Роман Александрович Денисов
Один день
Сигарета принесла только гадостное чувство, и нерабочее настроение удвоилось. Взгляд студента бессмысленно уставился в угол, где скопились пыльные шарики – «какашки призраков», – вспомнилось ему что-то из Чака Паланика. «Нет, все, хватит бездельничать, надо взять себя в руки».
Он снял куртку, надел рабочий халат и подошел к своему треножнику, на котором стоял каркас: «Надо открыть чью-нибудь работу и слепить с нее». Ближайшей оказалась скульптура студента из Китая, учившегося по контракту и за упорство прозванного «Муравьем». Открыв работу, Гашин увидел мужскую фигуру, в половину натуральной величины, хорошо проработанную, с соблюдением общности больших объемов и не разбитую на мелочи. «Да-а, не успеть за одну чёртову ночь, не успеть и половины, вот завтра поставят очередную двойку, а это уже автоматическое отчисление, и прощай гражданская жизнь, лоб забреют, форму выдадут и буду маршировать. Полжизни отдам, лишь бы всё сдать».
Пока студент представлял свое неутешительное будущее, в дверь тихо вошел человек средних лет, совершенно обыкновенной наружности. Он негромко кашлянул, чтобы привлечь внимание парня. Гашин, вздрогнув, повернулся и увидел перед собой, как показалось, знакомое лицо.
– Здравствуйте, извините, что помешал, у вас не будет сигареты? – произнес вошедший приятным голосом.
«Здесь я его не видел, на студента он не тянет, на преподавателя может… но время познее, так где же?» – вспоминал студент.
– У меня кончились, недавно последнюю скурил.
– Ну, ничего, еще раз извините, – незнакомец повернулся было уходить, но на секунду застыв, произнес, впиваясь глазами в лицо собеседника:
– Если ты не сделаешь к завтрашнему дню задание, тебя отчислят, как раз под дополнительный зимний набор, и попадешь ты в одну из самых плохих частей, под Питером, а там ой как московских не любят.
Гашин ощутил невесомость во всем теле. «Левитация», – пронеслось у него в голове.
