Родион Рессет
Колокольчик для Незнакомки
Тугие времена
Прошло два года … Всё изменилось как-то незаметно, и в то же время очень неожиданным образом. Настали тугие времена!
Правительство страны вдруг поменяло приоритеты и ввело по факту заградительные таможенные пошлины на ввозимые нами из-за рубежа подержанные автомобили. Оно стало вовсю приветствовать и очень бурно развивать свои экономические отношения с различного рода зарубежными компаниями по поставкам и производству новых автомобилей в нашей стране.
Совсем новенькие «Рено», «Форды», «Митсубиши» вдруг стали появляться и тут, и там! Что уж говорить о таких различных марках, как «Тойота», «Киа» и «Хундай»? А классные и модные европейки – «Фольксваген», «Ауди», «Шкода», «Опель», потоком хлынувшие на наш российский рынок? Ну, а за ними уже пришли и дорогостоящие «Мерседес» и «БМВ»!
Разного рода хитрые кредитные предложения и льготные программы по приобретению новых автомобилей окончательно добили наш и без того небольшой и скудный автомобильный бизнес. Перегон подержанных машин стал совсем не выгоден. Наши поездки за границу за машинами к весне и вовсе сошли на нет. Мы уныло распродавали все свои ранее пригнанные машины и «висляки». Словом, недавно удачливые в финансовом плане гонщики резко обеднели и искали себе, кто где только мог, новую денежную работу. Кто-то из нас подался в маршрутчики, кто-то в извозчики-таксисты, а самые изворотливые, ушлые и зажиточные стремились открыть свой, пусть хоть и не очень большой, но собственный доходный бизнес. Однако же всю эту сложившуюся ситуацию усугублял быстро надвигающийся всеобщий экономический кризис…
За два прошедших года я пригнал и продал где-то около шестидесяти восьми автомобилей. В общем итоге за всё это время сумма заработанного составила два миллиона шестьсот тысяч рублей. Половина из этих бабок была заработана деньгами, вложенными в мою машину, и принадлежала мне по праву.
Остальные миллион триста подлежали дележу в равных долях между мной и Стасом, так как по устному договору бизнес у нас был «пополам». Более того, мне необходимо было вернуть ему средства, вложенные в общий автомобильный бизнес, или передать в его личную собственность одну из машин. Поскольку бизнес постепенно изживал себя, мне предстояло сделать это в самое ближайшее время…
Так получилось, что последнюю машину «Тойота Матрикс», цвета мокрый асфальт, я пригнал как раз на имя Стаса по его доверенности. По обоюдному согласию, как обычно, я выставил её на Люберецком автомобильном рынке, но продажи к апрелю месяцу окончательно остановились. Я тратил деньги на аренду двух машиномест, ведь у меня там на торгах стояла ещё одна «Тойота» белого цвета, но всё было безрезультатно… Торги не шли!
А Незнакомка, так случайно когда-то оказавшаяся в моей постели, вспоминалась мне всё реже и реже… но я всё же помнил её запах! …
– Ну, что, Колян! Тоже виснешь со своими корчами? – ко мне с ехидной улыбочкой подкатил Каприз, кутаясь от прохладного весеннего ветра в стоячий воротник своей лёгонькой куртки.
– Как и все, – здороваясь с ним за руку, уныло ответил я.
– Ясно. А я здесь со Стасом! – невзначай объявил мне Гарик.
– Да-а? – удивлённо протянул я, – чего он тогда в твоей машине сидит? Инспекцию решил провести?
– Издеваешься? – злобно хмыкнул Каприз, – просто скучно человеку стало дома сидеть, решил развеяться! Что ж ты думаешь, у тебя одного теперь кризис наступил? Всем сейчас трудно… Вечерком подгребай к магазину, бухнём!
– Спасибо за предложение… там видно будет!
– Ну, смотри сам, – и Гарик бодро направился вдоль ряда, едва бросая рассеянный взгляд на окружающие автомобили.
