Рия Демпси
Роды с уверенностью. Грамотный выбор для нормальных родов
Посвящается Полли, которая первой заронила зерно.
© Издательство «Ресурс», 2021, оформление
© Екатерина Житомирская Шехтман, 2021, перевод
© Рия Дэмпси, текст
Предисловие
Doula link – это сообщество доул, которое проводит конференции о родах и создает программы подготовки для перинатальных специалистов. С 2014 года существует программа подготовки доул, осуществляющих эмоциональную и бытовую (немедицинскую) поддержку в родах, одна из первых в русскоязычном пространстве, затем появились программы для послеродовых доул и ведущих курсов подготовки к родам. В 2016 году Dоula link стала членом EDN – Европейской сети доул.
Эксперты Doula link имеют большой опыт работы не только в России, но и в других странах. Все лучшее, что возможно взять из опыта зарубежных коллег, мы стараемся передать перинатальному сообществу в России, в том числе и лучшие книги по перинатальной тематике. А книгу «Роды с уверенностью», безусловно, можно отнести к лучшим. Она помогает разобраться в том, что такое современные роды, женщинам, которые готовятся к своим родам и хотят избежать сюрпризов. Книга также станет незаменимым инструментом для тех, кто помогает на этом пути.
Рия Демпси несколько раз была спикером конференций Doula link, и всякий раз ее выступления заканчивались подобно историям Шахерезады – на самом интересном месте.
Книга Рии позволит дочитать эти истории до конца. Она стала первой в серии «Doula link рекомендует», и мы надеемся, что и дальше сможем предлагать читателям интересные и качественные книги.
Екатерина Житомирская Шехтман
Авторская ремарка
Во многих рассказах, приводимых в этой книге, имена женщин, их партнеров, младенцев, акушерок и медсестер подлинные, но в некоторых случаях они изменены из соображений приватности.
То, что я обычно говорю о младенцах в женском роде, объясняется, скорее всего, моими личными обстоятельствами – я родила трех дочерей.
Наконец, хотя цель этой книги – поддержать женщин в их стремлении к нормальным физиологическим родам, она ни в коем случае не предполагает, что нормальные роды возможны при любых обстоятельствах. Независимо от намерений женщины и человека, сопровождающего роды, всегда есть и будут ситуации, в которых для сохранения жизни и здоровья матери и младенца понадобятся наиболее продвинутые возможности современной медицины.
Вступление
Рождение моей старшей дочери было классической версией стандартных больничных родов того времени: стимуляция (использование синтетических гормонов для ускорения родов), петидин (наркотический препарат), эпизиотомия (рассечение промежности), экстренное ручное отделение плаценты после разрыва пуповины, которое произошло в процессе о-о-очень активного ведения третьего периода родов. И, наконец, рутинное разлучение с ребенком на первые шесть часов после родов.
Я ничего такого не ждала. Я была полностью уничтожена. Те два дня, что я провела в госпитале после родов, я чувствовала, что тихо схожу с ума, пока не обнаружила себя рыдающей в туалете. Я была в отчаянье и испытывала противоречивые чувства, еще не до конца понятные мне самой. Наконец, двое суток спустя, при поддержке мужа и мамы, следуя своим инстинктам, которые вели меня наперекор распорядку госпиталя и его правилам, я выписалась домой вместе с малышкой – вопреки совету «экспертов».
Забирая в тот день домой свою дочку, я руководствовалась глубоким материнским инстинктом, который пробудился сразу после родов. Постепенно все мои чувства раскрылись навстречу малышке. Меня захватил ее запах, ее бархатная кожа, ее звуки, ее вкус, когда я целовала ее пальчики. Я обожала ее, я могла бесконечно смотреть на нее, и наша связь становилась все крепче. В крови появились гормоны материнства, и они разбудили глубокую привязанность к ребенку.
То, что я тогда ушла с дочкой домой, стало началом огромных перемен и одним из самых важных решений в моей жизни. В этот момент я родилась как мать.
