Роберт Асприн
МИФЫ. МИФОнебылицы

Глава 19

Говорите, вам нужна революция?

В. Ленин

– Вот так! – Вергетта отпустила руки подруг. – Большея этого не вынесу! Мне совершенно не нужно было таких потрясений сразу после освобождения из тюрьмы. Все исчезли. Без исключения!

– Что это было, черт возьми? – спросила Ники, выглядывая из окна.

Заклинание сработало. На улице не было и следа жизни.

– Из-за тебя все отправились в ад, – обвинила ее Пальдина. – Почему ты нам не сказала?

Ники уставилась на нее.

– Неужели нужно было восемь человек, чтобы выяснить, как обстоят дела с этими чертовыми очками? Кто-нибудь мог бы и остаться, чтобы помочь нам сохранить порядок. Но нет! Вы оставили только двоих, чтобы контролировать целое измерение! Только двоих! Теперь видите, что из этого получилось?

– Похоже, за нами следили, – задумчиво заметила Тенобия. – Как они узнали, что надо войти вместе с нами, чтобы избежать защитного барьера? Наверное, вторжение было спланировано заранее.

Лурна поднимала с пола разбросанные бумаги.

– Какой беспорядок! Не похоже, что здесь каждый день убирали.

– Конечно, – огрызнулась Ники. – Я бы убрала здесь, если бы не была вынуждена целый день контролировать дела на фабрике да еще работать над специальным проектом.

– Вы отдаете себе отчет, что сокрушаетесь по поводу цвета когтей дракона как раз перед тем, как его лапа наступит на вас и превратит в мокрое пятно.

– Всё так, девочки, – постаралась смягчить обстановку Вергетта. – У нас есть более серьезные проблемы, чем пыльные полки.

– Полный крах, – фыркнула Кейтлин, заносившая в компьютер данные, только что переданные ей Ошлин. – Я имею в виду, что вы не заработали ни единой золотой монеты на этой затее в Скамарони. И, кроме того, потеряли все наши сбережения!

– Относись с большим уважением к старшим, дорогая, – укорила ее Недира. – Мы были вынуждены противостоять неравным силам.

– Да, пентийский маг, – пробормотала Вергетта. – Единственный, кто действительно сбежал.

– Знает кто-нибудь его имя? – спросила Тенобия.

Ошлин наклонилась и подняла еще стопку бумаг.

– Это судебные квитанции, – сообщила бухгалтер с высокомерным видом. – Они не позволили Пальдине посмотреть. Мы отправим их назад, когда разберемся со всем этим.

– Я не могу ничего прочесть, потому что они написаны на языке Скамарони.

– Уф, – застонала Ошлин. – Я так и знала, что судье надо было дать взятку. Он бы нам все прочел.

Кейтлин помахала рукой.

– Дайте мне сюда бумаги. Я переведу их через переводчика. – Маленькая извергиня разложила листы перед экраном и нажала нужную клавишу. Компьютер приступил к работе. Через мгновение на экране появился большой прямоугольник. – Готово.

Ники задумчиво просматривала имена в документах.

– Здесь есть Гли, Скив и Панир.

– Словно названия сыра, – ухмыльнулась Тенобия.

– Брось эти глупые шутки. Который из них наш маг?

– Мы слышали о Скиве, когда были на Деве, – вспомнила Вергетта. – Но говорили, что он отошел от дел. Что ему делать на Скамарони?

– Не имею понятия, – присоединилась к ней Лурна. – Тогда зачем мы оттуда убрались? Теперь надо расплатиться с долгами и начать все сначала.

Ники фыркнула:

– Что? Вы не имеете понятия, что здесь произошло, пока вас не было.

– Я вижу здесь большой беспорядок, – сказала Чарилор.

– Съешь бомбу! Мы не можем заплатить долги. Все это время глупые овцы ходили каждый день в замок и исподтишка таскали деньги и товары. У них сейчас такой покупательский бум, что вы и представить себе не можете.

Кейтлин перенесла список на стену.

– На сей раз у них повальное увлечение одеждой. Носки из натурального меха. Надо сказать, что шкуры очень плохо выделаны. Они завоняют раньше, чем их начнут носить. На следующий день все обзавелись фотокамерами. А сегодня я конфисковала летательные кристаллы. Что раздражает больше самих овец, так это летающие овцы.

