Розалина Будаковская
Митчелл. Голодные. Часть вторая
– Надеюсь, это поможет с поисками Кэйтлин, – улыбнулся я.
Ронда внимательно обвела меня взглядом, сложив руки на груди, а затем мило улыбнулась.
– У Вас всё хорошо, да, детектив?
– Хм… – ухмыльнулся я, мельком вспомнив непростой вчерашний вечер, – Конечно.
– Вы почти распутали этот клубок, мистер Хилл, – негромко сказала она неестественно взрослым для неё голосом. – Дело за малым, – добавила художница шёпотом.
– Прости? – непонимающе переспросил я.
– Я говорю, нам пора идти, – привычным голосом сказала Ронни, захлопав длинными ресницами, как кукла, – Хорошо?
Я пытливо всматриваюсь в личико девушки, но никак не могу понять, что произошло минуту назад. Клянусь, через Ронду кто-то только что сказал мне, что… Нет, быть не может! Да к чёрту!
– Да, да, конечно, – очнулся я и прошёл к выходу, – Хорошего дня!
– И Вам! – сказали студенты одновременно.
Я вернулся домой и ровно до полудня изучал записи художницы, а ровно в двенадцать часов дня мне позвонил Мэтт.
– Митч, есть дело, – уверенно сказал он. – Ты занят?
– Нет, – машинально я помотал головой.
Дормер прислал адрес, и я приехал на место преступления буквально через полчаса.
Недалеко от Квинса. Первым делом, ещё не заходя в квартиру, я обратил внимание на ближайшие дома: немного обшарпанные, рядом с лестницей два разодранных мусорных пакета с воняющими на ближайшие два квартала остатками рыбы и парой упаковок от фитнес-хлопьев. Интересно.
Мэтт дожидается меня в квартире. Мой друг даже не приближался к трупу, пока я не пришёл.
Место преступления – столовая. Мужчина лет шестидесяти, тучного телосложения, судя по всему, сел ужинать. Что-то пошло не по плану, и он упал, затем перевернулся на левый бок. На кухонном столе остались его отпечатки. Мужчина наугад хватался за столешницу. Вероятно, у него закружилась голова, что спровоцировало падение.
По внешнему виду тела могу предположить, он пролежал здесь около двенадцати часов. Плюс-минус час.
В прихожей я заметил портфель. Простенький, чёрного цвета, без особых изысков, но из дорогущей кожи. Внутри пара чистых листов бумаги, скреплённых металлическим зажимом, шариковая ручка «Монблан», а в потайном кармане я нашёл безымянную записку от врача. Мужчина принимал препараты для разжижения крови. Он страдал от тромбоза.
Следом я обратил внимание на халат и пижаму трупа. Они из натурального шёлка насыщенного красного цвета с тёмно-синими крошечными крестиками. Судя по этикетке, сделаны в Японии. Далеко не самая дешёвая одежда. На подвороте правой штанины я обнаружил едва заметное пятно йода. На правой руке мужчины красуется след от часов. По всей видимости, он любил туго затягивать ремешок.
На тыльной стороне ладони той же руки я заметил следы плохого тонального крема: он лежит неестественно ровным слоем и выглядит значительно «живее» остальной кожи. Под «маской» скрываются три синяка разной давности, но относительно свежих. Иглы? Капельницы. Это, скорее всего, следы от катетера.
На небольшом круглом столике как раз лежат золотые часы и нетронутый салат из смеси салатных листьев, помидоров черри и столовой ложкой устричного соуса. Рядом стоит бокал красного вина. Кажется, сухое. Довольно неожиданный выбор напитка, тем более, что его таблетки не сочетаются с алкоголем.
Могу с уверенностью сказать, что тело неизвестного мужчины оказалось в этом доме и районе чуть ли не случайно. Жил он явно не здесь.
Не понимаю, что задумал Мэтт?
В квартире сильно пахнет его одеколоном. При чём аромат не лёгкий и свежий, будто Дормер пришёл за час-два до меня, а насыщенный и достаточно чёткий – запах успел распространиться по всей квартире и даже немного пропитал собой пижаму трупа.
Странно всё это. Чтобы одеколон настолько въелся в ткань – пусть это и шёлк, – а Мэтт к телу не подходил, по его словам, до меня, то Дормер должен был, как минимум, обниматься с этим мужчиной. Вряд ли бы Мэттью согласился на это. Но подождите!
