Роман Бабкин
Действуй, мозг! Квантовая модель разума
Самое лаконичное изложение нашей модели сводится к тезисам:
– Мозг состоит из конечного числа элементов, порождающих во взаимодействии друг с другом и со средой бесконечные множества мыслей, вычислений и действий. Существенно, что взаимодействие элементов суть непрерывный синтез квантовых суперпозиций.
– Элементы мозга во всякий момент времени находятся в том или ином динамическом режиме. Самый важный из них – хаотический, благодаря которому появляется новая информация.
– Цель разума – производство смыслов и знания. Смысл не всегда решает адаптационные задачи. Но даже бесполезные и/или невычислимые смыслы посредством, например, конкуренции способствуют становлению полезного смысла. Ряд таких смыслов составляет живой, неустойчивый и, вместе с тем, упорядоченный, процесс – знание.
Наука о мозге соткана из созданных им же догадок, идей и вычислений. Законы природы (или то, что мы называем «законами природы») не противоречат этой реальности, а органично с ней сочетаются.
Можно думать, что мы их открываем или нам их позволяют открывать. Но, вернее всего, мы конструируем их по собственному образу и подобию. На это указывают лучшие научные теории и учитывающий наибольшее число разумных предположений тип логического рассуждения, абдукция.
Объяснение – как выражение универсальных закономерностей и как интерпретация нашего разума – должно быть стройным, чистым, ясным. Критерий полезности не менее важен, чем красивая обёртка и безупречное, с точки зрения этики, содержание.
Даже не обладая абсолютной полнотой, такое объяснение даёт надёжные практические прогнозы. В отличие от покрытых плесенью теорий и запутанных, претендующих на всеохватывающую мудрость, сюжетов, каждый пласт которых подобен очередной черепахе. Сказки, может, и дают пищу для ума, но не создают ни предпосылок, ни энергии для интеллектуального движения.
Познание есть бесконечное и увлекательное действие. Это так же верно и просто, как то, что круглая Земля вращается вокруг Солнца, а завтра наступит новый рассвет.
И никакой тайны тут нет.
Рисунки и таблицы к главе 1
Глава 2. Мозг чувствующий
Наверно потому, что всё это мои чувства —
Одновременно радостно и почему-то грустно…
«Время и Стекло» раскрывают тему
Эврика!
математик Архимед во власти эмоций
Воротилы мысли
Существуют такие онтологические проблемы, полное и окончательное решение которых до сих пор не найдено, и неизвестно – будет ли найдено вообще. Во все времена люди, так или иначе, интересовались этими проблемами, формулируя их примерно так:
– вопрос №1 – Как устроен и как возник разум?
– вопрос №2 – Как устроена и как возникла Вселенная?
– вопрос №3 – Как устроена и как возникла жизнь?
– вопрос №4 – Какова природа бытия: из чего состоят разум, Вселенная, жизнь и всё остальное?
Порядок важности этих вопросов зависит от индивидуальных предпочтений и может быть произвольно изменён. А, вот, порядок формирования знания о каждом предмете всегда один и тот же.
Сначала появляется догадка, отвергающая устоявшееся представление. Затем – структурированная новая теория, поначалу конкурирующая со старым объяснением на равных. Впоследствии альтернативная теория побеждает в серии экспериментальных проверок (а также потому, что способна хорошо объяснить нарастающий поток новых фактов и наблюдений). Наконец, молодая теория сама утверждается в качестве мейнстрима, заполняющего всё смысловое пространство, и порождает прикладные теории, концепции, технологии.
Ответы на четыре, перечисленных выше, вопроса естественным образом переплетаются, а иногда попросту дублируют друг друга. Скажем, метафоры, объясняющие мир, переносятся на разум; живые и неживые системы оказываются состоящими из одних и тех же элементов и т. д.
