Рита Волкова
Тень, которая умеет появляться ночью
– Я в порядке. – Он присаживается на край кровати, придерживая плед на поясе.
Мне хочется узнать, что же с ними случилось. Слишком много вопросов снова разрываются звоном в голове.
– Что произошло? Доминик сказал, что…
– Я слышал, что он сказал, – прерывает меня Дэн. – И это правда, нас предала собственная семья, – он качает головой.
– Но вы поверили мне. Почему? – сажусь рядом с ним.
– Он любит тебя, и мы доверяем тебе, – Дэн поворачивает ко мне голову.
– Я так сильно испугалась за вас, – ком в горле снова появляется.
– С нами уже все нормально, благодаря тебе, – он слегка улыбается.
– Почему ты был волком, почему не мог превратиться обратно?
– Ведьма, работающая на Ларкурия, сделала какой-то обряд и заточила меня в шкуре, а отец помог ему, – отвечает Дэн.
– И из-за этого ваши раны не заживали?
– Нет, они не заживали, потому что… Я и сам еще не до конца понял, – он немного хмурится, – ведьма сделала какое-то заклинание, которое оказалось старше нас и нож, металл которого был из первого дома Блэков, в нем была кровь наших предков.
– Я не понимаю.
– Это трудно. Доминик лучше знает эту историю, чем я, поэтому лучше будет, если он расскажет тебе ее.
– Хорошо, – киваю в ответ. – Но все ведь заживет?
– Да, но понадобится очень много времени, – отвечает он и поворачивает голову в сторону Доминика, – особенно ему.
– Он сказал, что мы спрятаны, но ненадолго.
– Да, но у нас есть еще немного времени, чтобы убраться в другое безопасное место.
– Хорошо. Тебе нужно одеться.
– Монашка-Кендалл стесняется. – На его лице снова появляется эта улыбка, и Дэниель становится Дэниелем. Он подмигивает и встает с кровати, а я сразу же отворачиваюсь. Одеяло прикрыло только середину – самое важное.
– Я подожду в гостиной, – отвечаю ему и выхожу из спальни, позади слыша его смех.
Наступает вечер, когда мы с Дэниэлем встречаемся в спальне, где до сих пор без движения лежит Доминик.
– Мне нужно вернуться домой, – тихо говорю Дэну.
– Ты не можешь уйти, это небезопасно, – Дэниэль внимательно смотрит на меня. Сажусь рядом с Домиником.
– Когда он проснётся?
– Не знаю. – Дэниель начинает раздражаться, и я затыкаюсь. Но за восемь часов, что мы находимся в доме, кажутся вечностью. Единственное, что радует – раны Доминика и Дэниэля заживают.
В комнате тихо работает телевизор, все втроем размещаемся на этой большой кровати. Доминик посередине и мы с Дэниэлем по обе стороны от него.
– Что с ним? – спрашиваю Дэна, когда Доминик начинает дрожать, а его веки покрываются черными венками.
– Должно быть, он что-то видит. Возможно, он борется с внутренним зверем или с проклятием, что вложено в нас заклятьем ведьмы, – тихо говорит Дэниэль. – Ненавижу это. Ненавижу то, что я не могу ему ничем помочь.
– Ты помог ему, когда нашел меня. Если бы не ты, то он не смог бы добраться до этого дома.
– Это самая мизерная часть, которую я смог сделать в обличии волка.
Комната снова погружается в тишину и стресс, испытанный днем, меня накрывает. Я засыпаю.
За все время, что мы не виделись с Домиником, я убеждала себя, что отпустила его и что мое сердце свободно, я готова двигаться дальше. Но я обманывала себя. Наверное, я никогда не смогу этого сделать.
