Риша КБ
Ненападающая
Глава 3.
Никогда, поверьте, никогда прежде я не стучала так отчаянно в дверь своей единственной подруге в восемь часов утра. Я совершенно забыла о том, что можно было позвонить, что у нее маленькие дети и особых причин для панической атаки-то и не было, но, откровенно говоря, я была в ужасе, хоть этим и трудно было меня оправдать.
– Ни хрена себе! – поздоровалась Лиза.
– Да! – все, что смогла я выдавить.
На ее вопрос, почему именно ей пришлось спасать мою задницу от витиных расспросов, я сказала, что мне нужно в душ и убежала. Я знала, она-то, в отличии от мужа, простит меня, эта девушка вообще была единственной, кому удавалось отпускать мне грехи, хоть их и было не мало. К примеру, еще не было такого года, когда я не забывала про ее день рождения, общаться с ее мужем было невыносимо тяжко, а уж детей ее я на дух не переносила. А так в общем и целом могу сказать, я любила Лизу, пускай и настолько, насколько могла.
После того, как гель с ароматом шоколада смыл с меня паникерские мысли, а одежда утонула стиральной машине, я все-таки постаралась ответить на половину ее нескончаемых вопросов.
– Так ты была вместе с самим Родригесом? – откусила порядочная жена и хорошая мать слишком огромный для ее рта кусок маффина.
– Конечно, не сразу! Сначала я переспала с его менеджером, а когда тот убедился, что я совсем еще ничего, то потом уже и с самим Родригесом!
– Господи! – кусок из ее рта вывалился в кружку с чаем. – Эти футболисты совсем с ума посходили! И как вообще можно такое практиковать?!
Так как смеяться сил у меня не было, пришлось лишь беззвучно потрястись над кружкой растворимого кофе и наконец вытащить из себя хоть что-то стоящее.
– Самое страшное не то, что я безбожно занималась сексом с полузнакомым футболистом, у которого я 453-я в списке, страшно, что я сделала это, будучи замужем. И особенно замужем за Витей.
Крик ребенка прервал мой стройный монолог. Дети вечно чему-то мешают, например, душевному равновесию. Лиза побежала утешать шестимесячного Рината, и до ее возвращения я могла подумать о том, насколько сильно завязла в этом дерьме и что нужно сделать, чтобы из него выбраться. На ум приходило только одно – рассказать все Виктору и будь, что будет. Вероятность, что он меня простит, разумеется, была, но в тот момент я бы отнесла ее к абсолютной погрешности. Верни меня шесть лет назад, я бы ни за что такое не простила, но жизнь не шашлычок под коньячок, она умеет-таки пихнуть в нужную сторону.
– Так, Ринатика я покормила! Можем продолжить! – посетила свою роскошную кухню Лиза. – Витя звонил вчера целых четыре раза!
– Боже, и что же ты ему наплела?
– Прости, я растерялась и случайно ляпнула, что ты отправилась к самому популярному и любвеобильному футболисту этой планеты, которому не может отказать ни одна девушка!
– Лиза! Поверь мне, список из ста причин моей ненависти к тебе очень скоро может пополниться!
Молодая женщина искривила свое привлекательное лицо.
– А мой вот нет! Люблю тебя!
Главной причиной, по которой Лизу действительно стоило ненавидеть, были ее представления о любви. Мне никогда не верилось, что вот так просто, без единой маленькой объективной причины люди могут привязываться к другим и даже чем-то жертвовать. Всегда существуют куда большие мотиваторы, чем историческое желание зависимости.
– Ладно, – разбухший маффин наконец перебрался из ее стакана в помойку. – Я сказала, что мишина мама не может сегодня приехать, а одной с тремя детьми мне не справиться. Сначала ты купала Ринатика, потом кормила Кешу и Настеньку, а затем вырубилась без задних частей тела.
– И он поверил? – сомневалась я. – Ничего не заподозрил?
– Ну он больше не звонил, поэтому думаю, да.
Мне хотелось поверить подруге на слово, хотелось успокоиться хоть на минуту, но что-то отъявленно прогрызало трещины в моей отсутствующей совести, расшатывая и так нестабильное сознание.
Лиза преподнесла мне свою футболку с группой «The Killers» и светлые шорты. Да, во вкусе этой девушке явно было не отказать.
– Думаешь, если Витя узнает, мы разведемся? – впервые за последние годы я действительно интересовалась ее мнением.
