Роза Грей
В постели с тренером

Пьяная шлюха

Я плотно закрыла за собой дверь, и не раздеваясь, рухнула в кровать. В голове бурлило несколько рюмок крепкого алкоголя, который мне довелось употребить за столом. Да, в зале вовсю продолжалось веселье, но желание поспать становилось нестерпимым: мои алкогольные таланты всегда были далеко за пределами успеха, и покорно откланявшись, я попросила у гостей прощения.

Черт его знает, как Макар вошел в комнату и оказался в постели рядом со мной. В комнате не было света, но в окно попадал легкий лучик уличного фонаря… глаза напряженно разглядывали мужские очертания.

Наглые руки стали чувственно блуждать по моему пьяному телу. Макар жадно целовал нос, щеки и подбородок. От мгновенно полученного инфаркта я не могла выдавить ни слова. Горячие мужские губы были неописуемо чувственными.

– Макар, ты с ума сошел? Что ты делаешь? – даже для меня самой эти слова казались дежурными отмазками.

Видимо, мой голос был пьяным и не убедительным. Да, я понимала, что мне нравятся эти приставания… голод по мужскому вниманию был запредельным: полтора года без секса играли немаловажную роль. Собственно, поэтому сопротивление не работало с полной выкладкой, Макар тупо пользовался этим. Я чувствовала, что завожусь от прикосновений к молодому спортивному мальчику и ненавидела себя за это.

– Ну все, побаловались и хватит! – мой голос снова дрогнул. – Я спать хочу. Иди потанцуй и выпей за наш с Гулей день рожденья.

Но искуситель ничего не отвечал. Возможно, и не слышал… он лежал сбоку от меня, крупный член нахально упирался мне в бедро и через тонкие штаны я чувствовала, как крепко он стоит. Вероятно, этот стояк и давил на мозг, не позволяя адекватно оценивать собственные действия.

Совсем обнаглев, Макар через футболку стал лапать грудь. Как бы подло это не было, но мои соски окаменели от желания. Для этого им хватило несколько секунд.

– Что ты делаешь, совсем обнаглел? – возмутилась я.

– Алсу, ты одинокая половозрелая женщина… – в голосе Макара послышались нотки иронии. – Я знаю, что тебе хочется, кого ты обманываешь? – жаркие губы перешли на шею.

– Хочется, Макарушка, очень хочется, – я вздохнула и запрокинула голову, неосознанно открывая полный доступ к шее. – Но ты молодой человек моей сестры. Кроме того, я твой тренер, ты мой лучший ученик… мало аргументов?

Я продолжала уговаривать парня остановиться, хотя мне уже стало казаться, что это “разговор со стеной”.

– Все, Макар, отвали! – меня уже трясло от злости. – Прекрати, кому говорю! – я начала психовать и толкать его изо всех сил.

Но куда мне, худенькой девушке оттолкнуть такого кабана… Макар достаточно крупный, подкаченный парень. Все как мне нравится, но я искренне не понимала, какого черта он ко мне лезет.

– Так, а вот это уже перебор, – я нервно вцепилась в наглую руку, когда она залезла под футболку. – Макар, ты не успокоишься? Мне все рассказать Гуле?

Как ни странно, на этих словах "насильник" обнаглел еще сильнее, и жадно атакуя шею губами, попытался лечь на меня сверху. Между нами завязалась вялая "борьба" за мою честь. Честь порядочной и целомудренной женщины. Кровать ходила ходуном, а ее скрип звонко разлетелся по комнате.

Во мне боролись три женщины: любящая сестра, тренер-педагог и голодная самка, которую последний раз трахали полтора года назад. Не знаю, как это случилось, но вскоре Макар лежал между моими ногами, нагло задирая юбку. Он даже не думал сдаваться и настойчиво целовал недвижимые губы: я плотно сжала их, достойно держа оборону чести и целомудрия.

Макар казался невероятно бодрым. Пытаясь расшевелить сжатые губы, этот жаркий паренек поочередно сосал их, водил по ним язычком, рука гладила набухшие сиськи, бедра совершали плавные движения, как во время секса. Член был катастрофически напряженным, через тонкие трусы я чувствовала, как он трется об мою промежность и на каком-то инстинктивном уровне двигалась навстречу.

