Родион Медведев
О чем молчат тени

Полная версия

Глава 1

– Что тут у нас? – невысокий, но крепкого телосложения мужчина по имени Ранд подошел к догоревшему костру. На его шее висел медальон с изображением ножа – он был из Гильдии Клинков, охотником на нечисть низшей сферы, то есть существ простой категории, таких как феи, мертвецы, упыри и прочие существа. В данный момент он и его подопечный Эйвар проверяли место, где предположительно побывала мелкая нежить. Ранд оглядывал местность: перевал, который они осматривали, находился всего в паре метров от дороги. Ранд стал размышлять вслух: – Потухший костер, на лежаке следы крови, так, походный мешок не тронут. Всего один лежак, значит, человек был один. Давай-ка мешок проверим, – он стал аккуратно вытаскивать содержимое: немного овощей, ломоть хлеба, флакон чернил и несколько листов бумаги. – Чернила и бумага, так, бумага сильно помята – её не берегли. Хм, значит, бумагу не доставляли. Получается, что человек мог писать? Значит, не крестьянин.

– И что думаешь? – спросил Эйвар, его новый подопечный. Эйвар был совсем молод, ему едва исполнилось девятнадцать лет, и это был его первый рабочий день в роли охотника на нежить.

– Осмотримся, – Ранд протер лицо своей широкой рукой. Годы, проведенные в охоте, оставили на нем множество шрамов, включая неприятный глубокий шрам от уха до левого угла рта, придавая ему весьма угрожающий вид. Поэтому те, кто его не знал, часто думали, что Ранд отъявленный бандит. Перевал стоял у самого края леса с одной стороны и заросшим луговым полем с другой. Ранд направился к лугу, где росла высокая трава. Пройдя пару метров от места нападения, он остановился и подозвал к себе Эйвара. – В нашей работе нужно уметь читать следы. По следам поймешь, кто напал, как и куда они ушли. Смотри, – сказал Ранд, указывая на три совсем небольших помятых круга, расположенных недалеко друг от друга. – Знаешь, что это?

– Нет, – быстро ответил Эйвар, с интересом смотря на круги. – Что это?

– Трава помята так, будто в ней что-то небольшое затаилось, выжидало, когда путник уснет.

– И что это может быть? – с любопытством спросил Эйвар.

– Посмотрим, – Ранд направился к лесу и стал осматривать крайние деревья, стоящие ближе всего к костру. Он ходил от одного дерева к другому, ощупывая кору и внимательно осматривая её. – Видишь это? – он указал пальцем на места, где небольшие куски коры были содраны с дерева, и виднелись тонкие царапины. – Что-нибудь это говорит?

– Кора содрана. И что это? Следы от когтей? – предположил Эйвар. – Эм, получается, что нечто карабкалось на дерево?

– Ха, – удовлетворился ответом Ранд. – Ну, хоть мозги у тебя есть. Может, даже и проживёшь дольше предыдущего. Правильно, молодой, карабкались. Это гоблины.

– Гоблины?

– Так они делают. Медленно, незаметно подкрадываются., – Ранд пальцем указал на помятую траву,– Эти маленькие твари никогда не охотятся на людей в открытую, мы для них слишком большие. Вот они и ждут, когда какой-нибудь бедолага уснёт, перерезают ему горло, чтобы он не сопротивлялся, и утаскивают к себе в нору. Эти сволочи даже не полметра ростом, но маскироваться умеют, как здесь: двое забрались на деревья, остальные трое подкрадывались со стороны луга, всего пятеро.

– И как их найти? – поинтересовался Эйвар.

– Да тут же, – Ранд указал на лес, – Других следов на траве нет, думаю, что они тащили его не через луг, а через лес. Учись читать следы, они тебя приведут куда надо. Скорее всего, дойдем до какой нибудь реки.

– Реки? Почему на реки?

Ранд тяжело вздохнул. – Вопросы, вопросы. Так, молодой. Как вернемся, дам тебе книгу. Стоп, – резко остановился Ранд, – ты читать то умеешь?

– Умею, – неуверенно ответил Эйвар.

– Чего это ты? – подозрительно посмотрел на него Ранд.

– Умею, но не быстро.

– Пойдет, – Ранд продолжил идти по следам вглубь леса, – Работал со мной один, до тебя. Так и читать не умел, идиот проклятый. Сам ему все рассказывал, представляешь? А ты читай, понял? Если время есть. И обязательно практикуйся с клинком. Запомни, молодой: острый ум, сильная рука. Будешь учиться, дольше проживешь.