– Вряд ли! – покачала она головой, загружая бутылочки в посудомойку. – Он же любит тебя!
Надо признаться, я ненавидела это слово. Даже в каком-нибудь адекватном с виду боевике найдется идиот, который, несмотря ни на что будет бороться «за любовь». Что это вообще значит любить? Мне кажется, как минимум, доверять, а я в своей жизни уже слишком давно такого не чувствовала.
– Ты так это говоришь, будто я мразь конченная, а он пророк Мухаммед!
В эту же секунду прозвучал ответ.
– Тот, кто любит, не изменяет.
– Ну ладно, мразь так мразь!
Четыре года в браке научили меня одному – ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентом, даже в том, что знаешь наверняка. Для особо впечатлительных все-таки стоит пояснить, за все эти годы у нас Витей было 1:1 по изменам, по крайней мере, до вчерашнего вечера.
– Я звонил тебе пятьдесят восемь раз! – его громкий шепот начался сразу же, как только я открыла дверь.
– Ох, да, я так замоталась! – театрально рухнула я на табурет в прихожей, стараясь смягчить его тон. – Дети – это что-то невообразимое, ты даже не представляешь, какой Ринат капризный, да по сравнению с ним наши соседи просто милые спокойные люди!
– Ты поэтому не хочешь детей?
Порой мой муж задавал такие глупые вопросы, на которые я не знала, что и соврать.
– А ты что хочешь? – чуть ли не рассмеялась я в лицо Виктору.
– Да.
Это слово из двух букв буквально повергло меня в шок, мы никогда не обсуждали эту тему, не заикались, а сейчас! Именно в тот момент, когда я была наиболее уязвима, супруг, словно посредственный полузащитник, прорвавшийся к воротам топовой команды, так дерзко на меня нападал.
– Ладно. Как-нибудь на днях схожу к гинекологу, и он снимет средство спасения из моей…
– Ты обещала больше не ругаться! – строго напомнил бизнесмен.
– Вить, все под контролем, я хотела сказать… из чрева.
Так нагло врать сразу по всем фронтам было не особо удачной идеей, я толком никогда не продумывала что-либо наперед, и сейчас на мне лежала слишком большая вина, которую можно было искупить разве что согласием на ребенка.
– Саш, – присел инвестор рядом, сжимая мое плечо, – с тобой все в порядке? Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Да! В смысле, нет! – ответила я, полностью не отдавая себе отчета, за кого именно сейчас отвечала. – То есть на первый вопрос да, а на второй – нет!
– Значит у нас все нормально?
– Все прекрасно, Вить, если ты не придумаешь нам очередную проблему, она и не появится! – старалась улыбнуться я.
– Хорошо! – возможно, поверил мне муж.
Следующие два дня тянулись месяцем. Я блуждала в лабиринтах собственного вранья и построенных им обязательств. Пришлось все-таки сходить к чертовому врачу и оставить себя на съедение витиным сперматозоидам. Можно сказать, все выходные я провела в ожидании. Бури. Скандала. Неудобного звонка. Лишнего слова. Но Витя улыбался, так чертовски просто, а телефон молчал, так безумно оскорбительно. Я готовила супругу завтраки, вставая на два часа раньше обычного; вытаскивала с собой на пробежку; пыталась вникнуть в его финансовые неурядицы, так до конца ничего и не понимая. Мой отпуск летел к чертям, словно мячи, разбивающие носы болельщикам, а эти отвратные выходные казались хуже перерыва во время финала чемпионата мира.
Никогда не думала, что я буду так благодарна понедельнику. Виктор умчался на работу, а я наконец осталась одна и, как порядочная жена, начала готовить еду и стирать носки. Закончив с поистине божественным ужином и еще не начиная влажной уборки, я задумалась. Кажется, я поспешила. Нет, не умалчивать свою измену или настолько сильно притворяться, что вызывать у Вити и смех, и метеоризм одновременно, я поспешила согласиться на ребенка. Хоть беременной я еще не была, страх оказаться таковой захватил меня. В попытке не впадать в панику я позвонила по единственному неизвестному номеру в моем телефоне.
– Привет! Слушай, я по делу. Я случайно не забывала у тебя… пиджак?
– Привет, нет! – произнес мужчина. – У меня есть только чье-то белье. Твое?
