Роман Тарасов
Врачебная тайна
Есть ли какой-то кодекс у стоматологов? – на этот раз задал вопрос прямо со сцены сам Дмитрий Николаевич.
– Не отдельно стоматологический, а врачебный кодекс. Можно рассмотреть две большие системы: взаимоотношения врач-пациент тема обширна, желающие могут ознакомиться " принципы врачебной этики" и прочее. Вторая описывает взаимоотношения между коллегами. Какие бы недостатки или даже ошибки ты не увидел в работе другого доктора, пусть вы с ним и не знакомы, при встрече с особенно первичным пациентом как можно мягче и обтекаемо предложи пациенту несколько выходов из сложившейся ситуации с разъяснением последствий и, возможно, причин, почему так вышло. Хороший специалист никогда не будет с откровенным негативом отзываться о работе коллеги. Как только увидел пациента в кресле от другого, в голове должно сработать "Этика и деонтология".
– Кто лечит стоматологам зубы? – снова выкрикнула блондинка с айфоном, запиливая прямой эфир.
– Другие стоматологи. Хотя чистку зубов я как-то делал себе сам.
– У вас есть мечта? – спросил какой-то задрот в рубашке и вязанной безрукавке с оленями в норвежском стиле.
– Мечты как у всех, стоматологи такие же обычные люди. Наверное, как у многих специалистов есть большое желание реализоваться в выбранной сфере. Как и у других врачей хочется пациентов с высокой компетентностью. По моему мнению, мечта – это нечто недосягаемое и очень личное. А есть цели, вот над их достижением и надо работать. Будьте здоровы.
Это был последний вопрос. Паша взглянул на свои позолоченные Omega, стрелки, которых показывали четверть второго и решил, что пора закругляться. Через час должен придти один из пациентов – Герман Стрикс на замену импланта, который ему поставили с множеством деффектов в Гамбурге. А до этого нужно было еще успеть доехать в аэропорт, встретить Машу.
Затянувшийся обед
Вера достала ключ карту и прикоснулась к магнитному замку, красная лампочка моргнула и загорелась зеленым. Она всегда приезжала на работу за 40 минут до рабочего дня. Подойдя к турникету она снова прикоснулась своей ключ картой, загорелась зеленая стрелка и вертушка ослабла пропустив ее. Пройдя мимо первого кпп с Вера, подошла к лифту, остановилась и начала с лёгким волнением хлопать себя по карманам куртки, затем судорожно открыла сумочку и стала что то искать "Чёрт возьми опять забыла телефон в машине?!" Она уже было, развернулась и пошла в обратном направлении, как вспомнила, что телефон лежит в кармане толстовки под курткой. На ее лице прочиталось лёгкое блаженство, и она продолжила ждать лифт.
Двери лифта открылись, и Вера с удивлением раскрыла глаза. В лифте стоял Марк.
– Привет – с удивлением сказала Вера
– П-привет – сбиваясь от неожиданности, сказал Марк
Марк был несколько взволнован и поторопился выйти из кабины лифта. Марк суетливо куда-то торопился и как-то само собой получилось так, что он поменялся местами с Верой только и успев сказать в закрывающиеся двери: – Давай сегодня пообедаем вместе, я позво......
Двери захлопнулись и лифт уехал. Марк глубоко выдохнул и пошёл по переходу в корпус соседнего здания, где располагалось его отделение.
Вера приехала на 5 этаж, продолжая пребывать в лёгком недоумении пытаясь самой себе дать ответы, на вопросы, которые порождали новые.
"Куда Марк так торопится?
Что он делает здесь в такую рань?
Почему и чем встревожен?
Да и вообще, что он забыл в этом корпусе?"
Вера шла, нахмурившись и была погружена в свои мысли. Навстречу шли коллеги, которые работали в ночную смену, и один из них окликнул Веру.
– Вера привет – остановил ее долговязый молодой человек в очках. Вера глянув на него узнала в нем Женю Пранкевича. Его прическа закрывала часть лица, а вернее один глаз и всем своим видом он напоминал скорее эмо, чем сотрудника лаборатории, который работал с анализами пунций.
