Роберт Брындза
От тебя бегу к тебе
Распроданы
Проснулась я с лицом, прилипшим к подушке. Перевернувшись на другой бок, я раскрыла глаза и увидела, что уже половина одиннадцатого. Я вылезла из постели и, пошатываясь, побрела на кухню. А там мой взгляд упал на холодильник и висевшую на нем памятку с ресторанным меню. И я сразу же вспомнила все, что случилось накануне вечером. Я включила кофеварку и достала из холодильника пакет молока. Заметив красную лампочку, мигавшую на стационарном телефоне, я нажала на кнопку «прослушать».
«Доброе утро, Натали, – проурчал Бенджамин. – Сейчас девять часов двадцать три минуты. Я звоню узнать, как вчера у вас прошла презентация. Увижу ли я Райана Харрисона на «Бенджи Йоге»? Надеюсь, что да. Намасте».
Послышался короткий «пик» – сообщение закончилось. Произнесенное подчеркнуто вежливым тоном, оно сочилось затаенной желчью… пассивно-агрессивно прозвучало и словечко «намасте». Бенджамин часто им пользуется. Он употребляет его, когда чего-то хочет. И произносит саркастически, если кто-то делает то, что ему не нравится. Бенджамин даже выкрикивает это словцо перед эякуляцией: «О, да! Натали, да! Я сейчас кончу! НАМАСТЕ!»
Расхохотавшись, я вставила капсулу в кофеварку, подошла к ноутбуку и набрала в Гугле слово «намасте» – уточнить его истинный смысл. Википедия истолковала его как «уважительную форму приветствия или прощания, происшедшую от слов «намах» (поклон) и «те» (тебе) и в переводе означающую «Я кланяюсь Божественному в тебе».
– Он читает мне лекции о том, что нужно совершенствовать свою духовную природу, а сам даже не знает настоящего значения этого понятия! – вслух хмыкнула я. И подумала о Джейми. Вот кто действительно умел меня рассмешить и развлечь… А Бенджамин так не может. На самом деле он, похоже, напрочь лишен чувства юмора. А я раньше не сознавала, насколько важно это чувство в отношениях. Однажды я допустила ошибку, показав ему одну серию ситкома «Красиво жить не запретишь»[13]. Бенджамин пришел в ужас, как будто это был неприукрашенный документальный фильм о двух женщинах в индустрии моды.
– Эти люди ужасны, – поморщился он, глядя на экран. – Почему все смеются?
Я тоже рассмеялась вместе со зрителями студии, когда растрепанная Пэтси вылезла из такси в трусах, надетых поверх одежды.
– Это ситком, – пояснила я Бенджамину.
– Но, Натали, – возразил он. – Эти женщины явно злоупотребляют алкоголем или наркотиками… Та, которая повыше…
– Пэтси…
– Да, она потакает во всем этой темноволосой…
– Эдине, – любезно подсказала я. В этот момент на экране Пэтси открыла дверцу такси, и Эдина вывалилась из него спиной на дорогу.
– Да им нужна помощь! Тут не до смеха! – заявил Бенджамин так серьезно, что я снова расхохоталась. Именно тогда я поняла, что невозможно объяснить, почему ты находишь что-то смешным. У тебя либо есть чувство юмора, либо его нет.
«Перезвонить ему сразу?» – поколебалась я. И решила, что сначала надо выпить кофе. И тут же зазвонил стационарный телефон. «Нет, надо с этим покончить», – вздохнула я и сняла трубку.
– О! Алло? Это ты, Натали? – сказала моя мама.
– Привет, мам, – сказала я.
– Натали, привет! Не ожидала, что получится с тобой поговорить. Я собиралась оставить сообщение.
– Я сегодня не работаю, – пояснила я.
В трубке повисла тишина.
– Что ж, ладно. Я звоню тебе сказать, что твоя сестра Микки хочет крестить Декстера в его первый день рождения.
«Как давно в последний раз я разговаривала с мамой! – осознала я. – Неужели Декстеру уже исполняется год?»
– Это будет в воскресенье, через две недели, – продолжила мама.
– Слушай, мам, я действительно здесь очень занята… – пробормотала я.
– Но ты же не работаешь по воскресеньям, Натали? И мы с радостью познакомимся с этим парнишкой Бенджамином, с которым ты встречаешься. И будем счастливы увидеться с тобой, – взмолилась она.
