Ронни Траумер
Секс (не) помеха дружбе
– С ней всё будет в порядке, – слышу голос издалека.
Вытираю слёзы, которых даже не заметил, и поворачиваюсь.
– Миша! – беру его за шиворот рубашки и припечатываю к стене. – Это ты? Ты был за рулём? – шиплю ему в лицо, готов разорвать его на куски.
– Успокойся! – отталкивает меня. – Нет, не я. Она сама была за рулём, – отвечает и поправляет рубашку.
– Что случилось? Она же хорошо водит? – прищуриваюсь я.
– Что конкретно, никто не знает. В машине она была одна. По заключению специалистов, она потеряла контроль, и машина врезалась в дерево, хорошо так врезалась. Повезло что не со стороны водителя, – он говорит, а я представляю это в голове, и меня трясёт ещё сильнее.
– Она как? – не отрывая взгляд от Саши, которая находится по ту сторону стекла, спрашиваю я.
Я только приехал, одна из медсестёр проводила до реанимации и позволила постоять по эту сторону. Обещала, что врач скоро придёт и ответит на мои вопросы.
– Уже хорошо. Не знаю, где она купила эту машину, обязательно выясню, но подушка безопасности ударила слишком сильно, таким образом, сломанные рёбра пробили лёгкие, дышать самостоятельно пока не может. Головой ударилась, но не сильно, лёгкое сотрясение. И множество мелких порезов от разбившегося стекла, – проговорил он.
– Ясно. Спасибо. Спасибо, что позвонил, – так и не повернувшись к нему сказал я.
– Я бы не звонил, – вдруг выдаёт он. – Но … – тут я поворачиваюсь к нему.
– Что? – встревоженно спрашиваю я.
– Я всё знаю… про вас, – говорит он, глядя в мои глаза как-то обвинительно.
– Всё? – уточняю я.
– Да, всё, даже про вашу связь ещё тогда, хотя и так подозревал. По вашим взглядам было ясно, что между вами нечто большее.
Я хотел спросить, что дальше, но …
– Она беременна… от тебя, – оглушает он меня.
– Что с ребёнком? – первое, что я спросил, сделав шаг к нему. – И откуда ты знаешь? – прищуриваюсь.
– Врач посвятил, с ребёнком всё хорошо, была угроза выкидыша, но врачи успели его спасти.
– Ребёнок мой? – спрашиваю я.
Даже если нет, мне всё равно. В первую очередь, это её ребёнок.
– Да, твой. Срок восемь недель, я тут точно ни при чём. Мы давно уже не…
– Я понял! – рычу я, не желая слышать этого. – Я могу к ней зайти?
– Сегодня нет, это реанимация. Завтра её переведут в палату, и тогда можно будет. Можешь идти отдыхать, я так понимаю, ты ехал издалека, и, наверное…
– Я никуда не пойду! – перебил его я.
Я теперь не отойду ни на шаг от неё.
– Как хочешь. Я сообщил её родителям и Лене, она скоро будет. А родители только завтра подъедут, – посвятил он меня.
– Хорошо, – кивнул и вновь припал к окну, мысленно прося Сашу не сдаваться.
Лена нашла меня на ступеньках больницы.
– Дим! Боже, ты плачешь, что с ней? – испуганном голосом спрашивает Лена.
Плачу?! А, да, глаза покрыты пеленой, щёки мокрые. И мне пофиг, что это всем видно. Моя любимая лежит бездвижно за толстым стеклом.
– Говорят, опасность нет, – отвечаю я, затягиваясь сигаретой.
– Дима, – Гриша похлопал по плечу.
– Вы знали, что она ждёт ребёнка? – спрашиваю я этих "общих, близких" друзей.
– Чтоооо? – глаза у Лены полезли на лоб.
– Нет, мы не знали, – спокойным тоном ответил Гриша.
– Ребёнок, он?… – дрогнувшим голосом спрашивает Лена.
– Нет, слава богу, успели вовремя, – мотаю головой.
– Фух, – вздохнула с облегчением Ленка. – Как она?
