Робин Карр
Спасение в любви
– Он сбежал от меня, пока я набирала ванну, – сказала она.
– Ага. Хотя в таком виде он далеко бы не убежал.
– Мне очень жаль, Джон. Кристофер, иди сюда. Искупаешься, и я тебе почитаю.
Но тот захныкал и завертелся на месте:
– Я хочу Джона!
Пейдж нетерпеливо обошла вокруг стола и подхватила его, извивающегося, на руки.
– Я хочу Джона, – заканючил Крис.
– Джон занят, Крис. Веди себя прилично.
– Мм… Пейдж? Я в общем-то сейчас свободен. Если скажешь Джеку, что меня не будет какое-то время, я могу выкупать Криса. Скажи, чтобы он сам закрыл бар за последними посетителями.
Она обернулась к нему у самой лестницы.
– Ты умеешь купать детей? – поинтересовалась она.
– Ну нет, в общем-то. Это что, так трудно? Труднее, чем оттирать жаровню?
Пейдж невольно хихикнула и поставила Криса на ноги.
– Тебе лучше выбрать путь попроще. Без металлических мочалок и отскребания. И без попадания мыла в глаза, если получится.
– У меня получится, – сказал Причер, огибая стол. – И сколько раз ты его там топишь?
Пейдж задохнулась, и Причер улыбнулся.
– Шутка. Я знаю, что ты его окунаешь всего пару раз.
Она ухмыльнулась:
– Пойду проверю, не нужно ли чего Джеку, и потом приду вас проконтролировать.
Когда на кухню вошел Джек, Пейдж чистила и нарезала яблоки, а Причер раскатывал тесто для пирога.
– Мел собирается в город, – сказал он им. – Пейдж, она едет в молл Эурики, поскольку на ней не сходится одежда. Она сказала, что может подбросить тебя туда, на случай если тебе что-то нужно.
Пейдж подняла брови и посмотрела на Джона.
– Поезжай, – сказал тот. – Крис будет спать еще час, а на кухне мне твоя помощь уже не требуется. Тебе наверняка нужно много чего купить.
– Да, конечно. Спасибо, – ответила Пейдж. Она положила яблоко и нож в миску и стала снимать передник.
– Послушай, – начал Причер, вытирая руки посудным полотенцем. – Не знаю, есть ли у тебя кредитная карта, но тебе надо быть осторожной. Лучше оплачивай наличными, хорошо? – Он вытащил деньги из своего бумажника, развернул сложенные банкноты и стал отсчитывать по одной.
Пейдж побледнела как полотно, ее глаза широко раскрылись, в них отразился ужас. Она отрицательно замотала головой и попятилась:
– Скажи… Скажи Мел, что мне надо… кое-что сделать… Ладно?
Джек повернул к ней голову и нахмурился.
– Пейдж? – тихо промолвил он.
Она пятилась, пока не уперлась спиной в стену. Прижала к ней ладони, лицо совершенно белое, как алебастр. По щеке покатилась слеза.
Причер положил бумажник на кухонный стол и произнес:
– Джек, дай нам минутку.
Потом он снял передник и приблизился к ней.
Пейдж съехала спиной по стене и закрыла лицо руками.
Причер опустился перед ней на колени, осторожно оторвал от лица ее руки и взял их в свои.
– Пейдж, – тихо произнес он. – Пейдж, посмотри на меня. Что произошло?
На ее лице отразилась паника, по щекам катились слезы.
– Он так говорил, – прошептала она. – Вытаскивал из кармана деньги и говорил: «Сходи купи себе что-нибудь приятное». Он часто так делал. А уже потом бросал деньги в меня со словами, что не может себе позволить, чтобы его жена выглядела как бродяжка.
Причер опустился на пол рядом с ней:
– Ты слышала, что сказал я? Я ведь ничего похожего не говорил, правда ведь? Я сказал, что тебе лучше быть осторожной и не пользоваться карточкой.
– Да, я слышала, – шепотом сказала она. – Я рассказывала, что вышла за него замуж, потому что у меня болели ноги?
– Ты ничего о нем не рассказывала, – ответил Причер. – Вообще ничего. Все нормально, ты не должна рассказывать, если не хочешь.