Вергетта кивнула.

– Они вынуждают нас платить за их приобретения.

– Сегодня я в конце концов забрала все, что оставалось в сокровищнице, и поместила в особый сейф.

Пальдина насмешливо ухмыльнулась.

– Ты сделала это впервые?

– Нет, не впервые, но ты же знаешь, что там почти ничего не осталось, – пожала плечами Ники.

Вергетта вздохнула.

– И что теперь? Мы оказались в еще более глубокой яме, чем раньше. Нельзя показывать кредиторам, что нам нечем рассчитываться. Нравится нам это или нет, но мы несем ответственность за этих дураков. Поэтому придется найти другие источники доходов и залатать их дыры раз и навсегда.

– Теперь вы согласны со мной, что надо было отобрать у них чертова И-Скакуна? – спросила Лурна.

Вергетта всплеснула руками.

– Хорошо! Хорошо! Вы были правы, а я нет. Заберите его.

Лурна усмехнулась.

– С превеликим удовольствием.

– Есть у кого-нибудь идеи по поводу бизнеса? – осведомилась Вергетта.

– Господи! Мы только что выбрались из тюрьмы. Сейчас не слишком подходящее время придумывать новый план.

– Дорогая, под нами земля горит, – напомнила Вергетта. – Да, мы потерпели неудачу, но я не хочу оставаться здесь навсегда.

– Кроме того, – заявила Ники, – я в тюрьме не была и все это время работала, между прочим. Что вы думаете об этом?

Она протянула руку и вытащила из-под стола цилиндр шириной с ладонь.

– Что это? Печать? – спросила Монишон.

– Наполовину, – усмехнулась Ники, ударив по кнопке на крышке цилиндра. Показались лезвия. – Он режет, толчет и смешивает. Положите необработанные продукты, и прибор приготовит из них пищу. Имеется серьезная система безопасности, так что самый законченный идиот даже при желании не сможет сунуть пальцы под лезвия или в нагревательный элемент.

– Технология?

– Не иронизируй. Думаю, мы сможем продать его в гораздо большем количестве мест, чем твою глупую игрушку. Ему не требуется ни электричество, ни магическая энергия. Питание обеспечивают пьезоэлектрические элементы. Самая простая технология. Даже обыкновенная обезьяна сможет с ним работать.

– Итак, у вухян не возникнет трудностей с его производством? – поинтересовалась Чарилор.

– Единственная вещь, в которой я совершенно уверена, это что наши овцы могут работать руками, – успокоила их Ники. – У нас есть возможность обеспечить работой массу народа. Одна наша секретная мастерская уже прекратила выпуск очков. Что мы будем делать с шестью тысячами непроданных пар? Оптом отдать их нельзя. Высвобождаемая магия может разнести замок. Да, собственно, и покупателя нет. Хорошо еще, что на Скамарони обошлось без эксцессов.

– Что-нибудь придумаем, – уверила их Вергетта. – В конце концов деволам отдадим, пусть поторгуют.

– Но сначала необходимо отыскать И-Скакуна! – стояла на своем Лурна.

– Все «за»? – спросила Вергетта. – Отправляйтесь, леди!

– А что с нашими бунтовщиками? – озабоченно спросила Недира.

Вергетта махнула рукой.

– С ними все в порядке, они уже вернулись домой. Сейчас обнаружится, что им никаким образом не удастся выбраться из дома – ни через дверь, ни через окно, ни даже через дымовую трубу. Будут всю ночь сидеть и думать о своих грехах. Завтра утром магическая ловушка откроется, и эти идиоты смогут, как обычно, идти на работу. Несколько дней с комендантским часом напомнят, что на них лежит ответственность за свое поведение, так как они взрослые люди и не должны стоять у нас на пути. А что касается этого барана-вожака… – Она взяла со стола стеклянный шар и потрясла им. Какой-то маленький предмет закувыркался в жидкости, заполнявшей сосуд. – Пусть он побудет немного с нами.

Зол, Тананда и я вернулись в гостиницу в глубокой печали. Поникшие уши и чешуйки Глипа как нельзя более точно отражали наше настроение. Все пребывали в шоке. Я шел, спотыкаясь о камни, не обращая внимания на ссадины.