«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем» – эту строчку я прочитала в одной из книг стоящих на полке в доме братьев и, кажется, я тоже стала чудовищем. Доминик использовал меня и когда он бросил меня, я стала делать так же. Все парни, с которыми знакомилась, я использовала. Я хотела, чтобы они меня хотели, и они это и делали. Но проблема в том, что больше они ничего не хотели от меня. Все парни, с которыми я знакомилась и общалась – ничего, кроме секса от меня не хотели, и я знала это уже с самого начала, как только парень открывал свой рот. И мне было одновременно плевать, но в то же самое время я надеялась, что этот парень уж точно захочет со мной настоящие отношения, но это лишь слепая слабая надежда.
И сейчас я понимаю, что я не смогу измениться. Доминик и я никогда не сможем быть вместе, а я никогда не смогу его отпустить. И меня убивает это. Мне хочется плакать и смеяться одновременно от этого. Это настолько глупо. Я не узнаю себя, что погрязла в этой безвыходной чуши.
Открываю глаза, меня окутывает его аромат, по которому я скучала все это время, но боялась себе в этом признаться. В спальне темно и тихо, только дыхание ребят разрушает ее нависшую тяжесть. Луна за окном невероятно яркая и большая, это кажется странным, но благодаря ее свету я вижу, что черные вены вокруг глаз Доминика до сих пор не исчезли. Но пугает меня то, что у Дэниэля они теперь тоже почернели.
Глубокий вдох слышится со стороны, и я сразу же смотрю на Доминика. Он открывает глаза, они уже обычные, с чистыми глазницами – больше нет тех пугающих черных венок.
– Руби? – он хмуро смотрит на меня.
– Да, – мои глаза начинают слезиться. Это он! Он в порядке, он очнулся!
Мгновение и его губы оказываются на моих. Мое сердце начинает грохотать в груди. Его руки обхватывают меня, и я не в состоянии с ним бороться, просто прижимаюсь к нему.
– Стой, – с трудом отрываюсь от него. Мы оба тяжело дышим, мне требуется моргнуть несколько раз, чтобы вспомнить, где находимся и что мы не одни.
– Дэниель рядом и у него появились…, – показываю на Дэниэля, и Доминик оборачивается.
– Он борется, как и я. Я не смогу ему помочь. Это заклятье ведьмы Ларкурия, если точнее его жены, – Доминик встает с кровати.
– Что? Я ничего не понимаю, – следую за Домиником в ванную.
– Ларкурий и отец предали нас с братом, – Доминик раздевается и заходит в душ, следую за ним.
– Ты должен все мне рассказать с самого начала. – Теплая вода окутывает нас. Беру гель и мочалку, намыливаю тело Доминика. – Давай все с самого начала, – говорю ему еще раз.
– Хорошо, – он кивает. – Ларкурий каким-то образом убедил нашего отца, что мы не его настоящие дети, и что наша мать была еще той шлюхой. Отец поверил ему, и они нашли ведьму. Очень могущественную ведьму, которую некогда я сам посадил в чистилище из-за того, что несколько столетий назад она просто так сожгла несколько деревень, но ведьма согласилась помочь Ларкурию только после того, как он женится на ней, и он не был против. Это был выгодный союз для них обоих. Они втроем все продумали до мельчайших деталей, кроме одной. Никто из них не знал, что я Истинный Король Ада. Хотя до недавнего времени, и я не знал об этом, но только благодаря этому мы с братом еще живы. Ларкурий хотел трон, он чуть ли не с рождения грезил о нем и отец не верил нам с братом, но поверил, когда Ларкурий убил его. Но было уже поздно, ведьма сделала какой-то очень старый и очень могущественный обряд и вложила его в нашу семейную реликвию – в нож, в котором…
– Была кровь всех ваших предков, – нечаянно прерываю его.
– Да, именно, – он чуть улыбается, но это грустная улыбка. – По легенде, истинного короля Ада может убить только реликвия из дома, в котором есть кровь предков и ведьма знала это, но Ларкурию показалось мало просто убить нас, он хотел, чтобы мы мучились перед смертью, поэтому он заточил нож во мне. – Доминик останавливается и смотрит прямо мне в глаза. – Если бы не ты, меня и брата больше не было бы, – его голос затихает, Доминик наклоняется и мягко целует меня. По моей коже проходят мурашки. Я скучала по нему. Каждый день. Я не могу обманывать себя. Прижимаюсь к нему.
