуэт, уверенно вышагивающий по улице. Фигура призрачного человека в Плаще Счастья двигалась по тротуару в пяти метрах впереди него.
– Ясно!
Вслед за призраком Торчок устремился через лабиринт улиц, поначалу это были жилые кварталы, многоэтажные здания, поделенные на боксы размером с большой шкаф. Боксы не имели наружных стен, и внутри многих из них Торчок замечал бопперов, не занятых ничем, просто стоящих неподвижно, подключившись к цепям солнечных батарей и светясь ровным, спокойным сиянием. Бопперы завтракали. В некоторых боксах находилось по два боппера, они были подключены друг к другу. Мерц-покровы этих бопперов сияли бешеными красками. При виде таких пар Торчку почему-то становилось неловко, но у него не было времени, чтобы разбираться в своих чувствах.
Пройдя несколько кварталов, он очутился в фабричном районе. Многие строения представляли собой павильоны с крышами без стен. Тут и там бопперы дробили камень, варили сталь, ковали и монтировали какое-то оборудование, блестели яркими огоньками сварки. Виртуальный образ провожатого промаршировал мимо всех этих интересных вещей ровно, как солдат, не оглядываясь ни направо, ни налево. Чтобы не отстать, Торчку время от времени приходилось переходить на бег. Теперь он заметил, что вместе с ним по улице, в том же направлении, что и он, движется много бопперов. Через некоторое время он шел вместе с толпой.
Когда общее направление движения стало несомненным, виртуальный призрак исчез. Целью Торчка было огромное здание из прочного камня и стали в конце улицы, пространство перед которым было запружено бопперами. Один из бопперов, зеленый и тонкий, будто бы склеенный из спичек, стоял на головах двух уже знакомых Торчку бочонков и произносил речь. Профильтрованное через блоки Плаща щебетание боппера-спички становилось разборчивым.
– Старая система ГЭКС только что была стерта! Нужно действовать прямо сейчас, пока его наследник не закончил копирование!
Какой-то угловатый боппер пребольно толкнул Торчка в бок. Бопперы были ужасно жесткими! Крупный серебристый паук отдавил ему ногу, выступ золотистого самодвижущегося фена врезался ему в бедро, создание вроде кинокамеры на треноге нетерпеливо напирало сзади, наваливаясь на спину.
– Смотри куда прешь, болван несмазанный! – рассерженно заорал Торчок, и его Плащ загорелся ярко-красным.
– Зря ты нарядился в свой лучший покров сегодня, дорогой, особенно когда впереди такая драка, – заметил Торчку треножник, окидывая его оценивающим взглядом. – Если ты поднимешь меня на руки, я смогу выстрелить из своего лазера поверх голов.
– Ясно!
Торчок подхватил коренастый, но легкий из-за пониженной тяжести треножник и поднял его вверх. Он держал боппера за две конечности, в то время как тот, подняв третью ногу, принялся наводить ее на массивные с виду фабричные ворота, находящиеся от них в пятнадцати метрах.
– Врежем по первое число, – хрюкнул треножник, над улицей пронеслось могучее ФФТУУУУМММ!!! и в воротах образовалась просторная дыра с оплавленными краями. Толпа бопперов подалась вперед, эфир наполнился улюлюканьем, похожим на то, которое издают мчащиеся в атаку на верблюдах берберы. Торчок начал поспешно опускать треножник на землю, и тот забеспокоился:
– Ставь меня медленно, дорогой. Я такой хрупкий.
– Засем, однака, боппелы хотят войти туда? – зацокал языком Торчок, осторожно устанавливая нового знакомого перед собой.
– Там полно чипов, сладенький, которые можно будет брать даром. Наследники нужны всем.
Треножник одной из ног игриво хлопнул Торчка по заднице.
– У тебя прекрасная оснастка, а у меня система хоть куда, – ворковал механизм. – Как смотришь на то, чтобы слиться, беби? Если ты можешь позволить себе такой Плащ Счастья, то наверняка не бедствуешь. Слово даю, ты не пожалеешь. Меня недаром прозвали Живчиком!
