Роман Иванович Кирнасов
Весть
Придётся мне опять качать, вмочать печать, что означать, –
Совсем не лезть туда, куда меня не звали никогда.
Меня ударят, я – в ответ, надеюсь, я попасть сам в бред.
Надеюсь, также я, что Джек поможет мне спалить весь бред.
Когда его я подпалю, то буду я гореть в аду,
Но также он и все, они, со мной сгорят все "Сидары".
Я буду бить и накоплять и только бицепсы качать,
Ещё, мне будет не хватать того, чем мог тогда писать.
Я видел клевер, видел клён, я был убит и удивлён,
Но все слова по толщине, ко мне не влезли, и везде.
Крики, шумы задолбали, каждый миг меня терзали,
Обрывая нервы свыше, ожидая: «Кто услышит?»
Я повязан с Джеком дважды, ну, а он, со мной однажды.
Взяли нас – и повязали, разкодировать не стали.
Вы меня тогда терзали, но не знали, что устали,
Белой блузке предавали мои тайные желанья.
Я не прошлый, только – тошный о проблемах «загрызанья»,
Вы тогда была вся в прошлом, а сегодня – и подавно.
Вот тупил я очень много, время смелости мешало,
И вообще, – оно в натуре, меня сейчас закалибало.
Числа, цифры, знаки слова и значения крутого;
Меня понять совсем не сложно. Я не Ваш. Поймите, – тошно.
Постоянно что-то нужно моему сознанью, – сложно.
Сложно жить, когда противно и чего-то всё так стильно.
Стильно то, что всё противно: деньги, шлюхи, водка – бырло.
Почему «нормальных» больше нет со мною? Очень стыдно.
Я сижу в ущелье «опы», притаившись в перекопе,
Жду, когда пойдут оттуда все сильнейшие затопы.
Наберу тогда я воздух и нырну вместе с заплывом, –
И из "опы", как глистяра, я оттуда тогда спрыгну.
Но мне очень сильно надо ухватить за волосочек,
Подождав пока всё бырло выльется, и – за кусточек.
Извините, что коды я повествую в стиле «Опа»,
Просто мне фигово очень, а скорее – это «опа».
Я не верю в слово «слово» потому что я «корова»,
Я коровой быть не против, только знать бы, что мне штопать.
Я не копать, я – окурок, вдруг, оживший от рыданий;
Всё в ударе, в обороте, ну, а я, как спился с Ваней.
Я – открывшийся купальник на груди у белой дамы,
В тот момент, когда семь няней целый день её купали.
Как отпрянуть и подмыться не поймёт сейчас та дама,
Как со звездой не простудиться, когда лижут её няни.
Порыв страстей вдруг хлынул после бури,
Но нет "глядей" для дикой процедуры.
Они все гордые, – звездой в перёд не лезут,
А я ленив, мне стимул ты обрезал.
Какой кураж увижу я не скоро,
Но он придёт, – и станет мне всё ново.
Вот только б мне опять не оплошать,
А то всю жизнь так буду я «чихать».
Если б сейчас… А впрочем – ладно.
Зачем мне вновь не думать о неладном.
А завтра с дятлом я увижусь, может,
Скажу: «Привет. Меня всё время гложет.
Пишу, лежу. Когда лизать? Уже я задолбался ждать.
Мои мозги закавыляли, – увидеть смысл, они устали.
Я их хотел нагреть аж до отказа,
Но вот, медведь сказал: «Ну и зараза».
Косить траву я больше не хочу
И сигарету в зубы не возьму.
Возьму звезду я в рот, когда мне сунут,
Я – идиот, и с этим, все забудут.
Но ту звезду лизать я буду сильно,
Чтоб он горел и мне казался сильным;
Чтобы всегда перед собой я видел –
Раздвинув ноги, ты лежала мокрой.
Хочу лизать "звезду" и "опу"
И клитор в рот себе совать,
Потом, чтоб – раком, точно сразу в «опу»;
А после "опы", – "звёзды", чтоб вокруг.
В этом и есть замкнутый круг,
Так и прокатит время мне, вдруг.
Так я откинусь, а я – Джин, второй,
Стану зародышем или звездой.
Если я опять попаду в круг,
То есть – звездой стану я вдруг,
Значит – хочу я быть лесбиянкой,
Чтобы лизать, и лизать, и лизать.
Если я всё же седьмым стану вдруг, –
По лабиринту отправлюсь, как друг, –
Я доберусь до кубических стен
И развиваться останусь совсем.
Буду меняться в мыслях тогда, тело моё – электричество я.
Я розрастуся и стану везде: в мозге у тварей и в ихней звезде.
Мне оборвали все контакты и позапаивали люки,
И Джек мой тоже, как Adlande, не вылезет с моей науки.
