Адам Робертс
Стена

В ожидании дальнейших приказов флатары выстроились на уступе, освещенном слабыми, косыми лучами утреннего солнца. Из-за отрога до них долетали гул и грохот разгоравшегося сражения. Командир, капитан Уолдо, стоял перед ними.

– Пока у нас не осталось больше бомб, – объявил он. – Но нам их доставят, и довольно скоро. Главное командование очень довольно работой, которую вы проделали, дети мои! Сам Папа выразил свое удовлетворение! Вы нанесли врагу ощутимый урон. Вы отвлекли на себя значительные силы Отре и тем самым облегчили задачу имперской пехоты. Сегодня наши славные войска нанесут решающий удар и прорвут наконец вражескую оборону. Вам представляется случай еще раз проявить свой героизм. Вы можете опять отвлечь на себя части сил Отре и способствовать успеху нашего наступления. Каждый из вас наберет камней вот в такой мешок из травяной ткани. – Для наглядности Уолдо показал пустой мешок, зажатый у него в кулаке. Туда могло поместиться с полдюжины камней, не больше. – Летите, дети мои! Забросайте врага камнями! Сегодня нас ждет великая победа!

Тигхи, в котором бурлили противоречивые чувства, не испытывал особой радости. Сейчас ему было все равно. Он с одинаковым рвением мог подняться воздух и драться или же мигом взобраться по лестнице и задать стрекача в Сетчатый Лес. Он даже не мог определить, чего ему хотелось больше. Однако в следующую секунду Тигхи вместе со всем платоном опустился на четвереньки и стал ползать по уступу. Флатары рыскали по всему уступу в поисках камней. Они искали их даже на лестнице.

– Варвар, – произнес Мулваине, подползая к Тигхи. – Это идиотская идея.

– Тише, – сказал ему Тигхи, кивая на Уолдо, стоявшего поблизости.

– Какой вред мы причиним солдатам, бросая в них камни? Это детская забава. Сколько наших жизней унесет эта пустая затея?

– Не кричи так, – попросил Тигхи, однако его голос прозвучал громче.

В нем начал подниматься страх.

Он запихнул в мешок шесть камней. Дальнейшее увеличение веса ухудшит летные качества змея, сделает его менее маневренным и более уязвимым для ружейного огня солдат Отре. Тигхи привязал мешок к поясу штанов и начал пристегиваться к змею. Рядом с ним готовился к полету Ати.

– Сегодня наша армия протаранит их укрепления, – сказал Ати, но неуверенный голос выдавал страх. – Она сделает это, так ведь?

– Конечно, – ответил Тигхи. – Сегодня.

Оттолкнувшись ногами от края уступа, он прыгнул вперед и обрадовался. Обрадовался тому, как реагировал на невесомость его организм. Радовался тому, как свело живот, радовался приливу крови к голове в те моменты, когда он делал вираж или круто набирал высоту.

Поле сражения выглядело как обычно. Правда, Тигхи показалось, что сегодня центральный выступ не так густо усеян синей формой, как прежде. Было невозможно определить ход сражения, сказать, в чью пользу склоняется его исход, кто берет верх – Империя или Отре. Все виденное с высоты полета и под углом представлялось статичным, застывшим. И все же Тигхи немного поднаторел в деталях, и теперь от его внимания не ускользали многие подробности, как во время первого полета. Он замечал, если с уступа падало тело в синей или серой форме. Научился по размеру вспышек отличать бомбы от снарядов. Узнавать, кто и на каком змее летит. Ведь каждый змей имел свои внешние, индивидуальные особенности.

Тигхи начал снижение, приближаясь к уступам, занятым противником. Заметив змеи, которые по всем признакам готовились атаковать уступы Отре, снайперы противника перестали стрелять вниз и перенесли огонь на новые цели. Страх и упоение страхом, который он внушал врагу, слились воедино в сердце Тигхи. Свободной рукой он развязал мешок и, поочередно вынимая оттуда камни, стал метать их в солдат Отре. Как и предсказывал Мулваине, все кончилось столбиками пыли, взвившимися вверх после ударов камней о поверхность уступа. Бессмысленно и бесполезно.