– Острый ум, сильная рука, – повторил за ним Эйвар.

– Дам тебе книгу, там всё о нежити и узнаешь. Начни с гоблинов, понял?

– Понял, – послушно ответил Эйвар.

Охотники дошли до неглубокого оврага, внизу которого протекала небольшая река. Они спустились вниз, Ранд осмотрелся по сторонам, рукой указал, что надо спуститься вниз, и, приставив палец к губам, дал знак Эйвару вести себя тихо. Так, совсем бесшумно, они пошли вдоль реки, постоянно оглядываясь по сторонам. Прошло порядка получаса, когда они дошли до места, где корни поваленного дерева выглядывали из-под берега, а под его корнями был вырытый проход диаметром в полтора метра. Внутри было настолько темно, что разглядеть что-то было невозможно, лишь промозглая темнота. Ранд медленно засунул половину своего тела в этот проход и рукой поманил к себе Эйвара, чтобы тот сделал то же самое.

Эйвар также аккуратно засунул половину своего тела в туннель. Он ничего не видел, зато своим лицом тут же ощутил сырость и холод. Но что еще более сильно ощущалось, так это запах смрада, ударивший его в нос. Ранд пальцем указал Эйвару на ухо, чтобы тот начал слушать.

Эйвар так и сделал: он застыл в одной позе и напряг весь свой слух. Где-то вдали он стал слышать потрескивающие и скулящие звуки; некоторые из них звучали низко и глубоко, а другие – пискляво. Ранд снова поманил Эйвара рукой, показывая, чтобы тот тихо выходил оттуда.

Наконец, Эйвар осторожно выполз из туннеля, стараясь не издавать никаких звуков. Сердце колотилось в груди, в голове у него крутились мысли о том, что может скрываться там, в темноте.

Они тихо, но куда более быстро вылезли из оврага и продолжали идти несколько минут, пока Ранд наконец не остановился и стал что-то вытаскивать из своего мешка, – Нельзя долго находиться возле их тоннеля. У них хорошее обоняние, могут учуять, – сказал он, разложив старую карту и карандашом отметив то место, где они только что были. – Такс нора здесь, – он пометил на карте место, которое только что проверили, буквой “Г”, – Звуки, что ты слышал, это так они общаются. Могут некоторые слова выговорить, но в целом твари они примитивные. После того как они разделываются с жертвой, они оставляют труп у себя же в норе, поэтому стоит такая вонь – там внутри труп гниет, а может и несколько. Завтра к ночи вернемся и очистим нору.

– Завтра? – удивился Эйвар. – Почему не сейчас? Почему завтра? И ночью?

– Больше они уже никого ловить не будут, пока не доедят свежее тело. Время у нас есть. Надо вернуться в поселение, подготовиться, закупить припасы. Сейчас мы не готовы, а завтра будет самое время. А ночью гоблины спят, тихо перережем их и уберемся оттуда.

– Может, надо было подготовиться раньше и идти этой ночью?

– А давай ты заткнешься и без этих вот своих идиотских вопросов, – оскалился Ранд. – Мы сюда пришли для проверки места. Забыл? А если бы это были не гоблины? А? Обычные грабители? На каждую тварь нужно свое зелье! Думай, молодой, перед тем как спрашивать. Нас попросили проверить, мы и сделали.

Ответ Ранда явно задел Эйвара, но подопечный лишь тяжело кивнул головой в знак согласия.

Охотники вернулись к своим лошадям и не спеша поскакали обратно в поселение. Лошади на которых они скакали были выданы им Гильдией Клинков и были во временном владении охотников, до того момента пока они официально охотились на нечисть. Если же, по какой либо причине человек не хотел или не мог продолжать работать на гильдию, лошадь изымалась. Не смотря на старый возраст лошадей, своих собственных они не могли иметь, поскольку обычная лошадь не могла переносить присутствие нечисти. А лошади, выданные гильдией, были специально выращены и обучены на такую работу. Им понадобилось пол дня, чтобы среди невысоких холмов наконец показался Хэверглен – поселение, в котором выросли и живут оба охотника. Не смотря на отдаленность от столицы, поселение жило самодостаточно. В отличие от соседствующих маленьких деревень, находящихся на таком же отшибе, Хэверглен был весьма небольшим, но богатым населенным пунктом, впервую очередь благодаря тому, что поселение стояло у главной дороги, ведущей в столицу Ильдорию. По “Ильдорской дороге” из соседних провинций проходило великое множество путников: от простолюдинов, желающих испытать свою удачу в богатой столице, до торговцев, что приумножали и без того огромные запасы столичной казны.