В этом хитросплетении гипотез, теорий, концепций важно увидеть первичное зерно – идею-догадку, ставшую интеллектуальной инновацией. У каждой эпохи, не исключая самые дремучие времена, такие инновации были.
«Воротила мысли» – выражение, употребленное однажды виконтом де Вогюэ по отношению к Максиму Горькому. Выражение ироническое, но, думаю, не без изрядной доли уважения. Ведь именно так можно назвать людей, предлагающих или красиво формулирующих новые идеи.
Воротилами мысли были древнегреческие исследователи и философы, впервые предложившие во многом популярные до сих пор представления о природе человека.
Наверное, справедливо восхищаться отдельными догадками и идеями мыслителей далёкого прошлого, но главный их тезис об устройстве и работе мозга абсолютно ошибочен. Ему отводилась второстепенная роль или вообще не придавалось какого-либо значения в формировании сложнейшего поведения человека.
Центральным понятием был не разум, а душа.
Кротонский врач Алкмеон, живший в V веке до н.э., проводил анатомические изыскания. Как, вероятно, многие пытливые умы до него, он зафиксировал вполне очевидный факт: внутри человеческого тела есть множество длинных тонких волокон (др.-греч. neura), которые тянутся от мышц к помещенному в череп мозгу.
Следовательно, этот орган каким-то образом управляет телесными мышцами, координирует их движения.
Но Алкмеону также было ясно, что это сфера телесного, материального начала. А в человеке, несомненно, есть ещё и духовная составляющая. Нетленная и бессмертная душа (др.-греч. psyche). Она-то и выполняет самую сложную работу – мыслит и чувствует. То, что на это способен мозг, врач вообразить не мог.
Алкмеон был сыном своего времени: разделение душевного и телесного представлялось ему естественной идеей.
Примечательно его, одно из немногих дошедших до нас, высказывание: «У человека большею частью всего по два». 10 Полагаю, речь шла не только об анатомии.
Примерно через сотню лет после Алкмеона врачи практиковали уже в совершенно других условиях. Действовал запрет на вскрытие человеческих тел. Новых фактов не прибавлялось, а остроумные догадки были редкостью.
Вместе с тем приблизительно в IV век до н.э. на Западе зародилась профессиональная медицина (отцом которой по праву считают Гиппократа). Специалисты в области здоровья обособились в отдельные медицинские школы. У каждой из них была своя теория и свой взгляд на функции мозга. В чём-то эти взгляды сходились, в чём-то противоречили друг другу.
Сам Гиппократ, признавая существование души, не различал собственно нервные волокна и сухожилия – всё это именовалось «нервами», по которым бегали «животные духи». 11
В трактате «О сердце» из Гиппократова Корпуса (что, впрочем, не означает, что все входящие в него сочинения написаны самим Гиппократом), например, утверждалось, что «ум человека пребывает по природе в левом желудочке [сердца – Р.Б.] и управляет остальной душой».
Из другого трактата узнаём, что «мозг подобен железе», и он «бел, рыхл, как железы, …оказывает голове те же услуги, какие оказывают железы: именно, на основании изложенного мною, помогает удалению влаги».
А, вот, скажем, автор трактата «О священной болезни» безапелляционно заявлял, что «мозг имеет весьма великую силу в человеке, ибо, находясь в здоровом состоянии, он бывает для нас истолкователем всего того, что происходит от воздуха, но самое понимание дает ему воздух». 8
Очевидно, последнее утверждение связано с традиционными для того времени представлениями, где одним из первоэлементов признавался воздух.
Такую отсылку в медицинском сочинении видеть непривычно. Однако ничего удивительного в этом нет. Осмысление самой сложной, познавательно-интеллектуальной и чувственно-иррациональной, деятельности человека считалось профессиональной обязанностью философов. Настоящими «лидерами мнений» в Древней Греции были именно они, а не врачи.
При этом почти каждый мудрец верил в существование души.