Я перевернул тело на живот и осмотрел его спину. Трупные пятна есть на спине, на боку – положение, в котором, предположительно, умер мужчина, – слабо просматриваются. Из этого следует: тело кто-то специально перевернул на бок через несколько часов после смерти. На спине, в районе ключиц чёткий след нательного крестика.
Я поднялся на ноги и обвёл квартиру взглядом.
– Где ты нашёл его?
– Здесь, – Мэтт уверенно указал на тело, – Я же сказал, что ничего не трогал без тебя.
– Труп ты откуда притащил? – раздражённо спросил я, – Хочешь меня проверить, да? – я нервно сунул руки в карманы, – Я же сказал, мне ничего не мешает работать, ясно?
– Теперь я вижу, – виновато пролепетал он, опустив голову.
– Да какого чёрта, Мэтт?! – взорвался я, – Когда ты вдруг перестал доверять мне, скажи?!
– Ты слышал, что ты вчера нёс, Митч?! – крикнул Дормер, – Я решил, у тебя, к чёрту, крыша поехала! С нашей-то работой не мудрено, но ты мой чёртов лучший друг, Хилл! Я не могу и не буду смотреть на то, как ты лишаешься рассудка! – полицейский с трудом взял себя в руки, – Вот скажи, где доказательства, что я притащил его сюда?
– Первое – знакомый запах, – понуро ответил я, – Твой запах в квартире повсюду. И он впитался в пижаму. Одеколон ты с собой не носишь, следовательно, тебе бы пришлось подойти к телу на расстояние меньше двадцати сантиметров и находится к нему так близко около семи или десяти минут, – я мельком обернулся на труп. – Ты хоть и выглядишь дохляком, но жилистый. Чтобы дотащить такую тушу одному с улицы сюда, у тебя как раз ушло бы минут десять.
– Второе?
– Лекарства, – продолжил я, – Они для разжижения крови и с алкоголем не сочетаются. Ты, вероятно, проверил его портфель прежде, чем оставить его, но второпях забыл посмотреть в потайной карман. Этот мужчина действительно следил за здоровьем и хотел жить, – я сглотнул неприятный комок из обиды. – И вино. Красное и сухое. Такое любит твоя жена. Не удивительно, что ты схватил знакомую бутылку, даже не подумав, что оно никак не сочетается с овощным салатом. Для тебя это мелочь и понт, а умерший знал это как свои пять пальцев.
– С косметикой я тоже плохо обращаюсь, хочешь сказать? – обидчиво и с вызовом спросил Дормер.
– Ты взял тональный крем у жены и растирал его пальцами, а не спонжем или кистью: – Я отчётливо вспомнил утреннюю картину, как Оливер стоял перед зеркалом и замазывал свои очаровательные веснушки. – Мало того, он не подходит по оттенку, так ты ещё и не учёл, что кожа трупа начнёт бледнеть.
Мы расстались не на самой лучшей ноте.
Я, подавленный и будто униженный сам собой, бреду по улицам Бруклина. Ноги, кажется, сами несут меня к Эйдену. Понятия не имею, как я умудряюсь каждый раз приходить именно в тот момент, когда у Фроста случается перерыв. Даже если он минутный и незапланированный, мне всё равно повезёт успеть к нему!
Священник, привычно, прячется в кустах у забора и курит. Удивляюсь, как его прихожане ещё за этим делом не поймали. Эйден, увидев меня, помахал рукой и улыбнулся. Он спешно затушил сигарету, выкуренную примерно на половину, и направился мне навстречу.
– Как у тебя с делом? – с улыбкой поинтересовался Фрост и обнял меня. – Уже нашёл виновного?
– Ага, Мэтт, – невесело ответил я. – Он решил меня проверить. Думает, я параноик или псих.
Эйден никак не прокомментировал мой ответ, только многозначительно покачал головой и обнял себя за плечи.
– Куда теперь идёшь?
– Хотел разобраться с записями, которые украл Гринсон, помнишь? – сказал я. – Тетрадь с рунами.
Фрост утвердительно кивнул.
– Думаю, Аншель поможет мне с переводом, – уверенно добавил я, но заметив вопросительный взгляд священника, засомневался. – Он ведь не откажет, да? Услуга за услугу, или как он там привык работать?