– Не знаю…
– Твоя сестра хочет прислать тебе приглашение как можно скорее. Перья писарей уже заточены.
– Разве Микки не распечатает свои приглашения на принтере?
– Это просто образное выражение, Натали. Мы будем очень рады, если ты приедешь на крестины. Я уже позабыла, как ты выглядишь. И папа по тебе безумно скучает. Твой визит его взбодрит.
– Если я приеду… я подчеркиваю – если… так вот, если я приеду, то только на несколько часов. Мне придется обернуться туда-сюда за один день, – сказала я.
– И ты привезешь с собой Бенджамина, да? – заметно повеселев, спросила мама.
– Я спрошу у него, захочет ли он поехать…
– А он любит трайфл?[14]
– Мам, я же только сказала, что спрошу у него, но я не уверена, что он сможет…
– Но ты ведь также спросишь у него, любит ли он трайфл? Я хочу сделать большой, с настоящим заварным кремом, отличным бисквитом. Никаких покупных дамских пальчиков[15].
– Хорошо, – сказала я.
– Как идут дела в театре? – поинтересовалась мама. И я вдруг вспомнила, что билеты на «Макбет» должны были продаваться с девяти утра. Как я могла об этом позабыть? Я поспешила повесить трубку, клятвенно пообещав маме, что дам ей знать о своем приезде или неприезде на крестины.
Я включила мобильник и, схватив ноутбук, зашла на сайт театра. Несколько недель назад мы отправили в Лос-Анджелес фотографа, чтобы он сделал снимок с Райаном для нашей афиши. Постер высветился на экране – Райан с зачесанными назад волосами был запечатлен на нем во весь рост в килте и черных сапогах. Его голый торс был искусно покрыт потом и вымазан грязью (ведь Макбет все-таки сражается), и он смотрел на меня своими пронзительными зелеными глазами. А над его головой было написано:
ТЕАТР НА РАВЕН-СТРИТ ПРЕДСТАВЛЯЕТ
РАЙАНА ХАРРИСОНА
В РОЛИ
МАКБЕТА
ОГРАНИЧЕННЫЙ СЕЗОН!
ЗАКАЗЫВАЙТЕ БИЛЕТЫ ПРЯМО СЕЙЧАС !
Только с 1 августа и до 7 сентября
Только я собралась зайти на билетный портал, как зазвонил мой телефон. Это оказалась Никки.
– Нат! Ты живая! Я уже хотела вызвать копов, но потом подумала, что Бенджамин занялся с тобой сексом по телефону…
– Нет, это не в его стиле, – сказала я. – Просто я была очень уставшей и пошла домой… – объяснила я Никки, решив не добавлять, что в тот единственный раз, когда Бенджамин действительно захотел заняться со мной сексом по телефону, он позвонил мне за мой счет.
– Ладно, спишем все на дождь и встречу с бывшим женихом… Ты видела, как идет продажа билетов? Это просто зашибись! Билеты на спектакли первых четырех недель были распроданы за два часа!
Я зашла на билетный портал и увидела, что в продаже остались билеты только на несколько последних спектаклей.
– Действительно зашибись! – воскликнула я.
– Я послала тебе по электронной почте ссылки на электронные версии «Хит Уорлд», «Сан», «Гардиан» и «Дейли Мейл»… Во всех газетах хорошие отклики, дорогуша! Встречается, конечно, и трёп о том, что приглашение кинозвезд на сцены Уэст-Энда – это дешевое ухищрение, что оно делается исключительно для привлечения внимания… Ну, и прочее бла-бла-бла… Но «Гардиан» процитировала мой ответ на это. У тебя он на экране?
– Подожди, не вешай трубку, – пробубнила я. Потом зашла на свою почту и кликнула по ссылке статью «Гардиан». На экране высветилось несколько фотографий: приезд Райана в театр, его встреча с фанатами, снимки с вечеринки. Актер получился на них великолепно элегантный и шикарный. «Как и театральный бар», – отметила я про себя с удовольствием и начала читать вслух:
– «Райан Харрисон, звезда подростковой драмы «Манхэттен-Бич», прилетел прошлым вечером в Лондон для…»
– Нет, дорогуша! Читай ниже, – перебила меня Никки.