– Никогда не думал, что они могут поступить так жестоко, – уже в шестой раз повторял Зол. – Это… геноцид. Так бессердечно уничтожить целую толпу. Сей факт доказывает, что я очень плохо знаю извергов. Неудивительно, что многие расы называют их извращенцами.

– Я и сам теперь готов их так называть, – согласился я, едва веря, что все виденное мной правда. – Бедный Венсли!

– Может, он воспользовался И-Скакуном? – предположила Банни, хотя уверенности в ее голосе не было.

– Кто объяснит Монтгомери, что произошло? – поинтересовалась Тананда.

Я выпрямился.

– Это моя обязанность. Венсли именно меня попросил прийти на помощь. Я проинформирую комитеты о случившемся. Следовало послушаться Ааза. Он говорил не соглашаться на эту работу, и был прав. Хорошо, если бы он сейчас был здесь.

– Ты сделал все, что было в твоих силах, – попыталась успокоить меня Банни, взяв за руку. – Венсли устроил революцию по собственной инициативе. Тебя здесь в тот момент не было. Посмотри на события с другой стороны. Как поступил бы дядя Брюс, если бы один из его лейтенантов в силу недостаточной подготовки погиб?

– Думаю, заплатил бы за похороны, – угрюмо предположил я.

– Сомневаюсь, – твердо заявила Банни, хотя ее большие глаза наполнились слезами. – Но мне жаль Венсли.

– Это была героическая смерть, – серьезно заявил Зол.

Когда мы вошли, Монтгомери вытирал стаканы за стойкой бара.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Могу я предложить вам по стаканчику вина или чего-нибудь покрепче? Если бы я сейчас выглядел, как вы, у меня бы не было сомнений, что надо выпить.

– Так и есть, – согласился я, проскальзывая за столик, который мы стали считать своим. – Мистер Монтгомери, я просто не знаю, с чего начать. У нас плохие новости для вас. Революция…

– …не удалась, – закончил за меня хозяин гостиницы. – Я уже знаю. Рагстоун – мой помощник, все рассказал.

Я уставился на него, сомневаясь, правильно ли я расслышал.

– Все пошло гораздо хуже, чем предполагалось, – продолжил я. – Это был полный провал. В живых не осталось никого. Откуда наблюдал Рагстоун?

– Он был в самой гуще событий, – засмеялся Монтгомери.

– Ваш помощник был на подъемном мосту? – ошарашенно спросил я.

– Рагстоун был на лестнице по пути в рабочую комнату извергинь, – ответил Монтгомери, с недоумением глядя на наши озадаченные лица. – У них не было ни одного шанса. Он почти уже ворвался в комнату, как вдруг яркая вспышка ослепила его, и Рагстоун опять оказался в гостинице.

– В гостинице? – переспросил я.

– Да, в своей комнате, которую он делит с Кулеей, моим конюхом. Уверяю вас, что никогда не видел таких изумленных лиц, как у них, – усмехнулся Монтгомери.

– Значит, они живы? – спросил я. – Мы ведь думали, что извергини их убили.

– Держу пари, – усмехнулся Монтгомери, – что парни тоже решили, что попали на тот свет, когда обнаружили себя на своих кроватях. Мы тоже были удивлены. Честно говоря, я думал, им окажут вооруженное сопротивление. Но, возможно, извергини все-таки сочувствуют нам?

Глаза Зола заблестели.

– Очень интересный поворот событий.

Он достал блокнот и провел несколько линий.

– Выходит, ваши работники нисколько не пострадали? – продолжал я наседать на Монтгомери.

– Нет, за исключением того, что никто из них не может ни выйти из комнаты, ни войти. Я был очень удивлен, когда увидел вас входящих сюда. Мне казалось, что теперь это невозможно. Мы пытались выйти, но тщетно, как будто двери нет вообще.

Когда мы несколько оправились от шока, Тананда заявила:

– Такое действие под силу только группе магов. Двое с таким количеством народа справиться не могли. Пожалуй, даже и все десять не смогли бы этого сделать. То, что мы видели, уникально. Я чувствую себя обезоруженной и посрамленной.

– И тем не менее они милосердно отнеслись к жителям Вуха, – пробормотал Зол, что-то быстро записывая в блокнот. – Весьма интригующе.

Я немного подумал.

– Мне кажется, здесь скорее не милосердие, а предупреждение. Они не хотят лишиться рабочей силы. В противном случае придется обучать тысячу новых рабочих.