– Про услугу взамен лучше скажи сразу, – посоветовал Эйден. – Мне пора, хорошо? – Он мельком оглянулся на церковь и стекающихся к ней людей: – До вечера!
Мистер Леви откликнулся сразу. Даже странно. Учитывая то, что я ему не особо-то нравлюсь, это очень даже странно. Обидно, что Рут арабский не знает. С ней мне куда приятнее общаться, чем с её шельмоватым дядюшкой.
Мы договорились встретиться у нас с Эйденом дома. Своё место жительства Леви категорически не собирается называть даже любимым племянникам. Мужчина пришёл ровно в назначенное время, не опоздав ни на минуту, и сразу перешёл к делу.
– Митчелл… – не то сонно, не то задумчиво протянул он, поглаживая бороду. – И какой резон мне тратить своё бесценное время на твои каракули?
– Услуга за услугу, мистер Леви, – сразу же ответил я. – Думаю, договоримся, – я решительно протянул ему руку в знак заключения «сделки».
Мужчина, всё это время опирающийся на трость, отставил её к стене и подвинулся ближе к столу. Он внимательно смотрит на меня, будто пытается прочитать мои мысли. Аншель покачал головой и, наконец, пожал мою руку.
– И как долго ты готов ждать перевод? – неторопливо протянул Леви, опираясь на локти.
– Хотелось бы получить его как можно скорее.
– Скорость дорого стоит, детектив, – хитро улыбнулся Аншель.
– Не думаю, что дороже жизни Вашей племянницы, – ответил я. – Культ не нападал на неё только из-за слухов о беременности. Сейчас же вскрылась правда, так что… – я сделал паузу и провёл языком по внутренней поверхности зубов, – Кто знает, какие безумства могут взбрести в голову сумасшедшим, верно?
– Решил шантажировать меня? – недобро произнёс он вполголоса, наклонившись ко мне ближе, – Это плохо заканчивается, Митчелл. Для шантажистов.
– И в мыслях не было, мистер Леви! – я поднял перед собой ладони. – Просто напоминаю, что у нас есть общее дело.
Аншель задумался и ненадолго замолчал. Спустя короткое время – хотя я успел допить свой чай, – он попросил листок бумаги и ручку. Леви написал что-то на иностранном языке, а ниже по-английски записал адрес.
– Не ты один печёшься о Рут, – Аншель отложил ручку и протянул записку мне, – Мои ребята ничего не нашли, но там точно что-то есть. Кэйтлин Дэ Труа не чёртов призрак, она должна была оставить хоть какой-то след.
– Думаете, она ещё в городе?
– Её видели пару раз в прошлом месяце, – утвердительно кивнул Леви, – И вчера в больнице у некого Роя Моргана из кардиологии.
Я отдал тетрадь Аншелю, а сам отправился по адресу, который дал Леви, искать доказательства того, что там действительно была Кэйтлин Дэ Труа. По дороге я позвонил Мэтту и в знак примирения попросил помочь: кто такой Рой Морган, и, главное, зачем Кэйт навещала его вчера в больнице.
– Слушай, очень смешно, – недовольно отозвался Дормер. – Ты, вроде, мириться звонишь, а сам опять начинаешь!
– Да о чём ты?
– Труп сегодня утром, – уточнил полицейский, – его имя Рой Морган.
– Интересно, – задумался я, – Мэтти, будь другом, найди на него всё, что сможешь, окей? Буду должен!
Дормер ничего конкретного не ответил и, проворчав что-то непонятное, бросил трубку. Несмотря на то, как он отреагировал на мою просьбу, я уверен, Мэттью сейчас же сядет за компьютер или поручит это Дэну. Как бы там ни было, он приложит все усилия, чтобы добыть информацию.
Адрес, которым поделился Аншель, помещение чайного магазина. Он временно не работает, судя по вывеске на двери, и это «временно» длится уже три года. У входа меня встретили двое не сильно крупных, но с чересчур суровым видом мужчины. У одного лицо изуродовано грубым шрамом на левой щеке, а волосы имеют рыжеватый отлив. Лица второго практически не видно из-за густой тёмной бороды, только жуткие светло-серые глаза блестят из-под кустистых бровей.
