Роби Ашаров
Тоска

Полная версия

ТОСКА

Кобылица черная в белых пятнах, через несколько дней должна рожать. Она была спокойной и ласковой. Узнавало своих и чужих детей. Дети бегали игрались прятались за ней. Лошадь не реагировала на их визг и их бег вокруг неё. Только водила ушами уткнувшись в кормушку. Знала, эти маленькие человечки приносят ей хлеба и кусочки сахара. Она нежно брала с их рук и съев, тянула морду к ребенку который дал. Дети смеялись и любили когда волосяные лошадиные губы касались их щёк. От её шекотания они визжали улыбаясь поглаживали ручонками её губы и чёрно белую голову. Но если чужой ребенок прятался за ней. Она отпрянув голову от кормушки беспокойно топталась на месте. Смотрела на него своими большими глазами. Быстро привыкала к детям и уже через некоторое время не обращала на чужих никакого внимания. Дети осторожно пролазили под её большим животом. Кобылица только переставляла ноги, что бы не наступить на какого ни будь ребенка. Даже не поднимая голову из кормушки.

Только слышно её гром- кое хрумконье сухого сена. Проснулись дети от топанья. Выбежав во двор увидели жеребенка. Он был весь чёрный, только на лбу было белое пятно. Его сразу назвали Звездочкой. Жеребёнок на своих тоненких ножках подбежал к кобылице и она глухо заржала. Дети знали что она приветствует их. Радости у детей не было предела. Они старались дотянуться и погладить новорождённого. Кобылица обнюхивала детей и с хрустом ела сахар. Поворачивала голову на жеребёнка, который тыкался к соскам. Погладив лошадь дети отходили в сторону. Они каким то детским чутьём понимали, что в это время не надо беспокоить ни её ни новорождённого. Было начало осени, но ещё стояли жаркие дни. Отец ходил и улыбался, и не строго торопил их в школу. Дети с неохотой собирались и выходили из дома в школу. Жеребёнок познавал мир, бегал по двору на своих тонких и длинных ножках. Ему было интересно всё, даже шуршание листьев. Привлекало внимание: ветер, шум на дороге, стук доносивший.

Рассматривал вес двор и часто подбегал к матери. Дверь калитки со скрипом отворилась и жеребёнок стремглав побежал к матери. Это дети запыхавшись прибежали из школы. Им не терпелось увидеть новорождённого. Дети несли кобылице яблоки. Она громко хрумкала и тихо ржала может в знак благодарности, а может в знак приветствия. Через несколько дней жеребёнок игриво носился по двору с ребятишками. А ещё, через какое то время он ел с их рук всякие вкусные лакомства. Жеребёнок теперь с нетерпением встречал детей со школы. Он подходил каждому из них и как бы обнюхивал, тонка заржав, подпрыгивал бежал к кобылице. Потыкав мордочкой в соски своей матери, отрывался и снова бежал к детям. Кождое утро будил ударами по деревянной ступени своими маленькими копытами. Дети выбегали, прихватив что ни будь съедобное, угощали и обнимали его. Кобылице давали вынесенное из дома. Она обнюхивала их, ни пахли не так как хозяин дома. В них был тот запах, который сохранялся у детей несовершеннолетнего возраста. Животный мир лучше воспринимает запахи и намного острее у них обоняние. Кобылица порой лизала своим шершавым языком их. Они не обращали на это внимания, только вытирали рукавом то место. Тянулась волосяными губами к их протянутым ручонкам. Жеребёнок, когда долго не было детей, тонко ржал, как бы звал их. Не дождавшись ложился долго смотрел на калитку. Лишь только заслышав голоса детей, он тот час вскакивал весело заржав бежал к калитке. Уже с рук детей, как его мать получал вкусное. Зимой, как и дети радовался первому снегу. Носился по двору вмести с ними. Дети порой прятали свой хлеб и относили в конюшню. Жеребёнок рос на глазах, он уже был на голову старшего из детей. На юге зимы короткие, но когда стояли морозы, то дверь закрывали подпирая палкой. Утром жеребёнок нетерпеливо бил копытом в дверь до тех пор пока не откроют.

