Роза Александрия
Подкидыш для босса. Тест на отцовство

Глава 3

София

Константин везет нас в большой торговый центр. Там мы заходим в детский магазин и набираем все необходимое, включая коляску, кроватку, автокресло и переноску, в которую тут же помещаю Никитку.

Руки уже отваливаются от таскания карапуза, и я с облегчением выдыхаю, когда малыш оказывается в удобной переноске, а та, в свою очередь, в руках Константина.

– Ты точно все взяла? – переспрашивает мужчина, а я киваю, уткнувшись в телефон.

Там открыт список необходимых покупок, по которому я сверяюсь.

– Да, осталось только взять питание, и все.

– Отлично! Тогда я погружу все в машину, а ты беги за питанием.

Я киваю и тянусь за переноской, но Костя качает головой.

– Нет, мужичка я забираю с собой. Он вроде бы не против.

Смотрю на малыша и понимаю, что папаша прав. Никита стойко перенес поход за покупками, перекусил смесью, которую я сделала ему на кухне местного кафе, и теперь, сладко зевая, посматривает по сторонам.

Уверена, он таких развлечений еще не переживал в своей жизни. Только вот странно, что по маме не плачет. Обычно детки тонко чувствую отсутствие значимого родителя.

– Хорошо. Идите, я быстро.

Константин уходит, унося с собой засыпающего сына, а я вздыхаю.

Могла ли я подумать, что этот день закончится вот так?

Шла устраиваться на работу, а нашла… ребенка? Вот это поворот! Даже подумать о подобном не могла! Но вот правильно ли я поступила, согласившись на эту должность?

Никогда не была склонна к поспешным действиям, а тут согласилась. Наверное, отсутствие работы и жилья вынудило меня поступить не так, как всегда.

Размышляя, иду в отдел детского питания и стою как истукан.

Ну и чем его кормить? Боже, тут же тысяча разных пачек и коробок!

А он уже ест обычную еду? Да нет, конечно! Что это я придумала?

– Вам чем-то помочь? – обращается ко мне консультант, и я киваю.

– Да, мне нужно питание для четырехмесячного малыша.

– На каком он был сейчас? Что привело к желанию изменить привычную смесь?

– Эм… – тяну я. – Я не знаю, на какой он был.

– Как это? – Брови женщины ползут вверх.

– Слушайте, я не мама! Меня взяли няней к ребенку, а я не знаю, чем его кормить! – выдаю я, сдувая челку со лба.

– Ничего себе няня! Как вас вообще допустили…

– Так, все! Спасибо! Сама справлюсь! – отчеканиваю я и отворачиваюсь.

Не хватало еще, чтобы меня какая-то незнакомая тетка позорила.

Оглядываю еще раз полки и нахожу более менее подходящую по составу и характеристикам. Беру сразу три банки и иду на кассу.

Там уже Никита, возможно, проснулся, а я тут стою и гадаю…

Расплатившись картой, которую заботливо оставил мне Константин, я забираю пакеты и шагаю к машине.

Мужчина встречает меня возле автомобиля и забирает сумки.

– Тише садись, уснул, – безэмоционально бросает Костя, а я бурчу:

– Хорошо.

Обхожу машину и сажусь на заднее сиденье, где уже установлено автокресло. Никита сладко сопит в нем, а я достаю пледик из сумок и укрываю малыша.

– Все, можем ехать, – говорю я Константину и отворачиваюсь к окну.

На улице уже темнеет, а я только сейчас вспоминаю, что не забрала свои вещи из камеры хранения.

Мужчина везет меня за город, а я понимаю, что согласилась на совершенно немыслимую вещь. Вдруг он меня сейчас завезет куда-то?

Хотя вряд ли… Никиту же не выкинет на дорогу.

Но чем дальше мы от города, тем больше накатывает паника.

– Куда ты меня везешь?! – громким шепотом выдаю я, а мужчина ловит мой взгляд в зеркале заднего вида. Уже совсем стемнело, и его глаза кажутся практически черными в свете ночных огней.

Меня будто пробирает озноб, а Костя хитро ухмыляется.