Они решительно наступают и уже схватились за кастеты, припрятанные в карманах спортивных курток, но я вовремя вспомнил про записку мистера Леви. Похоже, часть на непонятном языке предназначается как раз для его сторожевых.
Мужчина с шрамом – главный – именно он потянулся за запиской, а затем отозвал напарника, коротко крикнув ему что-то на иврите.
– Там ничего нет, – сказал он с сильным акцентом, – мы всё перевернули трижды.
– Моя работа находить то, что не нашли другие.
Мужчина только рассмеялся и пристроился на оградке рядом с напарником курить.
Помещение магазина, похоже, с момента «временного» закрытия используется как склад. Среди коробок есть и остатки старой чайной продукции, и пара коробок со свежими жестяными банками. Внутри новых коробок много сушёной лаванды. Её запах я почувствовал ещё с порога. Здесь же мёд, химические реагенты без подписей и уйма загадочных книг.
Что не менее важно, среди всего этого многообразия я чётко ощущаю тонкий аромат ванили. При чём запах, скорее, создан искусственно, натуральная ваниль пахнет немного по-другому. Точно такой же аромат мне попался в квартире Гровера.
Кэйтлин была здесь, вне всяких сомнений.
Чёрный человек
Я вернулся домой ближе к полуночи.
Пусть магазинчик и кажется небольшим, но коробок в нём предостаточно. Пока перетрясёшь их все, полжизни уйдёт! Однако, не могу не радоваться тому, что теперь подтвердились мои подозрения насчёт Кэйтлин – она в городе.
Странно, что за всё это время мне ни разу не позвонили Эйден и не заявил недовольным голосом, что ночевать я буду на коврике в прихожей, если не вернусь до того, как он пойдёт спать. Я зашёл в квартиру и машинально мельком оглядел подставку для обуви в поисках потрёпанной пары кед Фроста. Их нет. И его куртки на крючке тоже нет.
На кухне до сих пор сидит Аншель. Очень непривычно видеть его настолько занятым. Он даже не заметил, как я вошёл в квартиру, хотя я умудрился, снимая куртку, свалить всё, что только мог – от ключей с комода до зонтиков. Вещи с грохотом упали, а мистер Леви даже ухом не повёл. Он обратил внимание на моё присутствие только, когда я поздоровался с ним.
Неужели, записи, украденные Гринсоном, настолько захватывающие? Интересно, о чём же там написано?
– Ах, Митчелл! – не особо радостно протянул Леви, но всё же улыбнулся. – Как дела, детектив?
– У меня новости хорошие, – сказал я и опустился на стул, – а у Вас?
Леви коротко рассмеялся и одобрительно покачал головой.
– Молодец, детектив, молодец, – неспешно протянул он, – мои новости относительно хороши.
– Как это понять?
– Текст я перевёл, но перевод мне пришёлся не по душе, детектив, – пояснил Леви.
Тетрадь с переведённым текстом Аншель просто так не отдаст, тут и гением не нужно быть, чтобы понять это. Сначала он хочет знать всё о том магазине. Не думаю, что мистер Леви озадачен поисками Избранницы Гекаты меньше, чем я.
– Она была там, – утвердительно кивнул я, – Причём не так давно. Возможно, это место ей нравится, поэтому, если уж и следить за ним, то очень и очень незаметно, – сказал я, машинально сложив руки на груди, и слегка откинулся на спинку стула. – Эту иголку искать крайне трудно, особенно в таком стоге стена, как Бруклин.
Леви негласно согласился со мной, покачав головой.
Я прислушался, но так и не услышал ни сопения Эйдена, ни тихого писка Фобоса. Странно, что любимец Фроста вообще не выбежал встречать меня, он, словно собачка, всегда бежит посмотреть, кого принесло.
– А где Эйден? – спросил я, – Он вообще приходил?
– Нет, – легкомысленно ответил Леви, – Его ещё не было.
Чёрт, где он? Я словно с цепи сорвался и вылетел из квартиры, попутно надевая куртку. Первое место, куда наверняка нужно наведаться – церковь. Не уверен, но Фрост мог просто задержаться или банально забыть о существовании времени, посвятив время молитвам и беседе с Господом. Эйден уже не единожды делал так. Не специально, конечно.