Он стремглав несся к ним, что бы кого ни будь увидеть. Зима на юге быстро кончается и наступает стремительная весна. Она быстро бурлит и идет теплыми шагами по всему югу. Начинает первый цвести миндаль. Затем цветут другие плодовые деревья. Дети несли свежие, зелёные травы. Теперь кобылица стояла под навесом как обычно и жеребёнок теперь пасся в саду, но не мог быть без ребят. Если во дворе не будет детей, то он искал их. Увидев кого то, он тонко ржал. К лету жеребёнок подрос, было видно как вырисовывается красивая форма лошади. Красавец конь был как с картинки. Было видно, что это был породистый скакун. Изогнув красивую голову, он давал детям погладить голову и шею. Получив недозревшее яблоко с рук, отходил к матери, аппетитно хрумкал. Кобылица уже перестала кормить его. но он по привычке тыкался мордой в соски. Но мать не давала, поднимала ногу отгоняя его от сосков. Утром теперь, удары копыт жеребёнка были сильными и громкими. Он не убегал к матери когда отец детей оседлав кобылицу уезжал куда ни будь. Оставался дома с детьми, да и кобылица уже не ржала подзывая его к себе. Она была спокойна за него. Только по прибытию домой она глухо ржала подзывая его к себе. Обнюхав полизав его круп и живот, опускала голову в кормушку, где лежали для неё яблоки и всякие лакомства. Однажды отец семейства пришёл темнее тучи. Он даже не знал как сказать жене, что должен большую сумму. И в замен у него потребовали коня.

Жена то поймет, а вот как дети, как им объяснить. Ходил два дня, всё думал, плохо спал. Плохо ел, не было аппетита. Наконец набравшись духом, признался жене. Рассказал жене, если долг не отдаст, то он увеличится в два раза да ещё с накрученными процентами. А если адаст жеребенка, то долг будет прощён. Задолжал алегарху соседу, живущий напротив его. Он давно приглядел молодого коня красавца. Отцу было жалко молодого жеребенка, но делать было нечего. Только так он сможет рассчитаться с долгами. Жена понимала его и объясняла детям как могла. Что долг большой и у них не столько денег и если не отдать то он увеличится на много. Для них был такой удар, что нельзя было передать. Младший на следующий день слёг. Поднялась температура, а двое не пошли в школу. Четвертый целый день гдето пропадал, только пришёл лишь вечером. На следу- щий день жеребёнка отец отвел к алигарху. Дети со слезами на глазах провожали его до дома соседа алигарха. Жеребёнок тонко ржал, повернув голову к детям. Это жалкое ржание слышала мать-кобылица. Дети долго стояли у ворот дома алигарха они молча плакали. Кобылица тоже ржала в ответ, услышав своего жеребенка. Так до самого вечера они перекрикивались друг, с другом ржанием. Жеребёнок не притронулся к пахучему сену. Не испил на новом месте воду. Печаль и тоска охватила молодую лошадку. Она все ждала появлению детей.

Ему этот запах был чужд, не чувствовал детского запаха, не слышал их голосов. Дети видели как у кобылицы текут слезы. Они гладили её, сами молча плакали с ней и успокаивали. Она плохо ела, даже отказывалась от лакомств, которое ей предлагали они. Она их обнюхивала и слегка касалась своими волосяными губами их лица. Дети отстранялись от её касания,не смеялись.не брала ничего с их рук. Услышав голос жеребёнка, она глухо ржала и смотрела в сторон дома алегарха. Жеребёнок не ел уже вторые сутки. Дети шли в школу, но на уроках были отвлечены своими мыслями. Младший лежал в постели с температурой. Иногда в забытьи звал жеребёнка по имени "Звёздочка", звёздочка. Молодая лошадка была привязана в стойле к кормушке. Жеребёнок не ел и не пил,тоскуя издавала тонкое жалобное ржание. Она как бы звала к себе детей и свою мать-кобылицу. Но детей алегарх не пускал сразу же с первого дня. В доме и во дворе не слышно было не смеха ни визга детей. На третий день кобылица стала немного есть. Но продолжала отвечать на ржание жеребёнка. Издаваемый звук его становился все тише и тише. Жеребёнок не евший, стоял на дрожащих своих тонких ногах шатался. Алегарх был в надежде, что от голода лошадка начнет есть. А она все плакала и от бессилия лёг возле кормушки и лежал целый день. Больной младший сын,как бы в забытьи тихо спросил еле слышно у матери. -Мама наша Звездочка ещё жива? -Да, -да сынок жив наш жеребёночек, и как бы взбадривая его, продолжало говорить. Он уже гуляет, не болеет и главное хорошо ест. Выздоравливай скорее сынок. -Мам как хочется увидеть напоследок нашу Звездочку. -Я попрошу нового хозяина что бы ты увидел её и погладил. На пятый день Звёздочка лежала вытянув морду вперед возле кормушки недвижимая и холодная. Жеребёнок умер не притронулся к пахучему клеверу и свежему сену. И не увидел своих друзей и свою мать-кобылицу. Широкий след от слез идущие к губам были ещё мокрыми. И в то же утро бездыханное тело мальчика оплакивала мать и его трое братьев. Мальчик так и не увидел любимую лошадку. Тоска забрала обоих в иной мир, в царство Аида.