– Боишься меня?

– Вот еще! Просто… интересно!

– Ну раз тебе только сейчас стало интересно, то мы едем домой. Ко мне домой! Ты теперь будешь жить со мной!

Слова Кости звучат слишком двусмысленно, но он не торопится ничего добавлять.

– Ладно, а ехать-то еще далеко?

– А что такое? Нет, не очень…

– Ну я, вообще-то, устала, да и голодная…

На самом деле аппетита совершенно нет, желудок, кажется, прилип к спине от нервов, но нужно же как-то оправдать свою панику.

– Сейчас уже приедем… – чуть нежнее отвечает мужчина и сворачивает с трассы.

Мы едем между деревьев и выезжаем на подъездную дорожку, откуда открывается совершенно невероятный вид на большой дом.

Двухэтажное здание поражает своей красотой и отдаленностью от цивилизации. Панорамные окна на всю восточную стену, деревянные ступени, ведущие к входу.

Я будто попала в сказку. Сразу понятно, у хозяина этого поместья есть вкус. Правда, он же, судя по всему, терпеть не может людей.

– Ничего себе! – выдыхаю я, а мужчина глушит мотор и оборачивается.

– Нравится?

– Да! Но только немного… отдаленно.

– Да, это главный плюс этого участка, – бурчит Костя. Ну, пошли!

Я киваю и тихо передразниваю мужчину: «Плюф уфастка». Тьфу, позер!

Аккуратно вынимаю Никитку из кресла и несу к дому. Константин идет впереди, не оглядываясь, и открывает дверь.

– Входи. Клади малыша на кровать в своей спальне и обложи подушками, а я пока соберу кроватку.

– Зачем такие сложности? Ребенка можно укачать в коляске!

Мужчина останавливается и как-то странно смотрит на меня, будто не понимает, почему сам не додумался до этого.

– Ладно, – бросает он и исчезает за дверью.

Я иду наверх и вздыхаю.

Боже, во что я ввязалась?

***

В спальне темно и прохладно. На ощупь нахожу кровать и кладу Никиту туда. Распахнув окно, я впускаю лунный свет и при нем нахожу включатель.

Вот он! Маленькая настольная лампа будет лучшим решением, чтобы не разбудить ребенка.

Только включаю свет, как в комнату входит Костя.

– Вот, держи.

Он ставит пакеты и сумки у двери, а следом закатывает белоснежную коляску в футуристическом стиле.

Не знаю почему, но, как только я увидела ее, сразу влюбилась. Но за такую цену своему ребенку я бы позволить ее не могла. А вот Романов может. Пусть и покупает.

Киваю и, подтянув коляску, перекладываю туда спящего малыша. Тот, чуть хныкнув, снова сладко засыпает, а я выдыхаю.

Не хватало еще, чтобы он проснулся сейчас. Еще сколько дел нужно сделать, да и устала я, как никогда раньше.

– Что дальше? – спрашивает Константин, затащив все пакеты.

– Я побуду с малышом, а ты принеси что-то поесть, – устало выдыхаю я.

Мужчина кивает и исчезает за дверью, а я смотрю на пакеты.

Может, завтра разобрать?

Да нет, завтра тоже будет не до того.

Встаю и принимаюсь за дело, радуясь, что Никита такой спокойный мальчик. Кстати, его ж скоро снова кормить нужно, уже прошло часа три…

Разложив одежду, медицинские принадлежности и другие необходимые вещи, я сажусь на кровать, покачивая малыша в коляске.

– А вот и я! Держи! – заходит в комнату Костя, занося с собой поднос.

На нем дымятся тарелка чего-то очень вкусно пахнущего и чашка с чаем.

– Все, что нашел. Извини, моя домработница взяла отгул как раз, уехала на свадьбу дочки…

– У тебя есть домработница? – переспрашиваю я, пробуя еду.

– Не только. Завтра со всеми познакомлю. А сейчас ешь, иди в душ и спать. Завтра тяжелый день! – командует мужчина, но меня подгонять не надо.

Я так проголодалась, что проглатываю еду, даже не жуя.

