Роза Александрия
Плененный светом
Глава 11
Я не двигаюсь, замерев в моменте прекрасного. Внутри что-то сжимается, горит и рвет душу на части, но так сладко, что не хочется прекращать эту пытку. Медленно скольжу взглядом по его сильным рукам, широким плечам, словно лаская ладонью, провожу им по щеке и губам. Но стоит снова взглянуть в глаза, как сердце падает в пятки, а потом взлетает ввысь, набатом отбивая рваный ритм.
– Аид… – я усмехаюсь ему, только сейчас понимая, что наконец-то вижу его настоящего. Когда-то он просил меня посмотреть на него, увидеть его душу, постичь ее, но я тогда была слишком напугана, слишком… человечна. Сейчас же его нить для меня яснее солнца в пустыне. Ярче блеска путеводной звезды. Я знаю, что найду ее среди тысяч других. Почувствую, даже если лишусь зрения.
– Что, милая? – вкрадчивым баритоном спрашивает Аид.
– Я сейчас невероятно счастлива… – говорю я с благоговейным восторгом, развожу руки и закидываю голову назад, любуясь алым небом.
Здесь практически нет красок. Черный, красный и серый. Этот мир полностью соответствует его хозяину. И я его безмерно люблю. Но ведь теперь здесь есть и я. Мне хочется разукрасить свой дом, словно я могу разукрасить темное сердце Аида. Добавить в него частичку себя.
Смеюсь, задумывая шалость, и убегаю от мужчины. Под моими ногами хрустит трава, а нежные бутоны цветов, задеваемые разлетающейся юбкой платья, словно звенят энергией, окутывая все вокруг волшебным мерцанием. На бегу взываю к своей силе, и она с радостью откликается. Струится по венам, наполняя меня жизнью и светом. Убегаю, стараясь не оглядываться назад. Тут же раскидываю руки и выпускаю лучи света, бьющие фонтаном красок. Чувствую себя радугой.
Смех рвется из груди, и я хохочу, словно безумная, не в состоянии удержать его, раскрашивая все вокруг. Тюльпаны становятся синими, красными, оранжевыми. Темно-зеленые листья приобретают сочные салатовые оттенки. Даже земля становится не черной, как ночь, а красновато-коричневой. А небо… оно пронзается моим светом, будто кто-то выпустил салют, и разлетается тысячами ярких осколков.
Не верится, что это все сделала я. Теперь этот мир играет красками и светом. Становится и моим тоже. Не думала, что могу подобное! С восторгом открыв рот, смотрю наверх, но тут меня подхватывают на руки.
– Аид! – хохочу я, пытаясь вырваться. – Пусти, я не закончила!
Словно ребенок, барахтаюсь в его руках, но понимаю, что все бесполезно. Мужчина крепко держит мое извивающееся тело и хитро ухмыляется.
– Ты невероятная…– шепчет он мне в губы. Лицо его вмиг становится серьезным. Глаза горят неподдельным восхищением.
– Перси… ты не представляешь, насколько мой мир был пуст, пока в нем не появилась ты. Ты принесла в него свет, яркость и чувства. И пусть они ранили, мучили меня, но я наконец-то ощутил себя живым. Ты подарила мне солнце, моя королева, а я подарю тебе луну.
Аид вскидывает взгляд к небу, и я следую за ним. Увидев то, чего никак не ожидала, роняю сдавленный крик. Прикрываю рукой рот и всматриваюсь в безграничный холст над головой. Среди кроваво-алых туч появляется настоящая луна. Неестественно большая, с розовой каймой по краю.
– Это невозможно… – шепчу я, смахивая с ресниц слезы.
– В моем мире возможно все, чего я захочу, Перси. Все, чего мы с тобой захотим. Ты хотела на Землю? Я не могу тебя отпустить, но сделаю все, чтобы тебе здесь было хорошо.
– О, мне хорошо там, где есть ты…
– Но это не все. Я хотел тебе показать твою маму. Помнишь?
– Да… – хрипло отвечаю я.
– Тогда пошли?
Аид аккуратно опускает меня на ноги и, взяв за руку, ведет через поле тюльпанов вниз по склону. Я то и дело поглядываю вверх, чтобы убедиться, что луна мне не померещилась. Что-то неуловимо мистическое и загадочное есть в ней. Мерцающим светом она освещает нас, две тени, идущие куда-то вдаль.