Уже много позже я поняла, что этот момент трансформации, это соединение со своими чувствами и инстинктами не обязательно приходит спустя несколько дней после родов. Не нужно проводить в глубоком отчаянье два дня. На самом деле я могла встретиться с этими глубокими инстинктивными изменениями прямо в родах. Вместо этого опыт родов подорвал мою веру в свои чувства, в мою связь с ребенком. Вот что мучило меня потом – упущенные возможности. Я спрашивала себя: «Да как же это случилось?»
Я подходила к своим первым родам с глубоким доверием, с верой в себя. Вера эта покоилась на годах тренировок, на длительном опыте преодоления препятствий. Я была здоровой, независимой и решительной молодой женщиной в прекрасной физической форме, в стабильных отношениях, готовой к рождению желанного ребенка. Я была учительницей физкультуры, путешественницей, любительницей приключений, феминисткой. Я доверяла своему телу: оно всегда верно служило мне. И я верила, что беременность, роды и кормление грудью станут новым опытом, который еще больше укрепит это доверие.
Я верила, что роды – это нормальная функция здорового тела, а не болезнь, и что мое тело будет знать, что ему делать. Я верила (как поняла позже, наивно), что культура родов, эксперты, принятые практики и процедуры призваны поддержать и обезопасить мою способность рожать, а не контролировать ее и мешать ей (как и оказалось на деле).
Оглядываясь назад, я вижу теперь, как постепенно теряла уверенность в своем теле и веру в свои инстинкты. Это началось еще во время беременности, под грузом бесконечных обязательных для всех анализов. Они вроде бы подтверждали, что я из группы низкого риска, но все-таки исподволь внушали мне, что я не могу полностью доверять своему телу. Ведь медиков, казалось, очень волновало мое состояние. Они все время настаивали, чтобы я сделала еще такой-то и такой-то анализ, понаблюдала за теми-то и теми-то показателями, – потому что беременность и роды, очевидно, были состояниями непредсказуемыми и опасными. И я сама начала в это верить. Это же, в конце концов, эксперты, они же знают, что делают, так? Постепенно, по мере увеличения срока беременности, я теряла доверие к своему телу – а с ним и свою автономию. Свою силу.
Так что в первую очередь я жалею о том, что позволила медикам разрушить доверие к своему телу, которое создавалось годами. Второе – и снова благодаря «безусловному» доверию к медикам и всей системе здравоохранения, – мне жаль, что я не послушалась своих инстинктов в вопросе выбора места родов.
Во время первой беременности я жила в Англии и дружила с женщинами, которые рожали дома. Это казалось мне правильным, хотя я не очень понимала, что откликалось во мне, когда я пыталась организовать себе домашние роды. Но попытки эти оказались безуспешными, потому что в то время в Соединенном Королевстве рожать дома разрешалось только второго ребенка и последующих детей. Таким образом, мне пришлось пойти против своих инстинктов. И вместо домашних родов, к которым я склонялась, я с неохотой согласилась рожать в крупном учебном госпитале на севере Лондона – в «миллионе миль» от того, что я хотела.
Третье, о чем я жалею, – это моя наивная покорность во время самих родов.
В день рождения моей дочери я вначале и не подозревала, что рожаю. Утром из Австралии приехала моя мама, и весь день мы обменивались новостями и открывали бесчисленные пакеты с открытками и подарками для будущего малыша от моих родных, которые остались дома. Это было так здорово и сильно меня отвлекло, и только поздно вечером я сообразила, что неудобство, которое я испытывала весь день, вызвано медленным подтеканием вод. Я вступала в роды.
Мы позвонили в госпиталь сообщить о подтекании вод. В ответ (без всяких объяснений) мне вызвали скорую помощь, чтобы та немедленно доставила меня в родильное отделение. Я очень разволновалась. Наверное, такое «быстрое реагирование» означает, что что-то идет не так?
В госпитале по результатам осмотра все, включая меня, с удивлением обнаружили, что я уже нахожусь в середине первого периода, раскрытие составляло 6 сантиметров, и все шло хорошо. Однако с этого момента роды (которые до того отлично прогрессировали, практически ничего не требуя от меня) полностью прекратились.