Я занимаюсь переводом, не то, что я хотел бы делать;
А то, что я хотел когда-то, – теперь напомнило мне это.
Я очень слабый в обиходе, зато я сильный в супер правде;
Хотя, конечно, я не сильный, но всё ж, сильнее, нету равных.
Ношу с собою я мультфильмы о переводе супер правды,
О том, когда все эти твари откроют мне тогда все люки.
Сейчас пишу не как Роман я, сейчас я – Джек, вижу строчки.
Я наделённый лишь словами, пишу галимые стишочки.
Хочу построить свою тему из информации, сегодня,
И у меня на это, видишь, нет «логизаций» определённых.
Рука твоя писать устала, я дам звезде, чтоб пососала,
Вернее, – вас потом сведу я. Не буду видеть я, уйду я.
Нет «эмонаций» и скришений, которых мне не нужно очень,
Но переводов и лишений не хватит может тебе очень.
И от звезды до точки нашей, еще терпеть мне искушений,
Когда придёт, известная нашим, и мне напишет откровений.
Когда в лесу сухом, не мокром, уже не будет пустоты,
Тогда – в глаза мне ты сегодня, уж не посмотришь из звезды.
Я, конечно, очень тупо сейчас пишу свои стишочки,
Но я их уже прощупал у горы и у подножья.
Мне, зачем, кричащий нужен? Я не знаю удивлённо.
Чтобы, просто, разорваться и не стать умалишённым.
Зелёной травы не хватает, не травки, а просто травы,
Где я улетая, оставляю, свои заметая следы.
Меня не понять тебе сразу, я в лес уходил и пришёл;
Отраву зелёную, с мясом, я целых семь лет перешёл.
Терпение нужно, прохладно, о Летове я не пишу,
Его нужно только послушать, и с Биллом куда-то уйду.
Не хочется пить, а хочется сгнить,
Оставить тебя и скорее уплыть.
Но ты если глуп, то мне и не плыть,
С такой «кассетой» – в парашу ходить.
Мне счастья в солнце нету, туда не попаду;
Сегодня, как поэту, скажу тебе: «В звезду».
Конечно, этой нету сегодня у тебя
И смысла опять нету, как впрочем, и всегда.
Тебе ещё, что нужно, чтоб понял ты меня?
Ведь ты сказал, что вроде, с тобою мы друзья.
Прости меня, ушлёпок, ведь мы совсем разны,
Какой-то химик вроде сказал, что мы важны.
Кончается тетрадка, кончаешься и ты;
И та, что так понятна, – не вылила понты.
О ней, а не о жизни тебе я напишу,
Быть может, в этой жизни тебя я с ней сведу.
Но это будет долго, ведь ты пока лошьё,
А если станешь волком, то всё: «туда ушло».
Ты спросишь: «Что же делать? В минус, или в плюс?».
А я отвечу: «Тормоз, поставь ты супер блюз».
Его настрой на нолик и к … не ходи,
Потом увидишь столик и вскрытые понты.
Когда увидишь домик, то знай, – туда иди,
И с этим ты отыщешь свои тогда мечты.
Но счастья будет мало, ты в ссоре со «стариком»,
Потом на цифры в сборе, сгоришь ты под убой.
Какой убой, – не знаю, но плата такова:
Ко второму ты назначен и больше не фига;
Второй за цифрой 8-мь стоит уже давно.
Мой выход в шлеме носит – зелёное копьё.
Дупло лизать ты будешь в награду лишь за то,
Что прикурить не спросишь, а спросишь лишь одно.
Ты спросишь, – где же …, по цифрам, что твоя,
И та, что знамя носит, не видела тебя.
Ты спросишь: «Где же цифры?» И скажешь, что устал,
Но если ты не сбросишь с плеч своих пинал,
Который будешь – носишь, то … ты возьмёшь,
Лишь только в цифру 8-мь, настроенной на дождь.
Её найти ты хочешь, всё время ты спешишь,
И чтобы что-то спросишь, – ты силой напрягись,
Ты делай всё, что хочешь и время не гони,
Когда придёшь – попросишь, у стен большой горы.
0.3.2.23. «Лишний час». (Дата: 26.10.03.)
Предсказанные мною дни уже грядут везде они.
Они крадут свои грехи, я в это верю, «Катафи».
Джек мне кричит, а я «плужу», его я связок не пойму.
Но если сильно попотеть, то можно в космос улететь.
А там огни и нет воды. «Вода в земле», – кричат они.
Они накроют ваш пейзаж, а вы мне скажете: «Блиндаж».
События войны пишу. Когда я клона отверну, –
Придут туда ушлёпки «у», и чтоб убить, они – в тюрьму.
Из этой мистики стихов, я вижу как атака «дров»,
Спешит в тюрьму забрать лохов и подчинить себе рабов.