Тигхи отвернул в сторону и, сделав круг, начал набирать высоту. Навстречу ему снижались другие змеи, чтобы, как и он, попытаться хотя бы напугать противника и, вызвав огонь на себя, помочь имперской пехоте, штурмовавшей снизу эти проклятые уступы. Когда Тигхи закончил маневр и начал снижаться для второго боевого захода, эти змеи уже поднимались. Он опять пролетел рядом с ними. Первым был Мулваине, затем Ати, и после него Бел. Последняя оказалась так близко, что Тигхи смог разглядеть ее лицо, изуродованное гримасой смертельного страха. Рот девушки был широко открыт, и сначала Тигхи подумал, что она надрывается от крика, но через пару секунд ему стало ясно, что Бел мертва. Тоненькие струйки крови стекали с ее ног и тянулись за змеем розоватой ниткой. Куртка и штаны почернели от крови, пропитавшей их насквозь. Свободная рука и ноги безжизненно свисали. Тигхи развернулся и некоторое время летел за Бел. Посредине ее спины зияла огромная рвана дыра. Но даже мертвая, с правой рукой, зажатой между поперечной и продольной тягами, Бел оставалась хорошим пилотом. Ее змей чутко реагировал на все колебания утреннего воздуха, медленно удаляясь от мировой стены в бесконечность. Тигхи повернул назад. Возможно, если с ней ничего не произойдет, Бел долетит до Паузы, мелькнуло у него в голове.

Пока Тигхи рылся в мешке, нащупывая камни, у него было время подумать о Равилре. Каково будет ему, когда он узнает о смерти Бел? Может, горе на время отберет у него разум? У Тигхи защипало в глазах, и комок подкатил к горлу, когда он вспомнил о Бел. Стена перестала быть гигантским, эпическим сооружением, огромным миром, в котором обитали героические души. Это просто муравейник, кучка земли, нарост, созданный Богом со скудным умишком. Он, Тигхи, не кто иной, как обычный, малюсенький муравей; и Бел была муравьем, и Равилре тоже. Ведь нелепо оплакивать потерю муравья! Эта мысль, пусть и неглубокая, неоригинальная, пусть от нее смердело смертью, почему-то придала Тигхи силы. Какое это имело значение? Да и вообще имело ли значение хоть что-нибудь в этом мире?

Из горла Тигхи вырвался дикий крик. Он орал и визжал, как обезьяна, которую резали на мясо, и почти не осознавал этого. Положив змей в вираж, Тигхи на большой скорости пронесся так близко к укреплениям Отре, что вражеские солдаты, будь у них веревка и достаточно сноровки и сообразительности, могли бы заарканить его без особого труда. Он молил Бога, живущего у основания стены, чтобы камни не были потрачены напрасно, чтобы они поразили солдат Отре в глаза и те ослепли и подохли, упав с мира и разбившись в лепешку!

А затем, прежде чем Тигхи успел осмыслить свой поступок, он сел на уступ, занятый Отре.

Это был широкий уступ, примерно на треть вдававшийся в стену. Саперы Отре соорудили барьер, высотой в руку, который проходил по его краю. Поверхность уступа была выстлана деревянными досками, а в стене Тигхи заметил окна, располагавшиеся в ряд с правильными интервалами. Перепрыгнув через барьер, юноша пробежал еще немного, чтобы погасить остаточную скорость змея. Прямо перед ним, в пяти-шести шагах находились четверо солдат Отре. Полуприсев, они целились из своих ружей куда-то вниз. Один из них, почувствовав на своей спине взгляд Тигхи, вздрогнул и повернулся. Его изумление было так велико, что он взмахнул руками и, не удержав равновесия, упал на спину. Его товарищи повернули головы.

На долю секунды взгляды Тигхи и этих трех солдат скрестились. Он смотрел им прямо в глаза. Сначала Тигхи увидел в них панический страх. Очевидно, они приняли его за привидение, но затем быстро опомнились, и ужас уступил место злобе. Все трое, как по команде, вскинули ружья и стали целиться в Тигхи. Упавший солдат в это время перевернулся на живот и, встав на четвереньки, потянулся за ружьем, выпавшим из его рук.

