Исходя из своей основной лжи, рассказанной к тому-же очень вяло и неинтересно, м-сс Галлоп продолжает нанизывать одну на другую целый ряд других нелепостей, превращая бедного Бэкона в какую-то ноющую старуху, которая вечно жалуется на свои несчастья. В приписываемых ему излияниях он повторяет сотни раз свои жалобы на жестокосердную мать, которую называет французским словом «mère». В шестнадцать лет будто бы он узнал тайну своего рождения от проболтавшегося слуги и вследствие этого его тотчас-же услали во Францию. Там он страстно влюбился в Маргариту, жену Генриха Наварского. Но даже любовь не изменяет нытья, которое навязывает ему м-сс Галлоп. Стиль Бэкона в её книге может сравниться по своей надоедливости только с языком самой м-сс Галлоп, когда она считает нужным вести рассказ от своего собственного имени, хотя в сущности даже, нельзя назвать рассказом её хаотическое накопление совершенно не разработанного материала. То, что она называет биографией Бэкона, изложено на двух страницах. Она заставляет Бэкона осуждать самого себя за свое предательское поведение по отношению к Эссексу во время суда над ним, но он говорит, что был принужден волей своей матери всячески добиваться обвинительного приговора над братом. М-сс Галлоп, очевидно, не сознает, что она чернит Бэкона придуманными ею оправданиями еще больше, чем историки, осуждающие его поведение в этом несчастном процессе. О другом, главном позоре жизни Бэкона она говорит следующее: «Три года спустя его судили за взяточничество и приговорили к тюремному наказанию и большому штрафу, но приговор был отменен, так как несправедливость его была слишком очевидна, чтобы его можно было-бы привести в исполнение». В действительности же приговор не был отменен, и несправедливость его никогда не была доказана. Никто, кроме м-сс Галлоп, не брал на себя смелости утверждать нечто подобное. Единственное извинение для Бэкона заключается в том, что таковы были нравы его времени – и в сущности, чем меньше говорить об этой истории, тем лучше для памяти Бэкона.