– «Никки Батгейт, PR-менеджер, отметила: “Театры Уэст-Энда нанимают звезд на протяжении многих лет. В мюзикле ‘Чикаго’ играли Келли Осборн, Дэвид Хассельхофф и Джерри Спрингер. А в прошлом году Линдси Лохан завязала пить и тоже залезла на сцену… Райан Харрисон, возможно, и сердцеед, но он учился в Джульярдской школе”», – дочитала я и похвалила Никки:
– Замечательно!
А она взвизгнула так, что я оторвала телефон подальше от уха.
– Что такое?
– Мы распроданы, Нат! Мы распроданы!
Я обновила билетный портал и увидела, что все билеты на наши спектакли выкуплены. И завизжала от радости под стать Никки.
– И это за два часа и четыре минуты! – довольно промурлыкала та. – Это, наверное, рекорд. Пойду и заявлю об этом во всеуслышание. Надо будет выпить! Да, Нат?
Закончив разговор с Никки, я просмотрела остальные ссылки. И испытала шок, увидев, во скольких статьях фигурировала Таппенс Полпенни. К некоторым из них даже прилагались фото, на которых она в своем розовом ажурном платье позировала на красной дорожке у входа в мой театр. А на одной из фотографий рядом с Таппенс был запечатлен и Джейми. Они так красиво смотрелись вместе…
Я выключила компьютер, решив порадоваться полной распродаже билетов на «Макбета».
Это воскресное чувство
Все билеты распроданы! Это нужно было отметить! Такой повод! Только вот отметить это радостное событие мне было не с кем. Я позвонила Шэрон, но она как раз собралась повести детей на плавание.
– Приходи к нам завтра на воскресный обед, расскажешь мне обо всем во всех подробностях… – сказала Шэрон и тут же закричала:
– Феликс! А ну, прекрати пинать свою сестру! Меня не волнует, кто первый начал!.. Извини, Нат, мне нужно идти. Увидимся завтра, в час, лады?
Получив отказ Шэрон, я позвонила Бенджамину. Но его телефон переключился на автоответчик. Беззаботно-веселой скороговоркой я наболтала свое сообщение – поинтересовалась, чем он занимается, призналась, что не сумела передать Райану буклет о «Бенджи Йоге», и пообещала сделать это непременно в самое ближайшее время. А потом набрала номер Никки. Но она оказалась занята до конца дня.
Я постирала, убралась в квартире, выбросила несколько засохших растений. И все это с трубкой у уха! Но Бенджамин так и не ответил на мои звонки. К шести я уже умирала от голода. Я открыла бутылку вина и заказала массу блюд из меню индийского ресторанчика, висевшего теперь на моем холодильнике. Повесив трубку, я сразу же поняла, что заказала слишком много еды. И мне в голову пришла сумасшедшая мысль: а не пригласить ли мне на ужин Райана Харрисона? Ему, должно быть, очень одиноко в Лондоне, подумала я. К тому же было бы неплохо узнать его поближе, а заодно и обсудить с ним спектакль. И я смогла бы передать ему буклет «Бенджи Йоги»!
Просмотрев свою электронную почту, я нашла информацию о том, где решил остановиться Райан Харрисон на время своего шестинедельного пребывания в Лондоне. Я записала номер отеля «Лэнгхэм» и имя, под которым он забронировал себе в нем номер: «Сэмюэль Хитклиф».
С минуту я побуравила глазами телефон, а потом решительно набрала номер портье и спросила:
– Могу ли я поговорить с Сэмюэлем Хитклифом?
Возникла пауза.
– А кто его спрашивает? – нараспев произнес портье.
– Это Натали Лав, директор Театра на Равен-стрит, в котором Райан, то есть мистер Хитклиф, работает.
– Подождите, пожалуйста.
Заиграла классическая музыка, а потом в трубке раздался голос актера:
– Алло?
– Привет! Решила тебя поздравить. Все билеты на «Макбета» распроданы… – затрепетав от волнения, изрекла я.
Опять пауза…
– А кто это говорит?
– Это Натали… Лав… Директор театра… на Равен-стрит…
– Ах да, Натали! Привет! Извини, не узнал. Что случилось?
– Да, в общем-то, ничего. Просто я подумала, что ты здесь, в Лондоне…
В трубке послышался шорох, как будто ее прикрыли рукой. Но до меня донеслись приглушенные голоса. А потом голос Райана стал снова четким:
– Извини, Натали. Ко мне тут заглянул один приятель. Мы уже собрались уходить…
– Да-да, конечно. Я просто позвонила, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты – такой известный актер, что все наши билеты раскупили за одно утро…
– Ух ты, здорово! Я так волнуюсь перед премьерным показом… Слушай, Натали, я правда дико извиняюсь, но у нас заказан столик…
– Конечно-конечно, идите. Субботний вечер… я тоже не собираюсь сидеть дома… – соврала я.