– Без сознания, неизвестно, когда очнётся.
Они побыли немного ещё в больнице, а после уехали, обещав, что завтра зайдут. Я просидел всю ночь возле реанимации, а утром, как только Сашу перевели в палату, я сел с ней рядом, взял её маленькую ручку в свои ладони и больше не отходил от неё, пока меня не отвлёк женский голос.
– Извините?
Я поворачиваю голову, вижу мужчину в возрасте и узнаю в нём отца Саши, значит, женщина – её мама.
– Здравствуйте, – ворвался в палату Миша.
– Вас здесь слишком много, – недовольным голосом говорю я.
– Что? – возмущается женщина.
– Милая, он прав… – говорит мужчина.
– Я вам объясню всё, – сказал Миша, и все вышли из палаты.
Ворвались толпой, блять, моей малышке нужен воздух, она дышит за двоих.
Самые ужасные сто шестьдесят восемь часов в моей жизни. Семь дней моя девочка лежит, как неживая, только пиликанье этих приборов даёт знать, что она жива. Врач говорит, что всё в порядке, это только вопрос времени, когда она очнётся. Уже даже самые мелкие порезы затянулись.
Марта, мама Саши, всё время пытается меня накормить, а у меня кусок в горло не лезет. Но есть нужно, мне нужны силы: когда моя девочка очнётся, я не должен грохнуться в голодный обморок. Отношения между мной и родителями Саши быстро наладились, видимо, Миша рассказал им всё и в красках.
Лена с Гришей каждый день приезжают, всё пытаются отправить меня отдохнуть. Нет и ещё раз нет. Я пойду отдыхать, и вдруг по закону подлости она очнётся, а меня нет.
Нет. Нет. Нет.
Её родители остановились в "Орхидее “, днём сидят в больнице, ночью уходят в отель, и так неделю уже.
В привычном уже графике помыл лицо холодной водой, вышел покурить и выпил двойной кофе. И вот опять сижу возле кровати и держу холодную ручку моей малышки. Вдруг её пальчики зашевелились, я поднял голову. Нет, не померещилось, моя девочка смотрит на меня своими карими глазками.
Саша
Пытаюсь открыть глаза, туманно вижу белый потолок, тело ломит так, будто все кости сломаны, но головная боль просто адская, и она перекрывает остальные ощущения. Стараюсь моргать, чтобы туман рассеялся. Чувствую, что кто-то держит крепко мою руку, с трудом поворачиваю голову в сторону моей левой руки и вижу его, Диму. Его бледная кожа так выделяется на фоне его почти чёрных волос и небольшой бороды. Он держит мою руку в своих тёплых ладонях прямо у своих губ, глаза у него закрыты, и он периодически нежно целует тыльную сторону ладони.
Это что, сон?
Понимая, что я в какой-то больнице, задаюсь вопросом: почему у моей больничной койки именно он?
Пытаюсь что-то говорить, но не получается, у меня что-то во рту, и я шевелю пальцами руки, которую держит Котов. Он в тот же миг открывает глаза, они красные и уставшие.
– Саша? Ты проснулась, слава Богу. Сестра-а-а!!! – кричит он в сторону двери.
Гладит меня по щеке, глаза у него блестят от слёз, смотрит, словно я сияю как герой из всем известного фильма. Заходит медсестра и мужчина, видимо, врач, я не могу шевелиться, всё болит.
– Как вы себя чувствуете? – спрашивает мужчина, а у меня взгляд перебегает с предмета на предмет, ничего не понимаю. Мычу что-то нечленораздельное. – Болит что-то? Можете просто моргать, – я моргаю. – Мы сейчас дадим обезболивающее, вы просто потерпите чуть-чуть. Через несколько часов вы сможете говорить и шевелиться, вы неделю были без сознания, это нормально. Очень хорошо, что вы пришли в себя, у вас чудесный ангел хранитель, а может, у вашего ребёнка, – что-о-о? У меня глаза на лоб лезут, я смотрю на Диму, но он внимательно слушает врача. Что этот мужчина несёт? – Отдыхайте, я через час зайду, – сказал врач и вышел.