Была суббота, шёл самый разгар этого торгового дня, однако по наличию покупателей, вернее, по их практическому отсутствию, об этом говорить было трудно. Кое-где болтались праздные зеваки и без особого интереса устало хлопали дверцами выставленных на продажу авто. Унылые продавцы подержанных машин то и дело огромными махровыми щётками лениво смахивали пыль со своих железных коней, наводя никому не нужный лоск на свои машины и придавая им безукоризненный вид. Весеннее солнце неумолимо клонилось к закату, а это значило, что пора было оплачивать арендованные машиноместа и отправляться на ночлег…
– Здорово, Колян! Ты ночевать к своей Семёновне? – весело воскликнул проходящий мимо знакомый брянский гонщик по имени Андрей, а по кличке – Баламут.
Его очень высокий рост, несуразная и удивительная худоба, коротко стриженные взъерошенные русые волосы в сочетании с весёлыми голубыми глазами и его почти никогда не закрывающийся рот, искривлённый в хамской и насмешливой улыбке, выдавали в нём отъявленного разгильдяя, крайне беззаботно относящегося ко всему, происходящему в его жизни.
Кличку свою Андрюха тоже получил очень нелепо, когда попал в смехотворную ситуацию, по случаю придя ночевать к моей квартирной хозяйке Семёновне. Находясь в кругу земляков, таких же гонщиков, как и он сам, Андрюха с упоением шлёпал языком, рассказывая какую-то очередную байку. В этот момент в комнату вошёл я, будучи абсолютно не в курсе дела разговора. И в тот самый миг Андрюха задал какой-то вопрос, обратившись ко мне. Ну, я, естественно, в недоумении, молча пожал плечами…
– Ох, и баламут же ты, Колян! – разочарованно и громко в запале выкрикнул он и тут же виновато округлил глаза, сообразив, что ляпнул что-то не в ту степь.
– Что-что? – искренне возмутился я под грянувший дикий хохот присутствующих, – это я-то баламут? Я же ещё вообще не сказал ни единого слова, в отличие от тебя! Мелешь тут непонятно что без умолку! А я ещё и баламут?
Я, картинно выпучил свои глаза и вовсю напустился на него, замахнувшись рукой, а Андрюха виновато заржал, но съёжившись в кресле, сделал вид, что отбивается от моих воображаемых атак.
С тех пор и прикипела к нему кликуха – Баламут, на конце которой я с наслаждением произносил букву «д», но Андрюхе, как видно, было всё ни по чём – как с гуся вода!
– Привет-привет! – озабоченно ответил я Андрюхе, – да какой там Семёновне? Заболела она… тяжело и надолго… у тебя там, кстати, свободного места не найдётся?
– У меня? Откуда? Я что, хозяин, что ли? – пожал плечами беззаботный Баламут.
– Жаль! Надо где-то кости кинуть, а где – ума не приложу…
– Я позвоню тебе, Колян, если что надыбаю! А эта белка твоя?
Андрюха кивнул на белую «Тойоту», с интересом рассматривая мой автомобиль.
– Ну, моя, – утвердительно кивнул я.
– Продай, а? У меня заказ на белку есть!
– «Продай», – усмехнулся я, – ты же нормальной цены не дашь, по дешёвке клянчить будешь! Знаю я вас, перекупщиков!
– Можно подумать, что ты сам ни разу не перекупал! – громко возмутился Баламут.
– Я? Ни разу! Зуб даю! – жестом поклялся я.
– За тринадцать заберу! – нагло оскалился Андрюха.
– Да пошёл ты… – я махнул рукой и, закрыв свои машины, отправился в кассу оплаты арендных мест.
– Подумай до завтра, Колян! – задорно крикнул Баламут мне вдогонку, но я ему не ответил.
Возле магазина никого из гонщиков не было! Ни души! Даже Каприза, настойчиво приглашавшего меня бухнуть, и близко не было… Видимо, они со Стасом уже определились на ночлег!
Я присел на скамейку у высокого крыльца магазина и стал обзванивать знакомых гонщиков, которых уже видел сегодня на автомобильном рынке «Гарант», стремясь напроситься к кому-нибудь заночевать. Но везде меня ждал крутой облом! Торги были слабыми, поэтому никто из нас раньше времени не спешил разъезжаться домой, пытаясь реализовать хоть малейший шанс на продажу своего авто. Естественно, что все места были заняты.
Минут через двадцать после неудачных попыток найти себе пристанище я поднялся на крыльцо и вошёл в магазин. За прилавком суетились три продавщицы, обслуживая покупателей. У меня возникла мысль по знакомству спросить у них, не посоветуют ли они мне какую-либо квартирную хозяйку из числа своих постоянных покупательниц преклонного возраста? Всё же моя плата за ночлег – хоть какая-то прибавка к мизерной старушечьей пенсии!