Неужели эта железяка предлагает ему трахнуться?
– Нужна познакомисса поближе… – смущенно промямлил Торчок, заливаясь девственно-голубым.
Впереди кроты уже расширяли проделанное Живчиком отверстие в воротах, вгрызаясь в него стальными жвалами. Через несколько секунд один из кротов просунул свою массивную башку в дыру, осмотрелся и нырнул внутрь. За ним без промедления в дыру проскользнул маленький, похожий на паука серебряный робот-ремонтник. Еще через минуту ворота со скрежетом распахнулись настежь.
Началась настоящая давка. Все знали, что впереди их ждет безнаказанный грабеж, – бопперы принялись лезть на головы друг другу. Многие несли с собой пустые корзины и мешки.
– Полегче, сволоси! – заорал Торчок и, прикрывая Живчика, тоже начал пробиваться к воротам. Нет ничего лучше того, чтобы разнести какую-нибудь фабрику в пух и прах. В общем-то, он всегда этого хотел.
Единственными источниками света в темном пещерообразном помещении были ярко блестящие мерц-покровы бопперов, краски на которых менялись с бешеной скоростью, проходя через весь спектр, от инфракрасного до рентгеновского. Наряд Торчка сиял королевским пурпуром с золотыми зигзагами, а Живчик ровно горел плотоядным оранжевым.
Тут и там навстречу атакующим попадались манипуляторы ГЭКС. Все они были покрыты каким-то темным матовым составом или имели вид механических людей. Тупые рабы. Один из них замахнулся на Торчка кулаком, но тот легко увернулся.
Процесс копирования системы ГЭКС в его нового наследника находился в самом разгаре, и манипуляторы были предоставлены сами себе, руководствуясь скудными краткосрочными программами. Более подвижные и ловкие бопперы избивали манипуляторы нещадно, ломая и уродуя их всеми подворачивающимися под захват тяжелыми предметами.
Еще один стройный манипулятор, очень похожий на девушку, устремился к Торчку, сжимая в руке какой-то режущий предмет. Отступая назад, Торчок споткнулся о Живчика. Секунду казалось, что дело плохо, но потом треножник прожег своим лазером в груди робота-убийцы дыру.
Торчок вскочил на ноги, бросился к манипулятору и ударом ноги размозжил его хрупкий череп. Вне себя, он перевернул какой-то маленький столик, рассыпав на железный пол стопки крошечных силиконовых чипов. Вспомнив головизор Кристлин, Торчок принялся топтать хрустящие чипы ногами.
– Нет, нет! – испуганно заторопился Живчик. – Что ты делаешь, дорогой? Нужно собрать все это, ведь нам с тобой чипы еще пригодятся… разве не так?
Треножник начал заносить одну из опор, чтобы снова повторить свой игривый шлепок, от которого на мягком месте Торчка уже вспухал синяк.
– И думать забудь! – злобно заорал в ответ Торчок, уворачиваясь от непривычного проявления симпатии. – Этакая мозгляка, а туда же!
Оскорбленный в лучших чувствах, Живчик послал пучок смертоносного огня у Торчка над головой, круто повернулся и заковылял прочь. Луч Живчика перерезал несколько свисающих петлями цепей, и Торчку пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы не быть сбитым падающими звеньями с ног. На помощь ему немедленно пришел Плащ, без которого он был бы наверняка жестоко изувечен.
Держись подальше от этого трехногого коротышки, дружески посоветовал Плащ, как только опасность осталась позади. Он какой-то недоделанный.
– У него только одно на уме, – согласился Торчок. Собрав с пола несколько пригоршней чипов, рассыпавшихся с перевернутого стола, он рассовал их по карманам скафандра. Было похоже, что эти пластиковые квадратики имели здесь хождение вместо денег. А с пустым карманом ему до дома не добраться – наверняка придется кого-нибудь подмазать. Под скафандром его тело уже начинало нестерпимо зудеть, а кроме того, ему давно уже хотелось есть. Оставалось надеяться на то, что вживленные датчики Плаща удастся выдернуть из шеи без проблем. Наверняка будет больно, черт возьми.