Демокрит, которого полагают первым материалистическим мыслителем, считал, что душа распределена по разным органам и частям тела человека: включая не только мозг, но и печень.1
Сократа и Платона относят к мудрецам, проповедовавшим идеалистическое мировоззрение. В их понимании душа есть бессмертная и вечная сущность, обитающая в голове, груди и желудке. Парадоксально, но при этом, в отличие от материалиста Демокрита, идеалист Платон доказывал, что в познании рациональное предшествует чувственному.14
Аристотель из всех античных философов ближе всего подошёл к современному толкованию термина «личность» (потому-то популярен до сих пор: особенно среди психологов и педагогов). Он описал душу как нечто такое, что оживляет тело (в том числе – мозг), заставляет его двигаться, ощущать и, в то же время, обладает индивидуальными особенностями. Аристотель предложил свой вариант местоположения души (вернее, её части: т.н. «пассивного, телесного ума») – в сердце.9
Бытует мнение об извечном антагонизме «западной» и «восточной» точки зрения. Однако, по крайней мере, в рассматриваемом нами вопросе это не так.
Наоборот, находятся замечательные подтверждения исторического параллелизма между философией Запада и Востока.
Древнекитайские воротилы мысли по остроте ума ничуть не уступали древнегреческим коллегам.
Они полагали, что бытие во всем многообразии пронизано вездесущей космической энергией ци (у греков существовало близкое по смыслу понятие «пневма», иногда толкуемое как «дуновение воздуха»). Которая проявляется, вообще говоря, двумя фундаментальными началами – инь (женское, тёмное, мягкое и др.) и ян (мужское, светлое, твёрдое и др.). И, в частности, предопределяет в теле человека назначение его органов. При этом недостаток ци приводит к недомоганию и болезням.
В старейшем восточном медицинском трактате «Нэй цзин» (около III века до н.э.) придворный врач Ци Бо просвещает китайского императора Хуан-ди: «Сердце в организме выполняет функцию правителя. Из сердца исходит свет духа-шэнь». (Дух-шэнь – это воплощение ци, в какой-то мере соответствующее понятию души.) Таким образом, сердце – центральный регулирующий и духовный орган.
А что же мозг?
По словам мудрого Ци Бо, головной мозг, наряду, например, с желчным пузырём и маткой, относится к категории органов-цзан – вместилищ или «сокровищниц». Их символом является Земля, они сохраняют в себе инь. В то же время для нормального функционирования они нуждаются во взаимодействии с органами-фу (ян, Небо). К которым причисляется, например, тонкий кишечник.6
Это описание очень даже подходит для объяснения согласованной работы желчного пузыря и тонкой кишки.
«Мутное дыхание ци» из органа-дзан (желчь из желчного пузыря) попадает в орган-фу, где трансформируется и передаётся дальше (желчь, оказываясь в двенадцатиперстной кишке, разрушает жиры и активно стимулирует сокращения кишечника).
Но при чём тут мозг? Какую роль он выполняет в обмене ци?
Вероятно, не слишком значительную. Иначе придворный врач китайского императора рассказал бы об этом подробнее.
В последующие несколько веков представления о душе и мозге не изменились. Духовное и телесное по-прежнему разграничивалось. Концепция души живо, хотя и довольно бестолково, обсуждалась философами. А мозгом никто, кроме особо любопытных врачей, не интересовался.
Одним из таких был греческий медик Гален, сделавший во II веке н.э. блестящую карьеру в Риме. Он много читал и комментировал труды Платона, Аристотеля и, само собой, Гиппократов Корпус.19
К тому же, проделал значительную практическую работу по изучению человеческого тела (анатомические исследования с определенными оговорками допускались). Описал головной и спинной мозг, восемь пар черепно-мозговых нервов, а также доказал, что тело человека содержит множество нервов, участвующих в ощущениях и движениях.
Как почти все образованные современники, Гален придерживался идеалистического мировоззрения.