Казалось, что моя вагина живет своей жизнью: она отчаянно стремилась к “любви”, не взирая ни на что. Не скрою, мне чертовски хотелось секса, но я так и не смогла переступить через свою честь и отдаться парню добровольно. У него был только один шанс оказаться во мне – изнасилование… Собственно, так он и поступил. Почти… Разумеется, моей вины в этой ситуации ничуть не меньше, ведь изнасилованием это можно назвать чисто условно.

Да, мне, хрупкой девушке было тяжело выползти из-под такого мамонта: мой вес около 60 килограмм, а вес Макара почти сотка. Однако у меня была возможность позвать на помощь. Кроме того, я мастер спорта и чемпион области по каратэ, поэтому знаю, что делать в таких ситуациях. Навыки каратиста рассчитаны не только на расстояние удара, но и на ближний бой, освобождение от захвата, используя вес противника против него самого.

Да, это все я знаю, а вот почему ничего не предприняла, не знаю… наверное, это и было основной ошибкой. Мое сознание дурело от прикосновений к сильному молодому телу, голова кружилась, а в животе все бурлило и полыхало. Макар разгорячился не на шутку. Кажется, меня прошибал пот от бурного темперамента 23-летнего парня, его губы были то нежными, то резкими, то плавными. Я умоляла его остановиться, руки отталкивали, а тело двигалось навстречу.

От дикого сексуального желания Макар окончательно сошел с ума. Одной рукой он до живота задрал юбку, второй расстегнул ширинку и достал член. Я больше ничего не говорила, а просто молча смотрела на очертания возбужденного лица. Когда искуситель успел освободить от футболки и лифчика грудь, не помню, но вскоре жаркие губы обхватили сосок. Откуда-то из глубины моей души вырвался чувственный “ах”, по сиськам мгновенно разлилось приятное тепло.

– Макар… – дрожащим голосом прошептала я. – Не надо, пожалуйста…

Да, мой голос откровенно дрожал от возбужденного дыхания. Кажется, на этом моменте сексуальная оборона была неизбежно подорвана, и когда Макар отодвинул мои трусы в сторону, я смиренно закрыла глаза. Мне было стыдно за то, что влагалище вовсю бурлит желанием. В какой-то момент ловкий пальчик с нежностью прошелся по разгоряченной письке и проник внутрь.

– Ах! – снова сорвалось с моих губ.

– Ммм, какая милая “лохматка” у нашего тренера, – ухмыльнулся Макар и тут же добавил второй пальчик.

Это было настоящим безумием. Мужские пальчики чувственно двигались во мне, головка напряженного члена нахально уткнулась в лобок. Я нервно дергала бедрами, с нетерпением ожидая проникновения, с моих губ стали срываться тихие, едва слышные стоны, где-то в глубине все дрожало и пульсировало в переизбытке возбуждения. От движения мужских пальцев вся промежность мгновенно заполнилась приятными ощущениями.

Макар достаточно ловко засунул свой возбужденный член, даже не сняв с меня трусы. Я тихонько охнула и как-то рефлекторно обняла шею “насильника”, ноги скрестились на его бедрах. Вот на этом моменте моя оборона окончательно рухнула. Эта ситуация унижала и возбуждала одновременно.

Честно говоря, Макару было наплевать на мои ощущения. Он грубо забивал в меня свой крупный, чертовски крепкий "гвоздь", словно пытался пронзить вагину. Я рефлекторно двигались ему навстречу, горячий член так упорно раздвигал стенки влагалища, что мне хотелось закричать от переизбытка эмоций.

Наконец, Макару надоели мои мешающиеся трусы и он быстро стянул их. Скомканная тряпка тут же оказались где-то возле подоконника, в другом конце комнаты. “Маньяк” снова навалился, опираясь на локти, чтобы не придавить меня своим весом, разгоряченный член плавно вернулся в истекающую дырочку.

Да, мне было чертовски стыдно за свое возбуждение, но совладать с ним казалось чем-то нереальным. Инстинктивно я все крепче прижимала к себе мощное тело, мое дыхание становилось громче. Макар ответно задыхался, такой огненной страсти мне не доводилось встречать никогда.