– О привет Жень! Как ты? – отрешенно спросила Вера
– Я? Да вроде нормально, вот домой собираюсь. А вот ты, как будто чем-то расстроена с утра.
Продолжая пребывать в своих мыслях Вера спросила : – Женя, а ты тут Марка Истмана не видел сегодня?
– Марка Романовича? А чего ему тут делать то? – пожал плечами Евгений.
– Кстати Вер, как там погода, не сильно замело? У меня мотоцикл на стоянке, вечером вроде метель была. Похоже, сейчас пол часа буду его откапывать. Ладно, побегу. Давай дружище не кисни, тебе еще весь день сегодня лямку тянуть – он похлопал по Веру плечу и поспешил к лифту.
Ближе к обеду раздался звонок.
– Привет, ну долго тебя ждать? Я внизу, в машине. Карету прогрел уже. Поехали кишку набивать.
– Иду! – улыбнулась Вера и поспешила переодеться.
Через пять минут они уже мчались по мосту через реку, превышая скоростной режим на 30 км. Марк уверенно вел авто, покачивая головой в такт музыке, в колонках играла композиция The Killers "Don't Shoot Me Santa".
Они прибыли на место, выбранное сегодня Марком и припарковались у пиццерии "Bocconcino". В заведении, было довольно многолюдно, но их стол был зарезервирован Марком заранее. Расположившись за столиком у большого окна, они заказали по неаполитанской пицце с большими бортиками. Вера взяла со страчателлой и лососем, а Марк остановил свой выбор на пицце с хамоном и персиками.
– Слушай, я так давно не ел здесь пиццу, и я такой голодный, – глядя на пиццу голодными глазами сказал Марк
– Мдааа, здесь ее умеют готовить, – с не меньшим восторгом ответила Вера.
– Ну, что начинаем? – улыбнулся Марк
– Давай!
После, чего оба подобно голодным львам вцепились в добычу.
Где то под потолком заиграл Стинг "Moon Over Bourbon Street" в концертном исполнении.
– Вера, мне впервые в жизни захотелось пойти против правил и сделать, что-то из ряда вон – улыбаясь сказал Марк.
– И что же? – глядя прямо в глаза, спросила Вера.
– Хочу прямо сейчас выпить джин-тоник, а лучше два! И работать я сегодня больше не хочу. Кого надо в стационар пристроил, операций по понедельникам не бывает, поэтому на сегодня, я можно сказать закончил. Отвезёшь меня после этого домой? Боже сам себе не верю, что говорю это вслух.
После первого джин тоника, глаза Марка стали слегка стеклянными и в их отражении можно было заметить языки пламени, изредка поблёскивающие из неаполитанской печи напротив.
– Марк......
– Да!
– Я хотела спросить тебя......
– Ну, давай!
– А что ты делал так рано сегодня в нашем отделении? – спросила Вера пригвоздив его взглядом
– Мммммм какой джин тоник вкусный! – причмокнул Марк
– Марк! – Вера продолжала возвращать его к теме, не сводя взгляда.
– Ну, раз тебе так интересно, то хорошо, сдаюсь! Хотел пристроить одного из талантливых интернов Димы Ситникова в лабораторию. – Марк допил коктейль и заказал третий.
– Может, хватит Марк? Время еще двух нет. – сказала Вера глядя на новый стакан.
– Нет, не хватит, я настроен еще и на четвёртый, – улыбаясь, как 14 летний подросток заявил Марк.
Но, не успев начать пить свой третий джин-тоник, Марк почувствовал прилив тёплой волны и понял, что поплыл.
– Да Вер, наверное, ты права, мне хорош.
Марк рассчитался по счёту, не забыв про чаевые. Они вышли на улицу. Было необычно тепло и снова падали крупные снежные хлопья.
– Прогуляемся? – предложил Марк, застёгивая пуховик
Вера посмотрела на него, медленно прикрыв глаза и покачав головой подумала "Ну точно, ненормальный".
– Мне придётся сказать, что я попала в какую то историю и не смогу приехать на остаток рабочего дня.