Котов садится на стул и берёт опять мою наполовину перебинтованную руку.
– Я так испугался, пока сюда ехал, я чуть с ума не сошёл, боялся, что я потеряю тебя навсегда, не успев сказать, как я тебя люблю, – проговорил он.
Я, наверное, брежу, это скорее всего из-за лекарств, которые мне только что вкололи.
– Я больше не отпущу тебя ни на секунду, ни тебя, ни нашего ребёнка.
Ребёнок? И этот туда же, я под лекарствами или все вокруг?
– Почему ты села за руль? – спрашивает он, а я не могу ответить, у меня эта фигня во рту, поднимаю руку, собираясь вытащить это. – Нельзя, потерпи, – говорит Дима, и, сжав мою руку, возвращает на кровать. – Я сейчас вернусь, я очень быстро, надо сказать всем, что ты очнулась, – он выходит из палаты, а я остаюсь с роем мыслей в голове.
Не знаю, сколько времени прошло, казалось, вечность, пока зашёл врач и вытащил эту хрень изо рта.
– Пить! – еле слышным хриплым голосом говорю я, медсестра дала мне воды, перед этим чуть-чуть приподняв.
– Всё хорошо? – спрашивает врач.
– Да, спасибо, – киваю я. – Что случилось? И какой ещё ребёнок? – у меня миллион вопросов.
– Вы попали в аварию, а ребёнок – ваш ребёнок, вы беременны, восемь недель. Остальное скажет вам ваш молодой человек.
Все вышли из палаты.
– Дима? – смотрю я на него в ожидании ответов.
– Да, красавица, ты попала в аварию, машина в хлам, ты чудом осталась жива, как и наш малыш. Больше пострадали твои лёгкие из-за подушки безопасности, и ты сильно ударилась головой.
– Я беременна?
– Ну да, ты что, не знала?
– Нет, я что-то не обратила внимания на отсутствие месячных, – опустила голову и задумалась
– Ты почему за руль села?
– Я к врачу ехала, мне было… теперь ясно, что со мной было.
– Почему не остановилась, если тебе было плохо?
– Я хотела, я собиралась и… очнулась тут уже.
– Хорошо, что с вами теперь всё в порядке, я больше за руль тебя не пущу.
– Почему ты здесь, Дима? – игнорирую его высказания. – Как вообще ты тут оказался?
– Мне Миша позвонил.
– Миша?
– Да, когда тебя привезли на скорой, в твоём журнале вызовов его номер был последним. Он позвонил после твоей операции, когда врач сказал, что с ребёнком всё в порядке. Я приехал сразу, я не знал про ребёнка, Миша сказал, как и то, что он не его, так как вы давно уже не были вместе…
– Можно? – прерывают наш разговор вошедшие Лена с
Гришей. – Ты как, милая? – присаживается она на стуле, который вежливо освободил Дима.
– Нормально, – слегка улыбаюсь я.
– Ты здорово нас напугала, Миша с твоими родителями уже едут.
– Я рад, что ты в порядке уже, – говорит Гриша, и они с Котовым выходят из палаты.
– Как ты умудрилась? Почему не сказала, что беременна? – спрашивает Ленка.
– Я сама не знала, не понимаю, как я могла не понять, видимо, голова была забита не тем.
– Это ребёнок Димы, да?
– Выходит, что так.
– Он от тебя не отходил всю неделю, я видела, как он плачет, пока курит, не спал почти, нормальной еды не ел. Я точно могу сказать, что его чувства к тебе настоящие и реальные, – она говорит, а у меня слёзы по щекам.
– Надо было мне забеременеть и попасть в аварию, чтобы он понял. Знала бы, сделала это раньше, – начинаю смеяться, и Лена вместе со мной.
– Дурында, – с улыбкой говорит она, – Больше так не делай, пожалуйста, хорошо?
– Хорошо.
Заходят парни, и Гриша говорит, что им пора.
– Мы к тебе ещё зайдём, – говорит Лена.
– Выздоравливай! – улыбается Гриша, и они уходят.