Мы выходим на пустошь, и земля начинает прилипать к босым ногам. Влажная глина так и пытается затянуть наши ступни в свои недра. Если бы не рука Аида, которая уверенно вела меня вперед, я бы упала уже несчетное количество раз.
Вглядываюсь в повисшую над травой дымку и вижу что-то темное и гладкое.
– Это озеро? – задаю я вопрос, не понимая, как мы через него переберемся.
– Да, это озеро Амсанкт. Зеркало в другой мир. Именно туда нам и надо.
– Зеркало? – переспрашиваю, стараясь идти быстрее.
– Именно. Но не только. Это выход на Землю. Озеро Амсанкт окружает стену замка по всей восточной стороне. И через него можно пробраться за стену, а оттуда, через Стикс, отправиться домой.
– Но зачем? И как? – не унимаюсь я.
– Достаточно просто: не дышать, пока не переплывешь все озеро. Люди, которых еще не похоронили на Земле, могут сбежать таким образом, обойдя даже Цербера, – равнодушно говорит Аид.
Мы выходим к воде, и я, всматриваясь в пустоту, пытаюсь отыскать очертания величественных стен, о которых говорил Аид.
– Но здесь же даже не видно замка! Как это сделать?
– Никак. Человеческая душа, только прибывшая с Земли, просто не в состоянии этого сделать. В ней еще слишком много воспоминаний о бытие там, наверху.
– То есть душа попросту не может не дышать? – совершенно запутавшись, спрашиваю Аида. – Это же просто бестелесная тень!
– Да, ты права. Но воспоминания о прежнем существовании не так просто отбросить. Практически невозможно.
– Понятно… – грустно роняю я. – Значит, шансов вернуться нет?
– В обход моего внимания – нет. Но я иногда бываю добр. Может быть, и тебе доводилось слышать о чудесных воскрешениях?
– Да, приходилось… Мама однажды рассказывала что-то такое… – киваю я, не желая продолжать тему.
Касаюсь поверхности воды, и она идет рябью. В каждой маленькой волне я вижу свое отражение. От озера исходит странный болотистый запах. Не могу понять, чем это пахнет. Вода слишком темная. Даже кажется, что эта чернота ворует свет у луны.
Поднимаюсь на ноги и смотрю на Аида.
– Мы же не просто так сюда пришли?
Мужчина обходит меня, задумчиво глядя вдаль.
– Нет, не просто. Это озеро необычное. И не только тем, что является вратами из царства смерти. Оно может показать все, о чем ты пожелаешь.
– Даже будущее? – удивляюсь я.
Мне представляется магический шар, в котором можно увидеть свою судьбу. Или зеркало, отражающее суженое глядящему в него при тусклом пламени свечи.
– Нет, не совсем. Но можно проследить закономерности. Будущее изменчиво. Оно не озеро – река, где каждый поворот имеет значение. Невозможно узнать все разветвления своей судьбы, они слишком многочисленны и зависят только от твоего выбора. Единственное неизменно – точка, где ты войдешь в реку, и место, где река иссякнет.
Аид обнимает меня за плечи, и я чувствую тепло, разливающееся по коже. Оказывается, я замерзла, но из-за эмоций не обратила на такую мелочь внимания.
– Тогда что я должна здесь увидеть? – непонимающе спрашиваю я.
– Маму, – коротко отвечает Аид.
– Правда? – Я распахиваю глаза, как ребенок.
– Да. Еще это озеро правды. У людей с давних времен есть поговорка: «Как в воду глядел». Эти слова пришли из моего мира. Только, как всегда, в искаженном виде. Амсанкт не покажет будущего, не предречет что-либо. Оно открывает тайны прошлого и настоящего. И если с прошлым я могу тебе помочь, да ты и сама теперь можешь… – Аид коротко усмехается и целует меня в висок. – То с настоящим я тебе не помощник.
– Что я должна сделать?
– Просто возьми любой камушек с берега и брось в воду. Думай о матери в этот момент. А дальше доверься озеру. Оно покажет.
Я отступаю от мужчины и оглядываюсь в поисках камушка. Походящий находится сразу. Беру его в руки и, лишь на миг задумавшись, изо всех сил бросаю. Он шлепается в озеро со звонким плеском, и круги на воде, созданные камнем, начинают мерцать, отражая сначала меня, потом нас с мамой в прошлом, и через мгновение вся поверхность озера превращается в одно большое зеркало.
