Роберто Сантьяго
Детективы-футболисты. Тайна огненного цирка
EL MISTERIO DEL CIRCO DEL FUEGO
© Text by Roberto Santiago
© Illustrations by Enrique Lorenzo
© Ediciones SM, 2016
© Е. Фадеева (2023)
Я ставлю мяч на точку пенальти. Смотрю на него и чувствую, как капля пота медленно стекает по моему лбу. Я слышу крики вокруг себя:
– Давай, Пакет!
И думаю: «Я должен, должен, должен забить его во что бы то ни стало…».
Это очень важный пенальти, последний в сезоне, и мне надо его забить.
Я поднимаю голову.
Смотрю на ворота и чувствую, как меня охватывает тоска. Передо мной стоит исполинский голкипер, почти вдвое больше меня. Его тело практически полностью загораживает ворота. А длинные руки машут в разные стороны: явно, чтобы сбить меня с толку. Но самое ужасное, что этот гигантский детина… мой отец! Только не подумайте, что я вам тут свой сон рассказываю, ночной кошмар или что-то в этом роде. Всё это происходит в реальности и носит ужасное название «Детско-родительский матч». Последняя, кстати, наша игра в сезоне. Сейчас утро воскресенья. Дело происходит на поле школы Сото Альто, нашей школы. Некоторые считают, что детско-родительский матч не такой важный, потому что не является официальным. Скажу вам прямо: те, кто так думает, глубоко заблуждаются. Начать с того, что проходит этот матч всегда в начале летних каникул. А это значит, что те, кто выигрывает, всё лето потом отпускают шуточки в адрес проигравших.
Но главное даже не это, а то, что ставки в этом году высоки как никогда. Дело в том, что летом у нас запланировано путешествие для всей команды. И то, куда мы поедем, напрямую зависит от того, как мы сыграем. Если мы облажаемся, направление будут выбирать наши родители. А они, как известно, повезут нас в Рим. Станут таскать нас там по музеям и заставлять фоткаться у развалин. А мы всю поездку будем умирать от скуки. Нет, мы ничего не имеем против всех этих «полезных для кругозора» экскурсий, но только не в конце года, пожалуйста, только не в конце!
Но зато если уж мы выиграем, то сможем сами ткнуть пальцем в глобус (в пределах разумного, конечно), и тут уж мы своего не упустим! Мы выберем поездку в парижский Диснейленд! В самое лучшее место на свете! Там есть удивительные аттракционы: Армагеддон, американские горки, Пираты Карибского моря и многое другое. Ещё там можно перекусить в таверне, оформленной в стиле Дикого Запада, или выпить чего-нибудь освежающего в самом настоящем средневековом замке. И то, сможем ли мы побывать в этом крутейшем месте, теперь напрямую зависит от одного-единственного пенальти.
Честно говоря, удивительно, что эта игра вообще состоялась. В конце недели происходило так много странных вещей, из-за которых она могла сорваться. Но вопреки всему, мы на поле, идём со счётом 1:1, и времени до конца матча остаётся совсем мало. Я готовлюсь забить пенальти, я должен сделать это во что бы то ни стало, чтобы все каникулы дразнить потом наших родителей!
Ну, и потому, что нас ждёт Диснейленд, конечно.
– Ну, давай, ударь уже по мячу, молокосос! – кричит моя мать с боковой. Мама – тренер команды взрослых, и в данный момент она совершенно не в себе. – Твой отец его остановит, даже не сомневайся!
Моя мама обожает футбол. Мне кажется, она любит его больше всего на свете. Особенно матчи Атлетико Мадрид, её любимой команды. Из всех отцов и матерей в школе она лучше всех разбирается в футболе. Наверное, поэтому они и выбрали её в качестве тренера.
Я переглядываюсь со своими товарищами по команде. Я вижу Алёну-не-путать-с-Еленой: лицо у неё сосредоточенное, если мяч отскочит, она сделает всё возможное, чтобы его перехватить. Алёна кивает мне, как бы говоря: «Ты сможешь». С другой стороны штрафной зоны я вижу Мэрилин, капитана нашей команды. Она тоже выглядит очень серьёзно. Мэрилин машет мне рукой и произносит тихо, но чётко:
– Возьми и забей!