ИСКУШОННЫЙ Он приставил к стене правило, которая была ещё грубо отштукатурен, но не той стороной. Стал показывать рабочим пропуская сто рублёвку между правилой и стеной. Кое как просунул купюру, стал кричать с пеной во рту на стоящих в комнате рабочих. -Это что, хотите сказать, что эта работа? Да за эту работу я не собираюсь вам платить, пока вы все не переделаете. Конечно, он прекрасно понимал, что стена идеально ровная. Но причина всегда найдется, что бы не платить. Рабочие были в грязных робах, но удивительно лица их были чистыми и выбритые. Это были люди азиатского происхождения говорящие по фарси. В основном все рабочие приехали из Таджикистана. Хозяин дома не унимался. -Я вам Джамшуды думает е заплачу за эту халтуру. А ху, ху вы не хотите? Послышался голос с акцентом. -Хозаин, а хозаин ти не волновайся ми издэлаем, как тэбэ нрависа. -Да на хрена вы мне здесь нужны. Лучше нанял бы своих руссаков, хоть толк был бы от них. Завтра, если я приеду с города, и не будет исправлено, то пеняйте на себя не потерплю эту туфту. Великолепный, красивым фасадом, с старинной архитектурой, размером 20 на 15 метров трех этажный дом. Пустует вот уже три года. Хозяин старается часто не приезжать. Лишь приходится бывать в нем, когда приезжал с покупателем. Войдя в дом, покупатель закрыв рот рукой, вопросительно смотрел на хозяина дома. что невозможно было сделать. Поворачивался и уходил прочь от этого дома. Так за три года желающие приобрести недвижимость не входя в дом, уходили. В доме невозможно было находится ни одной минуты. В нем стоял такой запах и вонь, что казалась обыкновенная помойка, была свежим морем, чистой хвоей тайги. Вонь в доме стояла такая, что невозможно было сделать и шага на второй этаж. Тухлость сластила горло, нельзя было сделать полный вздох, не хватало воздуха. Глаза даже слезились, слышался какой то гул ветра. Страх охватывал до той минуты, пока не выскакивали из дому на улицу. И этот гул и вой преследовал какое то время каждого покупателя Этот дождливый вечер запомнился гастробайтерам навсегда. Хозяин приехал поздно вечером. Рабочие предполагали что произойдет, т.к. ещё раньше узнавали о хозяине дома, у таких же строителей как и они, только молдаван. Что этот человек способен на подлые выходки. Знали что до них, которые рыли котлован и заливали фундамент, хозяин дома не заплатил ни копейки. Вызвал ОМОн и эмиграционную службу. Естественно суд решил в пользу хозяина. А десять человек гастробайтеров были виновны. И участь их была решена. Выдворение их из России. Бригадир знал, что если ставят правилой неправильно к стене ,то этот человек далёк от тонких строительных вещей и что хозяин делает это всё понаслышке. Бригадир предчувствовал, какая участь их ожидает. До приезда хозяина всю ночь бригада из восьми человек занималась своей работой по строительству. Они привкушали свою месть. Но ничто не вечно под луной. Всему приходит время. Хозяин знал, когда надо приехать. Даже сильно идущий дождь, в течении пяти часов, для него не было помехой. Его это не остановило. Он с порога входной двери стал кричать, даже не заглядывая в ту комнату где ставил неправильно правило к стене. -Ну что готовы оставить насиженное место, да ещё тепленькое? Или вас вышвырнут от сюда. -Хозаин, а хозаин ми издэлали всо што ти нам сказал. Иды смотры. -Мне не надо смотреть, Я сказал вам, что буду с вами говорить на букве закона.Так что давайте собирайте монатки и вымётывайтесь от сюда. Зная крутой характер хозяина, рабочие молча стали собираться. Бригадир на своём языке сказал, что побольше надо взять целофан. Кто то, спросил у хозяина деньги. Послышался саркастический смех. -Я тебе сейчас такое дам, что ты у себя на родине, каждый день будешь вспоминать меня. -Нэт, нэт хозаин, нам хлеб надо, два дэн не кушл хлэб. -Где два дня, там и неделю можно не кушать. Смех стоял жуткий, да ещё с завыванием и эхо несло по всем комнатам. Они не стали спорить и умолять чтобы хотя бы остаться до утра. Знали дальнейшие последствия, в дождь вышла вся бригада. Этот дом они по