Я, как завороженная, смотрю в него не моргая, пытаясь разобрать картинку, пока глаза не начинают слезиться. Но вскоре волны от камушка успокаиваются и гладкая поверхность озера четко показывает мне ее. Мою маму.
Вижу нашу гостиную. Свернутое в маленький комочек тело, дрожащее в тонком одеяле.
– Мама? – я тянусь к озеру рукой, но Аид мягко останавливает меня.
– Нельзя, Перси. Ты разрушишь видение.
Опускаю руку и присматриваюсь к родительнице. Она всхлипывает и тихо молится. Ее шепот едва долетает до меня, но я и так знаю, о чем она просит. Лицо ее искажено гримасой боли, будто она горит в огне, испытывает нечеловеческие мучения.
Я падаю на колени, хватаясь за грудь, словно в ней пробили огромную дыру. Мне больно. Слезы переполняют мою душу и выливаются бурными потоками по щекам. Если мне когда-то было плохо, то это ничто по сравнению с тем, что я сейчас ощущаю. Не будь я богиней, мое сердце сейчас же разорвалось бы на тысячу мелких кусочков. Аид бросается ко мне и поднимает на руки. Прижимает к своей крепкой груди и ласково гладит по волосам.
– Аид… – хриплю я, давясь слезами. – Она… ты видел? Ей так плохо, отпусти меня! Давай забудем про договор? Разреши вернуться к ней и сказать, что я жива!
Я цепляюсь дрожащими пальцами за ворот его рубашки и с надеждой заглядываю глаза.
– Ох, Перси, ты так ничего и не поняла, – шепчет мужчина, качая меня, словно ребенка. – Нет никакого договора. Нет и не было. Я вернул ей здоровье, влив в нее немного тьмы, но не это делает ее живой. Твоя мама ищет тебя, ждет и верит. У нее есть цель, и только это держит ее на плаву. Если ты вернешься – цель будет достигнута, и твоя мама снова начнет увядать. Я не запирал тебя здесь. В любой момент, реши ты уйти, с ней случилось бы именно это, хоть ты и подумала бы, что такова моя месть тебе. Но Перси, ты должна была давно раскрыть мои намерения, понять, что я не чудовище…
– Но ей так больно… Может, она сможет жить ради чего-то еще?
Мужчина отвечает мне напряженным взглядом. Долго молчит, а потом, закрыв глаза, вздыхает:
– Нет, Перси.
– Но я же смогла жить дальше…
– Ты сильнее. И, может, неосознанно, но ты живешь по правилам мироздания. Достижение цели – это, по сути, смерть. Остановка в моменте совершенства. Если ты не забрасываешь новый якорь на будущее, если не ставишь новую цель – ты просто тонешь, перегруженный успехом. Это становится конечной остановкой. Всегда смотри вперед, не застывая в нынешнем моменте. Ведь жизнь не умеет останавливаться. Она испокон веков несет поток человеческого мироздания, словно бурная река. И не замедлится, чтобы подождать отставших. Ты либо снова находишь смысл существования, тот самый камень в бурных водах реки жизни, которого стремишься достичь, или уходишь ко дну.
– Это так жестоко… – я плачу, но Аид стирает соленые капли с моего лица.
– Не жестоко, а справедливо. Не нужно слез. Их и так очень много. Вся река жизни состоит исключительно из них. Это слезы понимания, что важна не цель, а путь к ней.
Аид поднимает меня на ноги и, обнимая, горячо шепчет:
– Она смирится, Перси. Прошло слишком мало времени. Твоя мама сможет с этим жить, ведь у нее есть вера, что ты жива.
Глава 12
– Ты не понимаешь, Аид! – я смотрю на мужчину, мучительно ища в его глазах хоть каплю того самого, что отличает человека от бога, но не нахожу. Он действительно не понимает.
– Перси… – шепчет он, протягивая ко мне руки, но я медленно делаю шаг назад. Потом еще один. Разворачиваюсь и поспешно направляюсь к замку. Перемещаюсь к полю тюльпанов, стараясь не смотреть на них.
– Так объясни же мне! Не уходи! – с мольбой в голосе кричит Аид, переносясь за мной.