Соединив давние теории и собственные наблюдения, врач постулировал существование трёх субстанций в теле человека: «жизненная пневма» (самая важная, в сердце), «душевная пневма» (головной мозг) и «естественная пневма» (печень). Их преобразования, по мнению Галена, приводили к рождению соответствующих «сил» (лат. vis), взаимодействие которых, в свою очередь, определяло все происходящие в организме процессы.7
Суммируя результаты исследования и осмысления природы человека античными учёными, выделим ключевые тезисы:
– Всё сущее делится на материальное и идеальное. Поэтому и сам человек – существо двойственное (тело и душа, рациональное и чувственное, инь и ян).
– Душа есть средоточие индивидуальности и сложности человека. Включая все его идеи, глубокие мыслительные конструкции, разнообразные комплексы эмоций и чувств.
– Мозг – орган тела и, по отношению к душе, вторичен. В лучшем случае он содержит лишь часть души и/или под её контролем выполняет вспомогательные телесные функции.
Итак, специфической особенностью человека признавалась душа. Именно в ней рождались мысли и чувства – вся сложность человеческой личности. В свою очередь, духовному началу противопоставлялось материальное, телесное.
Это, в общем и целом, соответствовало наблюдениям на протяжении тысячелетий человеческой истории: для наших предков было очевидно, что мысли и чувства могут сохраняться после смерти человека (например, в воспоминаниях других людей, а также в виде текстов, произведений искусства и т.д.), а тело рано или поздно умирает.
Не будем поддаваться ироническому чувству, возникающему при чтении старинных трактатов. Знание растёт медленно, и нужно терпение, чтобы насладиться его плодами.
Вряд ли, живя во времена Аристотеля или Ци Бо, мы могли бы предложить лучшее объяснение разума. Огульная критика существования души так же отвратительна, как желание во всяком поступке человека видеть проявление загадочной и необъяснимой духовности. Человеческая природа неизмеримо сложнее этой вульгарной трактовки. В то же время она – необходимый и неизбежный этап самопознания.
Древние воротилы мысли отказали собственному мозгу в способности мыслить. Зато они сумели сконструировать чрезвычайно сложное, ёмкое и многогранное, понятие.
Душа – философско-медицинский мейнстрим на заре нашей цивилизации.
Отец психологии
Если есть душа, то должно быть и учение о ней.
Трудно считать таковым чрезвычайно путанные и громоздкие рассуждения античных мыслителей. Их требовалось как-то упорядочить. И более того: включить в обновленную концепцию накапливающиеся факты о мозге. Добросовестно собранные исследователями вроде Галена.
Этимология термина «психология» состоит в выделении двух корнеобразующих слов: «psyche» и «logos». Поэтому традиционное толкование: психология есть наука о психике/внутреннем мире человека.
Однако буквальный перевод иной: психология – учение о душе.
Был ли у психологии основоположник?
Широкой публике, разумеется, более всего известен «дедушка Фрейд». Воспитанные в советской культуре вспомнят, прежде всего, об академике Павлове и его типологии темпераментов. Те, кто в теме, назовут психофизиолога Вильгельма Вундта. Он писал невероятно объёмные научные труды и в 1879 году открыл первую в мире лабораторию экспериментальной психологии.
На мой взгляд, отцом психологии следует считать Блаженного Августина. Именно этот философ и теолог обеспечил терминологией и смыслами все последующие поколения психологов.
Блаженный Августин сделал для науки о мозге две важные вещи.
Во-первых, ввёл в обращение язык, на котором по сей день говорят психологи, психиатры, неврологи и прочие специалисты, изучающие мозг. На этом же языке о нём нередко высказываются обыватели.
Суждение (лат. intellectus), разум (лат. mens), осмысление (лат. ratio), чувство (лат. sensus), чувственные образы (лат. species sensibiles), память (лат. memoria), личность (лат. persona) и всевозможные их производные – понятия, хоть и существовавшие до Августина, но наполненные им определённым смысловым содержанием.