– Тебе что-то нужно? Может, хочется что-нибудь? – спрашивает Котов, гладя меня по голове.
– Нет, спасибо.
– А он ничего не хочет? – спрашивает он, положа руку на живот.
– Опыт подсказывает? – не подумав, спрашиваю я, и он меняется в лице.
– Слушай… – начинает что-то говорить.
– Как вообще ты объяснял ей твоё отсутствие? – прерываю я.
– Мы разводимся, – выпаливает он.
– Что? – выпучиваю глаза.
– Да.
– Котов, пожалуйста, не надо, я не хочу быть той, кто разрушает чужие семьи, – прошу его.
– Она сама предложила. Я поехал домой, чтобы поговорить с ней о разводе. Я решил развестись, даже если ты не захочешь быть со мной. Но она сама предложила, сказала, что больше не может и не хочет жить с человеком, который её не любит.
– А как же сын?
– Останется с ней, и я смогу брать его, когда захочу. Слушание должно было быть на прошлой неделе, но я перенёс его на неопределённый срок, не хотел оставлять тебя. Я договорюсь на этой неделе. Остался один вопрос только, – он смотрит в мои наполненные слезами глаза, – Почему ты плачешь? Тебе нельзя волноваться.
– Не знаю, наверное, гормоны уже, – я всхлипываю, и он вытирает слёзы с моих щёк. – Какой вопрос? – спрашиваю я.
– Что?
– Ты сказал, что остался один вопрос.
– Ах да. Вопрос, – он пару секунд молчит. – Я хочу быть с тобой всегда, я тебя люблю, Саша, и я надеюсь, что ты дашь мне шанс. Прости, что я был таким трусом, прости, что не сказал тебе этого раньше, прости за всё…
– Дим, – перебиваю его я, – я мечтала услышать эти слова с тех пор, как тебя встретила, и в том, что мы потеряли столько времени, есть и моя вина, я тоже та ещё трусиха: если бы я сказала о своих чувствах, может, всё было бы по-другому. Но ты не должен ни о чём жалеть, у тебя есть прекрасный сын, значит, всё было не зря.
– Да, это точно, это единственное, о чём я не жалею. Так что? Будем ждать рождения нашего ребёнка вместе?
– Конечно, да, – он меня приобнял и поцеловал, – Ааййй, – вырвалось у меня.
– Прости, прости, не удержался, – прошептал он и начал расцеловывать меня.
Эпилог
Саша
Две недели, я ещё пролежала в больнице, ещё две в нашем домике, в отеле. Котов возился со мной, как с фарфоровой куклой: «много не ходи», «за компьютером не сиди», «ты должна хорошо кушать», «работать тебе нельзя». Всё это было очень приятно, но я не могу ничего не делать. Выдержки хватило только на две недели, а потом я его убедила, что со мной всё хорошо, а я умею убеждать. Вот только токсикоз не давал мне находиться в ресторане долго.
С Надей он развёлся, и, несмотря на её согласие на развод, она всё равно обвинила его во всех смертных грехах. А когда узнала про меня, так вообще грозилась не давать ему видеться с сыном.
Два месяца меня мучили совесть и чувство вины. Дима пытался убедить меня, что Надя остынет и успокоится, но мой правильный внутренний голос в сговоре с новообретённом союзником под названием «гормональный букет беременности» не давали спать по ночам.
Надя и вправду успокоилась. Как я поняла, она кого-то встретила и смягчилась. Егорка стал проводить много времени с нами, и я ему даже нравлюсь, что меня очень радует.
Лена с Гришей решили стать полноценной семьёй, и у них вышло даже черезчур полноценно: они ждут близнецов. Гриша счастлив, но переживает жутко. Детскую сделал, купил коляску и кучу игрушек, трёх врачей нашёл для родов. Лена махнула рукой после детской, мол, спорить с ним бесполезно.
Кристина выходит замуж, думали, не дождёмся этого дня. Свадьба в Париже, Котов сразу сказал, что мы не едем, согласился только после того, как мой врач пять раз сказал ему, что всё в порядке, и на шестом месяце беременности можно летать самолётом. Кристина была невероятно красива и счастлива.