– Я работала в салоне красоты. Занималась волосами. Иногда по двенадцать часов подряд, потому что платили очень мало. Мы все очень много работали. Моей зарплаты не хватало даже на то, чтобы платить за аренду, и мы с моими соседками жили в настоящих трущобах. Мне там нравилось, но я очень уставала, работала на износ. У меня болели ноги, – повторила она. – Я знала, что он мне не подходит, мои подруги его ненавидели, но я вышла за него, потому что он сказал, что мне больше не придется работать. – Она засмеялась сквозь слезы. – Потому что думала, мне больше ничего не придется делать. Потому что у меня ничего не было…
– Такие парни знают, что использовать в качестве приманки, – сказал Причер. – У них нюх на это.
– Откуда ты знаешь?
Он пожал плечами:
– Читал. – Он вытер слезу с ее щеки. – Это не твоя вина. Тебя обманули, перехитрили.
– И у меня снова ничего нет, – всхлипнула она. – Один маленький чемоданчик, машина с крадеными номерами и двое детей – один рядом, другой внутри…
– У тебя есть все, – сказал он. – Машина с крадеными номерами, сын, ребенок в животе, друзья…
– У меня когда-то были подруги, – прошептала Пейдж. – Он запугал их и прогнал. И я потеряла их навсегда.
– Я похож на человека, которого можно запугать? Или прогнать? – Причер осторожно притянул ее к себе и посадил на колени, она положила голову ему на грудь.
– Я не знаю, почему веду себя как ненормальная, – тихо сказала она. – Его здесь нет. Ему и в голову не придет искать здесь меня. Но я все равно боюсь.
– Так иногда бывает.
– Ты никогда ничего не боишься. – Она покачала головой.
Он тихо хихикнул, поглаживая ей спину. Он боялся множества вещей, и самое главное – дня, когда она решит все свои проблемы и уедет вместе с Кристофером.
– Это ты так думаешь, – сказал он. – В Морском корпусе нам всегда говорили, что, если ты чего-то боишься, надо научиться обращать свой страх себе на пользу. Черт, если ты когда-нибудь узнаешь, как это сделать, скажи мне, ладно?
– И что ты делал, когда испытывал страх? – спросила Пейдж.
– Одно из двух, – ответил он. – Или злился, или мочил штаны от страха.
Пейдж подняла голову с его груди, посмотрела на него и слабо улыбнулась.
– Вот это правильно, – сказал он, вытирая ей щеки. – Я думаю, тебе надо ненадолго выбраться из Вирджин-Ривер. Но по-моему, ты сегодня не в форме, чтобы ходить по магазинам.
Она покачала головой:
– Извини. Я устроила сцену.
– Здесь просто маленький сельский бар, Пейдж. В этом вся наша жизнь. – Он усмехнулся и потом посерьезнел. – А еще нам говорили, что надо смотреть в лицо своим страхам и притворяться храбрыми. Нас учили выглядеть грозными.
Пейдж передернуло.
– Не думай больше об этом. Завтра я вместо Джека поеду за продуктами. Один раз он может сам приготовить ланч. Возьму вас с Крисом с собой, выберетесь из города ради разнообразия. Я не буду ничего тебе покупать, ты сама купишь что-нибудь, если захочешь. Я заплачу карточкой бара, так что мы сможем воспользоваться ежегодными бонусами, а ты сэкономишь свои финансы. Отдашь мне деньги после зарплаты. – Он коснулся ее носа. – Крис бегает по дому голышом. У него явно проблемы с гардеробом.
Когда Причер попросил оставить их наедине, Джек медленно попятился из кухни. Максимально медленно, поскольку происходило явно что-то важное и его разбирало любопытство. Вернувшись в бар, он увидел, что на барном табурете сидит Мел.
– Что случилось? – спросила она.
Джек прижал палец к губам, призывая говорить потише.
– Тут что-то происходит, – прошептал он.
– Да? – спросила Мел, не придумав ничего умнее.
Джек прижал ухо к двери и прислушался.
– Джек! – возмутилась она шепотом.
Тот снова прижал палец к губам. Потом с хмурым лицом прошел за стойку бара и поглядел сверху вниз на свою красавицу жену.
– У Пейдж случился нервный срыв.
– Ох. Причеру нужна помощь?