Я оборачиваюсь, смахиваю с лица вновь покатившиеся слезы и дрожащим от рыданий голосом выкрикиваю:
– Она вырастила меня! Она отдала все: молодость, красоту, все свое время мне… и здоровье, в конце концов!
– Я знаю… – шепчет Аид.
– Мама всегда была рядом, дула на разбитые коленки и пыталась поддержать в любой ситуации. Она всю свою жизнь посвятила мне! И я просто не могу видеть, как она страдает из-за меня!
– Но она жива благодаря тебе!
– Нет! Это… – машу в сторону озера, – это не жизнь! Это существование! Какие бы высокопарные речи ты ни говорил, это бесполезное море страданий! Во имя чего, Аид? Почему она? Почему нет варианта, где все будут счастливы?
– Это был ее выбор, Перси. Я не виноват в последствиях… – Аид пытается прикоснуться ко мне, но я отталкиваю его руку.
– О, не говори мне о последствиях! Только мы, людишки, познаем все на своей шкуре. Радость и боль, любовь и разочарование. Мы терпим и терпим… Нас разрывает на части от переизбытка чувств, чтобы умереть и снова страдать. Какая же тут справедливость, скажи мне?
– Это великий дар: чувствовать, жить…
– Дар? – взвизгнув, переспрашиваю я. Приближаюсь к мужчине и шиплю прямо в лицо: – Нет, Аид! Это проклятие! Ты же бог! Что ты можешь знать о человеческих чувствах? Ты знаешь, что такое боль предательства? Что такое стыд, страх, зависть? – меня накрывает истерикой, но ничего не могу поделать. Я просто выливаю накопившееся отчаяние на того, кого люблю.
– Да, я знаю, как это! Мне было стыдно за то, что я оставил тебя здесь одну! Страшно, когда ты попала в Тартар, я практически сутки не знал, где ты и жива ли вообще! Я испытывал зависть к тем людям, которые знали тебя все твои двадцать лет до нашей встречи. А я бы хотел провести каждую минуту твоего земного существования рядом!
Аид хватает меня за плечи, и мне приходится запрокинуть голову, чтобы увидеть его взгляд и всполохи тьмы в стальных глазах.
– Да, Перси! Я любил и люблю! Как только увидел тебя в том чертовом пабе, я сразу понял, что больше не в силах тебя отпустить!
– Но ты присвоил меня! Это не про любовь! Это про желание обладать! – прищуриваясь, отвечаю я.
– Нет… – сквозь зубы цедит мужчина, сжимая мои плечи. Я терплю боль, ведь в груди болит куда сильнее.
– Да! Ты говоришь, что любишь, но ты ошибаешься! Знаешь, что с тобой не так, мистер Тьма? Ты зациклен на себе! На своих чувствах! Ты ставишь себя выше людей, но посмотри на себя! Люди влюбляются и готовы умолять саму смерть забрать их вместо любимых. Как тот парень, Питер! Это безусловные чувства, и богам этого не понять! Ты думаешь, что ты изменился? – я вырываюсь из его рук и отхожу назад, не сводя с него взгляда. – Но ты не изменился! Ты все так же сидишь в клетке. Ты никому не позволяешь пробраться в свою душу. Туда, где ее шипы уже не смогут ранить. Но не понимаешь, что только это твой единственный шанс стать счастливым.
Я смотрю на мужчину и, вытирая слезы, больно закусываю губу.
– Ты не понимаешь меня только потому, – продолжаю я, – что сам не любишь по-настоящему! Ты сам создал свою клетку. Окружил себя этим темным, как твоя душа, миром и не хочешь видеть ничего кроме! И неважно, будешь ты на Земле или под ней – ты все равно останешься в клетке, ведь от самого себя тебе не спастись!
– Ты права, Перси… – шепчет мужчина, с болью в глазах рассматривая меня. Он подходит ближе, но уже не пытается прикоснуться: – Ты права, но только не знаешь, что именно ты изменила мой мир. Ты пришла в него и, словно комета, озарила темный небосвод. Здесь, – Аид прикладывает ладонь к груди, – уже никогда не будет чистой тьмы. Она исчезла, как только ты родилась, и крепким узлом переплелась с твоим светом. Я уже не могу жить без чувств к тебе! Ты – часть моей души.
Аид подходит ближе и поднимает мой подбородок, горящим страстью взглядом прожигая мне душу.