своему проклинали и в душе смеялись. Смеялись за свои деяния и мщение. Во всех комнатах, в подвале, в туалете, в ваннах были вмурованные яйца. Но предварительно их протыкали иголкой. В венцеляцонных отверстиях были вставлены пустые бутылки так, что их нельзя было увидеть. А жуткий гул ветра придавали подвешанные в венцеляционной трубе на крыше гусинные и петушинные перья. Этот свист бутылок и вой подвешенных перьев придавали и воспринималось магическим страхом. После двух месяцев, когда дом был сделан под ключ и очередная бригада гастробайтеров, отделочников были так же выгнаны. Стали происходить странные вещи. Хозяин приходил в дом, стал замечать, что его преследует странный вой и звук. В солнечные дни в доме становилось жутко. Он переходил в страх, который гнал его быстро из дому на улицу. А вонь, стал ощущать по всему дому. Сначала купленные ароматезаторы перебивали вонь, Однажды он приехал с женой и дочкой. И в первое посещение своего нового дома они почувствовали ужас происходящее в доме. Женщины по природе более чувствительны к осезаниям. Они в несколько раз чувствительны мужчин. Исходящие звуки запечатлелся в их памяти. За время нахождения в доме они перенесли такой страх, что он преследовал их везде. Этот вой, гул гнал их на улицу, да ещё этот запах, который пробивался сквозь обильно опрысканный освежителями весь дом. Запах, смешанный с освежителями долго оставался в памяти и он уже не забывался. Страх вкрался в их души, что они от каждого скрипа двери, резко поворачивали головы на каждый скрип и посторонний звук. Жена и дочь даже не осмотрев третий этаж, не сговариваясь меж собой как по какой то команде, катились со второго этажа. Им мог позавидовать хороший спортсмен. Выскочив на улицу, они стремглав бросились к машине. Это было их первое и последнее посещение своего нового дома. Соседи которых он приглашал, старались не входить в дом. Их так же держал страх и запах. Яйца, вмурованные в стены и за щтукатуренные, стали делать свое дело. Яйца разлагались так, что вонь проникала сквозь толстую штукатурку и тяжело выветривалась. Он как трупный яд, запах надолго оседал в закрытом пространстве. Страх хозяина настигал везде в доме. Он старался входя в дом, зажечь везде свет. Освещение было сделано по последнему слову европейского стандарта. Даже в некоторых комнатах было сделано умное освещение. Но удивительно, что при полном освещении дома, свет потухал и отключался. Казалось кто то специально подшучивает, выключает и влючает и будто бы в доме кто то находится. По началу становилось странно, но затем через какое то время его охватывал страх. Хозяин быстро направляется к распределительному щиту освещения. Свист и вытьё в вентиляциях и в трубах настолько влияли на хозяина, что в порядке вещей не мог даже обесточить весь дом. Он выскакивал во двор и переводя духи, и отдышавшись, оставив дверь открытой. Он снова входит в дом захватив большую порцию котлов отопления, быстро выскакивает с дома. Так продолжалось каждую зиму. Но ему по необходимости приходилось приезжать через три дня. Порой приходилось быть в доме и через неделю, а то и другую. Ему посоветовали, продать участок с домом. Желающих было предостаточно, но всё было напрасно. Но приходили и уходили. В доме из-за маленьких пустячков происходили скандалы. Возможно ему не было прощения этот ужас, которое они пережили. Возможно у женского пола были свои претензии. Но он в доме старался не говорить на эту тему. Он стал раздражительным, замучила его безсоница. Он иногда ловил себя, что засыпает за рулем. И это случалось все чаще и чаще. Жена посоветовала что бы он сходил к бабке, чтобы отчитала. Или сходил бы в церковь. что бы батюшка отмолил бы грехи. Посоветывали даже какому экстрасенсу сходить. Пришёл к ней с женой и дочкой. Женщины тоже хотели очистится. Экстрасенс была Бальзаковского возраста, странно раскрашена и ухожена. На столе шар, возле него была тарелка со всякими амулетами и крестиками. В стеклянном квадратном сосуде была вода. На столе все предметы были расставлены