Следующие семь часов происходило противостояние между мной и мужем с одной стороны и персоналом госпиталя – с другой. Хотя и со мной, и с ребенком все было хорошо, медики настаивали на капельнице с синтетическими гормонами, чтобы снова вызвать схватки согласно рутинному протоколу, принятому в госпитале. Я по-прежнему доверяла своему телу и хотела, чтобы оно само вернулось в свой прежний ритм.
Тем не менее в итоге мы устали от многочасовых баталий, в результате которых в какой-то момент меня взгромоздили на каталку и вывезли в какую-то каморку рядом с кладовой. В конце концов, мы покорились неизбежному; мне поставили капельницу, затем без предупреждения (и без запроса) сделали инъекцию петидина (и малышка при рождении имела проблемы с дыханием вследствие действия наркотика). Ноги привязали к ногодержателям, затем рутинная эпизиотомия, экстренное ручное отделение плаценты, так как во время очень активного ведения третьего периода произошел обрыв пуповины, и рутинное разлучение с ребенком на первые шесть часов. Этот шквальный «каскад вмешательств» (не то чтобы я в то время была знакома с этим термином) привел меня и мужа, не говоря уже о ребенке, в состояние шока. Что с нами только что произошло?!
Во время беременности я немного интересовалась рутинными практиками госпиталя и поэтому задавала, как мне тогда казалось, правильные вопросы. Помню, как я спрашивала на дне открытых дверей о политике госпиталя в отношении рутинной эпизиотомии. Меня заверили, что она делается только по медицинским показаниям. И теперь, на своих родах, я получила эпизиотомию без всяких объяснений.
Очень скоро, уже в послеродовом отделении, ситуация стала проясняться. Я обнаружила, что из двенадцати женщин в отделении эпизиотомию получили десять, а у двух оставшихся было кесарево сечение. То есть в этом месте реально считали, что эпизиотомия нужна всем! Это говорило о многом. Говорило об убеждении, что женское тело не приспособлено для родов, – и о влиянии этого убеждения на медицинскую практику. Еще один покров был снят, и он обнажил то, о чем я сожалела «в-третьих», – мою наивную покорность сотрудникам родовспомогательного учреждения.
Сейчас, с высоты своего опыта и знаний о том, как страх и адреналин влияют на роды, я понимаю, что мои роды могли бы разворачиваться по-другому, сами по себе, как я планировала. Если бы, когда мои роды остановились на 6 сантиметрах, я получила не давление и травлю (как случилось в действительности), а поддержку, если бы могла двигаться, ходить, вообще, доверять себе, то, уверена, я бы вернулась в свои активные роды.
На самом деле если бы мне просто посоветовали вернуться домой (или с самого начала позволили остаться дома!) и подождать, пока мои роды не активизируются, или если бы я знала, что в разных местах рутинные протоколы тоже разные, то все могло бы пойти по-другому.
Чего я не понимала в то время, а больше инстинктивно ощущала, так это важность моих чувств: ощущения безопасного и родного пространства, стабильности эмоциональной, которая обеспечивает психологический комфорт. Исследования последних лет показали, что оба эти фактора имеют большое влияние на наши гормоны и тем самым – на нашу способность рожать. Если бы я знала это тогда!
В попытках понять, что же случилось в моих родах, как вышло, что меня разделили с моими чувствами, с моим телом и с моей дочкой, я должна была подумать, какое влияние оказала на меня медицинская система, которой я доверилась. Теперь я вижу, что, как и многие молодые первородящие мамы, я впала в «транс покорности» – этот транс обусловлен нашей культурой, и мы впадаем в него при столкновении с представителями медицины.
После моих первых родов, согласно госпитальным правилам, нас с дочкой разлучили (а ведь во время беременности мне объясняли, что у них совместное пребывание), и ее приносили ненадолго на кормление раз в четыре часа. Но этого хватило, чтобы волшебство заработало. Я хотела все время быть рядом с дочкой, а не отдавать ее назад в детское отделение; и все же поступала так, как мне велели.
В течение этих сорока восьми часов пропасть между моими инстинктивными чувствами (тем, что мне хотелось делать) и моим культурно обусловленным взаимодействием с медицинским персоналом (подчинением тому, что от меня требовали) делалась все шире и шире. В итоге я решилась забрать дочку домой.