В какой-то момент тактика “насильника” изменилась: он двигался во мне не частыми, иногда плавными, иногда резкими толчками, "каменный" орган скользил внутри то с силой, то с мягкостью. Не важно, о чем на тот момент думал мой мозг. Одно могу сказать точно: тело было на седьмом небе.

Буквально, через пару минут Макар ускорился и начал трахать меня “как в последний раз”. Это было унизительно, больно, и приятно одновременно. Наполняя комнату жарким дыханием, мы сходили с ума в сексуальном порыве, наши тела яростно двигались друг другу навстречу.

Постепенно дыхание становилось все жарче, движения быстрее, но в самый приятный момент мне на лобок упали три или четыре капельки горячего семени. Макар знал о моих проблемах со здоровьем, и почему не кончил внутрь – загадка. Честно говоря, создавалось странное ощущение, что он хотел унизить меня этим, продемонстрировать свое половое превосходство.

Его оргазм продолжался на удивление долго. Казалось, что он пытается выжать из себя все, что накопил в яйцах за длительное время, толстая головка небрежно терлась об половые губки.

Мой напряженный взгляд не отрывался от мужского силуэта. Я не знала, что сказать и как прокомментировать случившееся. Макар тоже ничего не говорил. Он рывком надел штаны и быстро удалился из комнаты.

А я осталась лежать с голой жопой и липкими капельками на лобке. Внезапно мерзкий голос настенных часов сообщил о том, что в городе полночь. На улице тут же загорелся второй фонарь, и освещение стало значительно лучше. Моя голова медленно повернулась в сторону зеркала, встроенного в шкаф, который стоял напротив кровати.

Легкий свет уличного фонаря позволял полноценно увидеть отражение. Оттуда на меня презрительно смотрела полуголая, возбужденная сучка с раздвинутыми ногами. Она была чертовски красива и напугана, но весьма довольна ощущениями, полученными пару минут назад. Ее потное лицо казалось радостным, красивые глазки блестели, а влажные губки чувственно приоткрылись в ожидании новых приступов страсти.

Эта мерзкая шлюха почти не шевелилась, лишь тяжело дышала. В полумраке комнаты она ничуть не стеснялась светить своим голым телом: ее футболка была задрана до шеи, лифчик сдвинут, оголяя набухшие сиськи, которые тяжело двигались в такт дыханию, соски озорно торчали, а юбка скомкалась в районе живота, чтобы ничто не закрывало доступ к “любви”. Шлюха смотрела на меня, а я на нее. Мне казалось, что это не я. Это совсем другая женщина.

“32 года, а ума не ма… – вертелось в голове. – Как меня угораздило трахнуться с парнем родной сестры?”.

Мысли о предательстве бешено прыгали внутри черепной коробки, но давление внизу живота не позволяло думать ни о чем, кроме секса: разгоряченное влагалище зудело и пульсировало, требуя новых проникновений. Я даже не заметила, как начала трахать себя пальчиками, вторая рука принялась за клитор, который откровенно гудел в приступе напряжения.

Мое безудержное дыхание снова заполнило комнату, в голове проносились яркие воспоминания. Я словно наяву ощущала вес и запах мужчины, мысленно трогала крепкие руки, царапала спину. Это было как в реальности, воображение работало с максимальной выкладкой.

Не знаю, сколько по времени продолжался этот порыв онанизма, но у меня едва не отсохли обе руки. Я не могла кончить: периодически, перед глазами всплывало лицо сестры, совесть все больше терзала меня и это отвлекало. Да, оргазм оказался чертовски слабым, хоть и успокоил разбушевавшуюся плоть, что позволило мне полноценно погрузиться в сон.

Несмотря на терзающую совесть и раздразненное тело, я проспала до утра. Спокойно проспала и даже ни разу не проснулась. Не знаю, кто проводил гостей. Видимо, Гуля встала раньше. Собственно, это не удивительно, она ж и легла раньше, потому что устала гораздо сильнее, чем я.

“Хорошие мы именинницы, – пронеслось в моей похмельной башке. – Пригласили гостей и после нескольких рюмок вырубились…”.

Немножко биографии

С гулей мы близнецы и обе разведенки. Выросли в Татарстане, в небольшой национальной деревушке. Именно оттуда у нас остался ярко-выраженный акцент и непоколебимое уважение к старшим, присущее практически любым представителям нашей национальности.

