Рита Вайцель
Алоэ
–Но мне не нужен цветок, – неуверенно произнесла я в пустоту и, оглядевшись по сторонам, поняла, старушки уже и след простыл.
«Да ну и чёрт с тобой!» – отмахнулась я, и плотным людским потоком меня понесло к автобусам. Вскоре я уже одной рукой держалась за поручень, поддерживаемая со всех сторон человеческими телами.
Тело человека – довольно страный инструмент, не замечали? Оно словно дикий необьезженный конь, и схватка с ним порой стоит жизни. Оно может неожиданно ломаться в таких местах, о которых ты никогда бы не подумал, а если бы и подумал, то не стал бы говорить вслух, потому что стыдно. Оно может издавать звуки и запахи в самые неподходящие моменты, и ты никогда не докажешь, что это оно, а не ты как сознательный член общества. И если ты не можешь обуздать твоё тело, тебе придется его стыдиться. Да-да, тут иного не дано – либо оно, либо ты.
Увы, лишь единицам удается быть с телом в гармонии. И как назло, эти счастливчики не оказались пассажирами автобуса, в котором я стремительно удалялась по шоссе от конечной станции метро. Десятки запахом и звуков, начиная от шмыганья носом, почесывания густо усыпанных перхотью волос, смешков и вздохов, и заканчивая душными, сдерживаемыми силой воли потоками где-то в области ног – десятки проявлений незнакомых, неприятных мне людей – окружили меня. Гнусавые голоса, истеричный смех, хриплое бурчание перемешивались с гудками машин, неровными рядами стоящими под окнами автобуса. С одной стороны я оказалась прижата к полной, пропитанной жирным чебуречным запахом, женщине. С другого бока приходилось тереться о высокого прыщавого студента в толстых очках с нереальными диоптриями и жиденькими почти бесцветными усиками. В руке сиротливо болтался из стороны в сторону жалкий кустик в пластиковом ведерке. Мне стало его жаль, и я бережно опустила страдальца в сумку.
«Нет, дружок, – решила я про себя, глядя на измученное растение, – в таком «домике» я тебя к себе домой не пущу! Надо приобрести тебе приличный горшок»
Чебуреки смешались с табаком, вобрали в себя липкий запах трудового пота обрюзгшего работяги, и вскоре эта горючая смесь достигла моего носа. На счастье, автобус остановился и открыл дверь, впустив свежий прогазованный воздух промышленных окраин. Протиснувшись сквозь добрую половину салона, я смогла вздохнуть полной грудью. За моей спиной со скрипом сомкнулись двери, отсекая обратный путь в человеческий ад.