– Но теперь Ларкурий ищет вас? – отрываюсь от его губ.
– Да, но я не уверен на все сто, что он жив.
– Как это?
– Перед тем, как ведьма заточила брата в волчьем обличии и мне вонзили нож в грудь, я очень сильно его ранил, а Дэн поцарапал его своими когтями, когда превратился.
– Должно быть ведьма его вылечила.
– Я не уверен, этим мы займемся с Дэниелем, как только он очнется. Есть вероятность, что она сбежала, но я не могу дать никаких гарантий.
Смываю с себя пену, руки Доминика не покидают мое тело ни на секунду.
– Я видел, как ты плакала, когда мне пришлось уйти.
– Я не хочу об этом говорить, – дергаю плечом.
– Прости, – он целует меня в плечо, но не останавливается на одном поцелуе. Он покрывает меня ими по всей шее и плечам. Мое тело слегка подрагивает от ощущений и волнующего желания. Делаю маленький шаг к нему навстречу и теряюсь в ощущениях.
Наши губы соединены, не прерываясь на слова, руки ласкают друг друга и я счастлива. Моя голова не думает, мое тело просто действует, живёт, чувствует. Я знаю, что с ним я всегда в безопасности. Доминик удерживает меня, и моя спина соприкасается с холодным кафелем, но меня это не волнует. Мне слишком жарко здесь и эта прохлада дает мне глоток воздуха. Целую Доминика.
– Я люблю тебя, – шепчу ему в губы и мне не нужно, чтобы он говорил то же самое. Доминик медленно входит в меня, и мы одновременно вдыхаем сквозь зубы. Мы слишком долго отсутствовали друг у друга. Мы скучали друг по другу. Мы смотрим друг другу в глаза и медленно двигаемся. Мое тело дрожит, меня не хватит надолго, я слишком долго не была с ним. Мое тело скучало по нему.
***
Когда я выхожу из ванной, то сразу же направляюсь на кухню. После жаркой ванной дом кажется морозилкой, но прохладный воздух приятно окутывает мое тело. Мне требуется несколько полных бокалов воды, чтобы утолить жажду. После я переодеваюсь в свою одежду, которая уже высохла, правда футболку я надеваю Доминика – моя от крови так и не отстиралась. Захожу в гостиную, включаю телевизор, что стоит в углу, и ложусь на диван. Мне нужно побыть одной. Главное, чтобы Дэниель проснулся утром. Нам нужно разобраться с Ларкурием и его ведьмочкой.
Просыпаюсь от ярких лучей солнца и тихого разговора где-то на кухне. Дэниель очнулся! Встаю с дивана и мчусь на кухню.
– Дэниель! – подбегаю к нему и обнимаю. – Ты в порядке. – Он обнимает меня в ответ.
– Да, я в порядке, монашка. – Отступаю на шаг назад.
– Ты напугал меня, когда твои глаза… – чуть кривлюсь, и братья начинают смеяться. Внимательно осматриваю каждого из них. Их тела чистые, если можно так сказать, но маленькие белые шрамы остались на телах.
– Почему они остались?
– Кинжал первого Блэка, – Доминик пожимает плечами, и я понимаю, ему не нравится, что на его теле остались шрамы. Будто ему стыдно за них. Обнимаю их обоих одновременно, придвигая к себе.
– Я так рада, что с вами все в порядке, – шмыгаю носом.
– Прекрати плакать, – они обнимают меня в ответ.
– Кому кофе? – спрашивает Доминик, и мы с Дэниелем отвечает одновременно.
Мы завтракаем кофе и яичницей, которую приготовил Дэниель, но веселье прерывает внезапный громкий крик.