Они все тупо протупят, и им поверят для ребят,
Но их обманут о конце и не вернут во время – вне.
Кричащий, Джек мне говорит: «Не лезь туда, тупой рахит,
Ты задолбал меня, достал, зачем тебе опять пинал».
О теме слова, не словах, я распрощаюсь не у снах,
А в 1502-ом я встречусь с дьяволом – с котом.
Он, измеряя время Вне, меня подстрелит на коне,
Но тут мой клон из-за угла ударит с левой не меня.
Коты подохнут, ну а мы, уйдём, как клоны и слоны, -
Пойдём назад: в 5002-ва, и разберёмся, как всегда.
В зелёном терпком и сухом найдут загнившего с кнутом,
Вернувшись в прошлое на 5, патруль увидит вновь – опять:
«Заплывшись цифрой 25, гниёт котяра с цифрой 5,
12 стражников стоять, вокруг него…» И вот опять:
Патруль отправится назад за берелёзовой копать,
Он не накришит двойников, но и не сыщет 5 кнутов.
Кнуты в кубе будут лежать, где есть, конечно, цифра 5.
Патруль лишь, мною я пошлю и про «цветнишку» расскажу.
Сплавлений много будет там, вернее – есть уже; и к нам
Приближнет некий из Перми, расставить точки все над «и».
Над этим будешь думать ты, о, царь зверей – плюгавый «Би»,
Ты не заставишь меня ждать и будешь снова меня звать.
Прикинь, как дни мои идут, – меня кумарят там и тут,
Ещё, меня везде хотят, – доить все нервы, все хотят,
Я как корова, вот меня, все сильно доят теребя.
Потом покормят, поговорят, привяжут, и домой уйдут.
Они все пользуются, твари, а я по-прежнему – в угаре,
Прошу забрать меня туда, где есть м.в. и буду я.
Красоты прежни дивясь, это не муза, я клянясь,
Скажу, что это всё не я писал, пишу, ведь я – свинья.
Писал, пишу, конечно, я, но не физически глумя,
А только то, что Джек твердит уже поняв, мой здесь язык.
Кричит он только потому, что иногда то, я туплю,
И открывая вновь свой путь, я вырубаю связь вот тут:
Диваном я давлю «пинал» и углубляясь, вечно пьян
Я был тогда, ну, а сейчас – я не «зелёный» в этот час.
Мне передали супер-хав, я сумасшедший «Нострадам»,
Я про Ивана и себя вам расскажу сейчас слегка.
Иваныч – «кадр», сто пудов, ему не победить лохов,
Зато он всех переживёт и демонов в звезду пошлёт.
Он им расскажет про межу, про то, что я сейчас лижу.
Он лишь останется не здесь, а станет с нами видеть Весть.
Я под расписку выдам меч и раскришу сам, членов, Керчь.
А тех ублюдков, что тогда… – Я не увижу никогда.
Когда же я смогу кришить чтоб смог всё далее вершить.
Кричащий Джек мне говорит, что я не прав и что рахит,
Рахит забрался мне в мозги, ты «разпериливать» спеши,
Ну, или просто – распили, что, кто – лохи, то ведь не мы.
Вот вновь звезду лизать хочу, хотя бы длинную ногу,
Мне бы достать и вновь открыть, крадущихся под эту нить.
А ниткой, время зову, всё время ковырять хочу;
Вяжу её я, свою жизнь, что только «сидар» мой держись.
И вот, зачем и почему мне нужен Джек? Я не пойму.
Быть может я, ну, а не он, – ему я нужен, как «кондом».
Я лишь, «кондом», и это Весть,
Он спрятался за мою «шерсть».
А кто же он? Разве – «член»? Да, нет же. Он лишь супермен.
Он – мысли, нить, он – информ-клуб, который стоит 10 штук,
Он наша и моя душа, на языке лохов твердя.
Физически идём мы с ним, но впереди я не один;
На две ступени впереди, его, иду я, хоть умри.
Физически идут сперва все витамины и белки.
Потом лишь из-за них едва мы образуемся в жиры.
Затем – в сперму, из яиц течём вперёд, почти на бис.
А во вторую череду, мы – сама сперма, угу-гу.
Потом, конкретно, я любя, ввожу …-тозоид теребя.
Когда он в-третьих, попадёт туда, где круг – и он живёт.
Он станет там совсем другим, зародышем будет одним,
И изменяясь на постой, он станет сам совсем не свой.
В-четвёртых, – сделаясь другим, он выйдет из звезды сухим.
И станет он «кондомом» вдруг,
Для изощрений – информ-клуб.
Вот информацию и мы всё накопляем, хоть умри.
Мы просто есть системный блок, для накоплений суперблок.
Мы накопляем для того, чтоб вырвалось потом оно,
И чтоб попало в солнце вдруг, как и когда-то я и друг.