– Если с кружевами, то нет! – не унималась я. – У меня, знаешь ли, не настолько плохой вкус!
– А жаль! – голос ненадолго затаился. – Что ж…
Этот чувак уже наверняка был готов нажать «отбой», но, когда не хотят слушать меня, можно поболтать и о других.
– Буквально еще один совет от эксперта! – всё не могла отстать от него я. – Мне тут надежные люди порекомендовали поставить сегодня на Португалию, говорят, они в безбожно хорошей форме! Что думаешь?
– На твоем месте, я бы не совершал такую ошибку! – угрожающе прозвучал приятный голос. – Мы порвем их, более того, мы порвем их настолько, что остальным и рвать-то будет нечего! А сейчас, прости, у меня разминка!
– Постой… – даже у меня уже складывалось впечатление, что он был моим спасательным кругом.
– Если ты так хочешь попасть на этот матч, приходи к служебному выходу часа через полтора.
Разумеется, мне стоило уточнить, что это был за стадион и какого все-таки хрена я должна была туда идти. Однако единственной площадкой, на которой сегодня была хоть какая-то спортивная деятельность в нашем городе, был «Олимпик», а второй вопрос был уж слишком риторическим, чтобы я утруждала себя на него отвечать.
Если хотите знать, кем же был тот неадекватный испанец, с которым я посмела посоветоваться по поводу своих несуществующих ставок, то скажу очевидность, это был Федерико Родригес. Я знала, беседа с ним – далеко не лучшая идея, но, набирая его номер, я хотела быть особенной, той, что нападающий в состоянии вспомнить. Так уж вышло, что мы всегда хотим быть желанными теми, кто и желать-то нас не в состоянии. Я заведомо обещала себе больше никогда в жизни не пересекаться с этим футболистом, быть хорошей женой и даже в будущем матерью, но, увы, некоторые обещания должны оставаться лишь обещаниями. К черту размеренную жизнь и приличия! Я все равно не смогу не прийти к служебному выходу, ожидая то ли чуда, то ли чего похлеще.
Пока я облепляла своими потными ладошками поручни в метро, на ум приходили странные мысли. В основном, они были о Вите и о чем-то хорошем. Я отлично помнила, как Саня прикрыл ту дурацки скрипящую дверь, а мой тогда будущий муж уже заплатил выкуп. Оставались лишь формальные слова свидетеля, которые я никогда в жизни, наверное, не забуду.
– Ладно-ладно, Витюш, я вижу, как ты уже задолбался! Можешь выдохнуть и просто послушать! Все-таки мои лучшие друзья не каждый день женятся…
– Ха-ха-ха, впервые слышу, чтобы ты называл меня своим другом! – удушающий смех Вити было трудно с чем-то перепутать.
– Молчи, пока отец говорит! – после поистине всенародной поддержки тогда будущий супруг стих. – Я не какой-то там патриарх Кирилл, и благословлять вас не буду. Спрошу прямо! Ты любишь ее? – кажется, Саню самого выворачивало от этих слов.
– После этих дебильных конкурсов уже и не знаю!
Сквозь толстую стену было слышно далеко не все, но не узнать привычные несмешные шутки мужа не представлялось возможным.
– Нет, я серьезно! Ты уверен, что завтра не встретишь Монику Беллуччи и не поймешь, что именно она любовь всей твоей жизни? – Сашка любил провокационные вопросы, а Витя – Монику. – Что если Саня тебе надоест, когда на нее нападет хандра, а она-то на нее точно нападет, ты вынесешь ее, не побоюсь этого слова, долбанутость? А, Витюш? Или ей лучше сразу ехать домой, рыдать и кушать тортик?! Кому-кому, а мне нужно знать, я тоже люблю…пожрать на ночь!
– Я знаю, Сань! Это не будет просто, и впереди не поездка в Диснейленд, а огромная жизнь! – Виктор вяло откашлялся. – Когда нам было лет по пять я обещал жениться на ней, а я исполняю свои обещания. Я люблю ее! Ведь, если б это было не так, я б давно уже послал всех этих клоунов к черту!
Я слушала человека, которого стоило любить больше всяких Кириллов, сексуальных футболистов, жаждущих непонятно чего мудаков и предурков. Этот парень был единственным, кто мог проснуться из-за меня в три часа ночи, выругаться и сходить за три девять земель за обезжиренным йогуртом, человеком, у которого я висела на шее, как пожизненный груз, единственным существом на планете, кто принимал любой мой вес и прическу, кто пошел со мной на похороны и терпел все мои сопли, казалось, у меня совсем и не было друзей, только его я и помнила в своем странно далеком детстве.