Во-вторых, этот Отец Церкви в значительной степени сформулировал первую внятную гипотезу о мозге – его двухмерную модель. Для людей идеалистического мировоззрения она до сих пор служит непревзойденным образцом теоретического осмысления всех фактов и наблюдений, касающихся нашего разума.
Мозг удобно описывать как систему. Поэтому сейчас и впредь мы будем придерживаться единого плана изложения соответствующей модели: последовательно выделим и кратко рассмотрим теоретический базис, элементы системы, принципы их взаимодействия, общее назначение и отдельные функции.
Модель, предложенная Блаженным Августином, была результатом его длительной мировоззренческой эволюции.
Известно, что в юности он симпатизировал манихеям (главная идея – вечная борьба двух противоположных и равномогущественных начал: Добра и Зла, Света и Тьмы и т.д.). Затем увлёкся философией неоплатонизма (акцент на единой, принципиально непознаваемой, сверх-сущности, проявляющейся в различной форме: упорядоченный Мировой Ум, наделенная волей Мировая Душа и пр.). И, наконец, пришёл к монотеистической религии – христианству.
Во всех этих концепциях существование индивидуальной души под сомнение не ставилось.
Элементов души или разума, как таковых, Августин не выделял. Он следовал античной традиции и, соединяя её с библейской версией сотворения мира, сообщал о четырёх первоэлементах-стихиях: огонь, воздух, вода и земля.
Об их взаимодействии теолог отзывался глухо: «…вопрос о превращении элементов до сих пор открыт и не выяснен даже теми людьми, которые посвящали свой досуг весьма тщательному исследованию этого предмета».
Несмотря на это, Августин соотносил каждый вид телесных ощущений с определённым первоэлементом. Зрение он ассоциировал с огнём, слух – с воздухом, обоняние и вкус – с водой, а осязание – с землей. При этом делал важную оговорку: «…несмотря на остроумные соображения, приписывающие ощущения различным телесным элементам, сами чувства возбуждаются через более тонкое тело душой, которой и принадлежит сила ощущения, хотя сама душа и бестелесна». 3
Зато Августин сформулировал подробную феноменологическую структуру.
Где, во-первых, разум – часть души, присущей всем живым созданиям (растения и животные наделены низшими ступенями души – соответственно «растительной» и «ощущающей»).
Во-вторых, разумная душа имеется только у человека. У неё пять ступеней-уровней, которые условно можно обозначить так: познание и творчество, кротость и милосердие, безмятежное стремление к Богу, достижение Истины, созерцание и наслаждение Божественной Мудростью (это последняя, высшая ступень).4
В-третьих, важным феноменом теолог считал «личность» – смешение души и тела, специфическое для человека. В этом рассуждении мыслитель строил аналогию с Христом, его двойственной богочеловеческой природой.20
Среди функций телесного разума Августин подробно останавливался на памяти и описал, в соответствие с предполагаемыми механизмами, пять её форм.
«Сенсорная память» (формирование и сохранение образов непосредственно от каждого из пяти органов чувств), «память о самом себе» (образ себя в прошлом, настоящем и предполагаемом будущем), «интеллектуальная память» (врожденные идеи, правила, логика и пр., а также способность соединять образы прошлого в единую мыслительную конструкцию), «память сложных чувств» (хранение воспоминаний о любви, грусти, радости, страдании и др.), «память о забытом» (здесь, возможно, имелось в виду не только ощущение «помню, что забыл, но не помню, что именно», но и ложная память – т.н. псевдореминисценции).22
В отношении интеллекта теолог высказывался менее ясно. Но определял его как способность делать умозаключения и обобщения. Что в целом совпадает с общепринятым сейчас толкованием.
Следует особо отметить, что главным инструментом самопознания и, через него, познания Бога для Августина был не разум, а бестелесная душа.
Причём душа, наделенная любовью.
