Родион Михайлов
Истории о маленьком динозаврике Руфи
Глава 2
Проснувшиеся утром животные, услышали уже привычные трубные звуки гигантов, но теперь они звучали как-то печально. Не безнадёжно, а так, словно они говорили, что им не нравится эта погода, но в остальном всё хорошо.
Сейчас дождь едва капал, и Руфи с Пышиком попросились сбегать к краю плато, чтобы взглянуть на огромных соседей – как им там?
Два гиганта стояли прижавшись вплотную к деревьям, а остальные четверо, как удалось рассмотреть зорким друзьям – прятались под кронами этих деревьев – только морды выглядывали наружу. Но вот, ещё один, всё таки вышел из под защиты листвы, чтобы немного размяться, пока дождь не начался снова.
Руфи и Пышь побежали обратно, спеша сообщить, что их соседи чувствуют себя хорошо. Рассказав об увиденном, они принялись лакать холодную и вкусную дождевую воду, которая скапливалась в углублении в полу, видимо, образованном за долгие годы каплями воды падавшими через расщелину в потолке. Воды скопилось порядочно и напиться хватило всем. Похоже, что избыток воды утекал куда-то через щели в полу.
После, Пышь направился к ореховым кучам, но мама Тишь посоветовала:
– Орехи и съедобная кора долго сохраняются, а вот сладкие плоды испортятся, поэтому лучше сначала съесть их, и после пойти поискать ещё, пока нет дождя. Так и сделали, съели немного плодов чтобы подкрепиться, и пошли наружу, поискать таких побольше, и ягод в придачу. Найти их, труда не составило. Все наелись до отвала, да ещё пополнили запасы в пещере. А Руфи кое-что обнаружил:
– Смотрите, какое выглядывает из под земли? Я такого не видел.
Животные собрались вокруг «этого», и оказалось что никто, такого не видел раньше. Оно было на большой толстой ножке, на которой сверху, покоился толстый диск серо-коричневого цвета.
Руфи слегка толкнул его носом – тот не убежал, и даже не шевельнулся. Значит это растение.
– Наверное, это какой-то земляной плод, как те что растут на деревьях и кустах, ну а этот – прямо из под земли, – предположила мама Тишь.
– Верно так и есть, – согласилась мама Уфи.
– Если так, то его можно есть, ведь плоды растут именно для этого, – обрадовался папа Буфи.
– Пышь, попробуй его слегка куснуть – только не откусывай и не ешь. Это на всякий случай, а то вдруг, это животное которое притворяется околевшим – ведь мы таких видели. А зубы у тебя мелкие, ты ему вреда не причинишь, – попросил папа Кышь.
Пышь слегка сжал шляпку этого предполагаемого плода зубами – тот ничего.
– Кажется оно вкусное, это похоже и на орехи и на кору одновременно – только мягче, – сообщил Пышь.
Отлично! Теперь они нашли ещё одну разновидность еды.
Мама Тишь, как и в случае с орехами, немного откусила, чтобы посмотреть что будет, а остальным лучше пока это не трогать. Тут на полянке, их виднелось два раза по стольку, сколько было животных – то есть в переводе с их системы счисления на привычную нам – получается двенадцать грибов. А это и в правду были грибы, которые животные уже видели прежде, но те были маленькими, росшими на стволах деревьев, иногда светящимися, и они никогда не воспринимались ими как что-то съедобное. Ну а здесь, они нашли другую их разновидность, которая не росла в тех краях, в которых появились на свет наши животные.
Эти двенадцать грибов можно унести в пещеру, а если они не годятся в пищу, ничего страшного – вынесут наружу и там, наверное, кто-нибудь подберёт. Ведь они знали, что та еда которая им не подходит, зачастую нравится другим животным или птицам.
Едва успели отнести земляные плоды, как снова подул ветер и потянуло влажностью. Сейчас опять начнётся! И как водится, непременно на целый день. Придётся лежать, ожидая хорошей погоды. И не побегаешь вволю по травке. Но как же хочется обследовать местность вокруг их нового дома, и долину! И найти всякие интересные места. А сейчас снова напала сонливость, и Пышик с Руфиком захотели побегать друг за другом в догонялки, чтобы освободиться от объятий сна. Но из-за того что разогнаться здесь особо было негде, оба друга, несколько раз врезавшись в стену, успокоились. После, все в основном только лежали, иногда ворочаясь и вздыхая, но иногда кто-нибудь вставал, чтобы понюхать что-нибудь для развлечения в углах пещеры, да высунуть нос наружу. Ещё можно было чесаться и лизать лапы. Но всё это, не слишком-то увлекательно. Однако вторая половина дня принесла им пищу для пересудов на долгое время.