Сашка засмеялся одними лишь прокуренными бронхами, а я улыбнулась. Быстро утерев наглые и далеко не последние за этот вечер слезы, я выдохнула, словно в последний раз, и вышла.
– Если ты все еще хочешь схлопотать инсульт, то невеста готова ответить «Да»!
– Да? – выгнулся Витя, как обычно, задавая на мой вопрос свой.
– Да!
Сказала я это в подсобке кинотеатра, где меня прятали чуть ли не всем нашим детдомом, повторила тоже и в загсе, и за столом, и потом, и потом, и потом… Всегда бы я отвечала «Да», потому что, если бы я только могла влюбиться в Витю, я бы непременно влюбилась.
Глава 4.
На самом деле, во всех порядочных букмекерских конторах говорили одно – нужно ставить на Испанию, да и как иначе? Это же чемпионы Европы, самые топовые ребята и прочее. Но что мне было до этих причин? Как сказал один порядочный человек, футбол – это игра. И все зависит от тех секунд на поле, а не от количества выигранных трофеев. Пожалуй, я соглашусь с ним. Если бы мою жизнь можно было назвать игрой, я бы презирала любых букмекеров, ведь ни один них ни под каким препаратом не смог бы гарантировать мне этот однодневный роман с вселенской знаменитостью, а уж причины, толкнувшие нас на него, не смог бы объяснить ни один гениальный комментатор. Жизнь – это далеко не футбол, а я в нем не нападающая.
Я была очаровательной мадам с придурью, посмевшей нарушить все, что только можно было. И вот я стояла у запасного выхода и надеялась, что сейчас выйдет он, мелькнет его белоснежная форма, Федерико махнет своей красивой прической и заберет меня. Хотя бы на этот матч, на трибуну, на пару часов из этого отстойного мира, в котором мне постоянно нужно было притворяться, чтобы держаться на плаву: на работе, дома, с мужем, с друзьями, и все только для того, чтобы никто не догадался – с ними я не могла быть настоящей, вернее, настолько настоящей, чтобы не вызвать у них рвоту. Так продолжалось каждый день, так что если уж фолить, то только до красной карточки.
Спустя двадцать минут косых взглядов охранников, моих вздохов и тупого поглядывания на экран смартфона, Родригес наконец вышел из этих чертовых дверей, глупо улыбнулся и неожиданно заявил:
– А я тебя хорошо помню!
– Неужели все остальные были настолько скучны? – риторически шагнула навстречу ему я.
– Нет, просто их было слишком много… Ну поклонниц! – уточнил тот.
– Хорошо, хоть не любовниц!
Феде рассмеялся слишком заразительно, чтобы я не улыбнулась, и протянул, что их было еще больше. Ладно, я приняла твои странные правила. Снова.
– Но ты ревнуй! – усмехнулся футболист.
– Я и не пыталась! – что-что, а закатывать глаза я обожала. – Единственный, кого я действительно могу ревновать – мой муж. А ты уж точно им не являешься!
– Неожиданно. Я впечатлен! – расставил руки по бокам нападающий.
– И что? Даже лекцию о нравственности не прочитаешь?
– Нет! – пожал плечами Родригес. – Это твоя жизнь, кому-то нравится изменять, а кому-то – фистинг. Как говорится, каждому свое!
Иногда меня просто разрывало от этого мужика.
– Во-первых, мне не нравится изменять, а во-вторых… с фистингом ты тоже ошибся!
– Да? А кто же тогда нахваливал мои невероятно мускулистые пальцы? – мое негодующее лицо, пожалуй, слегка смутило его. – А нет, у той были голубые глаза, извини!
Мои губы уже отчетливо сложились во фразе «самовлюбленный мудила», но на первом слоге второго слова меня прервал его указательный палец.
– Осторожнее! Я могу и не отдавать тебе билет в вип-ложу!
– А я и не прошу! – я терпеть не могла, когда мне угрожали.
Конечно, я бы соврала, если бы сказала, что не хотела на этот матч, однако его главный герой будто хотел, чтобы я прочла его мысли. Что ж, я пыталась. Или это было хреной импровизацией.