так, то всё это бросалось глазам. Женщина экстрасенс, попросила двум женщинам выйти, сказала -Я понимаю вас и ваше беспокойствия, но мне надо поговорить с ним наедине. Он волнуясь сел, руки его дрожали. Монотонный её голос заставил его прислушаться к ней. -Ты большой человек в городе и большой грех, который не дает тебе быть счастливым. Друзья тебя боятся и не долюбливают из-за твоей нечестности. Экстрасенс не боялась говорить ему, может быть она знала исходный итог этого человека. Ей он был безразличен,так как был тем как и все ,обыкновенным клиентом которые приходят к ней. Она продолжала,-Ты несешь очень большой грех. Все они можно сказать пострадавшие, как у нас принято называть, гастробайтары. Все они с юга и у них не как у нас по одному или по два ребенка, а поболее. И их надо кормить, а если десять ртов порой и больше как быть? И этот грех придется нести одному. Пока ты не отдашь им свой долг, тебе придется замаливать свои грехи. Бог прощает раскаивших. -И что мне делать? Первое, наперво надо расплатится с обманутыми. -А как я расплачусь, если не знаю где их искать? Но ты же знал как их обмануть, да ещё обвинил их в обмане. Ты должен их найти, времени осталось у тебя очень мало. Иначе грех твой падет на твоих родных. Спеши. Все они твои рабочие находятся в твоем дачном поселке. И если ты захочешь, то найдешь их. На все воля божья. Судьбой нельзя играть. Он вышел из хозяйственного магазина с нагруженными: сумками с обоями, ведрами с красками, шпаклёвками и всё это он грузил в салон машины. На крыше багажника старенькой семёрки лежали бруски. И тяжесть их ощущалась, по низкой посадки машины. Хозяин неудачного дома сразу узнал бригадира. Быстро подошёл к нему и протянул руку.– Здорова Хусеин, бригадир сразу узнал хозяина. И по восточному воспитанию, уважительно поздоровался. Слегка пригнувшись наклонился, приложив правую руку к сердцу. Пожал руку хозяина, хитро улыбнулся и с азиатским акцентом -А издрастэ Антон Николаиш. Здорова, здорова Хусеин. Как дела у тебя? -А нэ плоха, работаем, хозяин хороший шеловек, дэнги даёт постоянно. Когда работу издэлаем. Я вот что хотел тебе сказать и поговорить с тобой, сказал озабоченно хозяин. И он сделал такое жалостливое лицо, бригадир не мог обратить на это внимание. Антон Николаиш ти подожды, я сейчас поставлу вот это на салон. Он быстро разложил покупной материал в салоне. Захлопнул дверку машины и обратился к нему. А што случился Антон Николаиш? Што надо издэлат? -Понимаешь,я скажу тебе честно, хочу продать свой дом. Но надо там кое чего сделать, хорошо заплачу. У Хусейна отлегло с души и он по- нял что хозяин даже не догадывается, что его бригада виновата в бедах его дома. Бригадир посмотрел на него вопросительно и спросил как бы с любопытством. -Сколко ти даш за работу? Твой дом готов, зачем продаёшь? Ну ты сразу всё хочешь узнать. Давай поразмыслим. Вот смотри за всю работу заплачу 10 тысяч зелёными Думаю это будет нормально. -Хорошо я тоже думаю нормально. Толко ви Антон Никонаиш нэ заплатыл за наш работу. -Заплачу, заплачу как только сделаешь эту работу. -Нэ Антон Никонаиш ти сначала дай нам за работу которое ми издэлали.А потом эту мелаш ми издэлаем. -Ты знаешь Хусеин, у меня пока столько нет, а как сделаешь так всё вместе получеш. Бригадир подумал и хитро улыбнулся, сказал по восточному красноречиво, стараясь жестами обьяснять ему. -Ти знаешь, мне отэс всегда говорил, когда тулпан, это свиток такой ест, когда он умирает болше нэ разсвэтает. И быстро сел в машину громко хлопнув дверьцой и подав сразу газу рванул с места. Хозяин великолепного, вонючего и страшного дома хотел что то ему сказать, но передумал. Он долго ещё стоял и смотрел вслед удаляющей машины. Может быть он думал о своей подлой думке которая на этот раз не удалась. И теперь придётся ему нести свой крест. И ему надо решать, что делать и почему все эти несчастия сыпятся на его голову. Его мысли отвлёк звон церковного колокола. Возможно он говорил ему о заповеди, не искушайся. А может он говорил ему, по вере вашей да будет вам