Это открытие Отец Церкви сделал в своём монументальном, во многом подводящем итоги философских и религиозных исканий всей жизни, труде «О граде Божьем».
Выше мы обратили внимание на то, что исследователь различал телесные ощущения и сложные чувства. Последние, хоть и опосредуются умом, производятся бессмертной душой. Самое мощное из высших чувств – любовь. Которая истинна даже тогда, когда любишь ложное. «Ибо у нас [в отличие от животных – Р.Б.] есть иное чувство… посредством которого мы различаем справедливое и несправедливое: справедливое – когда оно имеет известный созерцаемый умом вид, несправедливое – когда не имеет его. Для деятельности этого чувства не нужны ни острота глазного зрачка, ни отверстие уха, ни продушины ноздрей, ни проба ртом и никакое другое телесное прикосновение. Благодаря ему я убежден, что я существую и что знаю об этом; благодаря ему я люблю это и уверен, что люблю». 2
Итак, суть учения Августина сводится к следующим тезисам:
– Душа и телесный разум – принципиально разные сущности.
– Душа использует разум (его разнообразные инструменты-функции, включая память и интеллект) для познания Истины, т. е. Бога.
– Душа также наделена способностью проявлять сложные чувства, главное из которых – любовь.
Тут мы сделаем паузу и особо подчеркнём значение и глубину концепции теолога.
Имеется ряд важных обстоятельств, которые, на наш взгляд, раз за разом упускают, как критики религиозного мировоззрения, так и сторонники «разумного замысла».
Учение Августина сосредоточено на самых сложных феноменах мозга, объединенных им в понятие «душа».
Анатомия головного мозга, различение нервов и сухожилий, детальное устройство органов чувств теолога не интересовали. Эти мелочи относятся к телу и могут, вообще говоря, изменяться для нужд души и по воле всемогущего Творца.
Поэтому, сколько бы медицинских фактов ни откапывали и ни описывали врачи (Августин, конечно, был знаком с трудами Галена), ядро учения – концепция души – остаётся в неприкосновенности. 8 или 80 пар черепно-мозговых нервов у человека, 5 чувств у него или 25 – не важно. Важно, что они служат потребностям личности – гармоничной ассоциации любящей души и её разумной части, включающей память и интеллект.
В наши дни над отвлеченными спорами фанатов науки и креационистов Августин бы посмеялся.
Какая разница – как и почему возник человеческий глаз? Бог, если нужно, легко сделает часовщика зрячим. Не в этой частности дело. Задача в том, чтобы дать глубокое объяснение сложности человеческого поведения.
Учение о душе, прежде всего, рассказывает о человеке, а не о Боге. Оно, хоть и касается эсхатологических вопросов, центрируется на обывателе, его практических нуждах. Гипотеза Августина – убедительный пример системного антропологического подхода.
Августин в нюансах оказался дотошнее, чем Аристотель, и мыслил шире, чем Платон.
Догадка о существовании души возникла на заре человеческой цивилизации. Её автора мы, вероятно, никогда не узнаем. Но никто из последующих мыслителей, за исключением Блаженного Августина, не сумел создать столь тщательно проработанную теорию мозга.
Благодаря новому, как сказали бы раньше, диалектическому, уровню осмысления самого процесса мышления и его продуктов он смог не только точнее описать сформулированными другими философами дихотомии, но и органично их соединить.
В его изложении мозг – не как орган тела, а как орган познания – поднимается со ступени телесного придатка на высоту излучаемого душой «умственного света». Эмоции отчётливо разъединены и одновременно сочетаются в разнообразные духовно-телесные альянсы. Которые, в свою очередь, являются частью неповторимой человеческой индивидуальности.
Быть может, впервые человек, анализируя и оценивая работу собственного мозга, сделал допущение об общей природе т.н. «идеального» и т.н. «материального» и, не вступая в противоречие ни с одним имеющимся фактом, написал грандиозную картину человеческого ума.