Райан попрощался и повесил трубку. Я передернулась от неловкости, пошла и налила себе бокал вина. И включила телевизор – посмотреть, что там идет.
Утром в воскресенье я проснулась рано. От Бенджамина так и не пришло ни одного сообщения, и я решила сходить на его девятичасовой урок.
В половине восьмого я вышла из метро с перекинутым через плечо ковриком для йоги. Улицы были еще тихими и пустынными. Студия «Бенджи Йога» размещается в цокольном этаже высокого административного здания, в нескольких минутах ходьбы от станции Олд-стрит. Я зашла в крошечную дверь и спустилась по ступенькам вниз, в приемную. Ею заведует Лаура. Она работает на Бенджамина уже несколько месяцев. Лауре чуть за двадцать, она довольно костлявая, а ее голова всегда обрита наголо и блестит как бритва. Лицо, уши и бог знает какие еще части тела Лауры усеяны пирсингом. И мне всегда хочется спросить эту девушку, что происходит, когда ей приходится проходить через металлодетектор в аэропорту. Да только Лаура походит на человека, которому подобный вопрос не может показаться смешным. Я терпеть ее не могу, и, по-моему, мое чувство взаимно.
Когда я вошла, в приемной витал сильный запах какого-то благовония, а из колонок разносились мистические звуки ситара. Лаура сидела за столом, блуждая по Сети в довольно стареньком компьютере iMaс. На задней стороне плоского монитора – так, чтобы ее видели посетители, – была приклеена цитата: «’На руке, дарящей розы, всегда остается их аромат’ – Махатма Ганди». Однако рука Лауры ковырялась в пакете с луковыми чипсами, совсем не пахшими розами.
– Натали, – скривилась она при моем появлении.
Я положила ей на стол банкноту в двадцать фунтов.
– Доброе утро, Лаура! Бенджамин здесь? – поинтересовалась я у девушки с натужной улыбкой.
Рукой, покрытой желтыми татуировками бабочек и воняющей луком, Лаура протянула мне пятерку сдачи.
– Естественно, он здесь, – процедила она. – Это же «Бенджи Йога». А какая «Бенджи Йога» без Бенджамина?
Я уже была готова вцепиться в нее, как вдруг Лаура бросила взгляд через мое плечо и, почтительно склонив голову, произнесла:
– Намасте!
За моей спиной нарисовался Бенджамин в черном махровом халате.
– Привет, – сказала я ему.
– Намасте, Натали, – отозвался Бенджамин, приподняв бровь.
– Да-да, конечно, намасте, – пробормотала я и демонстративно его поцеловала.
Бенджамин вскинул голову и повел ноздрями.
– Это луковые чипсы Лауры, – тут же наябедничала я.
– Да нет… Эта музыка… Она чудесна! Отличный выбор, Лаура! – похвалил девушку Бенджамин.
Та улыбнулась и снова склонила перед ним свою бритую тыкву. На макушке у Лауры я заметила синий лейкопластырь. Наверное, она поранилась бритвой, когда соскабливала волосы.
– Бенджамин, я могу с тобой поговорить всего пару минут? – спросила я.
Он кивнул, и мы прошли по коридору в большой зал с зеркалами на одной из стен. Несколько упорных завсегдатаев уже расстелили на полу свои коврики и разминались перед занятием. Пока мы проходили мимо, они все дружно кланялись Бенджамину. Наконец, мы вошли в крохотную комнатенку в углу, служившую Бенджамину кабинетом. Я прикрыла дверь, а он уселся за «рабочий» стол.
– Ты получил мои сообщения? – поинтересовалась я, присев напротив.
– Получил… – ответил Бенджамин и замолчал.
– Немногословное объяснение, почему ты не перезвонил мне. Ты не находишь? – пошла я в атаку.
– Натали, ты бываешь слишком воинственной, – произнес Бенджамин.
– Я… воинственной?! А ты… Ты ведешь себя по-свински!
– Натали, мне бы не хотелось разговаривать на повышенных тонах в храме йоги, – заявил Бенджамин с раздражающим спокойствием в голосе.