– Руби! – Доминик накрывает меня своим телом. Все окна и кухонное стекло разбиваются на мелкие кусочки, но, несмотря на то, что Доминик попытался меня защитить, осколки попали мне в бедро и руку, и я чувствую, как по моей щеке что-то стекает. Смотрю на волка на своём бедре и вся его морда в мелких царапинах.
– Что это? – пытаюсь понять, что произошло.
– Руби, малышка, – Доминик смотрит на меня, но я ничего не понимаю, моя голова, будто в тумане.
– Кто так сильно кричит? Из-за этого я не слышу тебя.
Он что-то говорит, но я вижу только то, как его губы шевелятся. Он поднимает меня, и мы втроем выбегаем в гостиную.
– О, Руби! – в середине комнаты стоит Ларкурий, а рядом с ним какая-то девушка. – Извини, не хотел тебя задеть, – продолжает он с ядовитой улыбкой на лице.
– Силенок не хватает разобраться с нами без этой, – Доминик кивает головой в сторону девушки.
– Хватает, но с ней будет намного веселее, – Ларкурий ухмыляется и девушка поднимает руки. Дэниэль падает, а из его груди слышится звериное рычание. Отступаю на шаг назад. Глаза Доминика заливаются кровью, и снова эти пугающие венки появляются под глазами. Всю мою правую сторону жжет, и кровь стекает прямо на пол. Доминик кидается на Ларукирия, а Дэниель на ведьму. Я не успеваю следить за ними, но слышу пронзающий болезненный крик девушки, а после вижу в пасти волка запястье. Дэниель снова волк и это должно быть не очень хорошо, ведьма успела заточить его в звериной шкуре.
Резко поворачиваю голову и вижу, как Дэниель, в буквальном смысле, отлетает к противоположной стене и падает на пол. Ларкурий по каким-то причинам стал сильнее и мне не нравится это. Он делает несколько шагов ко мне, я от него. Я не смогу защититься от него, у меня нет сил и даже физической подготовки. Ларкурий наступает на меня, мой взгляд мечется от Доминика, который пытается прийти в себя после удара, и Дэниеля, который пытается напасть на ведьму, но я слышу, как он скулит, она делает ему больно. Я должна постоять за себя и мне нужно что-то, что поможет мне.
Нож! Смотрю на дверь в спальню и делаю рывок в сторону, но Ларкурий быстрее меня, он хватает меня за руку и маленькие осколки еще больнее впиваются в мою кожу, а второй сжимает руку на моей шее.
– Ты словно шавка после дождя, провоняла ими, – его лицо кривится, а меня одолевает злость. Хватаю светильник, стоящий на тумбе справа от меня, и бью им по голове Ларкурию – это дает мне пару секунд форы. Бегу в сторону спальни, успеваю перешагнуть порог и больно падаю на коленки.
– Ты так просто не отделаешься, – шипит на меня Ларкурий. Но сзади появляется Доминик, и на мгновение я пугаюсь его. Никогда прежде я не видела ничего подобного. Его лицо искажается, глаза становятся невероятно черными и гнев им управляет. Он хватает Ларкурия за голову и ударяет об косяк, но Ларкурий стал сильнее и этот удар не сильно отразился на нем.
Бегу к коробке, в которой спрятан нож. Мне требуется несколько минут, чтобы найти и открыть коробку трясущими руками.
– Доминик! – Он мгновенно оборачивается на меня, и я показываю ему нож, но он будто бы и не замечает его. Он бьет Ларкурия кулаками по лицу. Выбегаю в гостиную – Дэниель ранен, но не так сильно, как в прошлый раз, но самое главное, ведьма лежит без движения, и я замечаю, как ее глотка разодрана, а кровь на Дэниеле в большей степени, девушки.
– Я – Король Ада, Ларкурий. Ты – никто. Ты всего лишь слуга, – голос Доминика стал зловещее. – И ты предал свою семью. – Я подхожу к Доминику и отдаю ему нож. – Ты проведешь остаток вечности в самом низу, в лабиринтах, и будешь умирать медленно и мучительно, – на лице Доминика появляется зловещая и устрашающая улыбка, а после он медленно перерезает горло Ларкурию и из ниоткуда появляются два человека в черном одеянии.