Я рванул в нужном направлении. Телефон Фроста не отвечает. Даже гудков нет. Волнение внутри неконтролируемо нарастает. Если этот гадёныш – и я сейчас совсем не про Фобоса, – просто забыл зарядить телефон или, того хуже, уснул… Не знаю, что с ним сделаю!
В дальнем окне церкви слабо мерцает свет. Мысленно я уже обругал Эйдена всеми словами, которые только знаю, и уверенным шагом направился к нему. Священник вышел из здания ещё до того, как я успел дойти. Он спокойно запер дверь, сунул ключ в карман куртки и потёр уставшие глаза.
– Митчелл? – удивлённо посмотрел на меня Фрост, – Что ты здесь делаешь?
– Двенадцать ночи, ты ещё даже домой не приходил, а твой телефон не отвечает, – эмоционально начал я, загибая пальцы, – ищу тебя, конечно!
– Я подсвечники чистил, извини, – виновато произнёс священник и прижался ко мне, пряча лицо в складках моего свитера, – А Фобос проголодался, пока я был занял, и сгрыз провод от зарядки.
Когда мы пришли домой, Аншеля уже и след простыл. Он оставил обе тетради – оригинал и перевод – на столе и ушёл. Ни звонка, ни записки, просто растворился.
Думаю, поздний час не повод отказываться от ужина. Для меня вообще не существует весомого повода отказаться от еды, кого я обманываю? Пока Эйден принимал душ и мыл Фобоса, я приготовил из многочисленных «маленьких кусочков» что смог. Внешне блюдо напоминает пёстрый омлет: надеюсь, на вкус эта мешанина хотя бы съедобна.
Утром меня разбудили Эйден и аппетитный запах свежего печенья с кухни.
– Митчелл! – радостно воскликнул он, любопытно склонившись надо мной, – Митчелл, ты проснулся?
– Как тут не проснуться? – промычал я и закрылся подушкой. – Который час?
– Половина седьмого, – резво ответил священник.
– Чего так рано вскочил? – сонно поинтересовался я, – Тебе же сегодня никуда не надо.
Фобос пронзительно пищит, бегая по моей постели в изножье. Крысёныш не рискует залезать на горячий противень, потому выпрашивает печенье у Эйдена.
– Митчелл, идём! – настаивал священник, – Я сделал печенье, будешь? Сейчас кофе поставлю, вставай!
Он резво выскочил из комнаты, за ним унёсся хвостатый гадёныш. Делать нечего, придётся вставать. Что, интересно, могло случиться, что обрадовало Фроста в такую рань? Вряд ли в мире есть человек, который любит вставать рано по утрам, и Эйден – прямое тому доказательство: будь его воля, он бы бодрствовал только ночью. Думаю, до поступления в семинарию, Фрост придерживался именно такого распорядка дня.
Я привёл себя в порядок, застелил кровать и присоединился к Эйдену, с нетерпением ожидавшем меня за столом. Кофе вот-вот закипит, а печенье уже достаточно остыло, чтобы можно было есть и не шепелявить весь следующий день из-за случайного ожога горячей выпечкой.
Фобос всё равно предпочитает ещё подождать. Странный крысёныш, то он бесстрашно суёт нос в кастрюлю в кипящей водой, чтобы достать варёное яйцо, то с опаской поглядывает на тёплое печенье.
Эйден почистил небольшую морковку и осторожно протянул любимцу. Тот впился в неё зубами так, будто не ел уже пару дней, и жадно хрустит сырым овощем.
– Угощайся, – священник пододвинул тарелку с печеньем ко мне. – Как спал?
– Нормально, – с некоторым подозрением ответил я, – А ты? Чего так рано встал?
– Настроение хорошее, – с улыбкой ответил он, – Подумал, если лягу снова спать, то могу проснуться с плохим настроением и решил не рисковать.
Спорить я не стал, да и возражать тоже. Согласен, если Фрост будет в плохом настроении, то хуже от этого в первую очередь будет мне: слишком уж я переживаю из-за его перепадов настроения.
Завтрак продлился ровно полтора часа, пока мне не позвонил Дэн Паттерсон. Он за ночь нарыл кое-что интересное на Роя Моргана. Его настоящее имя Жиль Аим Дэ Труа! И фамилии – это не простое совпадение, Жиль Дэ Труа приходится родным отцом Кэйтлин Дэ Труа!