Глава 3
Когда ливень разошёлся так, что начало лить словно из ведра и сверкать без конца, в расщелину в потолке, задев слегка крыльями, влетела небольшая птица чуть не ударившись о пол, и едва успев остановиться, со всей силы махая крылышками.
Сначала она просто застыла на месте, вся взъерошенная и нахохленная. Она верно не понимала, куда, так неожиданно провалилась, пытаясь скрыться от дождя. Но после, заметив притихших на своём возвышении животных, она испугавшись заметалась туда-сюда, не находя выхода. Наконец, птица забилась в самый дальний угол, возможно думая, что пришёл её конец.
Мама Тишь прошептала:
– Не шевелитесь и не рычите (последнее касалось динозавриков, которые умели это делать). Она очень испугана, и думает, что мы её съедим. Поэтому надо дать ей время успокоиться, чтобы птица увидела, что мы не хотим её трогать.
Животные последовали совету, и замерли. И тут, Руфи как назло захотел чихнуть. Он прикладывал все силы чтобы захлопнуть, уже открывающуюся для чиха пасть, и кажется уже почти победил чихательный рефлекс, но оказывается, Пышик тоже заразился этой чихательной лихорадкой. Свернувшись клубком, он всячески пытался зажать нос в складках живота. Наконец, распрямившись, он с довольным видом лёг на живот, поборов чихательность.
Взрослые животные смотрели одобрительно на то, как их детёныши ответственно отнеслись к уговору не шуметь. Впрочем, они как правило, всегда были такими. А птичка в углу, вероятно, уже немного пришла в себя, поскольку не видела и не ощущала признаков угрозы со стороны здешних обитателей.
Так как в пещере было ощутимо теплее чем снаружи, вскоре птице стало совсем хорошо, и даже захотелось спать. Ещё она почувствовала запах орехов, которые ей так нравились, несмотря на то, что расколоть их бывало непросто. Запах исходил с того места где лежали эти животные, которые хоть и не предпринимали враждебных действий, но всё же их намерения были неизвестны. Чтобы осмелиться подойти туда, к орехам, нужно быть совсем отчаянной, а птица, напротив, была скорее пугливой. Те животные, которых она продолжала опасаться, уже устали быть неподвижными и начали потихоньку шевелиться да сопеть. Птица вела себя спокойно.
Руфи спросил:
– Может быть уже можно, медленно к ней подойти?
– Пожалуй, стоит попытаться, но пусть это сделает Пышь, – ответила мама Уфи.
– Правильно, он самый маленький, и на вид не страшный, – одобрил папа Кышь. Он не имел в виду, что остальные страшные, но из-за своих размеров, они могли казаться маленькой птице просто огромными.
Пышик приступил к исполнению задуманного, так: делал пару шажков в сторону птицы, и после этого останавливался, чтобы что-нибудь понюхать или почесаться. Так, по его мнению, птица будет думать, что он просто гуляет от нечего делать, и таким способом Пышь постепенно подойдёт к ней. Это была хитрость, но оправданная тем, что ничего дурного, он сделать птице не хотел. В конце концов он приблизился к ней, а птица уже вскочила, готовая взлететь. Но Пышик лёг на живот и положил морду на передние лапы. Птица несколько успокоилась.
Немного погодя, Руфик принёс в зубах орех, и положил чуть позади Пышика, чтобы тот, сам придвинул его поближе к птичке. Во время приближения Руфи, птица снова встрепенулась, но быстро поняла, что сможет легко упорхнуть от этого неповоротливого динозаврика, к тому же, вроде бы он тоже не злой, как и этот пушистый.
«Что же всё таки им надо? Неужели они хотят дать мне этот орех?» – возможно именно об этом думала птица, видя все перемещения животных.
Те решили отойти, дабы птица, могла не опасаясь взять орех. Её не надо было просить дважды, она быстро подскочила к ореху и схватив его, забилась обратно в угол.