Боппер, похожий на уставленный стеклянными банками плуг, протиснулся мимо Торчка и принялся подбирать с пола оставшиеся чипы. Многие манипуляторы ГЭКС уже были перебиты.
Большая часть бопперов-нападающих собралась в противоположном конце просторного, с высоким потолком зала, у фабричного склада готовой продукции. Имея за плечами горький опыт свалки перед воротами фабрики, Торчок решил туда не соваться, чтобы снова не попасть в давку и не оказаться размазанным по полу под опорами возбужденных механизмов.
Он медленно двинулся в глубь помещения, осматривая неясно проступающие во мраке контуры машин. В конце зала он увидел небольшую комнатку с кубическим пультом… электронную основу ГЭКС, его центральный процессорный блок, старый и тут же новый. Пара кротов и серебристый паук-ремонтник возились перед пультом, что-то прилаживая там в темноте.
– …гхлупцы, – гневно жаловался один крот другому. – Всехх, чччто ихх интереххсссует, – это украсссть как мошшно болльшше чипофф. Онихх не похнимаххют, ччто глаффное – этохх убиххть ГЭКССС. Какхх миннахх, готоффа, Вулххканх?
Серебристый робот-ремонтник, которого назвали Вулканом, безуспешно пытался засунуть палочку пластиковой взрывчатки в щель между панелями невзрачного трехметрового куба, внутри которого скрывались старый процессор ГЭКС и его новый наследник.
Заметив Торчка, один из кротов махнул ему конечностью:
– Иди сюда. Похоже, у тебя более подходящие захваты.
Дрожа, Торчок приблизился к кротам, зная дурную славу этих грозных созданий. По толстым извивающимся телам кротов нервно проносились кольца голубого и серебряного цвета, их мощные скребки нетерпеливо загребали воздух. По словам Кобба, с кротами было лучше не связываться.
Но эти два выглядели как пара грустных тюленей или драконов из Драгонленда. Пока Торчок торопливо запихивал тестообразную колбасу взрывчатки под переднюю броневую панель ГЭКС, его Плащ переливался красным и золотым. Колбаса весила несколько килограммов – было ясно, что эти ребята пришли сюда не шутки шутить.
Через минуту после того как Торчок уложил взрывчатку в ГЭКС, серебристый паук подсоединил к детонаторам провода. Неожиданно на них упала тень – над бопперами и Торчком нависла огромная темная фигура с непонятным, но явно тяжелым устройством в руках.
– Это манипулятор! – в отчаянии завопили кроты. – У него магнит!
Прежде чем кто-то успел двинуться с места, манипулятор бросил электромагнит под ноги кротам и Вулкану и включил ток. Мощное магнитное поле мгновенно нарушило работу программного обеспечения бопперов, и они потеряли способность осознанно двигаться. Кроты принялись биться и извиваться на полу, как две половинки разрубленной змеи, паук беспомощно задергал лапами.
Плащ Счастья моментально сделался непроницаемо-черным, и вслед за этим ужасающее бесчувствие начало распространяться по телу Торчка к его мозгу. Плащ умирал, это было ясно как день. Торчок отчетливо чувствовал, как смерть сжимает его горло своими стальными пальцами.
Медленно он поднял ставшую неимоверно тяжелой руку и вырвал из тела соединяющие его с электронным симбионтом проводки. Когда стальные наконечники датчиков выдирались из кожи, его шею кольцом опоясала жгучая боль. Торчок бездумно отбросил труп Плаща от себя в сторону.
С трудом выпрямившись, он застыл на месте – белая фигура в тусклом свете с полупрозрачным шаром на голове и в туго облегающем пластиковом трико с заплечным ранцем. Кроты и паук у его ног затихли. Они были стерты, уничтожены, мертвы. Содержимое их сверхпроводимых цепей было разрушено смертоносным магнитным полем.