Входом в поселение Хэверглен служили добротные двухметровые дубовые ворота, над которыми патрулировала пара городских страж, готовых в случае опасности закрыть вход в поселение. Благо таких поводов не наблюдалось вот уже с десяток лет. Эйвар и Ранд неспеша прошли через главные ворота и направились в сторону трактира “Серебряная Кружка”. Они добрались до трактира и оставили лошадей рядом со входом, а сами зашли внутрь, чтобы перекусить и послушать, о чем глаголит местный люд.

Внутри был просторный холл с тяжелым деревянным полом и серыми каменными стенами. У самой дальней стены стоял камин, который зажигали либо в холодные ночи, либо на протяжении всей зимы. Стойка, за которой находился хозяин таверны, стояла рядом со входом, а по всей длине стен были повешены головы подстрелянной дичи. Главным достоянием трактира, стоявшим на одной из полок, была огромная серебряная кружка, поцарапанная и погнутая в нескольких местах. Эту кружку оставил один из известнейших воинов империи – Бэйлиан Угрюмый. Но местные жители помнят его не сколько по его подвигам, о которых поют барды, а по той самой ночи, когда он, на пути в столицу, решил остановиться в этой самой таверне. В ту ночь веселые попойки, которые устроил Бэйлиан Угрюмый, резко перешли в полный переполох. Пьяного и озверевшего воина, разбившего несколько лиц местным посетителям, пытались остановить несколько патрульных из местной стражи. Им кое-как удалось его связать, пока воин наконец не успокоился и, будучи перевязанным веревками, не уснул в трактирном стойле, рядом с лошадьми. А на следующий день его непроснувшегося, связанного и с соломой в волосах, отправили на рассвете в сопровождении местной стражи. Несмотря на скверность ситуации, люди все-таки по-доброму вспоминают Бэйлиана Угрюмого. Ведь он той самой серебряной чашкой, красующейся у стены, ударил одного из местных сторожил, известного своей дурной славой в том, что с пристрастием любил допрашивать людей, часто пытая невинных, подозреваемых в любых, даже мелких нарушениях. Удар Бэйлиана был настолько тяжелым, что погнул не только кружку, но и служебный шлем того самого сторожили, сделав его умственно отсталым. “Дурень получил заслуженно”, – говорили после этого местные. Вобщем, славный воин уехал, а кружка осталась. Вот хозяин и решил, что пусть трактир будет называться не “погнутая”, а “Серебряная Кружка”.

Охотники сели за стол, заказали себе батон хлеба с сыром и две кружки пива. – Будешь пить, – приказал Ранд. – Кто знает, может, это твоя последняя кружка.

Трактирщик принес еду, которую заказали.

– Что новенького? – спросил Ранд у трактирщика.

– Дай-ка подумать, – небрежно положил он еду на стол. – А! Послезавтра здесь будет Имперская Армия, говорят, они набирают рекрутов.

– Рекрутов? Для чего? – поинтересовался Ранд.

– Да черт их знает. Но набирают они по всей Империи, не только в нашей провинции.

– Ха! По всей Империи? Посмотрю я на то, как они будут орков набирать. Представили этих клыкастых в имперских доспехах? – Ранд толкнул локтем Эйвара.

Трактирщик угрюмо ответил: – Орки идут, говорят, им платят в три раза больше обычного.

– Орки сильнейшие из воинов, – вставил Эйвар.

Ранд покачал головой, скривив рот: – И то верно. Помнится, в наших окраинах банда орудовала, был там один из этих… клыкастых. Подонок убил четверых стражей, прежде чем его закололи. Даже с копьем в животе он продолжал орать и махать своим топором! Представляете? Добили только когда он сам уже не смог ходить.

– Такие дела, – закончил трактирщик. – Солдаты будут рано утром. К их приходу улицы будут украшать, наверно, и на мою таверну один флаг да повесят, – трактирщик положил полотенце на плечо и ушел восвояси.

– Слушай, молодой, – Ранд обратился к Эйвару, – Сейчас доедим, допьем, а потом иди к себе и отдохни, отоспись хорошо. Любая нежить, особенно гоблины, может тебя убить.