Стоит отметить, что мы так и не стали сильно-верующими, как все старшие родственники. Наше мнение изначально было единогласным: если Бог есть, то он один, просто все по-разному называют его, и он должен быть в сердце, а не в мечети или церкви.

Когда родители погибли в автокатастрофе, мы продали дом и уехали жить в Питер. Папа оставил нам достаточно серьезную сумму денег, на которую была приобретена двухкомнатная квартира. Тогда нам было по двадцать лет. С разницей в полгода мы выскочили замуж, и Гуля уехала жить к мужу.

За десять лет семейной жизни мы стали убежденными холостячками: обе развелись и больше слышать не желали о замужестве. От брака у Гули остались две десятилетние дочки, а мое здоровье не позволяет забеременеть: в одном из спаррингов, на соревнованиях по области я получила серьезную травму внизу живота.

Разумеется, эту девушку тут же дисквалифицировали за удар ниже пояса, но с тех пор мой организм утратил возможность иметь детей. Муж регулярно кончал в меня, мы подбирали специальные дни, позиции, врачи что-то прописывали мне и постоянно обследовали… тем не менее все усилия оказались напрасными.

Собственно, из-за этого я и осталась одна… редкому мужчине нужна не полноценная женщина, которая не способна на свою основную функцию. Наверное, это стало одним из самых страшных комплексов в моей психике, только исправить эту ситуацию было невозможно.

Недолго думая, мы снова сошлись с Гулей, решив, что вдвоем будет значительно легче и стали жить вместе: я, Гуля, и ее дочки Эльвира и Рената, по естественному стечению обстоятельств тоже близнецы.

Внешне мы с Гулей точная копия друг друга. Но в личности, характере и поведении наше различие всегда было неоспоримо: Гуля с детства жизнерадостная и озорная, полна амбиций и желаний, а я унылая и уставшая рабочая лошадка. Натура моей сестры – это бизнес и деньги, моя – спорт и вечность. Она – это секс и эксперименты, я – лирика, тоска и одиночество.

Иногда мы ради прикола одевались одинаково, я делала такое же приветливое и озорное лицо. При таком раскладе нас различали только друзья и некоторые родственники. Кажется, что внешнее сходство поражало нас самих. Особенно, фигура, которая досталась от мамы, и лично мне от спортивных достижений.

Я всю жизнь отдала каратэ и так сложились обстоятельства, что к 28 годам стала тренером. Вообще, мои первые занятия были еще в раннем в детстве с папой, который имел собственную школу боевых искусств в нашем районном центре, в Татарстане. Каратэ – это его тропа, которую я протоптала с детства. Папа также отдал этому нелегкому ремеслу всю свою жизнь, тренируя юниоров.

Наверное, он гордился бы дочкой, но так и не увидел меня в тренерском составе, хотя никогда не сомневался, что именно этим все закончится. Я всегда была спортивной, только дальше спорта мои достижения никогда не заходили, каратэ Киокушинкай занимал все время и поставленные жизненные цели.

После развода мужчины окончательно перестали обращать на меня внимания. Возможно, я стала асексуальна для них, и еще сильнее ударилась в работу. Первое время было легко без интима, никаких болей внизу живота и давления в матке, о которых мне частенько доводилось слышать от сестры и в целом, от голодных женщин.

Наверное, я не так сильно люблю секс, как Гулька, ведь она: моя полная противоположность… вокруг нее всегда было много молодых мальчиков, готовых разорвать на ней одежду и трахать до умопомрачения. Да, молодежь так и тянулась к ее природной сексуальности, однако Макар стал единственным, кто добился доступа к телу больше одного раза… это я познакомила их. Макар изначально был моим лучшим и самым перспективным учеником, серьезный каратист, я вела его на черный пояс длительное время.

Гульнара никогда не сидела на месте. Она всегда была очень предприимчива и сильна духом. Открыв свой бизнес, эта удивительная девочка достаточно быстро поставила его на ноги и стала успешным человеком. В течение нескольких лет в ее владении оказалась сеть массажных салонов по всему городу, куча контрактов и серьезных перспектив на рост. Сколько ее помню, она постоянно ездила по городам, в основном в Москву, проводила различные конференции, искала новых партнеров и так далее.