– Нет! Нет! Нет! – испуганно хрипит Ларкурий, смотрит на братьев и исчезает в никуда, будто испаряется.
– Доминик! – Проходит не меньше пяти минут, прежде чем я могу что-то сказать. В комнате стоит гробовая тишина.
– Все закончилось, – тихо говорит он. Дэниель издает рык. – Дэниель, все кончено, – он поворачивается к брату. Волк смотрит на него и кивает. Слышу, как Доминик что-то шепчет, и снова появляются те в черном одеянии, они забирают тело ведьмы и исчезают.
Доминик встает с колен и направляется в спальню, следую за ним. Он достает какую-то большую шкатулку и, открыв ее ключом, кладет туда нож.
– На этом ноже теперь есть кровь всех Блэков, – говорит Доминик и закрывает шкатулку. Он поворачивается и осматривает меня.
– Мне жаль, что тебе пришлось это пережить, – он подходит ко мне, но я делаю шаг назад. И еще один, и еще один. Мне нельзя быть рядом с ними, рядом с ним. Забираю аптечку и захожу в ванную. Мне нужно промыть все ранки.
Требуется много времени, чтобы достать все стекляшки и промыть раны и ссадины. Дэниель так и не может превратиться обратно в человека и Доминика это беспокоит. Я тоже боюсь за Дэниеля.
– Ты в порядке? – Доминик сидит на кровати, а на его ногах разместился Дэниель.
– Да, – отвечаю ему и сажусь на край кровати. – Почему он не может превратиться обратно?
– Я не знаю, – Доминик смотрит на брата, но Дэниель не шевелится, только слышно его сопение. – Нужно найти ведьмака, который знает, что за заклинание было наложено на Дэна.
– И сколько требуется времени?
– Я не знаю, много, – отвечает Доминик.
Мы сидим в тишине, Дэниэль не любит долго быть в теле волка, он любит свою человеческую личность. Я помню, как-то Дэниель рассказывал, что, когда он слишком долго находится в обличии Волка, он ощущает себя словно в клетке, а со временем теряет и человеческие привычки, и он боится потерять человеческий рассудок. Дэниель Блэк боится навсегда остаться Волком.
– Тогда почему ты сидишь, ничего не делаешь?
– Потому что я знаю, что ты уйдешь, как только я выйду из этой комнаты, – он смотрит на меня, его челюсть сжата, а мое сердцебиение ускоряется.
– Я не уйду, – сдаюсь я. – Я не уйду. – До тех пор, пока ты не вернешься, договариваю про себя. – Ты же, как никто другой знаешь, что он ненавидит оставаться в таком обличии долго.
– Я знаю, – тихо говорит он, опустив голову.
– Я останусь с ним, но только не здесь. Мы поедем ко мне домой, а ты должен найти, как можно скорее кого угодно, но лишь бы он помог Дэниелю. – Мы смотрим друг на друга и думаю, он понимает, что я уйду, как только он вернется с нужным человеком, но у него нет выбора.
– Я надеюсь, это не займет слишком много времени. – Доминик целует волка в голову и волк тихо скулит. Дэниель понимает, что возможно на это уйдет больше чем неделя. – Все будет хорошо, брат, я обещаю, я найду того, кто вытащит тебя. – Дэниель смотрит на брата и кивает.
Мы собираемся. Мне требуется снова поменять футболку, Доминик складывает какие-то штуки в небольшую сумку.
– Будь осторожна. Не доверяй людям так сильно, как ты это делаешь сейчас. Я не смогу тебя оберегать пока ищу нужного нам человека. – Доминик кладет ладонь на мою щеку.