Я поцеловала Федерико Родригеса прямо на этой тихой улице в компании охранников, которым ничего не стоило нас заснять и срубить бабла, но мне не хотелось думать о них, я думала об улыбающейся родинке над его верхней губой.
– А я-то рассчитывал на «Пожалуйста»! – расплылся футболист, как мужчина с лишнем весом по лежаку.
– Обычно с тобой трудно обойтись одним лишь «пожалуйста»!
– А с тобой обычно не обходится одним лишь поцелуем, тебе всегда хочется большего! – предвзято намекнул тот.
– Правильно! И сейчас я хочу еще и билет!
Я легко вытащила вышеупомянутый пропуск на многообещающий матч и направилась к главному входу. Сейчас, как никогда прежде, я была полна уверенности, что человек, играющий под номер 17, смотрел мне вслед. На секунду я даже позволила себе обернуться, но только ради одного – рассмеяться, восхищаясь его недоумевающим выражением привлекательного лица. Я шла туда, в самое пекло, чтобы продолжить неистовые издевательства над собственной психикой, а шла я лишь по одной причине – я любила красивый футбол и непредсказуемые концовки.
Знаете, одним из поводов гордиться нашей страной была невероятная российская способность превращаться из чего-то болтающегося ниже среднего в потрясающее за короткий срок. Мы всегда становились теми, кем хотели, и побеждали тогда, когда это было нужнее всего. Но при всем нашем душевном размахе и силе воли мы частенько проигрывали в мелочах. Например, в футболе или с тем, кого выбирали на государственную службу.
По пути к своему месту в наверняка божественной ложе я натолкнулась на девушку, пытавшуюся на ломаном английском узнать, где здесь находился туалет, при этом так необходимый в этой ситуации волонтер объясняла ей на еще более покалеченном языке, что сюда запрещено приходить с алкоголем.
– У вас есть с собой алкоголь? – уточнила я у красотки по-испански.
– Конечно, нет! Мне нужно в уборную, а мне никак не могут растолковать, где она! – похоже, девушка слегка истерила.
– Для этого нужно подняться выше, идемте, я покажу вам!
Испанка кивнула мне и отправилась навстречу растекающемуся потоку людей. Я внимательно посмотрела ей вслед, силясь запомнить. Классическая футболка испанской сборной, черные волосы средней длины, невероятные шпильки и адски блестящая сумочка. Да, такую даму при всем желании будет трудно забыть.
– Знаете, гражданка, – перешла я на родной, обращаясь к волонтеру, – будьте добры, подучите язык, слушать вас ну просто невыносимо!
В мою уже развернувшуюся сторону прозвучало «Хамка», и я, будучи довольной, смогла догнать ту красотку на каблуках. Не осуждайте, я просто хотела помочь, а меня снова приняли за какую-то выпендрежницу.
Проводив девушку до нужного заведения, я узнала, что ее звали Ибби Мартинес, и она очень скверно владела иностранными языками, поэтому, хрен знает по какой глупости, я торжественно пообещала переводить все, что ни попади, хотя бы на этом матче. Пока новая знакомая красила губы чересчур яркой помадой, я успела спросить, чем она занимается в жизни, на что та ответила что-то невразумительное (то ли модель, то ли актриса, то ли что-то еще более отвратное). Но благо ее подготовка не заняла всю игру, и мы пришли к своим местам буквально перед самым началом.
Оказалось, мы сидели, в общем-то, рядом, буквально через два кресла. Это обрадовало Ибби, ведь если что, она всегда могла позвать меня на помощь. Меня это тоже не особо расстраивало, ведь в отличие от моей лучшей подруги эта девушка не настолько соблюдала этикет, чтобы интересоваться моей жизнью.
Судья дал первый протяжный свисток. Красные и былые, профессионалы против чемпионов. Да, это было поистине захватывающе, за весь тайм я ни разу не оглянулась на кого бы то ни было. Я была увлечена. Родригес был безумно хорош на острие атаки, он прекрасно обрабатывал мяч, а порой и отрабатывал в обороне. Португальцы повели, но на последних минутах белые сравняли счет. Федерико забил гол, ассистировал Гомес. Игра была жаркой с обеих сторон, не отрывался никто, и под общий гул трибун я и сама не заметила, как вскочила, крича: «Это мой мальчик, сучки!».