Но оно в солнце не пойдёт, или не то совсем пойдёт,
Или же, то, всё же пойдёт, ну, а другое – не пойдёт.
0.3.2.24. «Просьба»
Диалог двух личностей одного человека – автора.
Я буду видеть, но не брать,
Я буду слышать, но не делать,
Я также буду долго ждать,
И ничего не буду делать.
Чтоб осязать, я буду жрать, а также: пить курить, влюбляться,
Но я не буду «то» вдыхать и угорями наслаждаться.
А также постараюсь я, учуять, вдруг, когда меня…
И буду с всёравнизмом «лить», лишь заливая иху нить.
Не знаю, что и мне решить с курением, питьём и мясом,
А также, – кто же победит – мой спорт или вся Кваша.
Они, как вся взаимосвязь: одна без следующей не будет,
Когда я начал в мышцы лить, потом – начну и водку пить.
Пытался я ни то, ни это, но как всегда, – не в силах это.
«Профасница» идёт машцей, и «долбодятница» клещей.
Они идут и лезут в душу, хотят, чтоб не был я отдушин.
Всё время тянут, или я от скуки лезу, как свинья.
И чтоб найти ответ на это, я думал много лет над этим,
Как удалить две стороны, раз, без одной, вторая «ни»…
Чтоб мне не пить и не курить, а также мышцы не качать,
И чтобы ни кого не ждать, – мне нужно лишь её "влюблять".
Тогда и скуки у меня уже не будет никогда,
Я выпивать и курить не буду, а мышцы – я на ней лишь буду,
Узрел, нашёл я эту цепь: если в спорт, потом – в «пендерь».
Тогда, чтоб всю цепь удалить, – мне нужно про «неё» забыть.
А чтоб забыть про эту цепь, мне нужно лишь найти «минет»,
Чтобы к себе его забрать и чтобы больше не терять.
Ну, а для этого лишь я трепать не буду ни фига.
И только, каждый день: лизать, влюблять, мечтать и целовать.
Ну, а пока её «галяк», я иногда – буду в «каляк»,
Так как, мои нервы без воды «ты» уже не рви.
Но как найти мне цифру «2», и как дождаться мне, когда,
Уже теряю я понты, которые мне дал не ты.
Меня, внутри, сильно рвёт, я стопудовый идиот;
Вот только жаль, что на все сто пока шиз я. Вот и всё:
– Слышь, Джек, пока ты спишь, – давай,
Ты мне всю правду раскрывай:
Скажи мне – где, как и когда найти её, хочу всегда.
Ты мне стихами напиши, – где мог бы, я её найти;
Давай, бери, диктуй, а я – буду писать твои слова.
– В кодах, сперва ты напиши мои ответы и скажи:
«Когда отстанешь от меня и будешь трезвый ты всегда?»
– Я буду трезвый, буду лик, когда меня она «в поник»;
Когда я буду только с ней, я буду – дикий воробей.
Найти ты сможешь лишь тогда, когда твоя взлетит «башка»,
Когда по глупости и вдруг, Ты обернёшься в серый круг.
Отыщешь ты, она сама подставит «её» для тебя,
И скажет, чтобы ты лизал и никогда не уставал.
Я цифру не могу назвать, ну, что тебе ещё сказать:
Ты к Балабаю не ходи и его в гости не зови.
Сходи сума, тебе идёт, ведь ты в натуре, идиот.
Когда тебя совсем порвёт – ты будешь просто «синий» лёд.
А если ты поймёшь меня, то пить не будешь никогда.
Тебе я, ладно, помогу, и всё же цифру напишу.
Её увидишь, лежит она; под ней та цифра – два.
Её возьми, она твоя, ты лишь тогда, когда она
Сама придёт тебя найдёт и скажет то, что тебя – ждёт,
Что ждёт и хочет, чтобы ты лизал всё время её в сны.
Когда она увидит вдруг, что ты не "Сидар", ну, а – друг,
То ты залезь-ка к ней в трусы и отыщи её усы.
Она застонет и тогда лизать ты будешь часа два.
Оближешь ты её, потом – ты слижешь мокроту с потом.
Когда начнёт она сосать, – ты будешь у неё лизать,
Ты слижешь всю её мокрень и будешь весь сухой, как пень.
А ей понравится сосать, ещё она будет лизать
Тебя всего вокруг везде, раздвинет попку, раком, где?
Лишь там – вот тут, где пишешь ты, как и хотели все коты.
Но ты котов всех победил лишь тем, что был ты крокодил.
Ты цифру два найдёшь едва потом забудешь ты меня.
Мне всё равно, ведь главный ты,
А я всего лишь, слышь, внутри.
Быть может, вспомнишь ты меня, когда всё сбудется; тогда,
Кода поймёшь мои коды и ты откроешь все ходы.