– Верка, ты такая красивая, почему же у тебя с кавалерами не ладится – сказал Марк, глядя в глаза Вере.
– А ты, становишься такой романтик, когда выпьешь – улыбнулась в ответ Вера.
Они пошли прогулочным шагом, уже никуда не торопясь.
Марк задрал голову и посмотрел на небо. Там высоко в синеве самолёт чертил разряжённым воздухом белую линию.
– Вера.....– спросил Марк, набирая липкий снег для снежка
– Да Марк.
– А ты бы поехала со мной в Америку?
Вера, была обескуражена вопросом и первые несколько секунд, даже не смогла выдавить из себя какого-то ответа.
–Нет, ты не подумай, что это к чему-то тебя обязывает, вовсе нет. Я был бы рад, если бы ты нашла бы там себе вторую половинку, выйдешь замуж, родишь детей, наверняка карьеру сделаешь. Просто сейчас есть вариант свалить туда, я помог бы тебе устроиться.
– Марк, я иногда не могу понять, ты либо так прикидываешься или и вправду дурак. Прости, конечно, за прямоту. Я поехала бы с тобой даже не думая, о каких-то обязательствах. Конечно, поехала бы!
Марк посмотрел ей в глаза, задумался на пару секунд и обнял ее за плечо. Затем незаметно бросил, Вере за шиворот кусочек снежка и та изогнулась, ужом, морщась, смеясь и крича от неожиданности.
– Вот гадёныш! Ну, погоди! – улыбаясь, выругалась Вера.
Она слепила увесистый снежок, подбежала к Марку и расплющила своё изделие ему об макушку. Обстрел снежками проходил еще долгие полчаса, пока они не выбились из сил и оба повалились на снег.
После они еще долго бродили по городу, погода была прекрасной. К вечеру зашли в роддом#1 выпить по глинтвейну и после этого на такси разъехались по домам.
Марк открыл дверь в квартиру, на пороге его уже ждал Жюль.
Жуль – серый любимец шотландской породы с приплюснутыми ушами. Продольные полоски на его спине и весящее брюхо выдавали в нем черты барсука. Жюль всегда просил есть, а как только его чашка наполнялась кормом, то немного ел и после куда-то прятался. Надо признать, что порода шотландских кошек никогда не любит когда их берут на руки, но они очень любят, когда их чашки для еды, набиты кормом.
Марк покормил кота, и начал собирать сумку на тренировку. Спать Марк лег, глубоко за полночь.
На одном корабле с испанцами.
Я стоял на ресторанной кухне одетый в белый поварской китель. Вокруг был галдёж испанской гортанной речи косинеро (поваров), слева из динамика, подключенного к айфону играл испанский рэп. Сегодня мне дали задание, нарезать на слайсере слайсы из батата и потом вырезать из него четыреста деревьев с помощью специального приспособления похожего на дырокол. Отличало этот гаджет от дырокола то, что вместо дырки у него был красивыцй оттиск дерева, величиной с американский четвертак. Поскольку, таких как я стажёров, было еще порядка пятнадцати человек – что приехали сюда со всех уголков планеты, то места на кухне хватало с трудом. Мне выделили участок в пол квадратных метра возле газовой плиты. На этой плите вечно стояла кастрюля, с раскалённым до двухсот градусов растительным маслом. Под плитой, на краю которой стояла та самая адова кастрюля, соответственно у моих ног, в одно и то же время, скрючившись, в три погибели сидел, Хуан-Карлос из Мексики и раскручивал крышку скороварки. В скороварке варился нут и кусок мраморной говядины. Кусок говядины отправлялся им в помойное ведро, а нут бережно собирался и Хуан-Карлос тщательно протирал его через сито, для приготовления пюре с белыми трюфелями. Трюфельно-нутовое пюре предназначалось для подачи бекаса – лесного кулика, за которого толстосумы из Японии и Америки вываливали по 350€ за порцию. Когда-нибудь эта кастрюля на кого-нибудь опрокинется и пусть это будет хотя бы не Хуан-Карлос, ведь он славный парень, мы с ним сдружились. Ближе к часу дня, кто-то из стажёров начинает накрывать обед для стафа. Приносят графины с водой и льдом, появляется стопка оранжевых табуретов сложенные по четыре штуки друг на дружку, на столе появляется сфера из нержавейки с киви, бананами и апельсинами. К часу дня все заканчивают подготовку к дневному сервису. Убирают свои рабочие места и вооружаются, кто чем кто тарелками, а кто по проворнее берут пластиковый таппер, который больше по объёму и все выстраиваются в очередь за едой. Сегодня чечевичная похлёбка с чоризо, и жаренная на планче мерлуза. Это лучшая мерлуза, которую я пробовал, именно поэтому я живу от среды до среды – по средам местный повар Хуан готовит свою фирменную мерлузу для стафа.