– Привет! – громко сказал Тигхи на имперском языке.

Затем он сказал это снова, но на сей раз на своем родном языке. Ничего другого ему просто не пришло в голову. Затем он начал смеяться. Это был неконтролируемый, нервный, безостановочный смех. Тигхи быстро шагнул влево и, ударившись искалеченной ногой о барьер, перевалился через него и упал с мира.

Тигхи падал головой вниз и почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Однако вскоре плоскость змея, со свистом разрезавшая воздух, перевернулась, и тело Тигхи приняло нормальное положение. Юноша круто повернул влево и стал удаляться от стены.

У него осталось только два камня. Он мгновенно выхватил их из мешка и, размахнувшись, бросил, не целясь, просто в направлении стены. Ему было совершенно все равно, в кого они могли попасть, в своих или в чужих. Тигхи все еще смеялся. Все происшедшее, начиная с того момента, когда он увидел труп Бел, казалось ему нереальным и смехотворным.

Поймать надежный восходящий поток удалось не сразу. Сначала его змей ковылял по воздушным кочкам, и Тигхи уже забеспокоился, как бы от этой тряски не расшатались боковые крепления рамы. Он решил начать снижение по пологой траектории и покинуть неблагоприятную воздушную среду. Дальнейший полет показал, что Тигхи поступил правильно. В конце концов мощный восходящий поток вознес его на такую высоту, откуда обозревался весь театр военных действий.

Обстановка по-прежнему выглядела хаотичной. Небольшое подразделение Имперской армии пыталось занять крошечный бугорок, расположенный на полпути между передовыми оборонительными линиями обеих сторон. Имперские солдаты, карабкавшиеся по ровной, отвесной стене, напоминали мух, ползавших по глиняному кувшину с козьим молоком. Они двигались очень медленно. К их запястьям и лодыжкам были прикреплены небольшие острые кирки, и прежде чем вытащить одну кирку и передвинуть ногу вверх на пару дюймов, нужно подтянуться и вонзить в глинистый грунт другую кирку, привязанную к руке.

Враг тоже не дремал. Сверху на имперских солдат сыпались и взрывались бомбы в кожаной оболочке, а снайперы поливали их огнем из ружей. Каждый раз, когда Тигхи, совершив круг, подлетал к стене, он видел, как наступавшее подразделение все более и более редело, теряя бойцов одного за другим.

Утренние ветры начали ослабевать, и Тигхи направился на свой уступ. Приблизившись к нему, он обнаружил, что почти все остальные пилоты уже приземлились. Когда он сел, к нему подбежал Ати.

– Мы уже думали, что ты погиб, глупый варвар, – сказал он, обнимая Тигхи, еще не успевшего выбраться из ремней.

Радость друга не вызвала в душе юноши ответных чувств. Наоборот, он почувствовал какое-то странное, беспричинное раздражение. Тигхи злило даже то, что Ати своим обниманием мешал ему расстегивать ремни. Запас смеха истощился, и взамен появилось плохое настроение, как у капризного ребенка. Он никак не мог взять в толк, почему Ати так себя ведет, не мог понять его слез. Весь ужин Ати без умолку болтал, проявлял ненужную активность и вообще суетился и повторял одно и то же. Тигхи насупился и сидел молча, мрачно поглядывая вокруг и отбрасывая руку Ати всякий раз, когда нижнестенщик пытался обнять его.

После еды Уолдо встал и обратился к ним с кратким словом.

– Сегодня я побывал в штабе главного командования, – сказал он. – Мы близки к победе, дети мои. Подумайте об этом! Победа будет нашей, и очень скоро! Еще один день!

Казенная бодрость не вызвала никакого воодушевления, как бывало в таких случаях раньше. Все хранили угрюмое молчание, однако когда Уолдо запел патриотические песни, никто не решился остаться в стороне.

Глава 17

В ту ночь Тигхи долго не мог заснуть. Он лежал на спине и смотрел в темноту. Во взбудораженном уме непрестанно кружили одни и те же мысли. Все равно что флатар-новичок, плохо отработавший посадку и в нерешительности тянущий время, делая один круг за другим. Однажды его ма сказала Тигхи нечто ужасно важное, что-то такое, что должно было пригодиться ему именно в такое время, как сейчас. Вот только он никак не мог вспомнить, что конкретно она говорила. И рылся в памяти в поисках сказанного ею, надеясь, что оно вот-вот всплывет.