А я с тобой потом пойду, но выйду лишь один в трубу,
А ты сгниёшь, и вся «твоя», моею будет навсегда.
Стараюсь я – стараясь ты, мы всё же, вроде, не враги,
Но потому, лишь, не друзья, что мы не химики, всегда.
Ты – из кислот, а я извне, ты идиот, а я, как все,
Но ты нашёл со мной язык, за это ты теперь «поник».
Я тоже знаю, что они, совсем тупые и лохи;
Поэтому – забудь про спорт, ведь время мало для хлопот.
Развил язык, ещё развей, найдёшь тогда моих коней;
На них ты сядешь и возьмёшь, с собой м.в. и супер-стёж.
Когда, то будет, я скажу: лишь цифру – 200-и, напишу,
За ней пойдут одни они, а ты возьмёшь свои стихи.
Но перед этим, в цифру 5, ты всё-таки пойдёшь гулять,
Чтобы искать её опять, потом найти – начать лизать.
Сейчас мы пишем и лжём, потом – мы слышим, говорим,
Ещё, мы мыслим и копим, меняя каждый день мультфильм.
Я про мультфильмы промолчу, ведь я писать ещё хочу,
Про то, о чём ты просишь лишь, ведь ты настроил меня, ишь.
«Когда?», – ты спросишь, вновь меня, –
Найдёшь ты ту, что лишь твоя.
Отвечу, что найти её, найти ты сможешь – завтра, ё моё.
Но только сразу не кричи и не болтай свои стихи;
Смотри в неё и наблюдай, и лишь трусы с неё снимай.
Когда нальёт она в лицо – налей и ты в её дупло,
Порви её и за меня, в её ты «опу», и «туда».
Потом отлюби её раком, закончи в рот, её обкапав.
Пусть слизывает всю мочу и пусть сосёт всю ночь во сну.
Её с собой ты посели, потом ей говори: «Соси».
Сосать пусть будет по утрам, ночам, и дням, и вечерам.
Засовывай в «опу», потом – в рот, а также бери ты, как крот:
Люби, лижи и в рот давай по дням, ночам и вечерам.
Скажи ты ей, чтобы она всегда в ротяру «хрен» брала
И чтоб налить всегда садилась, в твоё лицо, и не ленилась.
Чтоб ноги нравилась лизать, лижи ты ей звезду по пять,
Ну и по 10-ть раз подряд лижи ты ей, как весь отряд.
«Бери» её и пусть она всё время лижет у тебя,
Везде: и в «опе», и в ногах, а также в потных всех яйцах.
Пусть обольёт тебя всего, ну, а потом и ты её;
Пусть будет "опою" к тебе всегда стоять и раздвигать…
А ты не делай ничего, а кроме секса своего:
Люби её, лижи и спи, и клитор ты её соси.
Тогда она сосать всегда будет, лишь только у тебя.
Ещё, она будет лизать, а также – в рот звезду давать.
Садиться будет на тебя, кричать: «Кончаю»! И тогда,
Ты всё равно её лижи и в «опу» всё время люби.
Когда ты будешь ей лизать, – она в твой рот будет кончать,
Потом и ты кончай в лицо и пусть обмазывает его.
Налей в неё, потом она, и поцелуйтесь, как всегда,
Потом помой ты ей звезду и вновь лижи у ней ногу.
Пусть ногу в рот тебе суёт и никогда не отстаёт,
Её любить не уставай и никогда не забывай.
Потом – заставь её балдеть тебе в лицо, затем – «медведь».
Вы обложите всех себя, чтобы любовь была крепка,
После – помойтесь, и опять – «люби» её ты раком, вспять.
И пусть показывает она свою звезду тебе в глаза.
– Меня уже ты возбудил, ты мне об этом говорил,
Но я тебя не понимал.
– Чего ты хочешь.
– Я устал.
– Теперь я понял и уже лечу искать её тебе.
Буду искать её всю ночь, а ты смотри, пока не кончь.
Когда найду, – я ей скажу, лишь через двойницу свою,
Чтобы она взяла тетрадь и начертала цифру 5,
Затем скажу, – пусть пишет – ноль
И длинный дом с большой «трубой».
Пусть, опосля найдёт тебя там, где квартира лишь твоя.
Я номер комнаты скажу: «№1, тебя я жду»;
И имя Рома напишу, чтобы не спутать с цифрой «У».
Когда она возьмёт портфель и когда будет не метель,
Она сутряни, возбудясь, отправится искать, дивясь.
Когда она придёт к тебе, – скажи что здесь есть цифры две.
И вы сольётеся в одну и не достанут вас и «У».
А я тогда скажу: «Привет», забудь про водку и про тлеть,
Забудь про штангу, про друзей, и едьте вы кормить зверей.