Я судорожно сглатываю. Судья говорит:
– Вперёд!
И дует в свисток: фюииииииить…
Я смотрю на небо.
На мяч. И на отца. Тот продолжает непрерывно двигать руками, пытаясь заставить меня нервничать. Думаю, вы видели по телевизору, как ведут себя некоторые вратари. Я делаю шаг назад. Разбегаюсь, готовый ударить. И…
– Пожар! – кричит кто-то. – Пожар! Пожар!!
Что? Я поворачиваюсь и вижу Эстебана, директора нашей школы. Он выбежал на поле и вопит: «Пожар!». А позади него действительно краснеет что-то, сильно напоминающее языки пламени.
Не может этого быть! Конечно, сейчас лето, и пожары случаются. А в последние выходные в нашем городе и окрестностях вообще произошло несколько необъяснимых возгораний.
Но чтобы такое приключилось в школе… В нашей школе! Неужели теперь она тоже сгорит? Все вокруг бегают и кричат:
– Огонь!!! Горим!!
А я стою как парализованный. Что теперь будет? Наша школа сгорит? Или пожарные успеют приехать и потушить пожар? А полиция приедет? А машины скорой помощи? Должны ли мы сейчас эвакуироваться с поля? И самое главное. Если школа всё равно сгорит… Нельзя ли немного подождать, пока я забью пенальти?
Меня зовут Франсиско, хотя все вокруг зовут меня Пако, Пакито или Пакет. Мне одиннадцать лет. Я живу в небольшом городке в горах под названием Севилья-ла-Чика. Те, кто остряками себя считают, вечно пытаются смеяться над этим названием. Мол, раз «чика», то есть «девчонка», значит, девчачий у нас город и всё такое. Лично я не вижу тут ничего смешного. Вся эта история с пожаром приключилась в субботу утром. Стояла жара. Уроки закончились.
А у меня было прекрасное настроение. Ещё бы: я ведь собирался провести незабываемые выходные. Это должны были быть такие выхи, которые входят в историю. Я могу назвать вам целых три причины, по которым их можно было смело называть историческими.
Первую вы уже знаете: именно в эту субботу должен был состояться последний за сезон матч, детско-родительский. Победитель решает судьбу каникул: скучные экскурсии или улётный Диснейленд! Во-вторых, в воскресенье в шесть часов мы собирались пойти… на стадион Висенте Кальдерон, чтобы посмотреть финал Кубка! Самую важную игру года: Атлетико Мадрид против Барселоны. И компания собиралась что надо. Девять игроков Сото Альто: то есть все мои товарищи по команде. Мои лучшие друзья и подруги. С нами должна была идти моя мама. Это ей, с помощью мэра и директора, удалось выбить десять билетов на стадион Кальдерон. На главную игру сезона. Не всякая мама способна на такое, скажу я вам. Ну, а третьей причиной, по которой этот уикенд должен был стать супермегаофигенным, уикендом года и всё такое, был… цирк.
Огненный цирк.
– Франсиско, побежали, цирк приезжает! – закричала моя мама, вбегая на кухню. Мы с моим братом Виктором сидели за столом и завтракали. На часах было больше одиннадцати утра. По субботам мы с братом поздно завтракаем. Мама посмотрела на нас и повторила:
– Цирк! Там целый парад, они сейчас входят в город, вы должны это видеть! Весь город собрался!
– Цирк – это для мелких, – сказал мой брат. Виктору четырнадцать, и он всегда всё отрицает: такой возраст.
– Ну что у тебя за характер, Виктор, – сказала мама. – Давай, Франсиско, пойдём на главную улицу. Посмотрим цирк, парад, кажется, там привезли лошадей и слонов….
– Животные в цирках запрещены, – снова подал голос мой брат. – Животные должны жить на свободе, а мучить их в цирках и зоопарках – это зло!
– Когда это ты успел стать экологом и защитником животных? – спросила моя мать. – Лишь бы поспорить.
Виктор пожал плечами и сделал глоток из миски с молоком и хлопьями, издав при этом ужасный хлюпающий звук ртом. Думаю, он специально так сделал.
– Виктор, сколько раз говорила: не издавать за едой никаких звуков, – сказала мама.