Таков был опыт моих родов; как он отличался от того, что я предполагала! Это глубоко ранило меня. И что же? – спросите вы. В конце концов, я родила здорового ребенка. Какая разница, как прошли роды?
За прошедшие годы я поняла, что для множества женщин разница есть. Я снова и снова слушаю женщин на своих семинарах (или на курсах подготовки к родам, или в кафе, в супермаркете, в гостях), как они говорят о тяжелом опыте родов, которые пошли не так, как предполагалось, не так, как могли бы.
Да, их малыш здоров, исход родов «хороший», если мы находимся в узких рамках медицины. Если же мы расширим эти рамки, чтобы туда попало и общее благополучие мамы и малыша, то у нас могут появиться вопросы к «хорошему» исходу, к методам, которыми этот исход достигается в существующей ныне культуре родов.
С ребенком на руках и с разрушенной самооценкой мать спрашивает себя: «Что произошло?» – как я в свое время спрашивала себя после своих первых родов.
Как и я, они думают, что же пошло не так. Как и я, они шли в роды, думая: «Роды это естественный процесс; я здорова. Решения, которые я принимаю, похожи на те, которых от меня ожидают, эти решения одобряются; большинство женщин принимают похожие решения; наверное, так и должно быть в нормальных родах. Я доверюсь этому».
И почему бы им не довериться? Почему любой молодой матери не довериться? Почему я, молодая мама, вступающая в неизвестность, доверилась тридцать пять лет назад? Кому же еще нам довериться, если не медикам, не медицинской системе, которой наша культура поручила привести нас к материнству, привести наших детей в этот мир?
Самым печальным для меня в моих первых родах было то, что я не имела представления, как помочь себе в родах. Еще печальнее было то, что люди, которым я доверила заботу о себе и о малышке, тоже не понимали, как должны прогрессировать нормальные роды; они тоже потеряли доступ к этим знаниям. Мы все согнулись под бременем этой потери.
В бесчисленных родах, которые я сопровождаю вот уже больше тридцати лет, я увидела: настоящая история родов, потенциал, которые есть у каждой женщины, – все это проявляется, если мы понимаем целостную природу опыта. На способность женщины рожать влияют культурные ценности и установки, ее собственные ценности и установки, ее жизненный опыт, телесный опыт и доверие к своему телу. Сюда относится и ее сексуальность, и опыт ее собственного рождения, и ее отношения с мамой (какую материнскую заботу получала женщина), и то, как вообще рожают женщины в ее семье. Способность женщины рожать также зависит от ее отношений с партнером, страхов, готовности к ребенку и ее желанию (или нежеланию) встретиться с важным элементом родов – болью.
Встреча с родовой болью, без сомнения, – самый важный вызов современной женщине, которой предстоит рожать в окружении, где повсюду искушают эпидуральной анестезией. Для меня боль не является чем-то неординарным. Годы физических упражнений приучили меня к выходу из зоны комфорта и работе с болевыми зонами. Неординарным стало для меня отсутствие какого-либо целостного подхода к этому вопросу.
Вот какое знание я бы хотела получить от мудрой женщины, которая уже прошла через роды, когда я ждала старшую дочку. Сейчас я понимаю, что мои роды не нуждались в каких-либо вмешательствах. Они могли бы подтвердить верность моей интуиции, усилить мою способность к материнству, облегчить формирование связи с малышкой. Когда мои роды остановились, мне нужен был человек, которому я бы доверяла, мудрый этой древней мудростью родов, терпеливый, подбадривающий, готовый вновь найти вместе со мной ритм моих родов.
Исследование за исследованием демонстрирует нам, что нормальные физиологические роды лучше всего проходят, если медики на этих родах умеют принимать естественные физиологические роды, знакомы с женщиной еще во время беременности и находятся с ней непрерывно в течение всех родов. В своих первых родах я не знала того, что понимаю сейчас: для того чтобы получить шанс на нормальные роды, нужно было очень активно защищать свой «родильный потенциал». Поднять истинную статистику госпиталя, а не дать себя убаюкать расплывчатыми ответами на дне открытых дверей. Посмотреть, не расходятся ли их слова с делами. Это помогло бы мне сделать выбор, который поддержал бы меня и соответствовал бы моим представлениям о родах.