Они, наверное уже воняют сильно в неглиже;
Ещё, смотри, потом совсем, ты не ищи под цифрой 7,
А лишь останься в цифре 2, и напостой лижи всегда.
Живи лишь с нею и поверь, тогда ты сможешь открыть дверь.
За дверью есть твои мечты: м.в., она и цифры вне.
Лишь там зарой свои стихи, где есть одни твои «кроты».
«Кротам» скажи, чтобы они не портили твои стихи;
Железом закубируй путь и жди когда их забируть.
Точнее дату напиши, чтоб кто-то смог прочти стихи,
То есть к тебе в м.в. примчать и вместе с ней, тебя умчать.
Ты умный лишь из-за того, что ты страдал, как дятел «Ё».
И это я пишу затем, чтоб прекратил ты свой удел,
Чтоб больше ты совсем не пил, и не курил, и не томил,
И не с железом, чтоб вкушал, а только с женщиной лизал.
Лижи, нализывайся ты, а то скоро сдохнешь, ты пойми,
Ведь я пожить хочу ещё: родиться вновь и видеть всё.
Сейчас диктую – пишешь ты, потом ты лижешь – я «лежу»,
Потом ты сдохнешь, ну а я – взлечу в «светило» для себя.
Куда глядишь, чего хотишь, я знаю – ты не просто мышь,
Но также знай, что только я – твоя вторичная судьба.
Не знали мы о том, что вред, а только то, чего ведь нет,
А есть, лишь цифра: 32, её найди, прошу тебя.
– Но где же мне её найти, чтоб мог я нас тогда спасти,
И чтоб я больше не тупил, и не лакал, и не курил.
Уже писать устали мы, ну, а они лишь все лохи,
Но только б та, что я хочу, нашла меня без буквы «У».
Последний день моих стихов ещё не сказан у «лохов»,
Ещё придётся мне писать, чтоб смог потом я их читать.
Поэмы, прозы и коды шифруют все мои мысли,
И крутят их, и теребят, и я не знаю цифру 5.
Её найти мне не легко, ведь я тупой уже давно,
И раздуплиться не могу, как тот ушлёпок с буквой «У».
Кто он такой, не знаю я, и лишь со мной коды всегда.
Я их пишу перевожу и постоянно их я жду,
– Когда они к тебе придут, то скажут цифрами: «Мы тут»,
Ты их чертил и накопил – «29-ый крокодил».
Кипит, летит уходит вдаль твоя тогдашняя печаль,
Затем, лишь, чтобы ты писал, лизал, влюблял и накоплял.
Невидящий меня услышит и я забуду – кто как дышит,
Глумясь, в поэму углубляюсь, я постоянно накопляюсь.
Я написал тебе, прочти, чтоб дальше с этим смог идти,
И чтоб ты больше не тупил, а лишь лизал, и накопил,
Чтоб накопил сильней меня и чтоб я был информо, «да»;
Чтоб для того ушёл я вдаль, чтоб мне назначили медаль.
Сознаньем ты в меня войдёшь и вместе ты со мной уйдёшь,
Остановить, чтобы процесс «о длинном тесте» эту Весть.
О, Джек, спасибо за стихи, за "неё" в будущем, и ты
Прости меня за мою злость, за то, что я «худой», как трость.
Железный грим мне ни к чему, ведь я не видел дятлов «У»,
И их я видеть не хочу, за то, что я с тобой дружу.
Желаю бросить пить, курить, таскать железо и дёргать.
Хочу одно: лизать и жрать, и потихоньку накоплять.
Мы диалог с тобой снесли и объяснились вместе с «И».
И чтоб я с нею мог бы быть – мне нужно срочно бросить пить
(Далее следует обращение к «И»)
Но, как мне бросить, когда я, всё время тереблю себя,
И так хочу тебя лизать и дёргать клитор в цифре 5.
Я так хочу влюблять тебя, что мне нужна твоя звезда.
Чтоб смог её я мокроту вкушать всё время, я «люблю».
Мечтаю только я о том, как станешь раком предо мной,
Раздвинешь ножки и очко, скажешь: «Бери меня в очко».
И я засуну в "опу" "куй" и кончу в "опу", оболдуй;
Потом засуну сразу в рот, налью в глаза, я идиот.
Потом начну лизать звезду, потом – соски сосать начну,
Затем я, клитор теребя, трястись начну, тебя «глумя»,
Потом ты опу в рот возьмёшь, начнёшь лизать ты этот стёжь.
И вот, когда польёшься ты, то обмочи меня в ночи.
Налей в глаза и "ею" в рот, на сто часов без всех понтов;
А в это время – "его" соси, съедай "её", её слижи;
"Еёй" обмажь своё лицо, свои соски, и всё своё,
А мне подставь свою звезду, чтоб я лизал твою дыру;
Откинувшись назад, раздвинь, и в это время, "его" подвинь,
Его сорта не выпускай и постоянно ты кончай,
Кончай мне только ты в лицо и лей на тело ты моё,
Не перестань меня лизать и постоянно "его" совать.