– Сегодня суббота, – пожал плечами мой брат.
– И что? По субботам можно есть как свинья?
– По субботам можно отдохнуть от правил, – сказал Виктор.
– Это ты так считаешь, – возразила мама.
Мать и Виктор могли продолжать так всё утро. Вот эти вот споры ни о чём. Поэтому я решил положить этой канители конец. Я встал и сказал: «Давай, мама, пойдём смотреть цирк».
Я вообще никогда раньше не интересовался цирком. Клоуны, акробаты: это всё совершенно не моё. Но чтобы выбраться из этой тягомотины, я готов был пойти куда угодно: даже посмотреть парад циркачей. К тому же, если задуматься, не каждый же день в Севилья-ла-Чику приезжает настоящий цирк. Мама подумала секунду, как будто не ожидала, что я так быстро соглашусь. А потом сказала:
– Давай, идём.
И мы направились к центру города. Пока мы шли, мама вводила меня в курс дела: по своему обыкновению, она успела уже разузнать все детали.
– «Огненный цирк»: так это называется. Очень известный коллектив, долго гастролировал по всей Европе. И наконец добрался до нас в честь начала школьных каникул.
По мере того как мы приближались к главной площади, звуки музыки становились всё громче. Мы завернули за угол и увидели огромную толпу людей. Они сгрудились вокруг площади и главной улицы. Судя по всему, многие приехали и из других городов, чтобы посмотреть на парад. Народу было так много, что увидеть что-либо за плотной стеной из вспотевших, подпрыгивающих от возбуждения тел оказалось просто нереально. Оставалось только догадываться, что там происходит. Например, когда раздались грохот барабанов и звук трубы, между спинами смотрящих я на секунду увидел фигуры акробатов, выполняющих сальто. Потом акробаты, по-видимому, закончили своё выступление: послышался фыркающий звук, похожий на дыхание кого-то огромного… Но что это было, я понять уже не смог.
Мать отчаянно искала, где бы примоститься. В конце концов, она взобралась на фонарный столб и сделала мне жест: забирайся, мол, тоже. Я уже собирался атаковать фонарь, как услышал знакомый голос, который раздавался откуда-то сверху:
– Сюда, Пакет!
Я поднял голову. И увидел Алёну-не-путать-с-Еленой. Она стояла на большом балконе вместе с дюжиной каких-то людей.
– Отсюда отлично видно! – кричала она. – Седьмая квартира! Поднимайся!
Я обернулся: дверь в подъезд была открыта. Но из-за криков, шума и музыки я плохо расслышал, что она сказала.
– Восьмая? – переспросил я.
– Седьмая! – повторила она.
– Восьмая? В как ворона? – уточнил я.
– Седьмая! С как сосиска! – раздражаясь, крикнула Алёна.
– Понял! – сказал я, улыбаясь как дурак.
Алёна-не-путать-с-Еленой – моя подруга по футбольной команде. Мало того, что она лучшая в команде, у неё ещё и самые большие глаза в школе, и вообще она самая красивая среди всех шестых классов. А теперь, выясняется, у неё есть балкон с видом на площадь.
– Мама, можно я поднимусь к Алёне? – крикнул я, подняв голову: мама всё ещё сидела на фонарном столбе.
– Иди, иди! – не раздумывая, ответила она.
Я вошёл в подъезд, поднялся по лестнице и без труда нашёл седьмую квартиру. Алёна встретила меня в дверях и, схватив за руку, потащила на балкон.
– Это великолепно, вот увидишь! – сказала она.
– Да-да, с другой стороны, это всего лишь цирк… – начал я, но продолжить не смог, потому что в этот момент я услышал сильный грохот, доносящийся с улицы. Потом послышались крики. Я вышел на балкон и посмотрел вниз.
То, что я увидел, заставило меня открыть рот от изумления и потерять дар речи. Вся площадь была занята артистами Огненного цирка. Кого там только не было: и музыканты, и канатоходцы, и дети верхом на лошадях, и всевозможные животные… Но главное, там был огонь… Много огня. Повсюду.