Джек покачал головой:
– Он попросил меня уйти. Но я кое-что услышал. Чисто случайно.
– Я уж видела…
– Я услышал, что у нее машина с крадеными номерами.
Мел широко раскрыла глаза и резко выпрямилась.
– Ты не шутишь? – спросила она. – Тогда, думаю, мне лучше проверить свои, чтобы убедиться, что они еще на месте. – И она мило улыбнулась.
– И еще – она беременна.
– Что, правда?
– Не дури мне голову, – сказал Джек. – Ты же все знаешь.
Мел скорчила гримасу, как бы говоря: «Ага, конечно, я все знаю. О том, как хранить тайны своих пациентов». Да, может, она и показала ему синяки Пейдж, чтобы он смог подготовиться и защитить ее, но сплетничать она не станет. Мел слезла с табурета и пошла к двери-вертушке, ведущей на кухню.
Она глянула внутрь: Причер сидел на полу, он обнимал Пейдж и укачивал ее. Да, сейчас это явно было нужнее всего. Лучше любого успокоительного.
Мел вернулась в бар и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала Джека.
– Думаю, она уже не захочет пройтись по магазинам. Скажи ей, что я уехала, – надо приодеть нашего малыша.
– Вот сама и скажи.
– Хм… Джек. Я даже не знаю, как тебе объяснить. У нас с тобой разный опыт обращения с подобными вещами…
– Начиная с того, что я никогда бы не поднял руку на женщину.
– Это прекрасно, Джек. Но я не это имею в виду. Я о том, что… – Она подняла глаза к потолку. – Самое легкое – это представить, что Пейдж была в плену.
– «В плену»? – переспросил тот, удивленный и озадаченный одновременно.
– Это самое близкое, что я могу придумать, к твоему представлению вещей. Я вернусь, как только наберу себе бандажей для беременных, идет?
– Идет.
Прошла пара часов, но до обеда оставалось еще полно времени. Джек сидел на крыльце и делал мушек для рыбной ловли. К нему подошла Пейдж и предложила тарелку с яблочным пирогом. Джек взял кусочек:
– О, да он еще теплый…
– Я сожалею о том, что случилось, Джек. Я чувствую себя неудобно.
Он посмотрел на нее, на ее милое, кроткое лицо – лицо преданной матери и беременной женщины, которая бежала, чтобы спасти своего будущего ребенка. Руководствуясь словами Мел, он представил себе вынужденное заключение, лишения, постоянные побои и страх смерти – и все это в течение многих лет. Было не только трудно себе представить, что через подобное проходит Пейдж, такая юная, нежная и отзывчивая, но и почти невозможно вообразить мужчину, который мог заставить ее так страдать.
– Не переживай из-за этого. У нас у всех бывают подобные моменты.
– Нет, не у всех. Только у меня…
Он засмеялся, прерывая ее:
– Ой, не надо. Только не говори: «Подобный багаж есть только у меня». Ты Мел спроси – как раз перед нашей свадьбой у меня был фантастический нервный срыв. Кстати, вспоминается, что это из-за нее было! – Он чуть нахмурился. – Ты можешь поверить мне на слово?
Пейдж склонила голову к плечу:
– Ей могут не понравиться вопросы об этом?
– Да нет, не думаю, что она была бы против. Просто меня это бесит – она никогда мне ничего не рассказывает, а я все сразу выкладываю. Я не знаю, как ей это удается.
– Все в порядке, Джек. – Пейдж засмеялась. – Я не буду ее спрашивать. Но в любом случае прошу прощения.
– В этом нет необходимости. Я просто надеюсь, тебе уже лучше.
Джон взял список покупок и отвез Криса и Пейдж в Эурику. Чтобы не оставлять в грузовике портящиеся продукты, первым делом они пошли в «Таргет»[17]. Пейдж купила себе одежды – нижнее белье, джинсы, рубашки. Джон с Крисом подождали ее около примерочной. Потом они зашли в книжный магазин. Джон походил по отделу, где продавались книги по истории, и выбрал несколько штук – того же типа, что Пейдж видела у него на полках. Потом он подошел к ним в отдел детской книги и поинтересовался, готовы ли они уходить. Пейдж положила на полки книги, которые они с Крисом разглядывали, и сказала, что они готовы.