Когда я в звезду "его" воткну – стони, кричи и двигай опкой;
Когда ты кончишь, – ты скажи и очень сильно закричи.
Потом засуну в «туда» «куй», ты – двигай дальше и лижи
Свой сок "оттуда", взяв рукой, и постоянно будь со мной.
Когда «туда» я накончаю, – начни сосать, а я, кончая,
Обрызгаю твоё лицо, налью и в рот, да, и в лицо.
Потом подсунь своё очко, чтоб я лизал весь день его,
Я пальцами залезу в опу, когда лизать я буду опу.
А ты опять соси мой куй, облизав пот с яиц и с опы,
Когда захочешь ты, то сядь на него и двигай попой,
И в тот момент, когда кончая, – сядь на лицо, язык мокая,
И мокротой своей залей меня от опы до ушей.
Я в рот начну тебя "влюблять", а ты лишь будешь получать.
Когда сосать ты будешь куй, ты обтечёшь, кончая в рот,
Опять зальёшь моё лицо, а я лизать буду тебя
Только звезду и твои ножки и твою чёрную дыру.
Мы обмакая и течя, нальём друг в друга, и тогда:
Пойдём купаться всё любя, я снова кончу на тебя.
А после баньки снова – в рот возьмёшь и будешь ты сосать,
А я лизать буду опять твою всю мокрую звезду.
Оттрахав в "опу" теребя, в звезду любить буду тебя,
А ты лижи моё лицо, целуя каждый день, и всё.
На этом ампулке: «Конец», – сказал бы мой сейчас отец.
Но сколько можно ждать тебя, чтоб смог лизать я лишь тебя.
Приди быстрей, прошу тебя, "любить" хочу всегда,
Хочу лизать твою звезду, а также опу и ногу.
Вот, написавши этот «стих», я снова жду, когда ты вмиг
Придёшь ко мне, начнёшь сосать,
Когда смогу тебя "влюблять".
(Далее следует продолжения диалога)
– Теперь спрошу ещё тебя: «Но где же цифра 32?»
В каком пространстве или где она нас ждёт, когда и где?»
– Ты не спеши, ты задолбал, писать ведь ты уже устал,
И я устал; а цифры две, они лежат на твоём дне.
Его найди, потом – прочти, а завтра ты туда иди,
Скажи, что хочешь ты "влюблять" её в звезду и в рот давать.
Скажи ты также, чтоб она не лезла в душу и тогда
Скажи ты ей: «Пошли со мной, я буду только лишь с тобой».
Когда её ты возьмёшь, – прочти наш стих под сильный дождь.
И не забудь ты бросить пить, курить, трепаться и тупить.
Потом опять её лижи, ей в рот давай, её «люби»,
Налей ей в рот и пусть она будет «терпеть», твоя звезда.
Её ты в "опу" отлюби, потом на голову наложи,
И снова в "опу" ей засунь, оттрахай и в звезду засунь.
«Бери» её в звезду всегда, разов 2032-а,
И пусть она берёт в рот "уй", и всё течёт, как мистер «Дуй».
Когда звезду отлижешь ей – засунь ей в рот и пить налей,
Облей её, потом себя, лишь в опу трахая, любя.
Когда устанешь, то скажи, что пусть сосёт, а сам не спи,
Лижи её звезду и "опу", и налей ты ей в лицо.
Ну, что довольный будешь ты? Теперь иди, – цифры ищи.
Может поедешь ты куда, чтобы найти лишь: 32.
Потом скажи, что ты Роман и, что ты просто «обнырял»
Всё время и пространство тоже и что тебя всё время гложет,
Что хочешь ты её "влюблять", звезду и "опу" отлизать,
Что хочешь ей засунуть в рот и обкончавшись – снова в рот.
Давай, ищи, верней – читай и свои мысли накопляй,
Потом "люби", лижи и ты, и постоянно "её" «жри».
Ты обмочи свою башку в её зелёную звезду,
Потом засунь ей палец в рот, а куй – в задницу, идиот.
Надеюсь, я, что ты тогда, в конце концов, поймёшь меня,
Что надо делать лишь добро, чтоб быть счастливым уж давно,
Чтоб все могли тебе давать и чтоб собою наслаждать.
Найдя кассету 23-и, ты не поймёшь меня, пойми,
Ищи ты только 32-а, ну, а потом и я тебя
Начну искать и донимать, чтоб больше ты не смел бухать,
Чтоб больше ты не был лохом, и чтоб не лил на всех лохов,
Не трогай их, и ты тогда пойдёшь со мной туда, где я.