Я стоял на балконе, выходящем на площадь, и видел сотни людей, наблюдавших за цирковым парадом. В какой-то момент я почувствовал, что Алёна-не-путать-с-Еленой взяла меня за руку. Наверное, это не самая важная деталь, но я почему-то очень хорошо её запомнил. Тут в центр площади протиснулся человек в красном костюме и странном вытянутом цилиндре и принялся вещать с непонятным акцентом:
– Огненный цирк – это больше, чем цирк! Такого вы ещё не видеть!
Мужчина говорил в мегафон, который выглядел очень старым.
Вокруг него происходили всякие удивительные вещи. Там, например, был очень необычный оркестр, музыканты которого стучали в барабаны, вращаясь внутри огромных прозрачных шаров! Некоторые из них трубили в трубы, а двое даже играли на аккордеоне. В другой части площади бодро шли на руках десяток юношей и девушек, одетых в красное. Ну, как шли: одни из них ехали на велосипедах, выполняя стойку на руках. Другие катили руками какие-то цветные бочки, вытянув ноги к небесам. А третьи перебирали ладонями по земле: то есть, можно сказать, действительно шли.
Складывалось впечатление, что хождение на руках совсем их не утомляет. Эти люди улыбались так, будто это было самым обычным делом на свете.
– В Огненном цирке всё перевернуто с ног на голову: здесь люди ходят на руках, едят ногами, а спят в воздухе! Здесь земля, небо и море могут поместиться в один маленький стеклянный стакан. Здесь время замирает в сумерки. В солнечную погоду здесь все мокнут, а в дождь надевают купальники.
Тут я заметил огромный тёмно-красный ящик на колесах. Он был размером с один из тех переносных шатров, которые таскают за собой циркачи. Ящик за толстые цепи тащили несколько крупных мужчин в капюшонах. По тому, с каким видимым трудом они это делали, можно было понять, что груз был очень, ну просто очень тяжёлым.
– Но самое главное, что есть в нашем цирке, – это огонь! Много огня! И мы умеем им повелевать! – заявил человек в цилиндре.
И, словно подтверждая его слова, в ту же секунду на площадь выехали несколько парней и девчонок на конях. В руках у некоторых были какие-то металлические палки. Всадники дули в них, и из палок вырывался огонь. Честно говоря, они очень круто выглядели на этих своих белых лошадях в окружении языков пламени. Один из мальчиков, очень смуглый и кудрявый, одетый в длинный плащ, сделал какое-то движение руками, и его плащ загорелся у всех на глазах! Сам он при этом продолжал скакать верхом, и никто: ни остальные участники шоу, ни даже его конь, казалось, ничуть не испугались. Он горел с таким невозмутимым видом, как будто принимал солнечные ванны!
– А теперь я представлю вам главную звезду нашего цирка, великую звезду! – с восторгом сообщил человек в цилиндре. – Сразу оговорюсь, что это не мужчина и не женщина, и даже не животное! Наша великая звезда – существо мифическое! Пришедшее из потусторонних миров! Дамы и господа, мальчики и девочки, встречайте: Великий Огненный Дракон!
И видимо, чтобы убедиться, что мы всё правильно расслышали, человек в котелке повторил, делая паузы между словами:
– Великий… Огненный… Дракон!!!
– Он сказал дракон? – переспросил я Алёну, сам не зная зачем.
– Похоже на то, – ответила Алёна, не отрывая глаз от происходящего.
Люди в капюшонах тем временем отпустили цепи. И поставили красный ящик на землю. На площади воцарилась гробовая тишина. Все смотрели на гигантскую коробку и ждали, что будет. Алёна крепко сжала мою руку.
Один из мужчин в капюшонах с силой стукнул переднюю часть коробки, она открылась, и мы увидели, как изнутри повалил дым. Сначала дыма было немного, но потом его стало становиться всё больше и больше, и постепенно всю площадь накрыло самой настоящей дымовой завесой.
– Великий Огненный Дракон! – в очередной раз повторил человек в цилиндре и снял свой головной убор, будто здороваясь с чудищем.