От такой интенсивной умственной деятельности у Тигхи зачесалась голова в том месте, где было много шрамов. Юноша принялся скрести их грязными ногтями, и опять перед ним возник образ его ма.

В конце концов его мозг обессилел, и Тигхи заснул.

Он проснулся в темноте после того, как кто-то сильно толкнул его ногой в плечо, а затем, видя, что юноша не просыпается, принялся трясти его.

– Что? Что случилось? В чем дело?

– Вставай сейчас же, слышишь?

По голосу Тигхи узнал Уолдо. С трудом разлепив веки, юноша увидел своего, командира, державшего травяной факел, который отбрасывал на его лицо странные тени, окаймляя шрамы дополнительными темными линиями и придавая глазницам неестественную глубину.

Тигхи сел и посмотрел в пустой дверной проем. Небо по-прежнему было черным, как смола, стало быть, до рассвета еще уйма времени. Снаружи раздались какие-то крики и топот. Это встревожило юношу. Обычно ночью боевые действия затихали.

– Что происходит?

– Всем покинуть землянку! – крикнул Уолдо. – Немедленно наружу и вверх по лестнице!

Некоторые пилоты спросонья туго соображали. Мокгхи, сбросив с себя одеяло, подошел к своему змею и взялся за главный брус.

– Брось эту штуку! – рявкнул Уолдо. – Змеи останутся здесь! Быстро выходите отсюда и бегите к лестнице!

Снаружи было чертовски холодно, и Тигхи набросил на плечи одеяло. При звездном свете уступ выглядел мрачным и враждебным. Один за другим флатары, спотыкаясь, поднялись по лестнице. Тигхи вместе с остальными оказался на широком выступе в конце подъема. Они построились в шеренгу и стали ждать. Вокруг царила суета. Солдаты пробегали мимо, а через несколько минут возвращались в обратном направлении. Двери землянок на этом уровне были распахнуты, и через их проемы наружу выливался оранжевый свет травяных факелов. Из землянок доносился шум. Беспорядочные стуки и крики в такой час встревожили пилотов.

– Что случилось? – спросил Ати, который никак не мог отдышаться после быстрого подъема по лестнице.

– Я не знаю. Мулваине! Мулваине! Что происходит?

Озиравшийся Мулваине жалобно проблеял:

– А где же Уолдо?

В это время из одной землянки вышел какой-то человек, пузатый коротышка с огромной гривой волос.

– Эй, вы! – заорал он. – Кто вы? Из какой части?

Никто не осмелился ответить, пока он не повторил свой вопрос.

– Из какой части?

– Платон флатаров, сэр, – ответил Тигхи. – Наш командир – капитан Уолдо, сэр. Он приказал нам подняться сюда!

Коротышка пробурчал что-то нечленораздельное, похожее на хрюканье поросенка. Затем приказал:

– Зайдите в землянку и вооружитесь копьями – вы знаете, что это такое?

Платон уставился на коротышку в изумлении, пока он снова не принялся орать, и тогда они послушно побрели в землянку. В довольно просторном помещении царил хаос. В дрожащем свете факелов сновали люди. Пол слева от входа был завален телами в синей форме. На одежде, руках и лицах темнели пятна крови. Некоторые все еще шевелились. Пыль на полу превратилась в скользкую грязь. Тигхи догадался, что причиной тому большое количество крови. Зрелище не вызвало в нем ужаса, но юноша отвернулся.

– Отвратительно, – подумал он, – почему здесь не наведут порядок?

Пахло чем-то неприятным, приторно-сладким. В этой неразберихе флатары протолкались в дальний угол землянки, где лежала куча копий. Все они были сделаны из дерева. Заостренные концы обожжены и просмолены. Каждый боец платона взял по копью, после чего они выбрались наружу.

Коротышка все еще был там.

– Шевелите ногами! Живее! – заорал он. – Все вы, следуйте за мной!