Когда я была на седьмом месяце, мы купили дом в соседнем посёлке. Посёлок оказался хорошим престижным местом с охраной и всеми современными технологиями. Дом был новый, но всё равно последние два месяца моей беременности я занималась переделыванием и обустройством. Детских сделали две: для Егора и для нашей принцессы. Но, как сказал Котов, это только пока их две, не зря же мы купили большой дом. А я только за: детей я люблю.
Я счастлива, неимоверно счастлива. Рядом со мной самый лучший мужчина в мире, и этот мужчина давно не тот парень, которого я знала много лет назад. Это мужчина, за которым я, как за горой, ответственный, порой слишком серьёзный, оптимистичный и позитивный. Страсть между нами не стихла, мы каждый раз наслаждаемся друг другом, как впервые. И я уверена, что он меня любит не меньше, чем я его. Он доказывает мне свою любовь каждый миг нашего совместного существования. У нас большой дом, самые красивые дети, любимая работа, хорошие друзья. Это всё, что нужно для счастья.
Дима
Наш дом сегодня особенно живой, украшен разноцветными шарами, цветами и надувными зверьками. Сегодня день рождения нашей Миланочки, королевы этого дома, как она сама твердит.
Смотрю на задний двор, где мой восьмилетний сын поднимает упавшую пятилетнюю сестрёнку, обнимает и вытирает ей испачканные коленки. Вспоминая давний разговор с моей любимой женщиной про то, как мы оба были влюблены друг в друга, но нам не хватило мозгов, чтобы открыть рот и поговорить, только теперь понимаю, почему. У нашей Миланы должен был быть старший брат, который будет вытирать ей коленки и защищать от всяких неприятностей.
– Любуешься? – моя любимая женщина обнимает меня со спины.
– Не перестану любоваться, – улыбаюсь своим детям в окно. – Ты как, не жена? – не забываю уколоть её.
– Ой, хватит, – вздыхает она. – Долго ещё? – спрашивает.
– Пока не согласишься выйти за меня замуж, – я поворачиваюсь лицом к ней и обнимаю.
– Ну зачем нам какое-то клеймо? Ты что, несчастлив? – глазами хлопает, губки надула. Чертовка.
– Я счастлив, милая, очень счастлив. Но я хочу знать, что ты только моя.
– Я и так твоя и никуда не денусь. Куда я пойду с целым детским садом? – она тихо смеётся.
Никогда не перестану наслаждаться её заразительном смехом.
– То, что ты беременна вторым ребёнком – это ещё не детский сад. Но я исполню твоё желание.
– Ну, тогда надо поторопиться, ты не молодеешь.
– Не искушай меня, я и так на воздержании.
– Не буду, мне тоже трудно держаться.
– Извращенка маленькая.
– Да какая я маленькая?! С таким-то пузом.
– Ты моя маленькая красавица, – поцеловал её в лоб и обнял крепко своё маленькое пузатое счастье.
– Иди, встречай аниматоров, а то королева нашего замка казнит тебя и глазом не моргнёт.
– Это точно. Она вся в тебя, – усмехаюсь я. – Я тебя люблю, Саша.
– И я тебя люблю, Котов, – промурлыкала она и потянулась за поцелуем.
– Ах! Всё, я пошёл, – оторвался от неё. – А гости наши когда будут?
– Мои и твои родители уже подъезжают, Лена ждёт Кристину, и через час будут, – отвечает Саша.
– Хорошо, – киваю я. – Аниматоры где?
– В гостевой, готовятся.
– Ладно. Пойду спрячу колющие, режущие и стеклянные предметы. А то наши разбойники, Ленкины разрушители и трёхгодовалый монстр Кристины разнесут королевство за один час.
Моя женщина прыснула от смеха, а я пошёл выполнять вышесказанное.
Я даже представить не мог, что однажды встречу маленькую вредную девчонку, которая навсегда захватит моё сердце и сделает меня самым счастливым мужчиной и отцом на свете. И всё то, через что мы прошли, этого стоило.