Отметим, что свои взгляды Блаженному Августину приходилось защищать в острой полемике с популярными тогда манихеями и неоплатониками.
Разумеется, экспериментов по обнаружению души не проводилось, но представление о двуединой природе человека не было редкостью (в Китае, например, можно было наблюдать похожую модель: инь и ян, Земля и Небо и пр.).
И тот факт, что на многие столетия для Европы точка зрения Августина сделалась доминирующей, указывает на слабость конкурирующих гипотез. Которые, хотя исходили из той же предпосылки, не были столь детальными и не отвечали в нужной степени чаяниям миллионов людей.
Более того: августиново учение оказалось как нельзя лучше вписанным в контекст других теорий – ответов на вопросы о мироздании, о происхождении жизни, о природе бытия.
Сопутствующие объяснения теолог не выдумывал, а взял уже разработанными. То были соответственно: геоцентрическая система Птолемея, описанный в Библии Акт Творения и учение о первоэлементах-стихиях, почерпнутое в трудах античных философов. Не везде эти концепции принимались, а если и принимались, то с оговорками, дополнениями и т. д.
Тем не менее, именно мировоззрение Августина связало их в единое целое – комплекс хорошо продуманных объяснений, каждое из которых поддерживало другое и добавляло ему правдоподобности.
Коротко говоря, учение о душе в изложении Августина – первая квазинаучная гипотеза об устройстве и работе мозга. Она приблизила научное осмысление человеческого разума, сделала его неизбежным.
Такая глубина объяснительной силы – редкость в наше суетное время.
Рационалисты и идеалисты в рассуждениях о разуме предпочитают закидывать друг друга фактами. Но без всеохватывающей теории даже правдивые факты – зыбкая почва. На ней, как на мокром панцире черепахи, удержаться трудно.
В концепции Августина ясно различимы два измерения человеческой природы. Поэтому мы идентифицируем её как двухмерную модель мозга (см. табл. 2).
Справедливости ради скажем, что существует иная точка зрения. О том, что богослов никак не продвинул науку вперёд и «затормозил развитие природоведения». 13
Во-первых, если б это было так – т.е. всё, что сказал Августин о разуме, есть нелепость и враньё – в наше время подобные взгляды, во всяком случае, для своего личного пользования люди бы не выбирали.
Сегодня многие учёные – физики, математики, молекулярные биологи, нейропсихологи и пр. – являются приверженцами идеалистического мировоззрения. Это ничуть не мешает им быть успешными в своей профессиональной области.
Объяснение тут очень простое: они не считают научные теории о мозге более убедительными, нежели то, что предложил преимущественно Августин и отчасти другие Отцы Церкви.
А ведь эти люди – специалисты, чья работа во многом сводится к тому, чтобы строго различать полезное и бесполезное, имеющее смысл и бессмыслицу.
Во-вторых, о концептуальной сущности этой модели и других «природоведческих» взглядов Августина современные интеллектуалы судят тоже весьма благосклонно.
Физики неоднократно указывали на теолога, как на первого мыслителя в истории человечества, заявившего о том, что время не является абсолютным и вечным. Ни много ни мало это краеугольная предпосылка общей теории относительности. На это обращал внимание и подчёркивал, например, Стивен Хокинг.26
Нейроучёные откровенно восхищаются интуицией Августина в отношении описания различных видов памяти, которые удивительным образом согласуются с нынешними взглядами психологии и нейробиологии.22
А философы с репутацией, исключающей какую-либо симпатию к ортодоксальному религиозному мировоззрению, отмечают поразительную сложность и актуальность концепта личности, сформулированного этим теологом.24
Было бы глупо изображать Отца Церкви рационально мыслящим учёным. Тем не менее, невозможно отрицать поразительную живучесть представления о существовании души.
А если объяснение не просто живёт очень долго, но на протяжении тысячи лет является научным мейнстримом, значит, к нему стоит присмотреться.