Я сделала глубокий вдох.
– Я не повышаю голос… Это все из-за буклета? Но я хочу передать его Райану Харрисону. Просто не смогла это сделать во время вечеринки…
Бенджамин уставился на меня:
– Намасте, Натали! Ты дала мне слово.
– Да, и я собираюсь…
– Я когда-нибудь просил тебя о чем-то?
– Да. На днях ты попросил у меня кетчуп, когда мы ели чипсы…
– Я не расположен выслушивать твои ребяческие глупости, – буркнул Бенджамин. – Мне нужно подготовиться к уроку. Ступай в зал, – указал он мне на дверь тыльной стороной руки. Я хотела было еще что-то сказать, но Бенджамин откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Я встала и вышла в зал. Внутри меня все бушевало. Я не ожидала, что Бенджамин окажется таким идиотом. Заняв свое обычное место впереди, я раскатала коврик. Вскоре весь зал наполнился почитателями йоги. И без двух минут девять нам уже стало тесно, как селедкам в бочке. Перед самым началом урока в зал вошли и расстелили перед всеми свои коврики две очень красивые девушки не старше двадцати лет. Одна – блондинка, другая – брюнетка. Только они разделись до бикини, как в зале появился Бенджамин.
– Добро пожаловать, дамы, – поприветствовал он их, и глаза его загорелись. – Вижу, что вы новенькие. Поэтому буду за вами приглядывать.
Девушки хихикнули и тряхнули своими гривами. Бенджамин встал перед ними и сбросил халат, оставшись в одних черных трусах танга.
Обычно Бенджамин надевал на урок спортивную одежду… Как и все его ученики. Но чтобы танга?!!
Я испытала неподдельный шок, но не успела это прокомментировать – начался урок. Я несколько раз пыталась перехватить взгляд Бенджамина и задать ему глазами немой вопрос: какого лешего он нацепил на себя такие трусы? Ведь в них явственно проглядывали очертания его причиндалов спереди, а когда он повернулся, чтобы открыть окно длинной палкой, узкая полоска ткани просто исчезла между булками его голой задницы…
Но Бенджамин игнорировал меня на протяжении всего урока. Зато неоднократно подходил к двум девушкам в откровенных бикини и объяснял суть той или иной асаны или помогал им отстраивать свое тело, кладя руку на их бедра.
После урока я пошла принять душ и чуть не закипела от злости под струями теплой воды – я услышала, как эти девушки хихикали в раздевалке над тем, каким горячим парнем оказался их учитель йоги… Но я сумела взять в себя в руки и, обождав, пока они покинут раздевалку, проскользнула туда из душевой.
Переодевшись, я нашла Бенджамина в его кабинете. Он снова облачился в махровый халат и энергично стучал по клаве своего компьютера.
– Ты все еще здесь, Натали? – встретил он меня странным вопросом.
– Бенджамин, зачем ты напялил трусы танга? – спросила я, сев напротив.
– Что?
– Ну этот треугольник с ниточкой на заднице!
– Что-что? – вроде бы искренне смутился Бенджамин.
– Что значит что? Ты бы еще совсем обнажился!
– Натали, во многих культурах йогой принято заниматься обнаженными…
– Но мы в Лондоне. А ты вырядился под стать одному из ребят из «Супер Майка»[16]. Что годится для стриптизеров, не подходит…
– Спортивные шорты стесняют мои движения, – постарался оправдаться Бенджамин.
– А почему ты не поправлял мои позы? – спросила я.
– Твои позы были идеальными.
– Это не так! Я умышленно горбила спину в позиции «собака мордой вниз».
– Неужели?
– Да! А ты вообще не смотрел на меня! Наверное, эти две девицы в бикини были для тебя важнее…
– Натали, они же – новенькие. Ты разве не помнишь, как ты сама начинала? Мне постоянно приходилось отстраивать твои позы.
– Помню! С этого у нас все и началось, разве не так? И я попалась на твой крючок, как последняя дуреха… Скажи, ты – настоящий учитель йоги или для тебя это только способ пикапа?
Бенджамин откинулся на спинку кресла и смерил меня колким взглядом.
– Извини, я вовсе не это хотела сказать, – поспешила я пойти на попятную. – Ты очень хороший учитель йоги!
– Я думаю, тебе лучше пойти домой, Натали. В данный момент мне не нравится твоя энергетика, – произнес Бенджамин.