– Все! – вскакиваю я. – А кто побудет с Никитой?

– А с ним обязательно быть рядом? – переспрашивает мужчина, а я закатываю глаза.

– Ну конечно!

– А зачем? Он же никуда из коляски не денется!

– А если плакать начнет? Тебе все равно, что твой сын будет реветь? Искать маму? Хотеть есть?

– Ладно-ладно… – поднимает руки Костя. – Я понял. Иди!

– Его нужно будет скоро покормить, – подмигиваю я мужчине и убегаю, пока тот не сообразил, что делать это придется ему.

Нет, ну а что? Пускай учится! Я понимаю, что я няня и все такое, но даже у нянь бывают выходные, а что он будет делать, когда меня не окажется рядом?

Принимаю душ я долго. Накопившаяся усталость и стресс дают о себе знать. Только минут через пятнадцать у меня получается расслабиться под горячими струями воды.

Вытершись, я с грустью понимаю, что, кроме делового костюма, у меня ничего нет. И что, мне в нем даже спать?

Решив не одеваться, я заматываюсь в полотенце и шлепаю обратно в спальню, думая по пути, что завтра срочно нужно забрать свои вещи с вокзала. Я без них как без рук.

Застаю Константина кормящим из бутылочки Никиту. Застываю на пороге от умиления. Такую картину увидишь не каждый день. Большой мужик в деловом костюме, страшный и грозный, сейчас держит маленького ребенка на руках и кормит из бутылочки.

– О, ты вернулась! – поднимает на меня глаза Костя, и я замечаю, как его взгляд тяжелеет. – У тебя нет одежды. Ну конечно! – хрипло отзывается он.

– Угу… – киваю я и без стеснения прохожу в комнату. – Завтра нужно будет съездить на вокзал и забрать вещи.

Константин долго изучает меня странным взглядом, а потом кивает.

– Будут тебе вещи. Напиши список.

Я открываю рот от удивления, а мужчина кладет сынишку обратно в коляску.

– Но мне нужны мои вещи! – выдыхаю я.

– Будут тебе и твои. Напиши адрес.

Константин выходит из комнаты, напоследок бросив взгляд на сына, а я прищуриваюсь.

Надо же, какой деловой!

Сама же подкатываю коляску к краю кровати и ложусь.

Спать хочется до безумия. И я, закрыв глаза, проваливаюсь в сон. Просыпаться пришлось всего раз. Посреди ночи я быстро сделала малышу смесь, покормила и, сменив памперс, дальше уснула.

Чудо, а не ребенок! Вообще не понимаю, как его мать могла бросить такого! Настоящий подарок!

Утром я просыпаюсь и, переодев малыша, беру его на руки.

В гостиной на первом этаже тихо. По отсутствию машины понимаю, что Романов уехал.

Вот же… Обещал все показать! Кроватку собрать, в конце концов!

– Ну что, Никитка, твой папочка совершенно не умеет держать слово! – бубню я и иду на кухню.

– Куда ставить, хозяйка? – звучит за спиной, а я резко оборачиваюсь.

Мы с малышом во все глаза смотрим на двух мужчин с сумками в руках. Одну из них я узнаю.

О, это же моя! Сдержал все-таки слово! Ну Романов, ну шустряк! Адрес вокзала я ему написала, а вот список вещей – нет. Не хватало еще, чтобы чужой мужик мне покупал что-то! Но, судя по всему, Романов меня не послушал.

Ожидаемо!

– На второй этаж. Пойдемте!

Мужчины заносят вещи наверх, а потом быстро собирают детскую мебель.

– Ну вроде все, – кивает один из них, когда я как раз кормлю Никиту. – Принимай работу!

Я оцениваю кроватку, шезлонг, детские качели и удовлетворительно киваю.

– Мне нравится!

– Тогда до свидания!

– Всего хорошего, – киваю я и, проводив мужчин на выход, устало перекидываю лепечущего Никиту на другую руку.

Нет, ходить вот так с ребёнком не дело! Нужно что-то придумать! А то я и позавтракать нормально не могу!