– Может, стоит купить ему одну или две? – предложил Причер.
– У нас есть его любимые, – ответила Пейдж.
– Можно еще пару новых купить, – сказал он. – Ты не против, если я куплю?
– Да, конечно, – согласилась она.
Казалось, обратная дорога была самым лучшим временем их поездки. Пейдж приехала в Вирджин-Ривер дождливой ночью и, если не считать короткой поездки в Грейс-Валли по задворкам горных дорог, она почти не видела окрестностей. Джон же вез их вдоль высоких утесов тихоокеанского побережья, которое так сильно отличалось здесь, на севере, от Лос-Анджелеса. Он миновал тисовую рощу и стал подниматься по горной дороге в направлении Вирджин-Ривер.
Пейдж посмотрела на него, сидящего за рулем. Он осклабился.
– Почему ты улыбаешься? – поинтересовалась она.
Причер повернулся к ней.
– Я никогда раньше не ходил по магазинам с женщиной, – сказал он. – И мне это понравилось.
Глава 5
С самого своего приезда в Вирджин-Ривер Пейдж очень неохотно выходила из своей комнаты над кухней, с которой началась ее жизнь здесь. Сначала она выбиралась на кухню, потом в бар, потом на вечерние разговоры с Джоном у горящего камина. Потом она получила работу и стала знакомиться с местными жителями. Постепенно круг расширялся, она стала бывать в магазинчике на углу и сходила в библиотеку, работающую раз в неделю по вторникам, – за детскими книжками для Криса и парой романов для себя.
А спустя три недели она уже не чувствовала себя здесь гостьей. Новичком – безусловно, но впервые за много лет ей было легко с окружающими. Дни были долгими, а работа тяжелой. У нее снова стали болеть ноги, но на сей раз она была благодарна за возможность тратить физическую энергию, а не сдерживать ее внутри и изнывать от постоянного напряжения и неуверенности в своей жизни. Завтрак и ланч она готовила себе сама, а ужинала на кухне с Риком и Джоном в промежутках между разноской и готовкой блюд. И ей это нравилось.
Когда Крис заснул, она еще пару часов читала, полностью погрузившись в сюжет. Она уже много лет была на это просто не способна. Потом она решила сходить вниз и налить себе стакан молока. Она оставила сынишку спать и стала спускаться по лестнице. Улыбнулась – на кухне, как всегда, приглашающе горел дежурный свет. Пейдж заметила в баре отблески огня и заглянула туда. Джон сидел в темноте, протянув ноги к горящему камину. Она вошла в комнату.
– Почему ты здесь так поздно? – спросила она.
Причер дернулся от удивления, опустил ноги на пол и выпрямился.
– Пейдж! Я не слышал, как ты спустилась.
– Просто хочу перехватить стакан молока. А в чем дело? Не можешь заснуть?
– Да, небольшие проблемы. Сейчас пойду спать.
– Может, тебе нужна компания?
У него на лице появилось странное выражение.
– О, я поняла, что ты хочешь немного побыть в одиночестве.
– Да все в порядке… – начал было он.
– Нет, я все понимаю. Ты долго жил один, а теперь у тебя под ногами постоянно болтаются какие-то люди. Увидимся завтра на…
– Пейдж, сядь, – сказал он хмуро, недовольно.
– У тебя все в порядке? – спросила она, подтягивая к себе стул.
Он покачал головой:
– Не слишком. Я не хотел говорить это сегодня, думал отложить до утра.
– Я что-то не так сделала? – спросила она и нахмурилась. – Если что-то нужно, я…
– Ты все делаешь идеально, – ответил Причер. – Дело не в тебе. Я получил плохие новости некоторое время назад. Уэс сделал то, что ты от него ожидала. В конце концов сделал. Он объявил в розыск тебя и Криса.
От потрясения она застыла, не в силах произнести ни слова. Потом опустилась на стул. Пока она осваивалась здесь, привыкая к своему окружению и новым друзьям, она частенько вспоминала об Уэсе. И оглядывалась, не в силах противостоять страху. И тогда и сейчас случалось, что ее тело вдруг сотрясала дрожь, а сердце едва не выскакивало из груди. Ей приходилось заставлять себя дышать спокойно и размеренно, напоминая себе, что его нет поблизости.