– Hola Lenador!* (*Эй лесоруб! исп.) Кричит мне Жан Пьер из Лиона и показывает свеже-скрученную самокрутку – мол, пойдём вместе покурим после обеда. Я одобрительно киваю и подмигиваю. В динамиках заиграла "On Every Street" в исполнении Марка Кнопфлера, мне стало немного тоскливо, и я вспомнил о доме, о Ванкувере, бесконечных канадских лесах, о жене Джулс и трёх сыновьях: Томми, Джеке и Френки, что ждут меня уже третий месяц с моей стажировки. Когда все поели, каждый берет по приглядевшемуся ему фрукту, больше половины ребят сидят в телефонах изучая свои инстаграм и фэйсбук, кто-то пишет в мессенджере письмо домой. Японец Кей сидит на корточках под плитой, задумчиво ест апельсин, отламывая по одной дольке. Алекс – чернокожий дрищь с дредами ниже плечей и в очках приехал девять месяцев назад из Калифорнии. Он стоит рядом с мойкой, жадно поедает стебель зеленого сельдерея, при этом погружён в чтение учебника по квантовой физике.
Это словно путешествие на большом пиратском корабле, где каждый член команды не может сойти на берег, потому, что ему просто захотелось. Все в открытом море, плывут на этой посудине и у каждого свой срок отбывания здесь. Кто-то приехал на месяц, кто-то на три, а особо отмороженные как японец Кей приехали на стажировку к испанцам на три года.
Вдруг, кто-то из ребят включил песню "Sympaty for the Devil". Тем самым нарушил молчание жующих и погруженных в свои телефон. Эта песня заставила всех в одночасье укать и подпевать словно гимн. Кто-то стучал ложками по столу изображая игру на барабанах, Жан-Пьер снял китель обнажив свой накаченный темнокожий торс, вскочил на табурет и подобно египетской нимфе начал изображать танец живота крутясь вокруг своей оси. Хавьер схватил банан и взял на себя роль вокала, он начал ходить по всей кухне и изображать Мика Джаггера, а все остальные 17 человек команды знай себе, укают в припеве и в унисон подпевают. Вдруг входная дверь отворилась настежь и на пороге появился детина под два метра ростом, в синих джинсах и синей кофте-худи в руке он держал несколько плиток шоколада. Холааа чикоос! – с диким восторгом закричал он. Он ворвался подобно урагану со своей спутницей и начал всех обнимать и хлопать всех по плечу.
– Russo Loco!* (*сумашедший русский исп.) – выкрикнул Кристофер, приветствуя его.
Как мне потом объяснил Сантьяго на ломаном английском, это был русский повар из Сибири, проходивший стажировку в этом ресторане полгода назад. Теперь вот они с женой приехали сюда на ее день рождения на несколько дней. Он и впрямь шизанутый, приехать из Сибири сюда на побережье Атлантики, преодолев три перелёта. Русского и его жену встретила хозяйка и шеф-повар ресторана и усадила за самый лучший столик в ресторане.
Вдруг я почувствовал справа чьё-то присутствие. Я повернулся и сразу отпрянул от испуга и неожиданности. Рядом стоял повар – лысый японец Кей в маске лисицы и вдруг он заговорил со мной на чистейшем канадском языке, без намека на акцент.