Глава 4

Возвращаюсь наверх и укачиваю малыша в кроватке. Тот очень быстро засыпает. А я бегу на кухню, чтобы быстрее сделать себе кофе и позавтракать, пока малыш не проснулся.

Но как только я открываю дверь гостиной, тут же натыкаюсь на какую-то женщину.

– Ты кто?! – спрашивает она громко, а потом, не дождавшись ответа, начинает кричать: – А-а-а, помогите! Насилуют! Грабят!

– Да не кричите вы, я няня! – шикаю на нее, но ничего не помогает. Та орет, словно ненормальная.

Слышу, как наверху заплакал Никита, и стону.

Поела, называется…

– Пошла вон отсюда! Я сейчас вызову охрану! А-а-а…

– Вызывай! А я как раз успокою ребенка… – выдыхаю я обреченно и тащусь наверх.

Никита весь покраснел от крика. Беру его на руки и начинаю медленно укачивать, слыша, как внизу происходит какой-то ужас.

Что-то стучит, скрипит, громко кричат какие-то новые голоса. Видимо, домработница, а это сто процентов была она, вызвала-таки охрану.

Вот истеричка! Да и Костя – молодец-отец! Мог бы и предупредить персонал!

Заснуть снова у малыша не получается. Еще бы, такой аврал стоит!

Спускаюсь с ним вниз, но тут же налетаю на двух охранников.

– Вот она! Это она! Воровка! Вышвырните ее отсюда! – орет ненормальная.

– Глаша, это София. Ее вчера привез Константин Миронович, – пытается успокоить разбушевавшуюся женщину один из охранников, но та только машет руками и слушать ничего не хочет.

Ну слава богу, Романов хоть охранников предупредил! А то летели бы мы с Никитой отсюда дальше, чем видели бы.

Малыш на моих руках все больше краснеет от крика, выворачиваясь дугой, а я не выдерживаю.

– А ну-ка, быстро замолчала! – рычу я на домработницу и подхожу вплотную. – Еще один писк, и ты пожалеешь, что умеешь разговаривать!

Не знаю, откуда у меня такая смелость. В жизни не была никогда наглой или беспринципной, но то, как реагирует на крик припадочной Никитка, просто разрывает мне сердце!

Глаша замирает, смешно выпучив глаза, а охранники ухмыляются.

– Ну, нам тут, по-видимому, делать нечего, пошли, Вован! Дамы сами разберутся!

Я провожаю их взглядом, а потом перевожу внимание на женщину.

– Вам все понятно?

Она икает и молча кивает.

– Вот и отлично! Я пошла укладывать малыша! Если хоть один звук услышу, вам конец!

Сама не узнаю свой голос. В нем столько стали, что хватило бы целую армию успокоить. Но я как никогда чувствую свою ответственность перед малышом. Кроме меня, его никто не защитит.

Ухожу обратно в спальню и долго успокаиваю раскричавшегося ребенка. Ох и истеричка, так испугала бедного мальчонку…

Спустя час укачиваний у меня все же получается уложить Никиту в кроватку. Хотя я боялась, что громкое урчание в животе не даст мне этого сделать.

Накрываю ребенка тонкой простынкой и тихонько спускаюсь на кухню, не закрывая за собой дверь на случай, если малыш проснется.

Уже в гостиной слышу шепот домработницы:

– Да, представляешь! Учудил! Привел какую-то оборванку, да еще с дитем! Совсем крыша поехала у босса. Да ты сама посмотришь! Она сейчас наверху! Укладывает своего ублюдка!

– Может, это из-за нее Романов не захотел даже знакомиться с твоей племянницей? – звучит второй женский голос.

О, а это кто? И как они смеют обсуждать маленького Никиту? Называть его ублюдком? Не позволю!

Чувствую, как закипаю, но обнаруживать свое присутствие не спешу.

– Из-за этой? Не думаю! – шипит в ответ Глаша. – Ты бы видела ее! Худая, как селедка! Ни кожи ни рожи…

– Да уж, и где только Костя ее откопал…

– На вокзале! – захожу я на кухню, а женщины замирают. – Представляете? Просила милостыню для себя и своего… ублюдка, а Константин помог! Дал кров и еды чуток, – отвечаю я равнодушно, хотя внутри все кипит от злости.