– А что с нашей революцией? – спросил Монтгомери.

Зол грустно улыбнулся.

– А вы после такой демонстрации силы откажетесь завтра выйти на работу?

– Нет! – воскликнул владелец гостиницы. – Нет, завтра я встану очень рано и буду работать допоздна. Будем надеяться, что утром мы сможем выйти отсюда.

– А где Венсли?

– Он здесь не живет, мастер Скив. Вам следует сходить к нему домой. И по пути туда, будьте так добры, заскочите в гастрономический магазин Карределеста. Он живет этажом выше. У нас совершенно нечего есть, а я не могу выйти, чтобы забрать заказ.

– Конечно, – согласился я с отсутствующим видом. – Где живет Венсли?

Глава 20

Там происходит что-то смешное.

Г. Карлин

– Мне очень жаль, – ответила изящная женщина с темными кудряшками из окна симпатичного голубого домика в нескольких кварталах от гостиницы, – но моего мужа нет дома.

– Очень странно, – пробормотал я почти самому себе. – Все остальные вернулись домой.

– Может, он у своих родителей, – предположила Кассери. – Они не очень хорошо себя чувствуют. Муж там сейчас проводит столько же времени, сколько и здесь. Я поддерживаю его стремление быть хорошим сыном.

Я медленно кивнул.

– Да, это все объясняет. Не могли бы вы сказать нам, как туда добраться?

– Они живут не в Парели, – ответила Кассери. – Я могу послать им сообщение… если мне удастся отсюда выйти… Видите ли, в настоящий момент я нахожу это затруднительным. Мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь объяснил причину заточения. Не то чтобы оно меня тяготило, но все-таки, – добавила она поспешно.

Я коротко рассказал, что случилось.

– Нет-нет! – недоверчиво воскликнула женщина. – Это не может быть мой Венсли. Такое просто невозможно.

Следуя инструкциям Кассери мы на несколько дней отправились в путешествие в маленькую деревушку в Реннете, расположенную в центре большого леса рядом с границей Парели. Гауда и Эдам – родители Венсли, местные аптекарь и учительница, не на шутку встревожились.

– Он не был у нас уже несколько недель, – объяснила Гауда, накрывая на стол в идеально чистой кухне. Это была невысокая, полная женщина с мягкими ловкими руками. – Он сказал, что занят в проекте, чтобы людям стало лучше жить. Я так понимаю, вы тоже участвуете?

– Дело в том, – объяснил я, – что мы потеряли его след.

Мои попутчики согласно закивали.

– Я много думала. Это был умный поступок, когда пригласили демонов, чтобы обогатить нашу культуру, тогда как раньше привозили только бездушные сувениры, которые даже говорить не могли.

Я знал множество безделушек, которые могли говорить и даже более того, но сейчас вряд ли уместно вспоминать об этом.

– Он нам предлагал… предлагает работу, – быстро поправился я. Пришлось перевести дух, так как беспокойство из-за пропавшего Венсли заставляло мой язык заплетаться. – Мы стараемся действовать, как он этого ожидал.

Гауда улыбнулась.

– Он такой умный мальчик, такой любознательный, хотя я, наверное, не должна нахваливать сына перед вами… Хотите посмотреть его детские рисунки?

– Его до сих пор нет, – сообщила нам жена Венсли, когда мы зашли к ней после возвращения в столицу.

Она смотрела широко открытыми глазами, в которых светились надежда и страх. У нас не было другого выхода, кроме как найти его и вернуть семье.

– Он обязательно вернется к ночи, если все еще находится в нашем измерении, – сказал Монтгомери, когда провожал нас наверх. – Секретные собрания мы проводим в дневное время. Как только солнце начинает садиться, все заканчивается. Но это вносит в мою торговлю некоторое оживление, и бизнес идет довольно хорошо, – добавил он.

– За вами шпионят? – спросил я.

– Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, – вздохнул хозяин гостиницы. – Последнее время создается впечатление, что извергини везде.

Мы присоединились к одному из тайных собраний, которое с большой помпой проводилось в задней комнате гостиницы, принадлежащей вухянину по имени Крозир и располагающейся недалеко от фабрики. Ситуация явно ухудшилась. Все пребывали в возбужденном состоянии из-за недельного домашнего ареста. Извергини явно преуспели в запугивании. Теперь вухяне готовы были подчиниться любой их прихоти, даже самой незначительной.