– Ну, извини, правда! Слушай, а давай пойдем и выпьем кофе, а? У меня куча новостей. Наши билеты были…
– Натали, у меня еще один урок.
– Тогда, может, ты пойдешь со мной на обед к Шэрон? – спросила я. Бенджамин помотал головой.
– А как насчет того, чтобы встретиться вечером? – не сдалась я.
Бенджамин ничего не ответил.
– Позвонишь мне, ладно? – попросила я.
Он кивнул. Я подхватила свою сумку и вышла из его кабинета.
На выходе Лаура проводила меня жуткой улыбкой – с застрявшими в зубах крошками луковых чипсов.
– На-та-а-ли-и!!! – воскликнул нараспев муж Шэрон Фред, распахнув передо мной входную дверь.
Фред – низкорослый, смуглый, с вечно нечесанными волосами и теплыми глазами карамельного цвета. Он – итальянец. Дед и бабка Фреда переехали в Лондон после войны. У Фреда не такой заметный акцент, как у его отца, но он неизменно восклицает «На-та-а-ли-и» при каждой встрече со мной.
Я поцеловала Фреда в щеку и последовала за ним в столовую. Застекленная дверь была открыта настежь, и по кухне игриво носился теплый ветерок. Шэрон суетливо накрывала на стол.
– Привет, Нат, – чмокнула она меня на пути к холодильнику. – Хочешь бокал розового вина?
– Хочу. И, по правде говоря, больше, чем что-либо еще… – ответила я.
– Вот те раз! – удивился Фред, забрав из рук жены охлажденную бутылку новозеландского розового вина и вонзая в пробку штопор.
– ЭМИ! ФЕЛИКС! Через десять минут будем обедать! – прокричала Шэрон. Из глубины гостиной до меня донеслись звуки компьютерной игры и мычания в знак согласия.
– Бенджамин не придет? – спросила Шэрон.
– Гм, нет, – промямлила я.
Я уже давно перестала извиняться, и Шэрон с Фредом не ждали от меня никаких оправданий. Да и стол был накрыт на пятерых. Они правильно предугадали, что Бенджамин не появится.
Тут послышался приятный хлопок откупориваемой бутылки, Фред налил вино в три бокала и передал два из них мне и Шэрон.
– Ваше здоровье! – сказал он, и мы чокнулись.
Опустошив свой бокал залпом, я рассказала им о презентации в театре и своей неожиданной встрече с Джейми.
– Джейми Доусоном? – переспросила Шэрон.
– Ну да, – подтвердила я.
– Он же встречается с Таппенс Полпенни… похожей на британскую…
– Диту фон Тиз, да-да, – договорила я за подругу.
– Господи, как же не вовремя я подцепила вшей!.. – всплеснула руками Шэрон.
– Эта Таппенс Полпенни – довольно милая штучка. Все эти кружева и подвески… – ухмыльнулся Фред.
– Придержи язычок, муженек, – осадила его Шэрон, энергично мешая салат двумя длинными пластиковыми ложками.
– Что? – наигранно возмутился Фред. – Тебе, значит, можно любоваться в кладовке фотками Райана Харрисона, а мне нельзя отдать должное округлостям мисс Полпенни? Вот оно – семейное равноправие!
– Нельзя! – резанула Шэрон. – По одной простой причине: увлечения женщин более романтичны и изысканны. Если бы Райан Харрисон вошел сюда сейчас, я бы предложила ему салат и бокал превосходного вина… А если бы сюда заявилась Таппенс, ты бы стал поедать ее глазами, распустил слюни и начал без конца поправлять свои брюки…
– Нет-нет. Я всегда веду себя прилично, – запротестовал Фред. – И брюки мне становятся тесны только рядом с тобой. – Он наклонился и поцеловал Шэрон.
Я посмотрела на супругов с толикой зависти: они столько лет вместе и все еще так любят друг друга! Шэрон усмехнулась мне и поставила салат на стол.
– Джейми сильно изменился за прошедшие годы? – спросила она.
– О, он по-прежнему выглядит замечательно. Как выдержанное марочное вино. Годы ему к лицу, – сказала я.
– Фреду тоже, он только краше становится, – рассмеялась Шэрон, погладив лысину на темноволосой макушке мужа.
– А то! Тебе несказанно повезло выскочить за меня замуж! – улыбнулся Фред.
Я усмехнулась и кивнула.