Недоброе утро

Напряжение было двойным: похмелье и приступ совести перед родной сестрой за то, что трахнулась с ее парнем, мой взгляд вдруг устремился в сторону двери. На пороге комнаты стояла племяшка.

– Доброе утро, – я помахала рукой.

– Доброе утро, – приветливо сказала Эльвира. В этот момент на пороге появилась Рената и тоже помахала ручкой.

– Вставай, теть Алсу! – крикнула она. – Мы тебе кофе варим.

– Встаю, – я кивнула.

– Кофе вкусный-вкусный! – звонко крикнула Рената.

– Не сомневаюсь, – я улыбнулась ей.

Добродушная, милая девочка. Полная противоположность своей сестры Эльвиры: Вредная, упрямая Эля, порой была просто невыносима. Хотя в некоторые моменты и Рената давала нам жару. Но в целом, девочки росли послушными, ведь мы хорошо воспитали их. Да, эти засранки могли оспорить решение взрослых, однако подчинялись и добросовестно выполняли все указания.

Услышав, что я встаю и скоро буду в кухне, девочки ломанулись наперегонки, буквально сталкивая друг друга с дороги. Каждое утро одно и то же: первенство в приготовлении кофе для тети Алсу всегда было приоритетным для этих маленьких засранок.

Я откинула одеяло. Моя грудь была оголена, весь живот и лобок в засохшем мужском семени, а юбка находилась где-то в районе живота, удивленный взгляд устремился в промежность.

“Твою ж мать! – пронеслось в голове. – Я даже не подмылась после секса, что ли?".

От спермы волосы на лобке слиплись и в срочном порядке требовали свежей воды. Я чувствовала себя грязной и униженной шлюхой, которая готова на любое предательство, лишь бы ощутить внутри себя член. Никогда до этого ничего подобного испытывать не доводилось. Совершенно новое и очень неприятное чувство.

Я резко вскочила с кровати и поправила одежду, после чего в режиме полета пчелы подобрала трусы, чтобы никто не увидел их: лежащие посреди комнаты они создавали лишнее палево. Скомканная мокрая тряпочка тут же оказалась где-то под подушкой.

Вскоре мое похмельное тело устало покачивалось на унитазе, мне с трудом удавалось сдерживать сон. Вчерашний алкоголь мощной струей вырывался из организма, освобождая низ живота от напряжения. В какой-то момент я ощутила помутнение в глазах, голова закружилась.

“Мда… все-таки, спортсмены хреновые алкоголики…”, – вдруг подумалось мне.

В кухне уже слышался голос Гули, она о чем-то разговаривала с дочками. Мое тело продолжало покачиваться, как после прямого удара в голову, мне хотелось ссать бесконечно, чтобы не выходить и не попадаться сестре на глаза, чувство совести с новой силой захватило территорию души.

“Допустим, что она ничего не узнает… но как мне жить с этим? – думала я. – Это ведь не просто секс с ее женихом, Макар заводит меня, я реально хочу его…”.

И это действительно было важно для меня: впервые за долгое время кто-то разбудил во мне женщину.

Когда с моей сонной письки упала последняя капелька, я оторвала кусок бумажки и прислушалась к звукам снаружи. Честно говоря, мне постоянно казалось, что по внешнему состоянию видны все ночные события, поэтому в голове зародилось острое желание втихаря пробежать в ванную и привести себя в порядок, пока Гуля не увидела меня.

Буквально через десять секунд я закрылась в ванной комнате, скинула юбку и футболку, в которых уснула после бурного секса, взгляд уперся в зеркало, пальчики осторожно теребили слипшиеся на лобке волосы… по лицу растянулась довольная улыбка. Да, со мной происходило нечто странное: наравне с чувством вины внутри таилось непередаваемое чувство чего-то нового, необъяснимого.

Когда я, обернувшись в свой любимый халат, вышла из душа, все мои девчонки сидели за столом.

– Эля! – послышался строгий голос сестренки. – Ну-ка прекрати баловаться, сейчас по жопе получишь!

Эту фразу Эльвира слышала от нас с Гулей по сто раз в день, настоящая бандитка.