– Мы все собираемся работать, – сообщил Габбин, отхлебывая из кружки пиво, – но нам такая работа очень не нравится. Это не только мое мнение. Я никогда бы не стал говорить такие вещи, если бы не был уверен в самой широкой поддержке друзей и коллег.

– Извергини должны уйти, – громко заявил я, из-за чего мои собеседники спрятались под стол и вылезли оттуда, только когда убедились, что потолок не собирается падать на них. – Но дело в том, что необходимо найти их слабое место, чтобы использовать в своих целях. Нам по-прежнему нужно выяснить, где они уязвимы, и ударить туда.

– Но у них нет слабых мест! – воскликнула Ардрахан, одна из женщин, входящих в какой-то комитет. А потом, обращаясь к потолку, проговорила: – Они могущественные и сильные!

– Очень многих задержали для допросов, – сообщил шепотом Габбин.

Мужчины, работающие привратниками и дворниками в замке, кивали, но сказать что-то вслух не решались. Только сидели и слушали, открывая рты исключительно для еды.

– Где их держат?

– В подвалах, – пробормотала Ардрахан, бросив укоризненный взгляд на молчаливых мужчин, словно просила у них поддержки.

– Венсли тоже там?

– Его там… нет, мастер Скив, – сказала одна из уборщиц – женщина с седыми прядями в черных волосах. – Они держат в подвалах тех, с кем хотят поговорить так, чтобы им не… мешали.

– Я слышал о камерах для допросов, – заметил я громко, от чего они опять нырнули под стол. – Где еще в замке может быть Венсли?

– Мы в общем-то могли бы с некоторой долей уверенности сказать… – начал один из них.

– Есть он там или нет?

– Э-э, нет.

Они негодовали из-за того, что я потребовал однозначного ответа. Пришлось приложить немало усилий и напомнить себе, что они неплохие люди, а мое раздражение основано на недопонимании их природы.

– А не может он быть в каком-нибудь другом доме? Или, скажем, на одной из фабрик?

– Не представляю, как кто-то из пропавших вухян или Венсли могут быть спрятаны на фабриках, мастер Скив, – возразил Габбин. – Наши работники ежедневно убирают там каждый уголок. Извергини строго за этим следят.

Тут он бросил на меня подозрительный взгляд.

– В том, что они не вернулись, моей вины нет, – заявил я. – Можно понять ваше разочарование, но поверьте, мы старались сделать все возможное. Извергини находились в другом измерении, но они очень сильны. Вам это известно. Нельзя недооценивать их магические способности. Кроме того, они очень умелые переговорщики. Если бы мы не принимали желаемое за действительное, следовало бы догадаться, что рано или поздно им удастся выбраться из тюрьмы. Очень жаль, что случилось первое.

Габбин что-то пробурчал себе под нос, но вслух ничего не сказал. Я их напугал, хотя вовсе не хотел этого, но уж слишком легко вухяне впадают в ужас.

– Ладно, – проговорил я умиротворяющим тоном, – возможно вы правы. Как кто-нибудь может жить на фабрике? Я просто пытаюсь продумать каждую возможность, в надежде отыскать нашего друга и выяснить планы извергинь.

Приходится признать, что быстрое возвращение восьми женщин оказалось неприятной неожиданностью. Даже Зол пребывал в недоумении.

– Ничего не понимаю, мастер Скив, – сказал он виновато. – Я дал свидетельские показания. По моему мнению, покушение на разум является величайшим преступлением. Они должны были остаться в тюрьме по меньшей мере на тридцать дней.

Но этого не произошло. Мы по-прежнему имеем дело с десятью извергинями вместо двух. Если бы я не дал слово Венсли, только бы меня здесь и видели. Нет, неправда. Я беспокоился по поводу его исчезновения. Сначала меня только раздражало, что извергини нарушили контракт, но теперь, когда увидел, как они действуют, я убедился еще и в жестоком равнодушии к судьбам вухян.

– Давайте попытаемся разработать новый план. Есть у кого-нибудь идеи?

– Н-нет, – проблеяла ассамблея.