Она на мгновение закрыла глаза.
– Я пойду наверх, соберу вещи, – тихо произнесла она. – Мне лучше уехать. Вернусь к своему первоначальному плану…
– Ты подожди с вещами, – перебил ее Причер. – Давай сначала поговорим.
Она покачала головой:
– Тут не о чем говорить, Джон. Если он ищет меня, я должна уехать как можно дальше. Я не могу позволить себе такой риск.
– Если ты побежишь, то увеличишь свои шансы быть пойманной. Ты должна посмотреть правде в глаза, Пейдж. Если они вас поймают, то тебя арестуют, а Криса отдадут отцу, – сказал Причер. – А я тебе помогу. Я найду способ, как выбраться из всего этого.
– Есть только один путь – это уехать отсюда. Ты сам когда-то сказал – он меня перехитрит.
– Я никогда такого не говорил, – возразил Причер. – Я сказал, что ты ведешь себя честно и порядочно. Но я считаю, что ты можешь одержать над ним верх. Я знаю, у меня есть знакомые – например, мой приятель-коп. А в Грейс-Валли есть судья, с которым мы вместе рыбачим, – я знаю, что он поможет, если это в его силах. А младшая сестра Джека – Бри – известный адвокат в столице штата, и она знает всех и каждого. И она такая умная, аж страшно становится. Мы спросим кого-нибудь из них, как тебе выбраться из этого бардака и начать жить нормальной жизнью. И я буду рядом, пока ты не станешь свободной и не окажешься в безопасности.
Пейдж подалась вперед:
– Почему ты все это делаешь? Что заставляет тебя считать, что ты сможешь найти выход?
– Меня? Хороший сон – вот что. Когда все закончится, я буду спокойно спать по ночам, зная, что тебя никто не избивает, что Крис не растет злым парнем, который учится бить женщин. Пейдж, я видел. В ту первую ночь, когда я принес тебе чистые полотенца, дверь была немного приоткрыта, а ты стягивала свою толстовку… – Он остановился и опустил голову. Потом поднял взгляд, посмотрел в ее помертвевшие глаза и сказал: – Это была не пощечина. И не маленькая ссора.
Пейдж уставилась себе в колени. Невыносимо было думать, что он видел ее ужасные синяки.
– Послушай, – сказал он, пальцем поднимая ее лицо за подбородок. – Я жил в согласии с самим собой, пока в ту ночь ты не вошла в эту дверь со своим ребенком и этими синяками. Я соглашался один ловить рыбу, готовить и убирать – я никогда не имел ничего против одиночества. Я знал, что никогда не женюсь и у меня не будет детей. Но я могу помочь с этим…
– Это не твое дело!
– Теперь мое! И даже если ты сама не хочешь на меня полагаться, то твой сын полагается! Каждый день, с первого момента, когда он утром сбегает по лестнице в своей пижамке, и до самого последнего, когда он вечером засыпает! Когда вы с Крисом уедете отсюда, я хочу быть уверен, что мы сделали все, чтобы защитить тебя от этого ублюдка! – Он глубоко вздохнул. – Извини, – сказал он. – Иногда я начинаю страшить людей не только видом, но и голосом.
– Ты никого не страшишь своим видом, – еле слышно ответила она. – А если ничего не получится?
Он выпрямился:
– Тогда я помогу тебе добраться до какого-нибудь безопасного места. Где бы оно ни находилось. Иисусе, Пейдж, если я этого не сделаю, как смогу жить дальше? Если я получу по физиономии и проигнорирую это, чего я тогда буду стоить?
Она умоляюще посмотрела на него и печально покачала головой.
– Почему ты думаешь, что никогда не женишься и не заведешь детей? – спросила она.
– Да ладно тебе, – расстроенно сказал тот.
– Нет, правда. Почему?
– Ну, можно начать с того, что в этом городе нет ни одной незамужней женщины старше восемнадцати и моложе шестидесяти. Это тебе первая подсказка.
– Есть же много других городов…
– Иисусе, нам обязательно говорить об этом? Твой сын – единственный ребенок, который когда-либо вообще ко мне подходил. Христос, дети обычно бегут прятаться за родителей, когда видят меня.
Пейдж улыбнулась Причеру:
– Ты ругаешься как помешанный. Могу поклясться, что твоя мать в гробу переворачивается.