– Я люблю тебя, Перси! Ты пришла и с легкостью сломала прутья моей клетки одним лишь появлением, будто тебе ничего это не стоило. И если бы я знал, что именно оно так сильно повлияет на мое существование, в корне изменив все мои устои, то я бы немедля сделал это снова, только не так. Я бы сам пришел к тебе на Землю и был рядом до тех пор, пока ты сама не захотела бы спуститься со мной в мой мир.
Дыхание перехватывает от этих слов. Я молча плачу, глядя на мужчину. Он – моя жизнь. И мне трудно поверить, что бог мог влюбиться в простую смертную. Аид стирает слезы с моего лица и впивается в губы поцелуем. Я чувствую на щеках влагу, но понимаю, что это уже не только мои слезы. Легкими движениями снимаю капли губами, чтобы снова с еще большей нежностью поцеловать того, в ком без остатка растворилась моя любовь.
Вокруг нас поднимается вихрь пыли, словно мы оказались посреди урагана. Но ни я, ни Аид не отрываемся друг от друга. Это наша стихия, порожденная взаимодействием света и тьмы. Как ночь и день сливаются в одном мгновении, так и наши души сплетаются на самом глубинном уровне. Взрывая все, что было прежде, они создают новую вселенную.
Нас окутывает вихрем, запечатывая в пылевой кокон. Мы одни во всем мире, во всей вселенной. Теплые губы Аида слишком настойчивы, ломают мой мир, но я больше не хочу сдерживаться. Больше никаких сомнений. Воронка ветра закручивается, и мы переносимся в неизвестность, тут же падая на мягкую поверхность. Аид прижимает меня к ней своим сильным телом, не разрывая поцелуя. Обнаженной спиной чувствую мягкость и бархатистость. На миг открывая глаза, замечаю, что мы на тюльпановом поле, а подо мной покрывало из черных лепестков.
– Аид… – с хриплым стоном вырывается из моей груди. Мне хочется сказать, что я не прощу ему, если он сейчас уйдет. Но он перебивает меня, ощутимо прикусывает мою губу и рычит:
– Я больше не в силах терпеть, Перси… Если ты сомневаешься, уходи сейчас же, пока я не сделал непростительное.
– Но я не… – начинаю я, но останавливаюсь, вглядываясь во тьму его глаз. Я его еще никогда таким не видела. Словно сама тьма смотрит в мою душу, пытаясь испить из меня всю жизнь.
– Не спеши… – гортанно стонет Аид, опуская голову и утыкаясь лбом в мою ключицу. Словно раненый зверь, он горит в своей страсти, пытаясь сдерживать ее, но она рвет его на части, испепеляет изнутри.
– Если ты решишь остаться, то я больше никогда тебя не отпущу. Ты станешь моей навечно.
Аид поднимает голову, и я вижу живые всполохи в его глазах. Вглядываюсь в них и с замиранием сердца вдруг понимаю, что меня это больше не пугает. Я люблю его тьму и принимаю без остатка. Она меня пленила, переплелась с моей душой. Стала ее частью. Я знаю, что уже давно сорвалась в эту пропасть, которой так боялась, и теперь испытываю только восторг. Мы не разобьемся.
– Я и так твоя навечно, – шепчу я, – и хочу этого, Аид, больше всего на свете!
Мои слова становятся последней каплей в его сомнениях. Снимают последний крючок, запирающий всех его внутренних демонов. Мужчина будто меняется на глазах. Все его тело становится больше, а в глазах плещется неуемная страсть. А еще любовь, такая яркая, словно свет луны над нами, согревающая саму душу. От этого у меня невольно трясутся коленки и сбивается дыхание.
Аид со стоном набрасывается на мои губы, раздвигая их языком. Властно захватывая мой язык, ласкает то его, то губы, а потом углубляется так, что становится невозможно дышать. Он словно голодный зверь, вырвавшийся на свободу впервые за долгие тысячелетия, терзает мой рот, вдавливая тело жесткими толчками в нежное покрывало лепестков. Но мне мало этого. Хочу раствориться в нем. Соединиться в бешеном ритме тел, сплетая не только их, но и наши души.
Я цепляюсь за воротник его рубашки и разрываю ее, не желая тратить время на пуговицы. Мне просто жизненно необходимо прикоснуться к его телу прямо сейчас, почувствовать твердость его мышц под своими пальцами. Аид скидывает с себя остатки одежды и с рыком захватывает ладонью мои запястья, фиксируя их над головой. Другой рукой проводит по моему дрожащему разгоряченному телу, и ткань платья растворяется под его пальцами, будто ее никогда и не было, оставляя меня изнывать от желания, а кожу – покрываться мурашками при каждом дуновении ветра.