– А ты когда-нибудь жалела, что не вышла замуж за Джейми? – спросила Шэрон.
– Господи, да нет! Нет… Нет-нет-нет-нет… – протараторила я и отхлебнула вина.
Воцарилась неловкая пауза.
– Ладно, по-моему, пора обедать, – прервала ее Шэрон.
Мне всегда нравилось обедать у Шэрон, но в это воскресенье я чувствовала себя у нее в гостях не в своей тарелке. Разговор о Джейми и о том, что могло бы быть, но не случилось, заставил меня взглянуть на ее счастливую семью в другом свете. Шэрон и Фред составляли такой крепкий, любящий маленький союз. В их присутствии мне никогда раньше не было неловко. Но в этот раз было иначе.
После того как мы покончили с холодными мясными закусками, сырным ассорти и салатом, я извинилась и поднялась на второй этаж в ванную. И там, открыв оба крана, позвонила на мобильный Бенджамина. К моему удивлению, он ответил.
– Привет, – сказала я, прикрыв ладонью телефон.
– Ты что, у моря? – спросил он.
Я завернула краны.
– Нет, я в ванной Шэрон.
– Сидишь на толчке? Вообще-то это неуважительно по отношению ко мне, Натали.
– Я сижу не на толчке, а на краю ванной, крутя краны, – сказала я и тут же пожалела об этом. Потому что получилось, будто мне пришлось спрятаться, чтобы с ним поговорить. – Звоню узнать, что ты собираешься делать вечером, – добавила я.
– Ничего, – сказал Бенджамин.
– Отлично. Не хочешь заехать ко мне? Закажем суши, можем посмотреть фильм, который тебе нравится. У меня есть DVD с «Ганди»…
– Нет, я не хочу сегодня ничего такого. Мне нужно поразмыслить. Помедитировать.
– Поразмыслить о чем? – с надеждой уточнила я.
– Натали, что это за западная одержимость все время что-то делать и ставить перед собой конкретные цели?
– Но ты же сказал…
– Натали, я – свободный человек. Ты должна была это понять, как только вступила со мной в отношения…
– Я хотела спросить тебя вечером кое о чем. Но раз ты занят ничегонеделанием, придется мне задать тебе этот вопрос прямо сейчас. Как ты смотришь на то, чтобы поехать со мной на крестины к Микки?
– Я думал, что твоей сестре под тридцать.
– Это крестины ее сына Декстера, – пояснила я.
Помолчав, Бенджамин произнес:
– Натали, ты же знаешь – я презираю традиционную религию.
– Но речь ведь не о религии как таковой. Там просто соберутся люди среднего класса – похвастаться своими отпрысками.
– Прекрасно, – сказал Бенджамин.
– Что прекрасно?
– Я поеду на крестины.
– Правда? – переспросила я, потрясенная.
– Конечно, Натали. Мы же взрослые люди. У нас взрослые отношения. А взрослые люди ведут себя именно так.
– Вот это да… спасибо тебе. То есть я имела в виду – это здорово. И если ты захочешь заняться тем, чем иногда занимаются взрослые, я могу приехать к тебе после этого обеда… И до твоего ничегонеделания мы сможем…
– Натали, пожалуйста, дай мне немного отдохнуть! Не лишай меня свободы. Намасте, – и Бенджамин прервал разговор.
Я выключила краны и быстро написала победное сообщение мамуле:
Я ПРИЕДУ НА КРЕСТИНЫ С БЕНДЖАМИНОМ. С НЕТЕРПЕНИЕМ ЖДУ СВОЕЙ ВСТРЕЧИ С ВАМИ И ВАШЕЙ С НИМ:)
НАТ и смайлик «поцелуй»
P.S ЗАБЫЛА СПРОСИТЬ ПРО ТРАЙФЛ. ВЫЯСНЮ.
Я услышала, как Шэрон внизу попросила кого-то из своих чад позвать меня на десерт. Вымыв руки, я вышла из ванной. Эми и Феликс шустро отскочили в сторону – они подслушивали под дверью!
– Приветик, что вы тут вдвоем замышляете? – спросила я.
Эми схватила меня руками за талию и сжала в объятиях.
– Мы вас очень любим, тетя Нат… Правда, Феликс? – сказала она.
Феликс мудро ей поддакнул.
– Я тоже вас обоих люблю, – заверила я ребят.