Послышалось что-то вроде громкого дыхания. Я встал на цыпочки на балконе, чтобы получше рассмотреть, что происходит. Но из-за дыма ничего не было видно. Наконец, мне показалось, что я заметил шевеление. И точно: из ящика выглянуло что-то круглое. Круглое, зелёное и огромное… Глаз! Даже не глаз, а глазище: возможно, самый большой из всех, что я когда-либо видел в жизни. Люди на площади и балконах, открыв рот, смотрели на происходящее. Тут глаз дёрнулся, и из ящика вырвалось пламя. Яркая жёлто-красная вспышка взмыла в небо и, казалось, достала до облаков!
Народ на площади и близлежащих улицах заорал. А когда сотни людей кричат одновременно, ну, вы можете себе представить. Думаю, нас услышал весь город и пригород тоже. Люди в капюшонах бросились деловито накрывать коробку огромной металлической крышкой. Пока они это делали, дым изнутри всё валил и валил.
Человек в цилиндре вновь схватил мегафон и сказал:
– Меня зовут Джеремиас Мааруфи, к вашим услугам! Это Огненный цирк, уникальное шоу мирового масштаба! Если вы хотите увидеть огненного дракона и другие чудеса, не пропустите представление сегодня вечером! Мы ждём вас!
Присутствующие зааплодировали.
Вновь зазвучали трубы и барабаны. И весь цирковой люд, лошади с мальчишками и девчонками в сёдлах, люди, гуляющие на руках, люди в капюшонах с ящиком на цепях, музыканты в шарах и без шаров, – все двинулись по улице.
– Не забудьте! – вновь взревел Джеремиас Мааруфи. – Сегодня, в ночь Святого Хуана! Огненный цирк, величайшее шоу в мире!
Я вообще думал, что цирк – это что-то совсем другое. Спектакль для малышей, как говорил мой брат Виктор. Но это… Я никогда в жизни не видел ничего подобного. И, конечно же, я собирался пойти вечером на шоу! Я собирался быть там первым, чтобы не упустить ни одной детали этого невероятного представления! Мы с Алёной переглянулись.
Честно говоря, это можно было не обсуждать. Но мы всё равно зачем-то это сделали.
– Пойдём вместе в цирк? – спросил я.
– Конечно! – ответила она.
Тем временем люди на балконе продолжали аплодировать и переговариваться.
– Эффектное зрелище, – говорили одни.
– Такое нельзя пропустить! – с восторгом заявляли другие.
– Странно, никогда раньше не слышал о таком цирке, – удивлялись третьи.
В этот момент на площадь, крича, выехал какой-то мальчик на велосипеде. В первое мгновение я подумал, что это ещё один циркач. Но вскоре стало понятно, что это не так.
Этого парня я очень хорошо знал: это был Камуньяс! Вратарь нашей футбольной команды. Вид у него был какой-то перекошенный. Не слезая с велосипеда, Камуньяс завопил:
– Пожар!
Люди засмеялись.
– Да, парень, мы уже видели, – крикнул какой-то мужчина, высунувшись из окна. – Только это не пожар, а Огненный цирк.
– Опоздал ты, милый, с новостями, – сказала пожилая женщина и тоже рассмеялась.
– Да нет же, нет! – запротестовал Камуньяс. – Там реальный пожар!
Из толпы высунулся сотрудник муниципальной полиции в форме. Мой отец. Он подошёл к Камуньясу и строго спросил:
– О каком пожаре ты говоришь?
Камуньяс нетерпеливо фыркнул и показал куда-то в сторону горизонта.
– У въезда в город! Горит старый заброшенный дом! Это настоящий пожар, клянусь вам!
Так, собственно всё и началось. Тот пожар был первым в те выходные. И, увы, он оказался не последним.
Кличка Камуньяса: Уши. Это всё из-за ушей: они у него очень большие. В команде он играет под номером 1. Любимое занятие Камуньяса – привлекать к себе внимание. Иногда для этого он принимается фантазировать, как было в тот раз, когда он заявил, что видел в лесу НЛО. Или как тогда, когда он сказал нам, что был в отпуске на греческих островах, хотя на самом деле он всё лето проторчал в деревне у своих бабушки и дедушки. Но на этот раз Уши не просто привлекал к себе внимание: он говорил правду. Горел старый заброшенный дом. Пламя рвалось из окон и дверей. Это был самый настоящий пожар.