И он быстро повел их на восток, вверх по склону. Флатары поднялись по ступенькам и прошли через короткий туннель, на другой стороне которого перед ними предстало поле сражения: огромное пространство с красно-оранжевыми вкраплениями. Это часовые жгли костры.

– Сколько? – крикнул коротышка. – Сколько вас здесь? – Он начал считать, загибая пальцы на руке. – Так, двенадцать и один будет тринадцать. Очень хорошо. Этого будет достаточно.

– Пожалуйста, сэр, – жалобно обратился к нему Мулваине. – Наш командир, капитан Уолдо…

– Молчать! – визгливо прервал его коротышка. – Ваша боевая задача – удерживать этот уступ. В случае необходимости пускайте в ход копья. Имперские солдаты назовут пароль – «Друг», – и вы должны пропустить их. Врагов же вы обязаны задержать. Стойте насмерть! Ясно?! Дезертиров и трусов ждет смертная казнь – их сбросят со стены. На карту поставлена слава Империи! Жизнь самого Папы! Вы должны остановить врага.

С этими словами коротышка резко повернулся и почти бегом направился назад, на запад, унеся с собой факел.

Ошеломленные таким поворотом событий флатары некоторое время молча стояли в абсолютной темноте. Наконец Мулваине произнес:

– Ну что ж, задача, я думаю, ясна.

– Что мы должны делать, Мулваине? – спросил Равилре.

– Образуем цепь – в темноте это будет не так то просто. Каждый должен знать, где его сосед. Образуем одну цепь, и за ней еще одну. Думаю, так будет лучше всего. Согласны?

– Да, – тихо проговорил Тигхи.

– Да, – раздался громкий и уверенный голос Пелис.

Флатары рассредоточились двумя цепочками по всей ширине уступа и выставили копья остриями вперед под углом к земле. Вокруг пока было тихо. Дыхание Тигхи стало ровным и спокойным. Он огляделся. Красные и оранжевые пятна, хорошо просматривавшиеся на невидимой ночной стене даже с такого неудобного места, казались грубой подделкой чистого, прозрачного света звезд.

– Как, по-твоему, что мы здесь делаем? – поинтересовался Равилре.

– Удерживаем позицию, – ответил Мулваине.

Его голос дрожал.

– Стало быть, Отре прорвали нашу оборону? – удивился Ати.

– Заткнись, – с чувством произнес Тигхи, – ты – идиот дерьмоед.

Однако все понимали, что случилось именно это. Некоторое время Ати, обиженный пренебрежительными словами Тигхи, хранил молчание. И все же, подзуживаемый любопытством, не выдержал и опять нарушил тишину:

– Ладно. Пусть так. Но если они придут, что мы будем делать? Это ужасные люди – они сожрут нас, убьют нас.

– Наши войска должны были сегодня-завтра захватить их укрепления, – сказал Мокгхи, однако его голос звучал неуверенно. – Победа почти наша.

Они стояли и ждали. У Тигхи даже заныли предплечья оттого, что он так долго держал на весу тяжелое копье, и появилась острая боль в левой искалеченной ноге. По мере того как тянулось время, абсурдность их положения становилась Тигхи все более очевидной. Кто-то закашлял. Парень, стоявший справа от Тигхи, начал шумно переминаться с ноги на ногу.

– Глупо, – пробурчал Мулваине.

Тигхи никак не отозвался на это косвенное приглашение продолжить разговор, однако в нем уже вызрело ощущение полной бессмысленности происходящего.

В конце уступа появилась какая-то фигура. Высокий человек с ружьем.

– Стой! – приказал Мулваине нервным, срывающимся голосом. – Стой, кто идет?

– А вы кто такие? – удивился человек. – Что вы здесь делаете, мать вашу?

– Ты свой? – продолжал допытываться Мулваине, загородив путь копьем.

– Некогда мне тут тратить время на эту чушь, идиоты, – произнес пришелец, проталкиваясь мимо Мулваине.

Когда он проходил мимо Тигхи, тот почувствовал запах свежей крови.

После того как неизвестный скрылся в туннеле, флатары принялись возбужденно переговариваться:

– Что случилось? Неужели Отре прорвались?