– Тебе нужно идти, – напоминаю ему. Он целует меня, и я отвечаю, но он отстраняется и исчезает. Я никогда к такому не привыкну. Холодный и влажный нос упирается мне в ладонь. Опускаю голову, Дэниель грустно смотрит на меня.
– Поехали, – пытаюсь улыбнуться, и мы направляемся к двери.
***
«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем». Я до сих пор помню эту фразу, хотя прошло уже несколько месяцев, как мы с Дэниелем покинули дом. Сейчас я немного по-другому понимаю эту фразу. Доминик сражался с чудовищем, предавшим его семью и убившим их отца, и когда он убивал Ларкурия – он превратился в чудовище. Он не слышал моего голоса, когда я его звала, не слышал рык брата, который его звал, но Доминик чувствовал свою власть, свою силу над Ларкурием, его разум затмило чувства превосходства. Но он смог опомниться, Дэниель помог ему, точнее волк.
Дэниель пару раз убегал на несколько недель. Он теряет человека в себе, и он боится. Дэн никогда не признается в этом, но каждый раз, когда он убегает надолго, он возвращается ко мне, запрыгивает в мою кровать и кладет морду мне на живот. Он ждет Доминика. Когда он не видит, что я смотрю на него, Дэниэль смотрит в окно и ждет брата, и я совру, если скажу, что не жду. Я жду Доминика, жду смс или звонка от него. Но от него ничего не слышно на протяжении всего этого времени и я не знаю, что мне и думать.
– Думаю, он скоро вернется, – убеждаю скорее себя, чем Дэниэля. На улице уже давно за полночь, а мы с Дэниэлем лежим на кровати и смотрим непонятную американскую комедию, она довольно смешная, но временами глупая. Дэниель воет, и я подпрыгиваю от испуга. – Дэн, тише. – Его взгляд мечется от меня к окну и обратно. Он встает на все четыре лапы и практически сразу падает обратно, из его глотки вырывается болезненный рык. – Дэниель! – вскакиваю с кровати от резкой боли в локте. Он ободрал мою руку своими когтями, и теперь она ужасно жжет. Благо родителей нет дома.
– Продолжай заклятье! – рычит мужской голос, и я смотрю вперед.
– Доминик! – Рядом с ним стоит какой-то мужчина в длинной мантии и что-то шепчет на непонятном мне языке. Дэниель корчится от боли. Он ползет ко мне, и я падаю перед кроватью на колени. Глаза Доминика залиты кровью, он разгневан, как и тогда, когда избивал Ларкурия. Волк тянется ко мне, и я кладу руку ему на лапу, а вторую на живот. Он такой горячий. – Что вы с ним делаете?! Ему же больно! – кричу на них, слезы жгут мои глаза.
– Почему так долго?! – рычит Доминик на мужчину. Мужчина закатывает глаза, и его зрачки исчезают. Он шепчет что-то громче, а Дэниель скулит все сильнее.
– Хватит, пожалуйста, хватит! – кричу на мужчину в мантии, но он не останавливается. – Дэниель потерпи, пожалуйста!
Он рычит, а его тело становится все горячее, будто он горит изнутри. Мужчина в мантии на непонятном языке говорит еще громче, Дэниель издает рычание и замирает. Мужчина измученно с тяжёлым выдохом падает на колени, а его глаза приходят в норму. Под моими руками что-то происходит. Внимательно смотрю на Дэниеля и его шерсть исчезает, он превращается в человека. По его щекам стекают слезы, но он снова человек. Я спокойно выдыхаю и накрываю Дэна одеялом. С накрывшим меня облегчением упираюсь лбом о кровать.
– Все закончилось. – Доминик оказывается рядом со мной. – Все хорошо, – он целует меня в шею. А я ёжусь под ним. Я хочу его и не хочу. Нет, я просто так больше не смогу, не выдержу. И я знаю, что это конец. Дэниель в порядке, теперь с ними обоими всё в порядке. Все, наконец, закончилось, а я теперь смогу спокойно покинуть этот город раз и навсегда.
Конец