– Доброе утро! – тихо произнесла я, входя в кухню.

– Доброе! – хмыкнула Гулька, разжевывая яблочный пирог, оставшийся с праздничного стола. – Тебе девочки кофе сделали, как обычно.

– Спасибо, – я кивнула, неосознанно отводя от сестры взгляд.

Мне было сложно смотреть на нее, стыд и совесть не переставали терзать сердце. В моей душе боролись две личности: одна очень жалела о содеянном, вторая хотела еще… Да, глупо скрывать, что мне понравился этот случайный секс. Макар действительно темпераментный любовник.

"Кажется, теперь я понимаю, почему Гуля с ним… – вдруг пронеслось в голове. – Уверена, что при других обстоятельствах он показал бы себя на все сто, просто не было подходящей атмосферы, ведь за стенкой спала его девушка…”.

– Ммм, какой аромат! – я присела перед чашкой кофе и взяла кусочек пирога. – Как две десятилетние девочки могут варить такой кофе, аромат и насыщенность которого неподражаема?

– Сама ж их и научила, – не глядя на меня, усмехнулась Гулька.

Честно говоря, мне больше не хотелось ничего говорить, поэтому я молча жевала пирог и пила кофе, мой взгляд с опаской косился на сестру.

– Как спала? – вдруг спросила она.

– Да ничего вроде, – я попыталась улыбнуться в ответ, но тут же отвела взгляд, вспомнив скрип кровати и свои тихие стоны под ее парнем.

Глаза тупо уставились куда-то в стол. Кажется, у меня даже щеки покраснели. В мыслях я пробовала с Макаром все то, что не позволила ситуация. Мне было стыдно за свои желания, ведь Гуля самый близкий для меня человечек. Да, надо было забыть о вчерашнем: трахаться с Макаром нельзя, как бы мне этого не хотелось.

В моем воображении Гулька уже несколько раз выскакивала из-за стола, била меня табуреткой по голове и кричала, что я ей больше не сестра. Но в реальности все шло мирно, тихо и спокойно.

– Алсу! Ты где летаешь! – вдруг послышался насмешливый голос.

– А? – я нерешительно перевела взгляд на сестру. – Что ты говоришь?

– Я говорю, что мне надо ехать на встречу, а девчонки сегодня дома, у них выходной… – вздохнула Гуля. – Сама знаешь, их одних не оставишь…

– А… – мой голос прозвучал растерянно. – Я же дома, все в порядке.

Видимо, Гулю крайне удивила моя рассеянность. Она взяла косметичку, поставила перед собой небольшое зеркальце и косо посмотрела на меня.

– Девочки! – ее взгляд плавно перешел на дочек. – Вы покушали? Тогда бегом в зал!

– Пошли! – крикнула Эля, увлекая сестренку за собой. Гуля тут же принялась наводить марафет, с ухмылкой поглядывая на меня.

– Чет ты вялая какая-то сегодня, – на мгновение она закусила губу. – И мысли твои совсем не в том месте. Опять эротический сон приснился, что ли?

– Да не, – я махнула рукой. – Сегодня ничего эротического не было… – по моему лицу растянулось смущение.

Гуля не зря подкалывала. Эротические сны действительно одолевали мое голодное сознание регулярно. И обычно, после них я была рассеянная, не собранная: воображение дарило очень правдоподобные сны, вплоть до прикосновений и запахов, а это выбивало из колеи…

– Плохо, что не было сексуального сна… – усмехнулась сестренка.

– Почему это? – как-то равнодушно спросила я.

– Ну… – не глядя на меня, пробормотала Гуля. – Если уж наяву не трахаешься, хотя бы во сне радовалась жизни.

– Да ну тебя, – я вздохнула.

Гуля отвела взгляд и продолжила наводить марафет. Мне было нечего ответить на эти аргументы. Не могла же я сказать, что хочу ее молодого человека и вчера трахалась с ним, пока она спала. Неловкость снова захватила меня.

"Возможно, придется ей все рассказать, пока этого не сделал Макар, – вертелось в голове. – Но как? Как сказать самому близкому в твоей жизни человечку о предательстве?".