Руфи сходил ещё за одним орехом, и этот, птица тоже забрала. Она весьма ловко расколола его клювом, что вызвало у Пышика и Руфи восхищение, и желание иметь такой же для колки орехов, некоторые из которых могли задать работы, несмотря на наличие у обоих, в общем-то неслабых челюстей, но даже при этом, их силы не всегда хватало для сокрушения бронированного плода.
Мама Тишь позвала двух друзей издавая звук наподобие «тишь-тишь-тишь», чтобы те, на время отошли подальше, дав птичке возможность привыкнуть к тому, что она здесь не одна.
Животные расположились на своих местах и тихо обсуждали произошедшее.
Мама Уфи высказала предположение:
– Возможно, она летела издалека, и не успела найти укрытие от дождя заранее?
– А может, птицу прогнали с её места, – тихо добавил папа Буфи.
Все примолкли понимая, да – может статься и так, вспоминая заодно о своих злоключениях.
– А пусть она остаётся с нами, она нам нисколько не помешает, – высказался Пышь, а Руфи довольно замотал хвостом, показывая своё одобрение.
– Да что ж, конечно пусть остаётся, – ответила мама Тишь. – Но ведь она может и не захотеть, птицы-то не очень любят жить совсем уж рядом с животными.
– Тем более мы не знаем, может у неё где-то неподалёку есть гнездо с птенцами и её пара, – добавил папа Кышь.
– А она и языка нашего не понимает – как с ней разговаривать? – спросил папа Буфи.
– Давайте посмотрим что будет. Пусть она приглядится к Руфи с Пышиком, может они и смогут понять её, – предложила мама Уфи.
Пернатая тем временем, уже почти убедилась, что её трогать не будут, и свернувшись шариком задремала, измученная свалившимися на неё невзгодами.
Там в лесу, осталось гнездо с двумя птенцами, а она летала искать еду, так как нужных ягод и семян вблизи гнезда уже почти не осталось. Её спутник, имевший впечатляющую расцветку, остался защищать гнездо, а она сама, едва спаслась от страшной хищной птицы. Сейчас она должна дожидаться здесь, окончания ливня, и после, попытаться найти что-нибудь съестное, дабы отнести своим.
Глава 4
Очнувшись от дрёмы, она увидела двух маленьких животных лежащих на некотором удалении, и ещё один орех. Птичка очень осторожно подошла к ореху, взяла его клювом, постояв немного на месте для проверки безопасности принятия в дар орехов, и не выдержав нервного напряжения, снова убежала в угол. Животные словно и не заметили этого.
Пышик, желая показать насколько у него отсутствуют какие-либо враждебные намерения, и что ему вообще всё равно, развалился на спине и стал зевать. Птица за ним наблюдала. Спустя некоторое время, пушистый зверёк приподнялся и подойдя поближе, принялся издавать какие-то звуки, а также, всеми своими движениями выказывать дружелюбие. Птичка чирикнула в ответ. Так продолжалось довольно долго, и уже после, Пышь рассказал остальным, что попытался объяснить птице то, что она может остаться здесь, если того желает. И ему кажется, будто она его поняла.
Снаружи уже почти стемнело, и птица собралась улетать, но как поняли животные – она не прощается. Ведь здесь, было бы вполне спокойно жить, ей, и её семейству. На дорогу, птице дали два орешка поменьше, и она смогла кое-как запихать один в клюв, а один ухватила коготками, и полетела, выбравшись из пещеры через главный вход. Интересно, вернётся ли?
Перед сном только и разговоров было, что о птице. Пышик поведал, что из общения с ней, хоть и на разных языках, он узнал что она не одна, и ей хочется сюда вернуться, так как здесь, больно уж хорошо.
Трудно сказать, каким образом Пышь это вывел из её чириканья, но как показало дальнейшее – он всё понял правильно.
Ближе к ночи послышались обычные успокоительные заверения животных-гигантов, что у них всё спокойно.
После полуночи, из-за слишком уж сильного грома животные просыпались, а Пышь с Руфиком подвывали от страха, но к рассвету стихии успокоились, и утром снова появилась возможность выбраться наружу чтобы развеяться и дополнительно поискать пищу.
Вернувшись в пещеру, они обнаружили там гостей – ту самую птичку, с другой, побольше и поярче, и двумя птенцами. Почти все гости сидели в том углу, в котором ранее пережидала непогоду новая знакомая наших животных, а её спутник, как раз опускался сверху, откуда-то из под потолка.