– Люба! Не хочешь завалящего мужчинку приютить на ночь? А то горемыке переспать негде! – рассмеялась одна из них.
– И не с кем! Да, Наташ? – подхватила, улыбаясь, другая.
– Ну, чего вы тут ржёте! Овечки облезлые! Нет, чтобы взять, да помочь человеку, – зло вмешалась в разговор третья торговка.
Она блеснула очень вульгарно накрашенными голубыми глазами и подошла поближе ко мне. Будучи гораздо крупнее своих товарок и значительно выше своих подруг ростом, она выгодно отличалась красотой бледного полноватого лица, играя пухлыми ярко-красными от помады губами. Чёрные волосы под чепцом… Она была удивительно похожа на Незнакомку! Но только не цветом волос!
– Ой, Танюха! Ты никак себе этого красавчика захотела?
– Мужика хотела, вот и залетела!
Озорные Люба и Наташа снова разразились диким хохотом.
– Да заткнитесь вы, дуры! Не себе, а соседке… она на ночлег гостей принимает, – смущённо огрызнулась Танюха.
Она подошла ещё ближе и оценивающе посмотрела на меня через прилавок.
– Со мной пойдёшь, Красавчик! – серьёзно-приказным тоном добавила она, – бери пару батлов бухла и хорошую закусь! Иначе моя соседка тебя к себе не пустит!
– Ой, спасибочки! Слушаюсь и повинуюсь! – я попытался всё свести к шутке, улыбнулся и принялся закупаться к ужину.
– Жди меня на улице, Красавчик! Через сорок минут наша смена заканчивается… – Танюха, по-деловому подбоченясь, развернулась и пошла обслуживать запоздалых покупателей.
Затарившись как следует, я ожидал её на скамейке у высокого крыльца магазина. От нетерпения и холода я уже выкурил несколько сигарет, предвкушая горячий ужин, мягкую постель и даже, может быть, посмотреть телевизор на сон грядущий…
Наконец, она вышла, отворив громоздкую стеклянную дверь магазина, ровно в десять вечера. Я поднялся с места ей навстречу и молча подошёл к ступенькам, по которым она спускалась. Только теперь я заметил необычайную её полноту и протянул ей руку, пытаясь помочь спуститься. Однако она уверенно и твёрдо держалась на ногах. Схватив под руку и прижавшись всем телом, она властно повела меня по тротуару, ведущему в жилой массив.
– Замёрз небось, Красавчик? – заботливо спросила она.
– Замёрз? Замёрз – не то слово! Окаменел… как под взглядом … Медузы Горгоны, – содрогаясь от холода, ответил я.
– Медузы кого! – не поняла Танюха.
– Горгоны! – я с усмешкой посмотрел ей в глаза.
– А кто это? – не отставала она.
– Долго объяснять! Потом расскажу… как-нибудь.
– Ладно! Тогда пошли резвей, Красавчик! Задолбалась я что-то сегодня! Хорошо, что хоть завтра выходной! Я так счастлива… высплюсь! А эти две козы пусть сами закрывают магазин и ставят его на сигнализацию! А то на меня всё сгрузить готовы!
– Что ты с ними так строго? – поинтересовался я, незаметно для себя перейдя на «ты».
– Заслужили! Как план делать, так не можем! А как поржать, так золотая рука! – Танюха неожиданно хихикнула, и мне вдруг почудилось, что от неё пахнуло крепким свежаком.
– Далеко ещё? – в нетерпении спросил я.
– Нет! Мы уже пришли, – Танюха резко повернула к подъезду ближайшей девятиэтажки, увлекая меня за собой, – пятый этаж, квартира двадцать!
– А соседка? – наивно спросил я.
– А соседка? … Девятнадцать! – Танюха приложила неизвестно откуда взявшийся магнитный ключ к замку, и дверь подъезда сразу же отворилась.
– Так! Заходи, вызывай лифт! Я сейчас, – она командным голосом продолжила руководить мной, как своей собственной вещью.
Это обстоятельство умилило меня, и я улыбнулся в полумраке сырого подъезда, перекладывая из руки в руку полиэтиленовый пакет с купленной в магазине снедью.