– Как тебе больше нравится, что бы к тебе обращались. По твоей кличке Лесоруб или по имени Патрик? – спросил он
– Кей ты знаешь канадский? – удивился я.
– Тсссссс – Кей прижал указательный палец к лисьему носу
– Ты никогда не узнаешь то, что знать тебе пока ещё рано или не нужно вовсе.... Ты можешь получить лучшие рекомендации о стажировке в лучшем ресторане Испании в 22 года, но при этом три года ждать и находился в поиске работы.
Кто-то стал успешным топ-менеджером в 25, но умер в 50 лет.
Кто-то стал топ-менеджером в 50, но умер в 90.
Кто-то до сих пор одинок в возрасте 32, а у кого-то уже есть семья и трое детей в 25 и готовится к разводу или не готовится и у них любовь и гармония.
Макрон стал президентом в 39 лет, а Роберт Мугабе только в 63 года. Шумахер стал чемпионом в 25 лет, Нино Фарино выиграл первую свою гонку в 44 года. Уоррен Баффет стал миллиардером в 56 лет, а Цукерберг в 23 года. Кайли Дженнер стала самой молодой девушкой миллиардером в возрасте 21 года, оставив далеко позади молодых миллиардеров мужчин. У известного ирландского пивовара Артура Гинесса к 56 годам был 21 ребёнок, а Джордж Клуни впервые стал отцом в 55 лет.
Каждый в этом мире проводит свою собственную гонку, по своей собственной дороге, в своё время. Все многогранно и неоднозначно.
Время – это разница.
Если задуматься, то все в мире работает на основе собственного часового пояса. Ваши друзья могут быть впереди Вас, а кто-то может быть позади. Это все естественно. У каждого есть своя дистанция в своём часовом поясе. Не стоит завидовать, сравнивать, они в своём часовом поясе, а вы в своём.
Жизнь – это момент, ожидания подходящего случая, время и случай как говорится.
Так что расслабься и наслаждайся.
Ты уже никуда не опаздываешь.
Ты не рано и не поздно.
Ты вовремя! – сказал Кей в маске лиса.
Я был ошеломлён сказанным, и только я хотел раскрыть рот, как Кей произнёс сквозь маску свое магическое "Тсссссс" и приставил подушечку своего указательного пальца к моим губам.
– Тссссс больше ни слова, дневной сервис начинается! – сказал он по-английски, повернулся и исчез.
Через пятнадцать минут начался дневной сервис, все заняли свои позиции и моментально, наступила тишина.
Пробежка
Марк всегда перед операциями шел на пробежку. Поскольку Марк проводил одну серьезную операцию в среду и одну попроще в пятницу, то и бегал он 2-3 раза в неделю. Обычно пробежки проходили на улице, но учитывая сезонность, Марк уже второй год зимовал в манеже для легкоатлетов. Марк как всегда приехал за час до начала первых тренировок. Наспех надел кроссовки, шорты и футболку, сунул эйрподсы в уши и направился на второй этаж, где располагался трек и основной манеж. Освещение было только дежурным – горел один ряд светильников под самым потолком на высоте 10 метров. Марк сделал разминку и начал бег в лёгком темпе.
Марк пристрастился к бегу несколько лет назад. Все школьные и студенческие годы Марк говорил, что бег это не его, бег – это изнурительный и мучительный вид спорта и что он не может приносить никакого удовольствия. Сейчас же Марк был уверен, что ничего прекраснее бега нет. Так же Марк понял, что бег это вид спорта занятых людей. Во время пробежек можно много о чём поразмыслить, подумать и принять важные решения. Именно сейчас Марк был убеждён в том, что бег – стал его второй страстью после его основной профессии. Он испытывал особые ощущения находясь в манеже один. Ему это очень нравилось. Всегда все начинается одинаково. Марк знал очень хорошо всю анатомию и физиологию человеческого тела и тем более все процессы, которые происходят в его теле: во время тренировок, стрессов, радости, голода, эйфории и прочих состояний. Во время бега мышцы начинают приходить в тонус и требовать больше питательного кислорода, который доставляется кровью. И тогда организм начинает посылать сигнал сердцу – приятель поднажми, качни крови побольше. Дыхание чуть сбивается, пульс учащается и в голову, словно тёплой волной приливает поток крови. Телу еще немного прохладно, но кровь уже успела согреть колени и локти. Через десять минут сознание начинает захлёстывать думки, сюжеты и размышления. Начинаешь прокручивать сюжет предстоящего дня. Сценарий предстоящей операции, какие скальпели и зажимы выбрать, кто будет ассистировать, сколько интернов будет присутствовать. Все ли нормально пройдёт.