После моего вчерашнего звонка Мэтт попросил патологоанатома заняться трупом «случайного» Роя Моргана. Вскрытие показало, что мистер Морган был убит, но очень странным образом: из его тела будто слили всю до последней капли кровь. На животе нет ни одного живого места – вся кожа искусана, следы челюстей принадлежал людям.
Кэйтлин – последняя, кто видел и общался с Роем Морганом.
Теперь у меня появился новый вопрос: зачем она убила его? Чем он ей помешал? Или в Кэйтлин тоже вселилось нечто, манипулирующее её телом? Честно говоря, последний и самый безумный вариант я не стал бы исключать в сложившихся обстоятельствах.
– Долг зовёт! – с улыбкой сообщил я, – прости, Эйден, – я обнял его со спины и направился в комнату, – Очень вкусно, спасибо!
– Слушай, Митч, можно мне с тобой? – робко, без напора спросил Фрост, выглядывая из-за угла, – Мне к двенадцати нужно быть у Рут, а до этого можно с тобой похожу?
– Я… – немного растерялся я, – Буду только рад!
Перед самым выходом позвонил Мэтт и сказал, что дождаться не может, когда увидит меня. По его тону стало понятно: моё дело волнует его не меньше, чем меня самого. Ко всему прочему, оно, похоже, добавило детективу Дормеру головной боли.
В морге, как всегда, тихо и не особо-то весело.
– Что добавишь, Ник? – спросил я, мельком взглянув на тело Роя Моргана.
– У этих кровососов очень знакомые челюсти, Хилл, – ответил патологоанатом и протянул мне несколько стоматологических снимков, – Сам сравни.
Стоматологические снимки принадлежат всем членам культа Гекаты, которыми занимался Лайн. Это всё выглядит так, будто мёртвые превратились в призраков и попросту высосали все соки из Роя Моргана. Интересно, они сделали это приказу Кэйтлин?
Пока я удивляюсь сходству следов челюстей, Эйден заинтересованно, но при том очень брезгливо рассматривает труп. Особенно его заинтересовали укусы, конечно же.
– Она призвала их сюда? – едва слышно прошептал Фрост себе под нос, – Чёрт…
Священник взглянул на экран мобильника и снова вполголоса выругался. Он прищурился и всматривается в укусы, будто заметил среди них что-то необычное. В следующий момент Фрост отпрянул и молниеносно написал кому-то сообщение.
– Митчелл, прости, мне уже пора, – торопливо сказал он и едва не улизнул от меня.
Я в последний момент догнал его и удержал за плечо.
– В чём дело? – спросил я. – Ты куда так быстро собрался?
– Это предупреждение, Митч, – мрачно вполголоса сказал священник, указав в сторону морга, – Это чёртово предупреждение для тебя и меня, – тяжело дыша, произнёс Фрост, продолжая указывать в сторону входа в морг, – Кэйтлин угрожает Рут. Голодные выцарапали имя Рут среди укусов, если ты не заметил. Она знает, что Рут не беременна. Чёрт! – выругался он, в панике проведя по волосам руками, – Мне нужно к Рут сейчас же.
– Хорошо, – согласно кивнул я, – Я приду чуть позже, договорились?
Мы разошлись. Эйден убежал на встречу к Рути, а я вернулся к Дормеру. Я и сам присмотрелся к укусам. Где среди этого месива Эйден сумел разглядеть имя? Ник нагнулся к телу тоже.
– Что ты ищешь? – спросил Лайн.
– Вот! – я указал на довольно чёткие буквы, которые трудно заметить сразу на общем фоне повреждений, – Это предупреждение, Эйден прав.
– Рут? – спросил Николас, – Кто это? Какое имеет отношение к делу?
– Давай без этого! – недовольно отмахнулся Дормер и скрестил руки на груди, – Этой истории на толстенный криминальный роман хватит! – он закатил глаза, – А хотелось бы разделаться с ней как можно быстрее, – грозно зыркнул в мою сторону полицейский.
Мэтт и я покинули морг. В машине я расспросил Дормера о Рое Моргане.
Как уже известно, Рой Морган или, как будет правильнее, Жиль Дэ Труа приходится Кэйтлин Дэ Труа родным отцом. С первой и единственной супругой, Лондон Кэрри, Жиль познакомился в Марселе, Франция. Лондон была начинающей моделью, подающей большие надежды. Девушка имела потрясающие внешние данные и просто обожала работу манекенщицы. Забеременев, молодые люди поженились, а спустя шесть лет после рождения дочери они уехали в Америку в родной город Лондон – Индианаполис, штат Индиана. Правда, по прошествии ещё полугода супруги развелись.