Соседи оказались организованные: часть из них быстренько выстроилась в цепочку и принялась забрасывать дом вёдрами с песком. Другие занялись рытьём канав вокруг дома, чтобы огонь не распространялся.
– Брандмауэр, – объяснил Камуньяс, который, похоже, превратися в эксперта по пожарам.
– Мама сказала мне, что был пожар и чтобы я даже не думал выходить на улицу, – сказал Грустный, который в этот момент тоже подходил к заброшенному дому.
Грустный – ещё один игрок нашей футбольной команды. Правый защитник. Грустный всегда всего боится и из-за всего впадает в депрессию: такой человек.
– Если тебе запретили, зачем ты тогда пришёл? – спросила Алёна.
– Хороший вопрос! – ответил Грустный с таким видом, как будто он только сейчас осознал, что не послушал свою мать. – Я не знаю! Я увидел, что все идут, и пошёл тоже. Я не знаю, что теперь делать. Мне остаться, пойти домой или как?
В этот момент подъехали пожарные с включённой сиреной на красном грузовике.
– Обожаю пожарных, – сказал Томео.
Центрального защитника нашей команды зовут Томео. Томео очень крупный, и, хотя он не прирождённый футболист, он всегда вкладывает в игру много сил и, наверное, поэтому толк от него есть. Томео только что припарковал свой велик рядом с нашими и теперь с восторгом смотрел на горящее здание.
– Хорошо, что ты приехал, Томео, – сказал Грустный. – Это очень опасный пожар, мне вообще нельзя тут находиться. Видимо, нам больше не придётся играть в заброшенном доме ни в прятки-догонялки, ни в зомби, ни во что. Ты посмотри, как горит! Как такое могло случиться?
– Может, это дракон? – предположил Тони, смеясь.
Его только здесь не хватало. Тони забивает у нас больше всего голов в команде, но при этом он ужасный выпендрёжник с зашкаливающим ЧСВ: чувством собственной важности, ну, вы понимаете. Он вечно прикалывается и считает себя суперостроумным, хотя это совершенно не так. Кстати, приехал он не на велике, как все, а на электросамокате, который его отец привёз ему из Японии. Такой чёрный самокат с маленьким мотором и рулём, надавив на который телом, можно ускориться или замедлиться.
С тех пор как у Тони появилась эта штуковина – а это произошло неделю назад, – он везде ездил на ней и называл её «Сузука», понятия не имею почему. Отец Тони владел фабрикой по производству картофельных чипсов на окраине города и много путешествовал. Некоторое время назад ему пришлось закрыть компанию: он был на грани банкротства. Но теперь дела фабрики снова шли хорошо, и, видимо, они опять продавали эти свои чипсы по всему миру, особенно в Азии.
– Азиаты обожают чипсы, – говорил Тони, повторяя за своим отцом.
Короче говоря, выпендрёжник так сроднился со своим драндулетом, что казалось, он теперь никогда с него не слезает и тащит его с собой даже в постель.
– Ты правда думаешь, что это дракон? – спросил Грустный испуганным голосом.
– Драконов не существует, – ответил Тони.
– О, нет? Но как ты можешь быть уверен? Что же было тогда внутри того ящика у циркачей? И почему ты сказал, что, может быть, это был дракон, если их не существует?
– Это была шутка, Грустный, – сказала Мэрилин: она тоже только что приехала и успела услышать часть разговора.
Мэрилин – капитан нашей команды. И самый быстрый наш игрок. Она приехала на велосипеде.
– Ну, если это шутка, то она дурацкая, – обиженно проговорил Грустный.
Вслед за Мэрилин прибыли последние два члена команды: Восьмой, самый низкий игрок, и Анита, запасной вратарь, очень высокая девочка в очках. Итого нас было девять человек. Футбольная команда школы Сото Альто. Футбольнейшие: мы сами так себя называли из-за тайного договора, который заключили однажды ночью давным-давно. Договор был очень простым: мы пообещали, что всегда будем играть вместе и помогать друг другу, один за всех и все за одного, короче говоря.
В общем, мы стояли все вдевятером и смотрели, как пожарные тушат пожар. Соседи уже разошлись и оставили заканчивать дело профессионалам. Те размотали очень длинный шланг и заливали дом какой-то пеной.