– Вы же сами видели, как было на поле боя. Мы все видели сверху, что там творилось.

– Да, да, это был хаос.

– В руках противника были верхние уступы.

– О боже, – загнусавил Ати. – Они идут.

– Тихо! – цыкнул на него Мулваине.

Однако его собственный голос вибрировал от страха.

– Скоро они будут здесь, – проговорил Мокгхи.

– О боже, – опять прогнусавил Ати.

– От этих копий не будет никакого толку, – сказал кто-то, стоявший позади Тигхи. – Мы здесь все погибнем, все.

– Потише, вы, там! – прошипел Мулваине. – Пожалуйста, не шумите.

Внезапно где-то впереди раздался сильный взрыв, и послышались многоголосные крики. Флатары замолчали. Затем последовало еще несколько взрывов. Казалось, стена сотрясается от поступи какого-то гиганта, который подходит все ближе и ближе к уступу, на котором остатки платона, дрожа от панического страха, были готовы в любой момент бросить копья и пуститься наутек. Тигхи видел снопы белого и желтого света, вырывавшиеся из стены под ними.

Внезапно шум голосов усилился, и в конце уступа появилась кучка солдат. У двоих к шлемам были прикреплены горящие факелы, однако их свет был слабым и распространялся не далее чем на три-четыре пары шагов. Какого цвета их форма, сказать было трудно. Возможно, синего, но при таком слабом свете и серый цвет кажется темным. У Тигхи сердце ушло в пятки.

Мулваине попытался окликнуть солдат и задержать их, но те двигались слишком быстро и не обратили никакого внимания на заставу с копьями. Солдаты прошли сквозь флатаров, как через воздух, словно никакой заставы и не было, и двинулись в сторону туннеля.

Не успели они скрыться в туннеле, как Ати бросил свое копье на землю.

– Мы все подохнем, если останемся здесь! – крикнул он, и все вокруг тоже начали бросать свои копья.

Тигхи избавился от своего оружия с такой же охотой, как и остальные.

Флатары миновали туннель и сбежали вниз по склону. Вскоре они нагнали часовых, которые недавно прошли через их заставу. За их спинами гулко бухали взрывы, и после каждого такого взрыва у Тигхи бежали мурашки по коже.

В темноте Тигхи столкнулся с кем-то, и его отбросило в сторону. Толчок был столь сильным, что юноша отлетел весьма далеко, и на секунду у него появилась пугающая мысль, что он сейчас свалится с мира, однако в следующее мгновение Тигхи шмякнулся грудью и лицом в грязь, и облегчение, которое он испытал, ощутив под собой не воздух, а твердую поверхность, заглушило боль.

Мимо Тигхи, распластавшегося в грязи, по-прежнему бежали охваченные паникой солдаты. В воздухе стоял громкий топот. Кто-то наступил юноше на руку, и он взвыл от боли. Откатившись в сторону и встав на ноги, Тигхи обнаружил, что находится в гуще людского потока. Работая локтями, он пробрался к стене. Общая паника заразила и его. Прерывисто дыша, Тигхи стал продвигаться вдоль стены и вскоре оказался у входа в какую-то землянку. Когда он решил было войти в нее, кто-то, вынашивавший противоположное намерение, наскочил на него. Тигхи ударился спиной о стену, но не упал. После этого юноша оставил всякую надежду найти какое-то подразделение, сохранившее дисциплину и порядок, и, присоединившись к нему, пробиться назад, через жуткий Сетчатый Лес.

Все было кончено.

Тигхи побежал по уступу на запад, в том же направлении, куда катилась и основная масса солдат. Воздух оглашали истошные крики, приказы и ругательства. Иногда справа от юноши в стене возникали большие пятна света – дверные проемы землянок, в которых продолжали гореть факелы. Сейчас имело значение лишь одно: уйти отсюда, убраться как можно быстрее от того ужасного и невидимого, которое шло за ними по пятам.

Внезапно Тигхи увидел прямо перед собой людей в форме, перегородивших дорогу и оставивших лишь узкий проход. Это был заградительный пост. При мысли о том, что путь дальше закрыт, юношу охватила паника. Он набросился на солдата, находившегося впереди него, и забарабанил кулаками по его спине с криками:

– Пропустите меня! Дайте пройти!