– И притом постоянно, – согласился он. И продолжил с мольбой в голосе: – Я знаю, что ты боишься. Ты ведь все равно боишься посмотреть в глаза этому ублюдку и попробовать осадить его, да? Даже если я обещаю, что буду прикрывать твою спину? Даже если буду тебе помогать не только я? – Он вздохнул. – Знаешь, если сталкиваешься с медведем лицом к лицу, нельзя от него бежать. Надо выпрямиться во весь рост, надуть щеки и постараться выглядеть как можно крупнее. Устроить побольше шума. И вести себя жестко, даже если ты не такой. – Он покачал головой. – Показывая, что ты маленький, можно нажить неприятностей. Но тебе стоит подумать о теории. Если ты будешь вести себя так, словно не боишься, то с надежной помощью ты сможешь оставить все позади. А мы все – судья, Мел, Джек, Бри, Майк – мы тебе поможем.
– Майк? – переспросила Пейдж.
– Мой приятель из полиции. – Причер сглотнул. – Он говорит, что тебе сейчас лучше сдаться кому-нибудь, не обязательно полиции. Но человеку из системы правосудия, который выслушает твою историю. Адвокату или судье.
– Ладно, – согласилась она.
– Ладно? – удивленно переспросил Причер.
– Ладно. Я боюсь, но я в порядке. – Она заметно вздрогнула. – Выбор невелик – или твой способ, или бежать и прятаться. И так и этак опасность все равно велика. Опасность – это он. – И она продолжила чуть спокойнее: – Спасибо тебе. За твое предложение помочь.
– Помогать приятно, – сказал он. – Сделай это ради Криса. Давай вытащим его из этой неразберихи.
– Я попытаюсь, – ответила она, но голос ее предательски задрожал.
Причер не выглядел человеком, за которым надо присматривать, но тем не менее Джек делал это. Частично по привычке – Джек уже прикрывал спину своего большого друга, когда они вместе служили в морской пехоте; Причер дважды служил под его началом, в первую и во вторую иракские.
Но была и другая причина, по которой Джек сейчас приглядывал за ним: Причер изменился. Джек сразу же это понял, поскольку сам не так давно претерпел такие же метаморфозы. Правда, сам Джек отдавал себе отчет, что с ним происходило, а вот насчет Причера он сомневался.
После двадцати лет в Морском корпусе и трех в Вирджин-Ривер Джек никогда не испытывал к женщине сильной привязанности. Ему даже в голову не приходило остепениться и сделать предложение. Самое большее, на что он был способен, – это не встречаться с несколькими одновременно. А потом в город приехала Мел – работать со старым доктором Маллинсом, и меньше чем через неделю Джек был уже готов. Правильное время, правильная женщина, правильные обстоятельства. И все равно в тот момент это потрясло его, заставило его испытать то, что раньше он никогда не чувствовал. Он ни разу не сомневался в том, что это было. Он влюбился со скоростью падающего метеорита – удивительно, как тисовая роща не затряслась, словно от землетрясения.
С Причером все случилось почти так же стремительно. Три недели назад Пейдж появилась в баре дождливой ночью, с синяками на лице и ребенком на руках. Джек тотчас же ощутил в Причере вспыхнувший огонь. Сначала это казалось лишь потребностью исправить несправедливость и защитить – для Причера это было нормально. Он всегда был таким – жестким внешне, но мягким внутри. В нем соединялись справедливость и преданность. В последнее время Джек видел, что здесь появилось что-то еще. Причер присматривал за Пейдж с энергией, которая говорила о большем, чем просто его доброе сердце. Его глаза темнели, когда он смотрел на нее. Темнели и пылали. После чего он вдруг словно приходил в себя, отводил взгляд и хмурился, словно пытаясь понять чувства, которых раньше никогда не испытывал.
У Джека и Причера был совершенно разный опыт отношений с противоположным полом. Джек имел проблемы с воздержанием – и везде находил себе женщину. Его вели физические потребности. А Причер был отшельником. При этом, будучи очень закрытым человеком, он никогда не держал все в себе. Он всегда был очень откровенным, почти как открытая книга. Джек не сомневался, что, если бы у Причера бывали женщины, он бы об этом знал. А сейчас Джек знал точно – у Причера такое впервые. Его тянет к этой женщине, и он не представляет, что с этим делать.