Подхожу к холодильнику и по-хозяйски открываю его.

– Кстати, о еде. Вы бы, Глаша, приготовили чего-нибудь. А то на куне шаром покати, а вы тут языками чешете.

Вижу, как глаза женщины наливаются яростью, Глаша вскакивает.

– А ты кто такая, вообще, чтобы командовать? Да я в два счета выгоню и тебя, и твое отродье! У меня с хозяином прекрасные отношения! К моему мнению он всегда прислушивался! – выпячивает большую грудь Глаша, с вызовом уперев в меня взгляд.

– Да! – кивает неизвестная и повторяет как попугай: – У нее с хозяином прекрасные отношения!

Я усмехаюсь, представляя их лица в момент, когда они узнают, кто я и кто такой Никитка.

– Ой, правда? Извините… – тяну я в притворном сожалении.

Вижу, как на лицах подруг расцветают победные улыбки.

Рано радуетесь!

– Тогда Костеньке, наверное, следует знать, как две женщины, которым он доверяет, называют его сыночка ублюдком и отродьем!

– Сына? – выдыхает Глаша, а я киваю.

На кухне повисает неловкая тишина, а я завариваю чай.

– Но он… У Романова нет детей! Не придумывай, нахалка! – выступает неизвестная, но Глаша на нее шикает:

– Замолчи!

Ухмыляюсь, беру чашку с чаем, прихватываю с собой тарелку с печеньем и топаю наверх.

Ничего! Романов вернется и все узнает! Ноги Глаши в этом доме не будет! И ее подруги тоже! Уж я об этом позабочусь!

Ставлю еду на столик и подхожу к Никите. Тот сладко сопит, положив ручку под ухо, а я улыбаюсь.

– Ничего, малыш, даже если непутевая мамка тебя бросила, я не позволю никому тебя обидеть.

***

До вечера я без особой надобности из комнаты не выхожу. Только когда приходит время прогулки, одеваю Никиту и быстро прошмыгиваю с ним на улицу.

Глаши нигде не видно, но оно и хорошо. Разошлась! Вздумала малыша называть ублюдком! Я покажу ей ее место!

Мы с Никитой прошлись вдоль высокой ограды, полюбовались на закат. Малыш в это время не спал и постоянно с интересом смотрел по сторонам. Я держала его, крепко прижав к себе спиной. Именно так ему открывался вид всего, что находится рядом.

Охранников я тоже не заметила. Хотя недалеко от дома стояло еще одно строение, чуть поменьше, в окнах которого горел свет. Думаю, эти два амбала находятся там.

Теперь, при свете дня, я поняла, насколько большая территория у Романова. Вокруг дом окружали стены сосен, а подъездная дорожка утопала во мраке.

Чувство, будто попала в дом к Дракуле. Еще и темно-серая отделка стен навевала тоску.

Да уж, я бы тут раскрасила все в лиловое, синее и нежно-голубое. Тогда этот дом был бы похож на сказочный замок.

От мыслей меня отвлекает шум открывающихся ворот и яркий свет фар.

Надо же, даже не заметила, когда успело так стемнеть.

Перехватываю малыша, в который раз обдумывая, что нужно что-то придумать, чтобы не таскать его на руках. Тем временем дверка машины открывается, показывая во всей красе хозяина дома.

Ох и Романов. Стройный, с ровной осанкой, точеным профилем и невероятно притягательной харизмой. Если бы не был таким заносчивым снобом, можно было бы и влюбиться…

Тьфу, Малинкина, о чем думаешь вообще?!

– Добрый вечер, София, Никита, – вежливо приветствует нас мужчина. – Вы гуляете?

– Добрый, да, но уже заходим.

– Замечательно! Тогда пойдемте вместе.

Мужчина входит в дом, а мы топаем следом. Никитка вертит головой, агукая что-то на своем. Даже мне заметно, как он оживился, увидев папу.

Да уж, вот и не верь в связь отцов и детей.