В этот момент весь гвалт перекрыл чей-то повелительный, зычный голос:

– Ко мне! За Империю! Ко мне!

Людской поток замедлил движение, а затем и вовсе остановился. Прошло несколько десятков секунд, пока в сознании солдат, которые только что представляли собой разрозненное стадо, не произошел поворот. Так же туго и медленно открывается дверь, висящая на вконец заржавевших петлях. Набирая скорость, поток людей покатился в обратном направлении, на восток. Голос, продолжавший кричать: «Ко мне! За Империю!» – слышался уже откуда-то издалека. Очевидно, его обладатель так же двигался на восток вместе со всеми.

Тигхи почувствовал, как страх исчез, улетучился, уступив место смелости и мужеству. Он тоже бежал теперь назад, на восток, обгоняя других и повинуясь внезапно возникшему желанию побыстрее попасть на передовую. Тигхи был уже не один. К нему прибавилось несколько флатаров.

Они опять бежали по выступу, мимо освещенных дверных проемов землянок. Неумолкающие призывы «Ко мне! За Империю! Вперед, к Двери!» неудержимо влекли их на бой с Отре.

Солдатская масса замедлила движение. Впереди была лестница, а за ней туннель. Наталкиваясь друг на друга в темноте, иногда падая, люди карабкались по ступенькам и продолжали двигаться вперед, хотя уже не так быстро. Это замедление дало Тигхи время перевести дух и подумать о ближайшем будущем. Идти в бой? Без оружия? Копье, наверное, по-прежнему валяется там, где он его бросил, но даже если Тигхи сможет в темноте найти копье, действительно ли он хочет сразиться со страшными, вооруженными огнестрельным оружием солдатами Отре?

Он повернулся в обратном направлении, намереваясь отыскать лестницу, по которой можно было бы спуститься на базовый уступ Платона воздушных змеев, и почти сразу же столкнулся с тем самым толстопузым коротышкой, который орал на флатаров и дал им дурацкие копья.

– Эй, ты! – срываясь на визг, закричал этот тип. – Куда идешь? Передовая на востоке, а не на западе, слышишь, ты, дурак?

– Я флатар, господин, – робко произнес Тигхи, у которого перехватило дыхание.

– Ночных полетов не бывает! – отрубил коротышка. – Дезертиров сбрасывают со стены! Сюда, сюда!

Схватив юношу за плечи, он повернул его и дал пинка в зад, от которого Тигхи едва не рухнул на землю. Споткнувшись, юноша все же восстановил равновесие и помчался по уступам в восточном направлении. Вскоре он был уже у лестницы, которая вела вверх.

– Тигхи?

Это был Мулваине.

– Тигхи, что происходит?

– Империя! – завопил пробегавший мимо них к лестнице высокий здоровяк. На бегу он снял с плеча свое ружье.

– Тигхи, что происходит? – повторил вопрос Мулваине.

Тигхи, не отвечая, схватил его за рукав и потащил к стене, чтобы поговорить в более спокойной обстановке. У стены, сбившись в кучу, стояли Ати, Равилре, Олдивре и Пелис.

– Полная неразбериха, – сказал Тигхи. – По-моему, Отре пытаются прорвать нашу линию обороны.

– Что будем делать? Драться с Отре? – нервно спросил Мулваине. – Мы, конечно, можем подняться по лестнице и присоединиться к остальным, но…

– Мы безоружны! – простонал Ати.

– Мы обязаны драться! – заявил Олдивре. – Мы – солдаты!

– Мы флатары, – возразил ему Ати. Он охватил себя руками, засунув их под мышки, и слегка покачивался взад-вперед, так что его затылок легонько стукался о стену, находившуюся позади него. – Хватит с нас. Навоевались.

– Ладно, решайте побыстрее, – сказал Ати. – Скоро начнет светать.

Он был прав, небо уже бледнело, и пробегавшие мимо солдаты казались на его фоне какими-то призраками.

– Сюда! Вниз! – крикнул кто-то сверху, оттуда, где кончалась лестница. – Сюда!