– Сначала песок, потом пена, – сказал я. – А я всегда считал, что пожары водой тушат. – На самом деле вода может даже наоборот раздуть пламя, – авторитетно заметил Камуньяс. – Всё зависит от силы ветра.
Я уже говорил, что наш вратарь заделался большим знатоком пожаротушения.
Мой отец тоже приехал на место: он припарковал свою патрульную машину в нескольких метрах позади и разговаривал с кем-то по рации. Может, с центром. Закончив говорить, он отключился и подошёл к нам с блокнотом в руке.
– Как дела, ребята?
– Здрасьте! – сказала Мэрилин. – Это случайный пожар или поджог?
– Пока неясно, – ответил отец. – Посмотрим, Камуньяс, когда ты впервые увидел огонь?
– Ну, недавно, – ответил Камуньяс, немного нервничая. – Я как увидел, так сразу и погнал рассказать всем, клянусь.
– Ты не должен клясться, мы тебе и так все верим, – сказал мой отец. – Попытайся вспомнить: когда ты увидел пожар, горел весь дом или только его часть? Я хочу понять, как всё началось. Что именно ты видел?
Камуньяс тяжело сглотнул. Он покраснел. Потом пожелтел. Потом снова покраснел.
– Ты в порядке, Камуньяс? – спросила Алёна.
Тот отрицательно покачал головой. Было похоже, что он задыхается. Мы все столпились вокруг него, не зная, что предпринять.
– Может, вызовем скорую? – спросила Мэрилин.
– Моя бабушка один раз тоже очень сильно покраснела, когда потеряла вставную челюсть, – заметил Томео.
– Не понимаю, при чём тут твоя бабушка, – сказала Алёна.
– Ни при чём, я поддержать разговор просто, – объяснил Томео.
Отец попросил нас отойти в сторону и оставить Камуньяса в покое. Наконец, к Ушам вернулся дар речи и он выпалил:
– Ладно! Это был я! Я устроил пожар! Я играл с зажигалкой и ветками, и всё вышло из-под контроля. Я поджигатель! Я признаюсь! Судите меня!
Пироманьяк: человек, которому доставляет удовольствие устраивать пожары. Судя по всему, пироманьяки часто устраивают поджоги просто так, безо всякой причины. Лишь бы увидеть огонь, пламя, вспышку. Честно говоря, я этого понять никак не могу. Не могу понять, как можно поджечь нарочно, просто так.
Впрочем, в жизни есть немало других вещей, которых я не могу взять в толк. Квадратные корни, например.
Или когда кому-то нравится овощное пюре. Или когда мой брат даёт мне пинка. В мире есть масса непонятного. Но всё равно я не думаю, что мой друг Камуньяс – пироманьяк. Хотя огонь, судя по всему, он любит. Даже слишком.
– Что теперь с ним сделают? – спросил Томео.
– Может, в тюрьму посадят, – предположил Тони.
– Как его могут посадить, если он ребёнок! – не согласилась Мэрилин.
– Ну, не в тюрьму, в исправительное заведение для несовершеннолетних, какая разница.
– И мы больше никогда его не увидим? – испуганно спросил Грустный.
– Давайте не будем забегать вперёд, – предложила Алёна. – Камуньяс сказал, что играл с зажигалкой и нечаянно устроил пожар, не специально.
– Да, конечно, – иронично заметил Тони.
– На что ты намекаешь?
– Ни на что не намекаю, – сказал Тони, наклоняясь вперёд на своем электросамокате. – Я прямо говорю, что Камуньяс поджёг дом специально. Он хотел увидеть, как дом будет гореть. Лично я его за это не виню: мне самому иногда приходила в голову такая мысль.
– Ты думал о том, чтобы поджечь дом? – удивлённо спросила Анита.
– Ну, я уверен, что и ты тоже, – скривился Тони. – Это же старая развалюха, кому она нужна. Да она сама просилась, чтобы её подожгли. Я уверен, что каждый из вас когда-либо задумывался о фаер-шоу в этих стенах.
Мы все переглянулись. Я попытался понять, думал ли когда-то о чём-то подобном. На секунду в моём сознании промелькнуло что-то вроде сомнения и тут же исчезло. Нет! Если бы я думал о таком, я бы наверняка это запомнил.