К сожалению, в настоящее время условия для нормальных физиологических родов в гармонии с инстинктами, намерениями и возможностями еще менее доступны, чем раньше. Женщина, желающая родить нормально, как я хотела в свое время, обнаружит, что сегодня это гораздо сложнее.
Кроме просто счастья и радости от рождения дочки, дополнительным даром ее рождения стало мое знание о целостном понимании родов. В итоге это привело меня в работу по поддержке матерей и младенцев, такой поддержке, которую я бы сама хотела получить в своих первых в родах. Я начала сопровождать роды, затем выучилась на инструктора по подготовке к родам и начала вести семинары, курсы, тренинги. В заключение я получила образование психолога-консультанта, чтобы консультировать беременных женщин, молодых мам и пары.
Это новое знание помогало мне, когда два года спустя, уже по возвращении в Австралию, к нам пришла наша вторая красавица-дочка. Эта беременность и эти роды стали подтверждением того радостного пути, который начался с рождением нашей первой дочки. Это были сильные и ясные чувства. Я уверенно следовала им и взяла с собой людей, которые уважали мое «знание». Домашние роды на этот раз стали предсказуемым выбором, опиравшимся на все знания, которые я с тех пор приобрела, и на все перемены, которые со мной произошли.
Какое это было прекрасное время – в ту субботу тридцать три года назад, когда дочка пришла к нам. Праздник-встреча: ее отец, старшая сестра, группа поддержки, помощница в родах и врач – десять человек собрались, чтобы приветствовать ее. Мне не пришлось подавлять свои чувства и свои инстинкты, и связь с дочкой возникла немедленно.
Роды по-прежнему были непростыми, но с ними пришли чувство радости и ощущение поддержки. В начале второго периода, когда малышка уже начала опускаться, но чувство распирания от выхода головки еще не захватило меня и не вернуло меня назад в тело, я была в безвременье, в каком-то огромном пространстве, где чувствовала себя открытой всем энергиям Вселенной и слышала их торжественный гимн.
Я спела эту же родовую песню снова еще два года спустя, утром в среду, в рабочий день, когда наша третья дорогая дочка пришла в этот мир. Прекрасная мирная семейная жизнь разворачивалась во время еще одних прекрасных домашних родов – еще один опыт покорности ощущениям, еще один трансцендентный опыт. На родах были ее отец, две старшие сестры, ее тетя и врач, который успел приехать вовремя.
Это песня была старой, инстинктивной, даже архетипической. Я чувствовала связь со всеми роженицами, вне времени, – и с прошлыми, и с будущими. Песня возникла, когда я в родах сдалась своим инстинктам.
С тех пор я слышала эту древнюю песню сотни раз – песню родов, в которой слышны отголоски опыта Вселенной, а на это накладываются ноты и целые музыкальные фразы, уникальные для каждой женщины.
Моя работа в родах ощущается как путь в поисках утерянной мудрости, мудрости, которая повышает шансы на нормальные самопроизвольные роды. Мое понимание этой мудрости пришло ко мне через собственные роды и через благословение быть на родах с мамами и младенцами больше тысячи раз. А еще – из общения с женщинами и их партнерами на моих семинарах, курсах, тренингах и во время психологических консультаций.
Я также получила эту мудрость от множества акушерок, ведущих курсов подготовки к родам, с которыми я имела счастье работать. Так что в этой книге есть голоса, знания и дух множества людей. Кроме того, я опираюсь на инстинктивные знания, которые получаю от рожениц и из лепета новорожденных малышей; они отдают нам свои знания, когда мы берем их на руки.
Женщины, которые в наше время думают о нормальных родах, встречаются со всеми препятствиями, с которыми я столкнулась на родах своей старшей дочки, и даже более того. Они не могут себе позволить быть наивными, как в свое время я. Они должны захотеть встретиться со всеми аспектами родов; более того, им нужны знания о том, что именно поможет им раскрыть свой потенциал.
Помогая получать эти знания и делать разумный, грамотный выбор, поддержать способность женщины нормально рожать – вот цель этой книги.