Джек так же присматривал и за Пейдж – ради Причера. Она была ранимой девушкой с добрым сердцем и с нежностью относилась к Причеру, но очень возможно, что это была не более чем благодарность. И если она сможет справиться с нависшими над ней угрозами, то, скорее всего, потом уедет. Вернется к родным, например. Или просто переедет на новое место.
Пока что они неразделимы – все трое. Причер держал Пейдж и Кристофера под крылом, словно в любой момент могла возникнуть непосредственная опасность. Когда в баре не было посетителей, Причер и Пейдж часто садились за один из столиков и разговаривали или играли в крибидж[18], а Кристофер сидел у Причера на колене, если вообще бодрствовал. Если же посетителей было много и рыбаки после трудового дня на Вирджин[19] заглядывали в бар за выпивкой или ужином, Пейдж с сыном сидели на кухне с Причером – помогали ему или просто болтали. Работая в баре, Пейдж явно не тяготилась своими обязанностями и постоянно справлялась у Причера, не нужна ли ему помощь.
Что начинал чувствовать Причер – было достаточно очевидно. И отнюдь не очевидно, что чувствовала Пейдж. А у Джека никак не выдавалось времени поговорить с Причером с глазу на глаз. Он в общем-то сам не знал, что сказать другу. Но об одном он точно слышал – что внутрисемейные распри могут быть хуже самой войны. Непостоянные, непредсказуемые и смертельно опасные. Полицейские частенько говорили, что лучше выезд на вооруженное ограбление, чем на семейную ссору. Джек не хотел, чтобы что-то случилось с этой девушкой – она была ему симпатична. Но он также не хотел, чтобы что-то случилось с Причером.
Думая об этом, он решил поделиться своими мыслями с женой.
– Я хочу выйти ненадолго, – сказал Джек Причеру. – Подежуришь в баре?
– Уже дежурю, – ответил тот.
Джек пересек улицу и зашел в клинику. Доктор Маллинс и Мел играли в «джин»[20] за кухонным столом. Рядом с Мел высилась приличная кучка монет. Она увидела стоящего у двери Джека, и ее голубые глаза засияли, а губы невольно растянулись в улыбке.
– Когда закончишь с игрой, не проедешься со мной? – спросил он.
– Куда?
Джек пожал плечами:
– Просто так. Ты и я. Солнце уже садится.
– Можешь поехать прямо сейчас, – сказал доктор Маллинс. – У меня все равно ни разу не было «джина». – Он кинул карты на стол и встал.
– Вам надо оттачивать свое мастерство, – ответила Мел. – А мне – ловкость рук.
Доктор Маллинс повернулся и вышел. Мел взяла свой плащ и пошла вместе с Джеком на улицу.
– Куда мы поедем? – снова спросила она.
– Просто прогуляемся. Расскажи, как ты провела утро.
Держась за руки, они прошли к грузовичку Джека, тот открыл для нее дверцу. Джек сел на водительское место, завел мотор. Мел стала рассказывать:
– Утром не было ничего интересного. Эта мерзкая погода приносит сплошные вирусы – мокрые носы, кашель, температуру. Мы постоянно выписываем капли от насморка, сосудорасширяющее. И по-моему, у меня тоже начинается простуда.
– Ты заболела?
– Нет, но у меня тяжелая голова и ухо заложило. А сосудорасширяющее я принимать не могу из-за сам знаешь кого.
– Может, тебе не стоит сейчас работать в клинике. Там столько микробов, – сказал Джек.
– О, перестань. – Мел засмеялась и погладила себя по выступающему животику. – Ты перебарщиваешь со своей опекой.
Они выехали из города и минут десять ехали на запад. Потом Джек свернул с дороги и остановил машину.
– Такая паршивая дорога – сплошные ухабы. Ты как?
– В порядке, когда не стукаюсь головой о потолок. Мы оба в порядке. Что ты задумал?
– Я кое на что наткнулся и хотел показать тебе. Держись, я постараюсь ехать медленно. Это в горах.
Они направились через рощу в гору. Дорога была извилистой, грязной и настолько узкой, что двум машинам было бы не разъехаться. А потом вдруг выскочили на большую поляну, откуда открывался вид на много миль по округе.