Это всё, что удалось узнать из официальных источников. Далее следует часть, известная только благодаря нашей вылазке в Айову.
Неизвестные обстоятельства вынудили семью перебраться в то жуткое лесное поселение. Именно там и познакомились Александр Райз и Кэйтлин Дэ Труа. За время дружбы и, как я предполагаю, первой влюблённости, Райз и Дэ Труа успели создать культ Гекаты и Люцифера – думаю, именно такое название он носил изначально. Примерно в это же время к ним примкнул Эдвард Лодо, в будущем лучший друг Александра и второй супруг Кэйтлин.
Не люблю, когда Мэтт оказывается прав, но что история с Рут, что ситуация с Кэйтлин действительно больше напоминают криминальный роман, чем обыкновенную жизнь. Тут-то Дормер как никогда прав.
– И что теперь? – устало спросил Мэттью, мягко опустив руки на руль.
– Нужно защищать Рут, – настаивал я.
– Смеёшься, Хилл? – полицейский посмотрел на меня как на идиота. – О ней печётся вся эта… Сам знаешь кто, – отмахнулся он, – Полицейских во всём Нью-Йорке меньше, чем людей у Князя. Ты смеёшься надо мной?
– Я знаю, как это звучит, – ответил я, – Но если бы мы работали вместе…
– Нет, и не начинай! – перебил Дормер, – Я с преступниками не работаю и тебе не советую в это влезать, Митч!
– Я уже влез, – твёрдо произнёс я. – Влез во всё это ровно в тот момент, когда ты вызвал меня к Элис Блэк, помнишь? – я потёр запястья и мельком оглядел улицу перед нами. – Я в этом уже по самое не могу. Назад пути нет. По крайней мере, не сейчас.
Дормер тяжело выдохнул и провёл большими пальцами по спицам руля. Полицейский кончиком языка облизал обветрившиеся губы и сощурил глаза, присматриваясь к прохожим. Он положил подбородок на руль, подавшись вперёд, и сжал губы в тонкую полоску.
– Ладно, – Мэттью снова выпрямился, – позвоню, если узнаю что-нибудь новое, хорошо?
– На связи.
Дормер уехал, а я поспешил к Рут. Эйден пару минут назад прислал сообщение с адресом, где они встречаются с мисс Дэвис. Похоже, медиум вернулась в свой дом на сорок третьей. Даже не побоялась того, что там положили шестерых человек Князя ранее.
Я с нежностью и какой-то детской радостью осматриваю знакомую улицу, неспешно вышагивая по тротуару. На меня неожиданно нахлынули самые тёплые воспоминания, связанные с этим замечательным местом. Я беспечно улыбаюсь. Ничего не могу с собой поделать.
В воздухе появился едва ощутимый синтетический аромат ванили…
В одно мгновение вся радость и безмятежность стали рушиться. Воспоминания темнеют и текут, будто акварельные картины. Они немыслимым образом становятся пугающей реальностью. Мне чудится, как улицу и здания залило чем-то тёмным, вязким и зловонным. Оно течёт прямо с крыш, если не выше. Я поднимаю голову, но не вижу неба. Его будто нет, стёрли ластиком или наспех закрасили.
Ноги подкашиваются. Такое чувство, будто опять получил сотрясение. Я тру глаза и пытаюсь проморгаться. Может, это просто мне кажется? Это просто какой-то ночной кошмар! Но я не сплю… Митчелл, ты не спишь!
Жизненные силы куда-то испаряются, а затем я падаю.
В затылок упирается что-то холодное, но гладкое. Спина холодеет от ещё мокрого асфальта; куртка медленно впитывает влагу. Ноют мышцы в районе рёбер. Нужно встать, но я не могу.
Звуки улицы неумолимо стихают.
– Митчелл! – оглушительным эхо раздался голос Роско, – чёрт, Митчелл! Детектив, держись!
Звенящую тишину разрывает топот.
– Митчелл, Митчелл! – Банколе с силой трясёт меня за плечи.