У меня было другое мнение. Жаль их. Сейчас мне больше всего хотелось, чтобы несчастные не смотрели на меня, как на полководца. Но с этим ничего нельзя было поделать. Если бы вухяне были способны твердо принимать решения, их измерение не оказалось бы в таком хаосе. То, что они находились под гнетом извергинь, пусть даже по собственному почину, создавало определенные трудности. Я уже давно собирался на Пент, чтобы проведать Лютика. Боевой единорог достаточно спокойно существовал сам по себе. Днем пасся в поле за гостиницей, а на ночь уходил в стойло. Но мне казалось, что он чувствует себя одиноким. Я решил взять с собой Глипа, чтобы они с Лютиком могли играть, пока я буду думать. Так хотелось вернуться к прежней жизни, но работу необходимо закончить.

– Хорошо, – вздохнул я. – Могу я осмотреть фабрики?

Габбин опустил глаза.

– Я очень сожалею, мастер Скив, но туда может быть допущен только квалифицированный персонал. Вы же понимаете, это делается в целях безопасности.

– Неужели? – спросил я, переводя недоуменный взгляд с одного заговорщика на другого. – Что приключилось с легендарным вухянским гостеприимством? Все, что мне нужно, это экскурсия.

– О! – У Габбина отвисла челюсть. – Ради бога простите меня, мастер Скив. Как ужасно, что я неправильно вас понял! Мне очень стыдно. Конечно, мы будем очень рады… Никогда раньше никто не просил провести экскурсию по фабрикам. Конечно! Когда пожелаете.

Паррано – долговязый мужчина с густыми светлыми кудряшками – переполошился больше всех.

– Для нас так непривычно принимать гостей на фабрике. Обычно только извергини туда приходят. Они всегда точны. У нас строгие стандарты качества.

Как и везде, где управляли изверги, в здании царила почти стерильная чистота. Сама структура фабрики была несложной и состояла из простого каменного прямоугольника, нисколько не украшавшего город. Фабрика была построена извергинями на месте бывшего парка. Довольно удобное расположение – недалеко от нескольких жилых кварталов. По периметру располагалось несколько приятных лужаек, украшенных клумбами и кустарником, но ближе к зданию можно было увидеть только отполированный до блеска булыжник. Как и Тананда, я заметил, что пространство вокруг охранялось несколькими вухянами, стоящими на расстоянии не менее ста ярдов друг от друга. Фабрику стерегли гораздо менее тщательно, чем замок.

За нами следовала пара вухян, подметая и полируя пол там, где мы только что прошли. Я мог бы обидеться, но не хотелось привлекать внимание извергинь и становиться причиной неприятностей для хозяев. Все, что мне было нужно, это выяснить планы извергинь на будущее.

Деревянная дверь, через которую нас провел Паррано, казалась необычно тяжелой для своих размеров. Я послал тонкий луч энергии и выяснил, что за деревянными поверхностями скрываются тяжелые металлические плиты. Проследив за взглядом Тананды, посмотрел на потолок. По углам размещалась пара шаров с объективами. Один был повернут к двери, через которую мы только что вошли, а другой направлен на небольшую дверь в задней части комнаты. На стенах выделялись рамы, на которых висели шторы, но окна были фальшивыми. Такое впечатление, что они что-то скрывали, но что?

Банни подошла к Паррано и стала задавать вопросы. Как я уже упоминал раньше, у девушки дар привлекать к себе внимание каждого мужчины, даже тех, кто не в ее вкусе. В данном случае психология вухян не слишком отличается от пентийской. Я заметил, что когда Паррано немного терял над собой контроль, то отвечал на вопросы, адресуясь к бюсту девушки (надо заметить, очень аппетитно смотревшемуся в глубоком декольте почти прозрачной блузки).

Может, это прозвучит странно, но я не воспринимал Банни так остро. Конечно, меня восхищали ее формы, но еще больше мне нравилась умница, скрывающаяся под невесомой блузкой. Я ждал ее анализа работы фабрики: эффективности, потенциального дохода, стоимости исходного продукта. Любопытно, почему извергинь интересует такое низкоуровневое производство? Банни лучше всех нас разбирается в бизнесе, кроме разве что Ааза.

Но иногда она даже его удивляла своими познаниями. Паррано также продемонстрировал прямо-таки энциклопедические знания своей драгоценной фабрики.

Это позволило Тананде, Золу и мне свободно рассматривать цеха. Я молил бога, чтобы по ту сторону наблюдающего глаза находилась не извергиня. Если так, нас ожидают большие неприятности. Оставалось надеяться, что их занимают более важные дела, чем ежедневное наблюдение за процессом, который в течение многих лет шел без срывов.