– А Бенджамин вас не стоит, – добавила Эми. – Мы слышали ваш разговор по телефону.
– У него явная боязнь разбирательств, – глубокомысленно поддакнул ей Феликс.
– Не разбирательств, Феликс, мама сказала, что он боится обязательств, – поправила брата Эми.
– А что тогда такое «разбирательство»?
– Разбирательство было в суде, когда наш странный сосед убил свою жену. А обязательство у человека появляется, когда он вступает с кем-то в отношения, – объяснила Эми. – Бенджамин боится серьезных отношений с тетей Нат. И в этом нет ее вины. А Бенджамин хочет, чтобы она чувствовала себя виноватой. Вот что такое боязнь обязательств.
Я посмотрела на девочку, пораженная ее проницательностью и зрелостью.
– Но Бенджамин только что согласился поехать со мной на крестины племянника, – сказала я, сознавая, что добиваюсь одобрения у двух детей восьми и десяти лет.
– Мама считает, что Бенджамин – мерзкий тип, – сказал Феликс. – Мы слышали, как она говорила это папе. А еще она сказала, что вы думаете, будто не достаточно хороши для него. Но на самом деле вы лучше его…
– Мама также сказала, что вам не следует бояться одиночества и поддерживать с ним отношения только потому, что вы не хотите остаться одной… – добавила Эми.
У подножия лестницы показалась Шэрон.
– Вот вы где! Кто хочет «Павлову»?[17]
– Я-я-я-я-я! – наперебой завопили дети и бросились вниз по лестнице.
– А ты, Нат?
– С удовольствием съем кусочек… И выпью еще вина, – сказала я.
Я ушла из гостей ранним вечером. Подождав, пока я попрощалась с Фредом и детьми, Шэрон пошла меня провожать до двери.
– Еще раз спасибо тебе за обед, – приобняла я подругу. – Бенджамин согласился поехать на крестины Декстера. Он собирается познакомиться с моей семьей.
– Это замечательно, – сказала Шэрон. – Не прошло и года, да? Долго он решался!
– Одиннадцать с половиной месяцев… Тебе нравится Бенджамин? – Шэрон открыла рот, но почти сразу закрыла его. – Только скажи мне честно, пожалуйста, – добавила я.
Шэрон вышла на крыльцо и плотно прикрыла за собой дверь.
– Нат! Кого бы ты ни полюбила, я твой выбор приму. Или постараюсь… Просто я считаю, что Бенджамин… Я думаю, что он…
– Мерзкий тип, который боится обязательств?
– Я, должно быть, ляпнула это сгоряча… – неловко потупившись, сказала Шэрон. – Но если серьезно, я считаю, что ты завидная невеста для любого мужчины, Нат. Ты умная, веселая и такая преданная. Ты – моя лучшая подруга. И я тебе желаю только самого лучшего. Но вот лучший ли Бенджамин? В этом я совсем не уверена.
– Он может быть совершенно другим, когда я предоставляю ему свободу… И он по-другому смотрит на мир…
– Послушай, Нат. Если ты охомутаешь Бенджамина, я тебя поддержу. И полюблю его, раз ты его любишь. Черт возьми, он даже сможет с детьми посидеть!
Я улыбнулась.
– У меня к тебе еще вопрос, – сменила тему разговора Шэрон. – Когда ты познакомишь меня с Райаном Харрисоном?
– Завтра мы начинаем репетировать, – сказала я. – Дай мне пережить этот первый день, и потом я что-нибудь придумаю. Я тебе обещаю.
– Я тебя люблю! – заключила меня в объятия Шэрон.
Пока я добиралась до вокзала, в моей голове все время прокручивались слова Шэрон…
«Если ты охомутаешь Бенджамина, я тебя поддержу».
Может быть, это было не так уж и трудно. Может, мне так и следовало поступить. Смириться, не брыкаться и в конце концов рискнуть. Согласие Бенджамина поехать на крестины было настоящим прорывом. И если бы там все прошло гладко, я смогла бы затащить его к Шэрон на воскресный обед и мы бы посидели с её детьми!
По возвращении домой я приняла решение. Я сходила в душ, побрила ноги, выпрямила волосы и придала себе неотразимый вид – надела лучшее белье и все такое. А затем положила в свою сумку зубную щетку и запасной комплект нижнего белья на случай, если все получится и я останусь у Бенджамина на ночь. Потом вышла на улицу, села в метро и поехала к нему.