Вскоре Гуле кто-то позвонил, после чего она быстро докрасилась и выбежала из квартиры. Мне стало скучно, поэтому пришлось идти в зал к девчонкам. Как обычно, мы смотрели мультики. Точнее сказать, смотрели девочки, а я напряженно думала.

Мое предательство

Ближе к обеду Гуля вернулась домой. К этому времени я уже приготовила плов и ждала наших маленьких проказниц к столу. Голос сестры был сдавленным от холода, словно она голая пробежалась по морозной улице.

– О! – крикнула она из прихожей. – Тетя Алсу у нас там что-то вкусненькое сварганила?

– Да! – в ответ крикнула я, раскладывая плов по тарелкам. – Руки моем и за стол!

Из зала тут же послышался бодрый топот маленьких слонят. Все три мои девчонки набросились на плов так, словно три дня не видели еды. Я наложила себе пару ложек и тоже присела за стол.

– Алсу, ты вообще в порядке? – удивленно спросила Гуля, глядя на количество еды в моей тарелке. – У нас дети больше съедают, чем ты. Каратисты должны хорошо питаться, чтобы быть сильными, – она усмехнулась.

– Что? – я хмуро глянула на нее, нехотя ковыряясь в тарелке. – Ах, да. Все в порядке… просто не голодна… за компанию кушаю.

– Какая-то ты вялая, – снова подметила Гуля.

– Да, – я махнула рукой. – Устала просто.

– Понимаю, – Гуля кивнула.

“Определенно, она что-то чувствует, – думала я. – Кажется, у нее тоже пропал аппетит…”.

И это ничуть не удивило меня: с детства, сколько себя помню, мы чувствовали переживания друг друга, как и положено близнецам. Например, когда Гуля плакала, мое сердце разрывалось от боли. Всякий раз, когда у нее болела душа, у меня без видимой на то причины все сжималось в груди, сохло во рту, кружилась голова и тоже тянуло плакать. Я могла даже не знать, что сестра плачет, но душу неумолимо заполняла тоска. И Гуля тоже всегда знала, что моя душа томится.

Поэтому я не представляла, насколько долго смогу скрывать от нее свое предательство. Этот вопрос с каждой секундой становился острым, животрепещущим, словно ничего более важного в жизни нет. Собственно, так оно и было: на тот момент эта проблема стала основой существования.

Я понимала, что в конце концов, Гуля "прижмет меня к стене" и потребует объяснений: мы могли скрыть друг от друга какие-то конкретные факты. Но тревогу, волнение, страх, влюбленность и прочие чувства переживали вместе.

Да, определенно мы вместе переживали мое предательство, несмотря на то, что Гуля ничего не знает об этом. Зато Рената и Эля совсем не грустили. Они активно стучали ложками и как-то бодро поглядывали, то на меня, то на Гулю.

– Мам, а почему ты тоже не готовишь такой плов? – вдруг спросила Эля, увлеченно пережевывая мое кулинарное произведение.

– Я так не умею, – Гуля смущенно улыбнулась и потрепала дочь по голове. – Такой плов могут делать только два человека на планете: тетя Алсу и наш дядя Айрат.

– Ну да, – я кивнула. – У дяди Айрата гениальный плов. Вообщем-то он меня и научил.

– Так! Тарелки мне, я помою! – резко сказала Гуля.

– Оставь, – мне подсознательно хотелось найти себе занятие, чтобы отвлечься от грешных мыслей.

Я безудержно желала Макара, и это желание активно опустошало мозг. Девчонки быстро сложили тарелки в одну стопку, после чего весело толкая друг друга, убежали в зал. Я взяла грязные тарелки. Но Гуля возразила.

– Нет уж! – она буквально отобрала у меня стопку посуды. – Всех накормила, теперь отдыхай. У тебя выходной сегодня вообще-то.

Я пошла в зал и включила телевизор, но мои мысли по-прежнему находились в районе кровати. Казалось, что мозг спустился в трусы и поселился где-то во влагалище: мне катастрофически хотелось проникновения. Грубого, властного мужского проникновения.

Да, Макар всерьез раздразнил меня. За полтора года я совсем забыла, что такое секс… Хотя и в целом, была не близко знакома с ним, ведь до этого трахалась только с мужем и не чаще четырех раз в месяц. Получается, что Макар за десять минут смог сделать то, что муж не сделал за десять лет.