– Вы говорите, это одна из пятнадцати фабрик в Парели? – поинтересовалась Банни, постукивая пальцами по поверхности выставочного стенда.

– Да, – гордо ответил Паррано. – Но наша самая старая. Мы в течение двух лет обеспечиваем Вух качественными изделиями.

С нами в помещении находились шестеро вухян, и все они не отводили глаз от работы. Три пары, в каждой из них мужчина и женщина, были заняты разной деятельностью. Одна пара вышивала цветы на небольших квадратах скатертей. Другая – вязала свитера. Он – зеленовато-голубой кардиган для ребенка, она – желтый, с V-образным вырезом, достаточно большой для крупного взрослого мужчины. Последняя пара вязала крючком салфетки.

При виде этих двух мастеров я непроизвольно сжался. У меня была старая тетка, бесконечно вязавшая крючком. Когда бы она ни приезжала к нам погостить, всегда одаривала кипой белоснежных кружевных салфеток, которые выкладывались напоказ вместе с теми, что были подарены в течение многих лет (кстати, после отъезда тети мама аккуратно складывала их и убирала с глаз долой). Дотрагиваться до салфеток было запрещено, а уж пачкать и подавно ни при каких обстоятельствах. Рабочие, зная, что за ними постоянно наблюдают, содержали свои инструменты в идеальном порядке. Можно даже было сказать, что они гордились своей работой, поскольку бросали из-под ресниц испытующие взгляды, ожидая одобрения.

– Это наши обычные работники, – объяснил Паррано.

– Они действительно великолепны, – не подумав, ответил я.

Директор фабрики от потрясения открыл рот.

– Ваша оценка слишком экстравагантна, – начал он. – Видите ли, все вухяне получают одинаковое обучение.

– Я имел в виду, что они все одинаково великолепны, – поспешно поправился я.

Директор расслабился, а вязальщики вернулись к работе. Я осмотрелся. Ничего подозрительного и даже просто необычного для предприятия, занимающегося производством вещей, изготавливаемых вручную. Для чего же тогда здесь столько следящей аппаратуры?

Ники выкатила из-под станка тележку и встала. Вытирая масляные руки тряпкой, кивнула одному из вухян. Тот послушно подбежал к розетке на стене и воткнул в нее вилку. Поршни задвигались, медленно набирая скорость, пока с оглушительным шумом быстро не заходили вверх и вниз. Ники сунула тряпку в карман спецовки и какое-то время критическим взглядом наблюдала за работой. Сталь в этом измерении хрупкая, но приходилось пользоваться ею, пока из Дворроу не доставят качественную руду, хотя, по ее мнению, эти крысы не заслуживали ничего такого. Относились они к ней, как к тюремному надзирателю, подскакивая от страха каждый раз, когда Ники открывала рот. С этим ничего нельзя поделать: жители большинства измерений имеют непонятное расположение зубов.

Но если подумать, им вовсе не нужны приличные зубы, потому что большую часть того, что они едят, можно пить через соломинку. Настоящие хищники давным-давно вымерли.

Ники сама уже готова была умереть от тоски. Как ей хотелось вернуться на Извр! Но здесь, судя по всему, придется проводить реконструкцию. Если они хотят выпускать что-то новое, необходимы более быстрые и качественные машины. И все это в таком глухом болоте, как Вух. Зато потом их ждет замечательная жизнь дома.

– Ладно, всё, приступайте к работе, – скомандовала она.

Она указала на станки, где проходила конвейерная линия, по которой уже ползли нарезанные продукты, готовые для фасовки.

– Мадам! – окликнула Ники ее помощница Керди – пухлая овечка со светлыми мягкими волосами и большими круглыми глазами.

Извергиня раздраженно повернулась к девушке.

– Что случилось?

– На фабрике чужие.

– Что? – воскликнула Ники.

Керди махнула рукой и побежала назад в контору. Чужие? В замке тоже было нарушение защитного поля. И хотя Монишон отрицает, что с ним было что-то не так, не могло же оно само по себе ходить на прогулку. Скорее всего это те же нарушители. Кому еще придет в голову захотеть осматривать фабрику, полную салфеток?

– Эта секция закрыта! Не пускайте сюда никого, кроме меня! Понятно?