Я и рад бы ответить, но даже подумать об этом не хватает сил. Чувствую себя мертвецом. Живым только по какой-то нелепой случайности.
– Митчелл! – кричит Роско и продолжает трясти меня. – Митчелл!
Его голос наполнен болью и отчаянием. На щеке я почувствовал каплю воды.
– Подожди, подожди… – дрожащим голос прошептал Роско. – Сейчас, – он всхлипывает и шмыгает носом.
Моих губ коснулись его тёплые, почти горячие пальцы, а затем на языке появился резкий солёный вкус, быстро сменившийся противной горечью. Банколе судорожно шепчет что-то на непонятном языке, иногда сбивается и слегка покачивается взад-вперёд.
Со всех сторон раздался скрежет и сдавленное шипение. Я дёрнулся от испуга и почувствовал, как в тело возвращается жизнь. Каждая клеточка дрожит, будто сообщает о своём пробуждении.
Я силюсь вспомнить улицу, по которой шёл некоторое время назад. Ту, существующую в реальности, а не иллюзорную.
Мир замер.
Вот он я, вот дома и пара машин, проехавших мимо меня. На противоположной стороне прохожие: они идут мне навстречу.
Пусть это и воспоминание, но я оглядываюсь. В какой-то момент в воздухе появился искусственный аромат ванили. Точно такой же добавляет Кэйтлин в жидкость для своей электронной сигареты.
Что же случилось?
Она натравила на меня своих Голодных, потому я грохнулся на асфальт? Я думал, они нападают или «бодрствуют» только по ночам, но лесное поселение пошатнуло и это моё утверждение. Честно говоря, вообще ничего не понимаю в призраках, и как они «действуют».
Думай, Митч! Если я ощутил запах, то Кэйтлин должна быть где-то рядом. На таком расстоянии, на котором её точно можно увидеть. Ветер и другие способы перемещения запахов, конечно, никто не отменял, но будь Дэ Труа далеко, аромат ванили настолько бы смешался с воздухом, что просто исчез.
Вспоминай, Митч! Окна, окна, окна. Я всматриваюсь в каждое, но не вижу ни одного человека. Улица. Приглядываюсь к каждому пешеходу. Все они пахнут не так. У кого-то слишком тяжёлый аромат, у кого-то сладкий, третьи предпочитают свежие и цитрусовые.
Кэйтлин Дэ Труа миниатюрная, но высокая. На уровни глаз и в окнах я не вижу никого подходящей комплекции и роста. Вряд ли стоит включать в мой список мужчин – Кэйт совершенно невозможно спутать с представителем сильного пола.
Во всём есть подсказки, мне просто нужно найти их. Как обрушивались воспоминания? Чернота лилась смолой сверху. С крыш! Может, это и есть та самая подсказка, в которой я так отчаянно нуждаюсь?
На крыше дома, прямо справа от меня, стоит тёмная стройная фигура. Женская, без сомнений. Кэйт отрешённо смотрит вниз и пускает дым изо рта. Вокруг неё нет ничего, кроме солнечных лучей и, конечно же, воздуха, но свет почему-то рядом с ней кажется тенью, а потоки ветра, будто врезаясь в невидимую стену, обходят её стороной.
В следующую секунду меня подбросило, и я, наконец, открыл глаза. Лёгкие судорожно втягивают прохладный воздух, который приятной волной растекается под кожей. Я мельком огляделся по сторонам и приподнялся на локтях. Мой взгляд встретился со взглядом Роско. Парень опустился возле меня на колени и крепко сжал руки перед собой.
Я заметил, глаза у Роско влажные, а по правой щеке катится крупная слеза.
– Со мной всё хорошо, Роско. Не плачь, – выпалил я, аккуратно потянувшись к его лицу.
– Вот ещё! – горделиво воскликнул Банколе и тут же вскочил на ноги, – Плаксу нашёл! Чего разлёгся посреди улицы?! Вставай давай! Тебя все уже заждались! – сказал он в своей привычной манере и зашагал к дому Рут, ни разу не обернувшись.
Я беспечно усмехнулся и поднялся на ноги. Но прежде чем пойти за Роско как ни в чём ни бывало, я боязливо просунул руку под рубашку и с особой осторожностью коснулся кончиками пальцев живота. На подушечках пальцев капельки крови. Голодные чуть не разорвали меня.