– Мне такое никогда в голову не приходило, – сказал Грустный. – Меня пугает огонь.
– Да тебя всё пугает, – сказал Тони. – Ладно, Грустный не в счёт.
– Я тоже о таком не думал.
– И я.
– И я.
– Я тоже нет.
– Ладно, ладно, – сказал Тони. – Тоже мне, белые польта. А я думал. И, судя по тому, что вы видите, Камуньяс тоже.
– Извините, но я пойду домой, эта история с огнём вызывает у меня неприятные ощущения, – сказал Грустный.
И уехал. А мы остались стоять перед полицейским участком, куда некоторое время назад вошли мой отец с Камуньясом. Наверное, папа допрашивал его. Мы поехали за ними туда на своих велосипедах. Точнее, все на своих, кроме нас с Алёной. Когда мы спустились с балкона после того циркового представления на площади, нам некогда было идти за великами. В общем, я поехал на велосипеде вместе с Томео. Усевшись сзади на багажник.
А Алёна… Алёна поехала на электросамокате с Тони.
– Он прикольный, – сказала она. – Ощущение, как будто летишь по воздуху.
Прикольный? Самокат Тони прикольный? Ээээ… Даже не знаю, как сказать. Я посмотрел на Тонин драндулет. Нет, он правда был крутой: у него был мотор и всё такое. Но это же был самокат Тони! Тони: выпендрёжника с завышенным ЧСВ! И поэтому он по определению не мог быть прикольным. И уж кто-кто, а Алёна должна была понимать это очень хорошо.
– На днях дам тебе самой поуправлять, – сказал Тони, обращаясь к Алёне.
– Вообще-то она больше всего любит велик, это всем известно, – поспешил вставить я.
– Да-да, – весело сазала Алёна, которую, похоже, очень радовала перспектива покататься на электросамокате, – но новое пробовать никто не запрещает!
Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли: я ничего не имею против электросамокатов. Даже если они японские. Но если этот самокат принадлежит Тони, я имею очень много всего против! Как Алёна вообще могла связаться с этим выпендрёжником?
Тут к полицейскому участку подошёл Кике, папа Камуньяса.
Увидев нас с другой стороны улицы, он сделал какой-то странный жест, то ли приветствия, то ли отчаяния. А потом пересёк улицу и вошёл внутрь.
– Яблоко от яблони недалеко падает, – сказал Тони.
Думаю, он имел в виду тот давний случай, когда отец Камуньяса сидел в тюрьме. Правда, не из-за пожара, а из-за аферы с футбольными матчами. Впрочем, это совсем другая история.
– Возможно, отец сможет рассказать сыну о своём тюремном опыте, даст ему полезные советы, – добавил Восьмой.
– Перестань, – сказала Анита. – Не смешно.
– Да я на полном серьёзе, вообще-то.
– Возникает вопрос: если его отправят в тюрьму или в исправительное учреждение, – сказал Томео, – кто будет стоять на воротах?
– Это единственное, что тебя беспокоит? – разочарованно произнесла Мэрилин. – Камуньяс – наш друг, и главное сейчас – понять, как ему помочь, а не о матчах думать…
– Да, да, именно это сейчас самое главное, – закивали мы все.
– Я сейчас говорю как друг, – добавила Мэрилин. – А как капитан, напоминаю вам, что у нас есть Анита.
– Спасибо, – сказала Анита. – Я вообще-то тоже являюсь вратарём команды.
– Да, да, но ты запасной вратарь, – продолжал настаивать на своём Томео. – А я имею в виду главного. Основного вратаря. У нас его нет.
– Я, конечно, прошу прощения, – сказала Анита. – Но я думала, что мы тут все на равных.
– Так и есть, – поспешила согласиться Алёна.
– Конечно, на равных, – сказал Томео, – просто некоторые равнее.
Анита бросилась на Томео со своим велосипедом: кажется, она хотела его задавить.
– Я тебе покажу, – сказала она. – Тебе кажется, что ты играешь в команде, потому что ты очень крутой? Ты играешь, потому что ты здоровый и потому что никому больше не хочется быть центральным защитником, вот и всё!