Вниз спустилось десятка полтора солдат, которые тащили на одеялах трех-четырех раненых.

– По-моему, лучше всего вернуться в нашу землянку и переждать там рассветный шторм, – предложил Мулваине, озираясь кругом.

– Тот тип, – сказал Тигхи, – толстяк, который приказал нам взять копья, – он в той стороне.

– Мы попадем в ловушку на этом уступе, когда начнется рассветный шторм! – прохныкал Ати. – Нас снесет ветром, и мы погибнем!

– Молчи! – оборвал его Олдивре. – Мы должны драться. Мы – солдаты. – Он был крайне возбужден.

– Рассветный шторм всех поймает в ловушку, и солдат в том числе. Ведь им негде будет укрыться, – констатировал Мулваине. – Если мы найдем убежище, то сможем выйти из него и драться.

– Нет, – сказал Олдивре, отойдя от стены. – Мы должны идти сейчас.

С этими словами он оставил своих товарищей и стал резво подниматься по лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки.

Между тем небо светлело с каждой минутой, но это обстоятельство, похоже, нисколько не тревожило других солдат, которые по-прежнему поодиночке и группами спешили вверх по лестнице. Время от времени вниз спускались солдаты, которые тащили своих раненых товарищей в лазарет.

– Если мы останемся здесь… – произнес Тигхи уверенно.

Он хотел сказать: «нам нельзя оставаться здесь», – однако остальные прекрасно поняли юношу, а он взял Мулваине за руку и потащил его за собой в западном направлении.

Вскоре они догнали четырех санитаров, несших в одеяле раненого, и пристроились к ним. Вместе с санитарами флатары дошли до первой землянки на выступе и быстро нырнули в нее.

Внутри плавали облака густого дыма от травяных факелов, и было очень людно. Раненые громко стонали. Некоторые бредили. Впав в забытье, они звали своих близких, ругались и порывались встать и идти бить Отре. Тигхи и его товарищи пробрались к дальней стене, сев на корточки, прислонились спинами к стене и взялись за руки. Теперь можно перевести дух.

На пятерых флатаров никто не обращал никакого внимания. Через них перешагивали, на их ноги наступали, о них спотыкались, но никто не подверг сомнению их право находиться здесь, не задавал никаких вопросов. Довольно скоро Тигхи привык к шуму и даже к толчкам, которые время от времени получал от людей, проталкивавшихся мимо. Он закрыл глаза.

Когда Тигхи открыл их снова, то не мог с уверенностью сказать, спал он или нет. Суматоха в землянке немного улеглась. Глядя через частокол мелькавших перед ним ног, Тигхи увидел трупы, лежавшие в два-три слоя.

Его память являла собой мешанину странных образов: темнота, яркие огни, проплывающие мимо, огромная людская река. Так значит, вот в чем суть войны?

Рядом с Тигхи на корточках сидел Мулваине и держал его за руку. Похоже, он все еще спал.

Тигхи ткнул его в плечо:

– Мулваине!

Мулваине дернулся и проснулся.

– Мы уже добрались до Двери? – спросил он.

– Уже день, Мулваине, – сказал Тигхи. – Мы спустимся вниз, на уступ, где базировался наш платон. Разбуди остальных.

Мулваине принялся тереть глаза кулаками.

– Они узнают, что мы не пошли на фронт, – простонал он. – Они сбросят нас со стены.

– Тихо! – цыкнул на него Тигхи и огляделся. Никто по-прежнему не обращал на них внимания. – Давай будить остальных.

Тигхи разбудил Ати, несильно потерев его виски. Тот открыл глаза и улыбнулся.

– Тут стало потише, – сказал он.

Ати пнул ногой Равилре.

– Вставай, – приказал он. Равилре ойкнул от боли. – Нам пора двигать отсюда.

Первым пошел Тигхи. Остальные следовали за ним, лавируя между людьми, которыми кишела землянка. Тигхи старался смотреть под ноги, избегая визуальных контактов. Перешагнув порог землянки, он внимательно посмотрел сначала в одну, а затем в другую сторону. Стояло яркое, погожее утро.