Пока мы поднимались в лифте, Танюха молчала, но когда мы вышли оттуда, она принялась трезвонить, биться в дверь девятнадцатой квартиры и громко звать соседку:
– Эй, Тамара Фёдоровна! Ау! Открывай, давай! Я тебе постояльца привела! Слышь?
Дверь никто не открывал, но только Танюха настолько картинно продолжала ломиться в квартиру соседки, что у меня закрались смутные сомненья: а не туфта ли – это всё?
Наконец-то, буйный тарарам ей вскоре надоел, и Танюха, тяжело вздохнув, устало произнесла:
– Ладно, Красавчик! Чёрт с тобой, у меня переночуешь!
Она повернула ключ в замке своей двадцатой квартиры, затем толкнула дверь и зажгла свет в узенькой прихожей:
– Заходи, давай!
Это ещё больше усилило мои подозрения: либо и впрямь, соседки не было дома, либо Танюха намеренно затеяла всю эту клоунаду, чтобы заполучить меня на ночь, а соседке позвонила по телефону, пока я курил на улице у магазина, чтобы та не открывала дверь!
Наскоро вымыв руки, Танюха усадила меня за стол на кухне, где с трудом могли разместиться два человека, сварганила ужин из того, что было у меня в пакете, и заставила налить по первой. Так за ужином прошло часа полтора-два, и первая бутылка водки уже подходила к концу. Я начал изрядно хмелеть, а Танюха – ни в одном глазу!
Она оживлённо болтала обо всём подряд на разные темы, из чего я узнал, что живёт она в этой однушке с мамой, которая дома появляется редко, в основном околачиваясь у своей сестры за городом в Лыткарино. Ни мужа, ни детей у неё нет и никогда не было. А ещё Танюха страсть, как любит мужиков, но у неё уже давным-давно никто не появлялся на горизонте…
– Слышь, Красавчик! А про какую медузу ты там у магазина говорил? – вдруг неожиданно вспомнила она.
– Медузу Горгону?
– Во-во! Расскажи, а?
– Долго рассказывать, Танюха!
– А ты что, спешишь куда-то, что ли?
– Да нет, – пожал плечами я.
– Ну, так рассказывай! – приказала Танюха.
– Гм… Медуза Горгона – это известное существо древнегреческих преданий, – начал я, – которое было жутким чудовищем! Так о ней говорится в древнегреческих мифах! Но вот кем она была по своему происхождению? Это отходит на второй план. А ведь когда-то Медуза Горгона была одной из самых красивых девушек Древней Греции! Но…
– А что с ней случилось? – полюбопытствовала Танюха.
– В её судьбу вмешались боги, противостоять которым смертный человек не в силах… Из-за них бедная Медуза Горгона и приняла свой ужасающий вид!
– Да что ты? Как это? – насмешливо усомнилась она.
– А так! Когда боги ещё не правили миром, властителями над всем живым были титаны. Они правили и на земле, и в глубинах вод. Последними из них были – титан Форкий и его жена – Кето. У них родилось шестеро детей. Трое из них напоминали людей и получили прозвище Форкидов. А три другие дочери отличались неземной красотой, и их прозвали Горгонами.
– Они тоже были титанами?
– Две из сестёр были бессмертными, да! А младшая, Медуза Горгона, была единственной смертной среди дочерей этих титанов. Она была самой красивой среди морских дев. Её голубые глаза сияли, словно летнее небо, а волосы напоминали сверкающие волны золота. Поэтому неудивительно, что бог морей Посейдон, сразу же обратил на неё внимание!
– Домогаться стал, небось? Извращенец!
– Ну, естественно! Своими преследованиями Посейдон доводил Медузу Горгону до отчаяния. Она уже не знала, как спастись от бога, который был ей не мил. И вот, во время его погони за ней, девушка решила укрыться в храме Афины…
– А это… кто это? – искренне удивилась Танюха.
– Это – тоже известная богиня… мудрости, войны, стратегии и тактики, одна из наиболее почитаемых богинь Древней Греции!
– Понятно!
– Да? Ну, так вот! Укрывшись в храме, Медуза подумала, что это священное место остановит страстного Посейдона, но, увы, его это не остановило… Силой овладев Медузой, Посейдон этим осквернил алтарь Афины!