– Я подумал, что тебе понравится этот вид.
– О боже, – произнесла Мел и завертела головой. Она увидела пастбища за оградами, ранчо, фермы, сады, чей-то виноградник. Сзади них высились сосновые холмы, а впереди – спуск в долину.
– Пойдем, – сказал Джек, открывая дверцу со своей стороны.
Они вышли из машины и, поднявшись на небольшой холм, стали смотреть на раскинувшиеся внизу долину и предгорья. На таком расстоянии казалось, что облака приходят прямо с Тихого океана.
Джек обнял Мел за плечи, и она прислонилась к нему.
– Джек, здесь так красиво. Я даже не знала, что такое существует.
– Я тоже не знал. Мел, как насчет того, чтобы это место – где мы сейчас стоим – стало нашим передним крыльцом?
Мел приоткрыла рот от удивления и вскинула голову. Ее глаза широко раскрылись.
– Джек! – задохнулась она.
– Думаю, я смог бы его заполучить. Это земля Бристолей – слишком каменистая, чтобы сажать, слишком далекая, чтобы пасти скот, и слишком лесистая, чтобы выращивать корм скоту. А нам ведь много не надо – пару акров разве что.
Глаза Мел наполнились слезами.
– О, Джек, – снова произнесла она. – Ты искал для нас участок.
Тот засмеялся:
– Я рыскал на задворках наших соседей и искал подходящий кусок, который можно было бы выторговать. Красивый вид, хороший двор, местоположение, где олень может запросто подойти к дому и попортить твои овощные посадки…
– У меня никогда не было овощных посадок.
– Тебе нравится это место?
– Я обожаю его, – сказала она. – И я обожаю тебя.
Джек встал за ее спиной и обхватил за талию. Его руки скользнули ей под куртку, потом под свитер – туда, где было слишком широко, чтобы можно было застегнуть джинсы. Он положил ей на живот свои большие руки, а она положила поверх свои и спиной прислонилась к нему. Они стояли и смотрели на открывавшийся прекрасный вид, когда внутри Мел что-то трепыхнулось. Это было только самое начало крохотных шевелений.
– Жаль, что ты не можешь это почувствовать, – прошептала она. – Малышка только что шевельнулась.
Джек наклонил голову и поцеловал Мел в шейку.
– Ей это место тоже понравится.
– Как ты можешь? О, Джек, зачем ты мне это показал! Теперь, если тебе не удастся убедить Фиша и Керри Бристоль поделиться с нами этим местечком, мое сердце разобьется на тысячу кусочков. – Она прижалась к нему спиной.
– Не думай о плохом, – сказал тот и стал мягко поглаживать ее животик. – Я думал, мужчины с катушек слетают, когда их жены беременеют. Не хотят прикасаться к ним, не хотят с ними секса.
– Не все мужчины, – заметила Мел.
– Боже, я хочу тебя, как никогда в жизни, – сказал Джек, снова целуя ее в шею.
– Это, – она засмеялась, – просто невозможно.
– Хочешь, опробуем это место?
Мел посмотрела на него и засмеялась.
– Я не хочу возвращаться в клинику с пятнами травяного сока на заднице. Возьми себя в руки.
– Я построю здесь дом для тебя, – пообещал Джек. – Первым делом надо выровнять площадку и расширить ее, а потом снять верхний слой земли.
Сам я все не сделаю, поэтому надо будет нарисовать план. Мне понадобится помощь с фундаментом, но дальше…
– Джек, остановись. Тебе сначала надо купить эту землю.
Он повернул ее лицом к себе:
– Я построю здесь дом для тебя, Мел.
– Хорошо, – сказала она. – Тогда просто сделай это.
Наконец они вернулись в машину, но с места не двинулись, молча сидели и смотрели в долину. Мел вспоминала, как появилась в городе в марте этого года – она недавно овдовела и хотела начать жизнь заново. И первое, что она тогда подумала: какую ужасную ошибку она совершила, приехав в этот маленький потрепанный городок. Она никогда раньше не жила в деревне и была городской девочкой. А сейчас она смотрела на самый потрясающий пейзаж в Америке и не сомневалась, что никогда отсюда не уедет.