К птицам приблизились Руфи с Пышиком, потоптались немного, а когда им это надоело, Пышик сбегал за орешками. Их оставили перед птичьим семейством, после чего отправились в нишу-возвышение, полежать после освежающей прогулки, и обсудить новых друзей.
– Вот это да! Она вернулась, да ещё со своей семьёй. Значит она нам доверилась, уф-уф, – воскликнула мама Уфи.
– Смотрите, смотрите – они нашли себе место поуютнее, – указала мама Тишь, на переместившихся под самый потолок птиц. Видимо, отец семейства, который обследовал пещеру, нашёл под потолком какую-то полочку или углубление, и они туда перелетели, захватив птенцов.
– Вот правильно, на высоте птицам будет жить приятнее, – заметила мама Уфи.
Птицы на своём новом месте тихонько щебетали, видимо, довольные новым жилищем. После, птичий папа вылетел из пещеры через просвет в потолке, и вернулся довольно быстро с веточками – наверное для обустройства гнезда.
– Давайте им поможем, и принесём веток, – предложил Пышь.
Все были согласны, и быстро натаскали в центр пещеры целую кучу веток, а после, Пышь с помощью призывных звуков, привлёк внимание их знакомой к вороху веток и листьев на полу. Она слетела вниз и покопавшись выбрала необходимое, унеся это наверх. По всей видимости, вернувшемуся с новой порцией веток отцу семейства, было сообщено о запасе строительных материалов, прямо здесь, в пещере. И они уже вдвоём подлетали к куче, ворошили её, иногда подолгу, после чего забрав нужное, уносили это наверх. Хорошо, что животные перед началом поиска веток сообразили – ведь они не знают какие именно нужны птицам, а потому собирали разные, среди которых, птицы и разыскали подходящие для постройки гнезда.
Папа Кышь обратил внимание на то, что среди веток которые приносил папа-птица, были веточки с ягодами. Значит, они нашли поблизости корм который им подходит.
– А у нас ещё и орехов довольно – на всех хватит, – произнёс папа Буфи. – А не хватит, поделим что есть, и ещё найдём.
– Верно, будем помогать друг другу, и не пропадём, – поддержала его мама Уфи.
– А мы уже придумали имена для птиц, – объявил Руфи. – Мы с Пышиком думаем, что маму-птицу можно звать Фьють-Фьють – потому что она часто произносит этот звук, а папа-птица больше говорит «тьють-тьють», поэтому он папа Тьють. А птенцов мы назвали Попрыгунчик, это тот который пошустрее и покрупнее, а другого Пискунчик, потому что он часто просит есть, громко пища.
– Надо же, уже успели имена дать. Ладно, пусть так и зовутся, с именами-то удобнее понимать, о ком речь, – согласился папа Буфи.
По обыкновению этого времени года, снова поднялся ветер и стал накрапывать дождь.
Из-за вынужденного безделья, Пышь развалился посередине пещеры, и стал играть с хвостом. Тем же занялся и Руфи. Фьють-Фьють, или просто мама Фьють, приземлилась возле маленьких животных, и склонив головку, стала с интересом наблюдать за их вознёй, заходя то с одного бока, то с другого. Её сменил папа Тьють. Он разглядывал играющих животных, также с большим интересом, а когда Руфи замер на несколько секунд, лёжа на спине – подскочил к нему, и слегка ткнул динозаврика в лапу, наверное сочтя необходимым показать, что и он поиграть не прочь. Руфи завилял хвостом. К тому же, папа Тьють хотел лишний раз удостовериться, что все находящиеся здесь животные, не против их присутствия, и не опасны. После он подлетел к взрослым обитателям пещеры, и покружив вначале возле них, осмелился на более решительный контакт, и взлетел прямо на голову папы Буфи. Тот и ухом не повёл как говорится, потому что настоящих-то ушей, таких чтоб были как лопухи – у него не имелось, а были лишь ушные отверстия. Он понял, что птица к нему приглядывается. Папа Тьють слегка потыкался в рожки папы Буфи, спрыгнул с его головы, что-то прощебетал, и взлетел под потолок. В этот вечер птицы больше не опускались вниз, они обустраивали своё гнездо, и после отдыхали – вероятно, впервые за долгое время, а то и за всю жизнь – чувствуя себя в полной безопасности.