– Он её изнасиловал? Козёл! – громко возмутилась Танюха.
– Да! Так случилось! Но, как ни странно, богиня Афина не стала гневаться на него! Наоборот! Всю свою ярость она направила на несчастную девушку – Медузу Горгону! Обозлённая Афина превратила красавицу в жуткого монстра, в чудовище… У неё выросли крылья, а вместо чудесных волос появились клубки ядовитых змей! Кроме того, богиня наделила Медузу Горгону смертельным взглядом – одного взора было достаточно, чтобы обратить человека в камень…
– Ужас какой-то! – содрогнулась Танюха.
– Это не то слово! Стараясь скрыться от глаз людей, Медуза Горгона переселилась на далёкий остров, затерянный в море. Обида, обострённое чувство несправедливости, затаённые в её несчастной душе, превратились в ненависть, которую это «чудовище» испытывало ко всему человечеству.
– И что было дальше, Красавчик? Мне интересно!
– А дальше… царевич Персей убил Медузу Горгону!
– Как? … Зачем? …
– Ему надо было спасти свою невесту Андромеду, которую принесли в жертву морскому дракону и приковали к скале…
– Но причём тут Медуза Горгона?
– Персей решил принести голову убитой Медузы Горгоны к той самой скале, где была прикована его любимая, чтобы расправиться с морским драконом! … Ведь если Медуза Горгона посмотрит своим взглядом на морское чудище, приплывшее за своей жертвой Андромедой, то этот дракон окаменеет! Богиня войны Афина очень помогла Персею. Он достаточно легко отыскал Медузу Горгону на острове, расправившись с ней. Спящей Медузе он отрезал голову подаренным Афиной серпом. Поднимаясь на крылатых сандалиях, он вынул из мешка голову Медузы Горгоны! Ужасное чудище, морской дракон, окаменело и утонуло в море! Позднее спрятанная в мешок голова Медузы Горгоны ещё не раз сослужила службу Персею, превращая в каменные статуи его врагов. Древние изображения Медузы Горгоны, действительно, жуткие. С них смотрит женское лицо, обрамлённое «волосами» – змеями. Её глаза кажутся горящими или даже безумными! Но Медуза Горгона достойна скорее жалости, чем отвращения. Сегодня же лицо Медузы Горгоны можно увидеть на флаге Сицилии, где, согласно мифологии, и встретила свою смерть красавица, ставшая чудовищем – Медуза Горгона!
– Ну, ты даёшь, Красавчик! Ты случайно учителем в школе не работал? – Танюха восхищённо раскрыла свои голубые глаза.
– Работал! – в ответ улыбнулся я, – преподавал историю, но это было давно… в прошлой жизни!
– То-то я смотрю, складно ты чешешь! – она дико заржала.
Необузданная вульгарщина так и пёрла из неё…
– А что это за гитара у тебя? Вон, в углу стоит? – спросил я.
– Это подруга оставила… она у меня такая игрунья! А ты что? Играть умеешь? Ну-ка! Сбацай что-нибудь душевное, чтобы всё сначала в груди развернулось, а потом свернулось! – Танюха взяла в руки инструмент и протянула мне.
– Да, ну… не умею я! Вернее, давно уже не играл…
– Ну, не ломайся ты, Красавчик, как сдобный пряник! Ну! Играй, тебе говорю! – продолжила настаивать на своём Танюха.
Я взял гитару в руки и внимательно осмотрел её. Инструмент был, действительно, классный, профессиональный, известного производителя акустических гитар из Болгарии – Kremona. Кроме того, он был оборудован набором капроновых струн, издавал мягкий мелодичный звук и чётко держал строй!
Я бережно отставил инструмент в сторону.
– На такой гитаре, пожалуй, можно и сыграть, – неуверенно согласился я.
– Сыграй, сыграй, Красавчик! – взмолилась Танюха, – я ужас, как люблю, когда играют на гитаре и поют…
– Ну, хорошо, смущаясь, согласился я. – Эта песня про тебя! Танюха! А написал её известный поэт Сергей Есенин!
Я взял в руки великолепный инструмент, чуть подстроил гитару, подтянув парочку струн, взял несколько мелодичных и звучных аккордов, немного сосредоточился и тихо запел:
Хороша была Танюша,
Краше не было в селе!