– И вот, я задолбался ждать, когда смогу её "влюблять",
Когда, когда, я не пойму, уже ждать больше не могу.
Болит башка и крышу рвёт, я – стопудовый идиот.
Скажи мне, Джек, в натуре, – где могу найти её, – в звезде?
– В звезде на полке, где пинал, её найдёшь. Ты не поня́л?
В блокноте, на листе, в письме, в тетрадке, у тебя, на дне.
Возьми блокнот, найди её, и завтра вылюби её,
Ты кончи в рот и отлижи её "ириську" и соски;
Налей в неё, «поешь» звезду, слижи её всю мокроту,
Засунь ей в рот, потом в звезду, потом и в опу, «угу-гу».
Всё, ты достал, закрой тетрадь. Ну сколько можно задавать?
Ты всё спросил, ну, а сам мне не сделал «то», – и я в грязьё.
– Ну, всё, давай, пойду в трезвяк, хоть я в натуре и дурак,
Быть может дела нам и нет в том, что закончился минет.
Бегущая строка в руке идёт к концу, и я уже
Устал писать, смотреть и петь, хочу лишь просто делать это:
Хочу «любить» её в звезду, лизать лицо и звезду,
Хочу я ноги облизать и в рот конкретно надавать.
Моя уже болит спина, совсем качается башка,
Желудок просится пожрать, а я хочу её «влюблять».
Но где ж найти и что сказать, чтобы дала она лизать?
Как объяснить, что я «влюблять» хочу, всё время – «25».
Она не знает, может быть, скажи ей во сне: «Иди ищи».
Пускай она ко мне придёт и мой онисюн в роток возьмёт,
Пускай раздвинет то очко, которое хочу давно,
Чтоб смог его я полизать, потом туда, чтоб накончать.
Ответь ещё, письмом ты мне, где мне её искать, – в грязье?
Я, стопудово, как дурак, она – лягушка, вот опять,
Стрела моя – моё письмо, которое пишу давно,
Уже я сказку начертил, а ты меня в неё вкати.
Прошу, вкати меня в неё, я, Джек, прошу тебя давно;
Я постараюсь бросить пить, курить, тупить и говорить.
Я тоже жрать уже хочу, но ручку я не отпущу,
Ведь я хочу звезду лизать, "любить" её в "опу" и в звезду.
Найди, прошу, и дай ответ, – когда начнётся «мой минет»,
Когда смогу её "влюблять", лизать звезду и в рот давать.
– Всё, закругляйся, задолбал, ты стихотворник и пинал.
Я твой не видел и не брал. Зачем же ты его искал?
Скрывайся от друзей подруг лишь только я, твой лучший друг
Спасибо, ты, что дал писать и хоть бы, что-нибудь понять.
Я не жалею ни о чём и ты получишь всё путём,
Путём лишь дружбы, а не лжи, ты это в натуре пойми.
А мясо есть, ты не спеши, когда полижешь – поспеши,
Купи потом копчёнки ты – и обожрись, меня пойми.
– Тебя я понял сто пудов, вся фишка в круге и кругом
Везде круги, они в дыму, об этом я тебе пишу.
– А ромб найти новый ты, лишь сможешь завтра, не спеши.
Спеши понять ты лишь меня, ведь я с тобой теперь всегда.
Крещенье ты ещё поймёшь тогда, когда её найдёшь,
Она тебя скрестит водой, а ты головкой и звездой.
Куда спешишь, я не пойму, зачем тебе бежать в трубу.
Ведь ты и так уже гниёшь и очень много не поймёшь:
Я всё же ручку зарядил и ничего не попроси –
Ни сил, ни жён, я не пижон, в той ручке кончился «вяжон».
– И вот, меня опять галяк, я эти дни живу вот так:
Хочу "влюблять" её, я жду и цифру 32-а ищу.
Ну, где она? Не знаю я. Лишь там, где сейчас моя звезда,
Где будет завтра и вчера, где есть сегодня и всегда.
Не знаю – сколько ещё ждать, но очень я хочу "влюблять",
Лизать звезду и в рот влюблять, и в опу, и в звезду влюблять,
Хочу лизать её трусы, холмы, груди, и все носки.
Меня «порвало», вот теперь мне нужно лишь найти удел.
Но где удел, я не пойму и сейчас сижу – себя «кришу»,
Вновь слышу, как болит спина, башка и «длинная» рука,
Которой я писал стишок на 99 строк.
И вот осталось отыскать ещё, наверно, цифр 5-ть.
А может даже, нет её там, где я знаю – всё моё;
Там, где не спит со мной барсук; там, где зелёный я, как друг.
И вот, пришёл сюда я, в лес, в который я забыл уж путь.
Надеясь, в то, что никогда не обрету свой я путь.
Писал, писал, и вот устал, её я всё ж не отыскал,