Начался активный прилив крови к печени – отчего она увеличилась в размерах, и её начало колоть и появилось ощущение, что ее разрывают медицинскими зажимами – это желчный пузырь, на который она стала давить. Ага, значит это мои джин-тоники начали гореть. Марк знал, это организм начал расщеплять гликоген, содержащийся в печени на глюкозу, которая в свою очередь моментально начала всасываться в кровь и давать энергию. Но сначала коктейли. Твою ж мать как больно, Марк скорчился и стиснул зубы. Ощущение, словно твою печень клюют дикие птицы. Это временно, успокаивал себя Марк, главное не останавливаться, ни в коем случае, иначе так и будет болеть, надо выгнать из себя этот сраный джин. Ещё надо немного потерпеть, дышать глубже, и возможно вообще о чем то подумать на отвлеченную тему. Еще один из приемов который помогал Марку – это оттянуть кожу на правом боку в районе печени, глупо выглядит со стороны, но помогает.
Впервые настоящую человеческую печень, Марку показал дядя Савва.
– Хирург не имеет, право на ошибку говорил Савелий Аркадьевич. Человек это тебе не гусь новогодний, в которого если забыл положить яблок, можно их доложить и зашить заново. Дядя Сава по-свойски называл его Марк. Марк познакомился с ним, когда начались первые занятия в морге. Как выяснилось у них было, что-то общее. Марк потерял своих родителей еще в 10 лет, когда они поехали на святую землю, в то лето начались новые волнения между Израилем и Сектором Газа, там-то их и накрыло по дороге в аэропорт. Авиа обстрел не щадил не мирных не гражданских. Их так и похоронили на святой земле, а Марка стремительно определили в детский дом #2 или как его называли сами местные – Батор. В баторе Марка научили главному, он теперь знал, что он может наедятся и рассчитывать только на себя. А еще он теперь чётко представлял, что такое настоящая дружба и очень этим дорожил.
Дядя Савва начал стремительно двигаться по карьерной лестнице вверх на поприще хирургии. К нему старались попасть все партийные, важные и сильные мира сего. Главным его коньком были операции на желудок, почки и печень. Очереди на его операции выстраивались на полгода и его не подпускали к простым смертным – только верхушка партии, директора магазинов, заводов и их жёны. В доме некуда было ставить подаренные бутылки с коньяками, шампанским и прочими дарами. И вот в одно июньское утро, дядя Савва собрал свое семейство и они все вместе жена Света и близнецы Димка и Тимка, поехали на своей новой волге на дачу, которая была в 50 километрах. Дальше дядя Савва рассказывал, всхлипывая и утирая слёзы спустя уже столько лет. Их подрезал мотоцикл, и они улетели, перевернувшись в кювет. Света сломала позвоночник и скончалась на месте, Тимка ударился виском об ручку так и не пришёл в сознание. Димка сломал ногу, его крик до сих пор почти каждую ночь слышал дядя Савва. В кювете была большая лужа глубиной около метра, и машина лежала в ней на крыше. Подоспевшие очевидцы вытащили дядю Савву, уже успевшего нахлебаться грязной воды. Димку достать не успели, он захлебнулся. Остальных с трудом извлекли только после того как спилили крышу с помощью ножовки по металлу, которая случайно оказалась в проезжающем мимо газике. Когда дядя Савва пришёл в себя и осознал, что случилось, его потряс, неимоверный ужас и накрыло волной безумия. Дольше запой, несколько проваленных операций вследствие одной из которых, кто-то из "важных" отошёл в мир иной и дядю Савву быстро сослали в морг в патологоанатомы.