Алой рюшкою по белу
Сарафан на подоле…
У оврага за плетнями
Ходит Таня ввечеру,
Месяц в облачном тумане
Водит с тучками игру!
Вышел парень, поклонился
Кучерявой головой:
«Ты прощай ли, моя радость!
Я женюся на другой!»
Побледнела, словно саван,
Схолодела, как роса…
Душегубкою змеёю
Расплелась её коса!
«Ой, ты, парень синеглазый,
Не в обиду я скажу:
Ведь и я пришла сказать, что
За другого выхожу!»
Не в заутренние звоны,
А в вечерний переклик
Скачет свадьба на телегах,
Верховые прячут лик!
Не кукушка там кукует –
Плачет Танина родня:
На виске у Тани рана
От лихого кистеня!
Алым венчиком кровинки
Запеклися на челе…
Хороша была Танюша,
Краше не было в селе!
Я закончил петь. В нависшей дымной тишине возникла неловкая пауза… Танюха тупо затушила в пепельнице сигарету, которую только что курила, и вдруг вздрогнула всем телом!
До неё, наконец, дошёл смысл услышанного:
– Что? Он убил её, что ли? Он её убил? За что?
– За то, что она вышла замуж за другого, – тихо ответил я.
– Вот сволочь! Он же сам женился на другой! – из размазанных голубых глаз Танюхи брызнули слёзы, и только теперь я понял, что она абсолютно пьяна…
– Ну, он, типа… взял её на понт, проверил на верность, – тихо пролепетал я, немного оторопев от такой бурной реакции Танюхи на мою песню.
– Гад! Гад этот твой Есенин, раз такие песни пишет! – горько зарыдала Танюха, – чтоб он сдох… идиот!
– Так он в некотором роде… того… – я жалостно погладил её по плечу.
– Что «того…»? – сквозь слёзы переспросила Танюха.
– Умер. Вернее, покончил жизнь самоубийством…
– Да? Правда? Так ему и надо! … Когда? – засыпала она меня вопросами.
– Давно… В одна тысяча девятьсот двадцать пятом году!
– А-а! Сто лет в обед, при царе Горохе?
– Да нет. Повесился в Ленинграде, в гостинице «Англетер», уже во времена СССР.
– Ну, и чёрт с ним! А Танюшу очень жалко… Давай выпьем, Красавчик! Наливай, – она утёрла слёзы, ещё больше размазав тушь по щекам, и добавила, – не чокаясь!
Я мельком взглянул на часы. Шёл уже второй час ночи. Мне нестерпимо хотелось спать, и я отложил гитару в сторону.
– Ну, что ты, Красавчик? Баиньки хочешь? Иди в ванную комнату, ополоснись перед сном, а я пока постелю тебе в зале, на тахте… иди! Не стесняйся, – успокоившись, сказала Танюха.
– Я и не стесняюсь, – оправдался я и тихо побрёл вдоль узкого и тёмного коридора за походной сумкой с разными причиндалами.
Под горячим душем мне стало немного легче. Хмельной угар отступил, осталось лишь лёгкое головокружение. Я насухо обтёрся мягким полотенцем и обернул его вокруг себя на уровне пояса.
За дверью послышалась громкая музыка – это Танюха нагло врубила на кухне свой дешёвый магнитофон, чтобы я не слышал, как она начала вторую бутылку водки. Я тихонько вышел из ванной комнаты и, прошмыгнув в зал, скользнул под одеяло на постель, которая была бережно разостлана на широкой тахте. Улёгшись на спину, я уставился в жидкокристаллический экран плазменной панели телевизора – там шла красочная программа МУЗ-ТВ. Я закрыл глаза и медленно стал погружаться в глубокий сон. Сознание постепенно улетучивалось, и я забылся…
Очнулся я от того, что мне совершенно нечем было дышать! Абсолютно голая Танюха плашмя лежала на мне сверху всей своей расплывшейся тушей… Она впилась в меня своими пухлыми влажными губами и гладила толстыми пальцами мои плечи! Её пышные и упругие груди огромными шарами накатывались на меня так, что я не в силах был пошевелиться!
– Что ты делаешь, Танюха? – сдавленно прошептал я и обнял её вокруг спины, пытаясь сбросить в сторону.