– Вы голодные?

– Никита недавно ел… – отвечаю я, вспоминая, что ела сегодня только печенье и пила остывший чай.

– А ты? – останавливается Костя и резко оборачивается, пригвоздив меня темным взглядом.

– Я… Неважно.

Мне бы не хотелось вываливать на него случай с Глашей. Возможно, мы с ней сможем найти общий язык…

– Нет, важно, если я спросил! – рычит мужчина, а я округляю глаза.

Да что с ними всеми? Кричат на меня, будто я тут девочка для битья!

– Не надо на меня давить! – задираю нос я, а мужчина подходит вплотную и смотрит своим испепеляющим взглядом.

– Малинкина…

Никита хватает Костю за галстук и сильно дергает.

– Упс… – изворачиваюсь я, вынимая из кулачка предмет одежды.

А сынок-то весь в папу. Подошел ближе? Получи!

– О, Константин Миронович, добрый вечер! – выплывает из-за угла гостиной Глаша, натянув премилую улыбку, я открываю рот от удивления.

Как долго она там стояла?

Нет, с такой точно не найдем общий язык!

– Глаша? Вы еще не ушли? – отходит от меня Константин, полностью теряя интерес к разговору.

– Да вот, пришлось задержаться. Нужно поговорить! – Она бросает нахальный взгляд в мою сторону и по-хозяйски подходит к мужчине.

– Ну, говори!

– Только не при ней, – тянет женщина, а я фыркаю.

– Глафира! Я пришел с работы и очень устал! Мне нужно поесть спокойно! А София, вижу по ее голодному взгляду, тоже не ела, так что говорите уже как есть! – рычит Костя, а я замираю от удивления.

Нет, ну надо же! Это у меня взгляд голодный? Хотя да, чего это я, и вправду готова слона съесть!

– Ладно, как хотите, – фикает Глаша. – Но я должна сказать, что вы привели домой побирушку и хабалку! Да еще и с ребенком! Я давно присматриваюсь к вам, и мне кажется, моя Виолетта прекрасно подходит вам, не то что это отрепье со своим нагулянным ребенком!

По мере высказывания Глаши взгляд Романова темнеет и становится все злее. И как этого не замечает домработница? Да он же сейчас чернее тучи!

Ой-ой!

Предусмотрительно отхожу подальше, прижав к себе кряхтящего Никиту, и домработница победно улыбается, подумав, что моя капитуляция связана с ее пламенной речью. Но не тут-то было! Я пытаюсь убраться подальше, потому что сейчас здесь начнется ураган.

Тихонечко крадусь к двери, но громкий бас останавливает меня, пригвоздив к полу:

– Стоять, Малинкина!

Оборачиваюсь, натянув глупую улыбку, и выдавливаю:

– Никита уже спать хочет…

Взгляд босса падает на ребенка, который гулит и весело лепечет, и его бровь ползет вверх.

– А мне показалось, вы хотите сбежать!

Вот не нравится мне этот резкий переход на «вы». Попой чувствую, сейчас начнется.

Глаша же стоит как ни в чем не бывало.

Беги, глупая женщина, сейчас полетят осколки!

– София, скажите, мне показалось или Глаша и вправду это сказала? – вкрадчиво тянет он, подходя ближе к домработнице.

– Сказала что? – пищу я, бросая беглый взгляд на ухмыляющуюся женщину.

– Мне показалось или она назвала Никиту, моего сына, отрепьем? Нагулянным ребенком?! – тут голос мужчины переходит в рык, и он резко поворачивается к Глаше, которая стремительно бледнеет.

– Да, она так и сказала! – киваю я как китайский болванчик.

Нет, я не ябеда, но когда мне страшно – сдам всех. Тем более перед таким, как Романов.

– А еще она называла его ублюдком! – пищу я и бросаю взгляд в сторону белой как мел домработницы.

Пожимаю плечами, всем своим видом показывая, что она сама довела до такого. Пусть и разбираются!

– София, сходите с Никитой в спальню, принесите его бутылочку, а мы пока поговорим с моей дорогой Глашей!