– Да я думал, и так справимся.

– Неправильно думал. У нас с тобой всего-то было пара клинков была, а если серьезно ранит, то что будешь делать? У нас ни зелий, ни трав. Много наших с ран погибает, – Ранд выдержал короткую паузу, – Ладно, допивай и топай к себе. Книгу я тебе как нибудь потом передам.

– Понял, – Эйвор кивнул и сделал последний большой глоток. Он протер рот рукой и встал со стола. Выйдя из трактира, он пошел к своему жилищу. На пути стоял небольшой рынок, где за широкими деревянными лавочками стояли уличные торговцы. Среди этих лавок можно было найти все: от съестного до одежды, от оружия до ювелирных изделий. Между лавками сновали покупатели, и каждый из них искал свое. Среди толпы людей можно было встретить лесных эльфов, проверяющих на ощупь тонкие кожаные жакеты, пара темных эльфов, с интересом трогающих острие одного сияющего меча. Были и кошачьи расы, имеющие человеческое строение тела и в мире называемые Хитиры, которые интересовались какими-то флаконами зелий. Риффи, существа, похожие на людей, но только с красной кожей и рогами в области колен, локтей и головы, о чем-то спорили у лавки с мясом. Мимо него прошла толпа Полуросликов, ростом с гномов, но не обладающих их силой; зато они были отличными фермерами. Эйвор вырос здесь, среди этих лавок, и он давно привык к суете маленького рынка и множественным расам, посещающих Хэверглен из разных уголков Талорианской Империи.

Эйвар наконец-то дошел до окраины городка, где находилась ферма семьи Винтвенов. Он был совсем маленьким, когда отец семейства Икил Винтвен приютил пятилетнего мальчика. Мать семейства, Мирилла Винтвен, не с особой радостью восприняла новость о сироте, который будет у них жить, но она понимала что в будущем им понадобится помощь, поэтому пошла на уступки, поскольку свой ребенок у них был, но калека, не способный ходить. Они нашли компромисс: Икил оборудовал небольшой сарай рядом с основным домом под жилую комнату, в которой и поселился мальчик. В крестьянской семье, как это обычно бывает, ценят прежде всего рабочие руки. Эйвару были поручены дела по хозяйству, а в ответ семья его одевала и кормила. Но однажды мать семейства подошла к мальчику и пожаловалась, что склад пригодился бы для десятка кур, вместо его содержания. Его это сильно задело, но отца семейства он все таки любил, хоть тот и никогда этого не говорил Эйвару – он в принципе был черств на чувства и тем более в выражении любви кому любо. Но Эйвар чувствовал его заботу и только благодаря этому мальчик был еще как-то привязан к месту. С тех пор, совсем маленьким, он пообещал себе, что как только найдет работу, часть выручки он будет отдавать семье. Он рос крепким, здоровым и буйным юношей. Его никак не тянуло к знаниям, пылкий нрав постоянно завлекал его в какие-то передряги и не давал долго задерживаться на одном месте. Однажды отец семейства сказал ему, – Да уж, парень, с таким то нравом тебе бы в солдаты.

В тот момен, Эйвара осенило – он будет работать там, где можно хорошенько помахать мечом. Он изначально рассматривал службу в Имперской Армии, поскольку служить там было в почете. Но из-за единственной проблемы с законом, когда за драку его задержала местная стража, о службе в армии можно было забыть. Единственное, что оставалось, – это стать охотником на нежить. Да и были свои плюсы в отличие от той же армии: режима работы нет, можно действовать по обстоятельствам, посещать разные места, и главное – убивать нежить. Работа хоть и грязная, и, скажем так, не особо благодарная, поскольку местные часто переживают, что охотники могут принести с собой разного рода нечистоты, а порой и проклятия, но зато есть возможность неплохо зарабатывать.

И вот завтра у Эйвара будет первая охота, и наконец-то он сможет попробовать на тварях свой новый серебряный меч, который выдал ему Ранд по долгу службы, поскольку государство должно было обеспечить каждого официального охотника на нежить серебрянным мечом. “ Вот вскрою им животы, очищу нору, получу за это хороший кошель монет, а потом в трактире буду рассказывать о своих приключениях”, – думал он про себя. Эйвар поправил подушку под головой и стал по тихоньку засыпать с довольной улыбкой на лице, предвкушая предстоящий день и событие.