Но не тут-то было! Танюха обвила своими толстыми ногами мои голые ноги и лишь плотнее прижалась ко мне… Эта неистовая борьба продолжалась несколько минут, и я окончательно понял, что уже совсем не в состоянии одолеть её в этом поединке!
Решив прибегнуть к хитрости, как к последнему аргументу, я негромко, но напряжённо объявил:
– Подожди! Ну, подожди ты! У меня нет с собой резинки!
– Не ссы, Красавчик! У меня есть! – Танюха резко уселась на меня верхом и, чуть потянувшись вперёд, достала с прикроватной тумбы коробочку, прильнув к ней своими полными губами.
Её белое и огромное, роскошное и пышное тело, казалось, светилось в темноте, прерываемой разноцветными мелькающими отблесками телевизионной панели.
В одно мгновение ока, как будто соска-пустышка, в её губах оказалось резиновое кольцо кондома… Игриво улыбнувшись, Танюха прильнула к моему паху и своим ртом ловко надела на меня латексное изделие, переходя в глубокий минет!
Я всё ещё продолжал отбиваться от неё, что-то несуразно шептал и лепетал, но в голове начинала вращение какая-то гулкая карусель, а внутри меня всё сильнее и сильнее раскручивалась тугая и неистовая пружина, влекущая действовать!
Напрягшись, я, наконец, опрокинул Танюху на спину, и она широко расплылась на тахте, призывно глядя на меня. Я навис над ней сверху, разглядывая её белое и полное лицо… Большие голубые глаза Танюхи выкатились из орбит, полные губы были плотно сжаты, а чёрные волнистые волосы разметались в разные стороны по подушке, чем-то напоминая Медузу Горгону! И ужас, и вожделение обуяли меня одновременно! … И я вошёл в неё, не сдержавшись, возбуждая волну за волной, всё быстрее и быстрее! Танюха колыхалась подо мной, словно безбрежное море, задрав свои полные ноги вверх, и всё громче издавала безудержные стоны! Я был искренне удивлён её тугой тесноте, которая всё больше и сильнее возбуждала меня, и я старался ещё увеличить темп… Танюха вдруг вскрикнула, и горячая струя, вырвавшись из её лона, резко брызнула мне на грудь и живот! Я совершил ещё несколько судорожных движений, прервав свою атаку…
– Давай, давай, давай, Красавчик! Ещё…
Танюха не давала мне останавливаться, всё время подгоняя, словно резвого жеребца! Сама же, рыдая, время от времени, она прикладывалась к бутылке, стоящей на прикроватной тумбе, и от неё отвратительно разило водкой. Она, то вдруг горько плакала во время секса, то дико смеялась, так что я не знал, как её успокоить в этой ситуации… И мне казалось, что этому безумию не будет конца!
Мы ещё долго потом, словно плескаясь в тёплой воде, кружили в постели по скрипучей тахте, и время от времени сливаясь, проникали друг в друга… Вдруг всё неожиданно стихло! Мы раскатились в разные стороны, как бильярдные шары на зелёном сукне, тяжело дыша…
– Вот видишь, Красавчик! А ты не хотел … – с большим трудом выдохнула она.
Только теперь я осознал, что Танюха, всё время называя меня Красавчиком, даже не знает, как меня зовут!
Лёжа на спине, я закрыл глаза. В моей голове что-то больно пульсировало, всё кружилось и плыло… В жилах стыла кровь от только что пережитых эмоций, перед глазами беспрестанно колыхалось бледное лицо Танюхи, похожее на лик Медузы Горгоны! Смешанные чувства страха и благостного вожделения, переходящие в дикие угрызения совести перед собственной женой, не давали мне покоя, и мне почудилось, что я тихо уснул…
Адский грохот раздался вдруг рядом, и я резко вскочил от неожиданности! В розовой дымке рассвета, медленно начавшего проникать в комнату, я увидел, что Танюха лежит на ковре рядом с тахтой. Видимо, она больно и жёстко свалилась во сне и сгребла за собой прикроватную тумбу… пепельницу, пачку презервативов, пустую бутылку из-под водки, стоящую на этой тумбе… Но она была настолько пьяна, что не могла пошевелиться, а лишь храпела, тучей лёжа на животе. Взгромоздить её обратно на тахту? Я даже не стал этого пробовать! Лишь подоткнул ей под голову подушку, а сверху заботливо накрыл её пуховым одеялом.