– Прекрасная… моя… – шепчет мужчина, разглядывая меня затуманенным взглядом. Мои соски напряжены то ли от холода, то ли от возбуждения, но я даже не пытаюсь вырваться. Глубоко дышу. Мне нужно лишь одно: чтобы он взял то, чего так хочет. Чего так хочу я.
Бережно, словно сдерживая внутренне цунами, он покусывает кожу на шее, тут же зализывая эти укусы. Легкая боль отдает импульсами во всем теле, заставляя меня плавиться и извиваться в его руках. Но мужчина все так же крепко сжимает мои запястья, лишая свободы. Я полностью принадлежу ему. Сейчас он главный, его тьма коконом окутывает мой свет, но отчего-то я становлюсь только сильнее.
Сладкая судорога пронзает тело, когда Аид спускается горячими губами к моей груди и захватывает сосок, прикусывая его чуть сильнее, чем до этого кожу. Мой легкий вскрик и дрожь не могут остановить Аида. И я понимаю как нельзя ярко, что именно сейчас все случится. Он уже не уйдет, не сможет отпустить меня.
Тут же, словно в подтверждение моих мыслей, мужчина очерчивает пальцами ребра, спускается к вздрагивающему животу и скользит вниз, властно раздвигая мои влажные складочки.
– Проклятье, ты такая сладкая и горячая… – со стоном шепчет Аид, отрываясь от моей груди.
Только сейчас замечаю, что на нем больше нет одежды. Что-то горячее и твердое упирается мне в живот, когда мужчина ложится сверху.
Меня кидает в дрожь, но внутри разгорается настоящий пожар. Руки все так же в его захвате, но я нетерпеливо трусь нежными лепестками о его член. Слышу сдавленный стон сквозь зубы и ощущаю, как от этого звука у меня внутри все завязывается тугим, но таким сладким узлом. Мы бесконечно долгие секунды смотрим друг на друга, глубоко дыша, словно ищем сомнения перед прыжком в бездну, но все преграды пройдены, все маски сорваны. Есть только он и я. И наша сила, которая готова сейчас же взорваться от сладкой истомы.
Я хочу кричать от желания почувствовать Аида внутри. Наполниться им. Стать с ним единым целым. Снова толкаюсь ему навстречу, и этот миг… Аид приставляет головку члена к моим складочкам и резко вбивается внутрь, растягивая меня, наполняя собой до краев. Я вскрикиваю от боли, выгибаясь дугой. Запрокидываю голову к небу и вижу луну, которая выходит из-за кровавых туч, ослепляя красотой момент нашего соединения.
Аид замирает пока мой стон не затихает, и, отпуская мои руки, опирается на ладони по обе стороны от меня.
– Перси… – стонет он, не двигаясь, но я не хочу ждать и подмахиваю бедрами, показывая, что готова продолжить. Мне необходимо движение. Это трение, приносящее со сладкой болью невыносимое удовольствие. Аид впивается в мои губы поцелуем и начинает двигаться во мне, все больше наращивая темп. Боли уже нет. Только удивительная наполненность и чувство всепоглощающей любви.
Наши стоны сливаются воедино, когда я обхватываю талию мужчины ногами, желая чувствовать его всего. Тугой узел внизу живота пульсирует, грозя разразиться удовольствием. Аид снова находит языком мой сосок. Со следующим толчком я вздрагиваю и будто взрываюсь изнутри. Меня словно прошибает током, я извиваюсь под мужчиной, крепко хватая его за плечи. Тысячи звезд вспыхивают под моими веками, и я кричу, не в силах сдерживаться. Мое естество сокращается вокруг члена Аида, и он со стоном изливается в меня, делая последние сильные толчки.
Мой свет уходит из меня с невероятной скоростью. Его тьма вливается в мое ослабленное тело, но как будто не может заполнить образовавшуюся пустоту. Я чувствую, что что-то не так, только когда не могу открыть глаза из-за накатывающей слабости. Безумное удовольствие сменяется полным бессилием. Все, что я успеваю прошептать перед тем, как меня накрывает темнота, это имя моего любимого:
– Аид…