Войдя в ванную комнату, я выбросил использованную резинку в мусорное ведро для туалетной бумаги и принял душ. Потом достал из своей походной сумки флакон с миромистином и обильно оросил препаратом пах, промежность, все интимные места, руки, шею, грудь, живот – всё, куда могли добраться флюиды и жизненные соки Танюхи.
У меня опять дико болела голова, а в затылке поселилась тупая боль. Всё тело дико ломило от зверской усталости, в глазах – не проморгаешь, будто кто-то насыпал сухой песок…
Тихонько собравшись, я оделся и решил покинуть своё ночное пристанище по-английски, не прощаясь. Очень медленно подойдя к входной двери, я осторожно открыл её и вышел на лестничную площадку. Прикрывая дверь, я дождался щелчка старого накладного замка и вызвал кабину лифта на пятый этаж столь гостеприимного Танюхиного дома…
Абсолютно опустошённый в самом прямом и переносном смысле, я в жизни не помнил такой бурной и безумной ночи! Было уже около семи часов утра, а мне так толком и не удалось уснуть даже на полчаса. Автомобильный рынок «Гарант», видимо, уже вовсю начал свою работу, и я устало побрёл в его сторону, по направлению к торговым рядам, выискивая место нахождения своих автомобилей.
Закинув в багажник белой «Тойоты» свою походную сумку, немного прогрев двигатель, я забрался в неё и, развалившись на пассажирском сиденье, в тёплом салоне машины я моментально отключился. В моём тревожном сне всё продолжали кружиться разноцветные тени, передо мной колыхалось белое, безбрежное, как море, тело Танюхи, а её лицо, имеющее такое удивительное сходство с красивым лицом незабвенной Незнакомки, постоянно превращалось и превращалось в бледный лик Медузы Горгоны…
Я очнулся где-то часа через четыре. Авторынок вовсю гудел покупателями. Выбравшись из машины, я немного размялся, достал из багажника пластиковую бутылку воды и чуть ополоснул лицо. Потом схватил зубную щётку и наскоро почистил зубы, стараясь, чтобы это было незаметно. Приведя себя таким образом в порядок, я стал озираться по сторонам и заметил небольшую группу наших брянских гонщиков, столпившихся неподалёку возле машины Каприза.
Там Гарик Святкин не без удовольствия демонстрировал друзьям какие-то скабрезные видео на своём телефоне. Ребята весело ржали, обсуждая что-то. Дабы унять своё любопытство, я тоже подошёл к толпе земляков. Оказалось, что Каприз азартно хвастается перед ребятами своими интимными ночными похождениями. Из его слов и пошлых выкриков ребят я понял, что Гарик активно пообщался на гормональном уровне с немолодой соседкой своей квартирной хозяйки и заснял их жаркую встречу в разных позах на камеру своего мобильного телефона. Чем больше я смотрел это видео, заснятое Гариком, тем больше испытывал дичайшее отвращение, которое бурно подстёгивали мои личные переживания о том, как я сам провёл эту ночь с толстой Танюхой – этой форменной Медузой Горгоной, до сих пор стоящей у меня перед глазами!
– Ну, ты и Спилберг! – зло и насмешливо процедил я сквозь зубы, с трудом выбираясь из толпы, окружившей Гарика.
Компания ребят разразилась хохотом.
– Ха! Спилберг! Точно! Гарик! Ты – Спилберг! – подхватил тут же оказавшийся рядом Ваня Стилет, хлопая его по плечу.
– А что, Колян! Не понравилось тебе? – как-то даже обиженно отреагировал Гарик. – А сам-то ты в этот раз где ночевал?
Ехидство Гарика поразило меня и заставило устыдиться… «Как? Неужели он всё знает? Откуда? Может, проследил, как я ждал вчера вечером Танюху у магазина, и потом пошёл к ней домой ночевать? Но это вряд ли! Он бы уже давно раскололся! Я его знаю… и надо мной уже давно потешался бы весь брянский кагал гонщиков! И всё же?» …
Я ничего не ответил и отвалил … Я предпочёл спастись бегством, прервав разговор, и скорым шагом направился к своим машинам.