Во время перерыва мужчины, сидевшие между мной и Ибби, встали и решили размяться, будто сами собирались выйти на поле во втором тайме. За эти пятнадцать минут знакомая успела спросить меня, кто забил и что произошло в принципе. Я взглянула на нее с искренним недоумением. Девушка сидела здесь, рядышком, толпа людей безбожно скандировала и праздновала еще никому непонятный исход, а Ибби… Чем она могла заниматься в такой момент? Ярая поклонница, судя по футболке, испанской сборной, а может и кого-то персонально равнодушно слушала мой краткий пересказ, морщась на половине употребленных мной классических футбольных терминов.
– Так Родригес забил гол?
– Да! – протянула я, понимая, – это все, что ей удалось запомнить.
Что ж, у каждого были свои грехи. Мужчины вернулись, очевидно, получив отказ тренера, и разлучили нас со столь спокойной фанаткой этого великого вида спорта.
Арбитр снова подал знак. Черт побери, началось! Пока продолжалось без замен и особых изменений, разве что соперник команды, за которую я уже слишком откровенно болела, стал чаще посещать чужую половину поля. Я искусала все, что только могла, кроме окруживших меня мужчин. Вашу мать, Родригес оформил дубль! Благодаря своему дриблингу и ускорению он обошел трех защитников и с помощью Фернандеса вывел свою команду к победе. После такого португальцы точно озверели, решив показать нам кровавое шоу с бесчисленным количеством фолов и карточек, что ж, это у них прекрасно получалось. Белые еще не раз добегали до штрафной, но на этом все и заканчивалось. Красные все подбирались и подбирались, однако к последним минутам и им уже не хватало сил. Все становилось очевидно, как в романах Эрики Джеймс, но даже тогда мне не удалось пересилить себя, чтобы взглянуть на Ибби. Я была слишком там, в этом матче, я верила в него, как люди в слова богатых священников. Может быть, просто ни людям, ни мне больше не во что было верить.
Но как в футболе, так и в жизни есть что-то такое, чем нельзя не восхищаться, например, неожиданные исходы. В уже добавленные пять минут кто-то из игроков испанской сборной, за какие ж грехи мне все это, сыграл рукой в чужой штрафной. И без видеоповторов было ясно – будет назначен пенальти, эх, а я-то уже планировала ехать домой! Стоп, что это он только что сделал? Родригес подошел к вратарю и наверняка что-то ему сказал, но что? В момент всеобщего вдоха я резко обернулась на Ибби, пытаясь понять, насколько сильно та сейчас переживала, однако девушка с легкой улыбкой копалась в своем айфоне, даже не обращая внимание на объявление штрафного. Ни одной внятной причины, почему эта особа вообще пришла сюда, в моей голове не было, но еще более странным оказалось то, что голкипер отбил зловещий удар капитана португальской сборной. Последний длинный свисток. Ну вот! Теперь все точно закончилось.
Люди уже начали вставать со своих мест, аплодировать, мусорить, удаляться к выходам, материться, а я все сидела и думала, как же Родригесу удалось предугадать точное направление того удара.
– Подпишешься на мой инстаграм, если еще не подписана? Ибби нижнее подчеркивание Мартинес нижнее подчеркивание семнадцать!
– Что? – словно очнулась я.
– Вот! Сама взгляни! – протянула полузнакомая телефон.
Я просматривала ее фотографии, стараясь запомнить хотя бы одну, но с каждой секундой становилось очевидно – я едва ли воскрешу в памяти это лицо хотя бы через час. В любом случае, это будет потом, а это сейчас! Я снова пообещала выполнить ее очередную глупость.
– Знаешь, – поправила красивая девушка футболку и волосы, – у меня есть отличная идея. Что ты делаешь на выходных?
– Не знаю, сегодня же только понедельник! – пожала я плечами, тоже встав.
– Ну вот ничего и не планируй! Я хочу хорошенько пошопиться в Москве, поэтому в субботу перед игрой предлагаю сделать кучу классных покупок и выпить по бокалу, ты как?
На секунду я задумалась. Чем же я действительно могла заниматься в эти выходные? Без футбола и Ибби они наверняка были бы очередными бесполезными днями в компании с Витей и многочисленными попытками себя не выдать, не разрыдаться, не совершить очередную глупость и не искать помощи у кого бы то ни было. Конечно, у меня не было билета на тот матч и уверенности, что к тому времени меня не переедет трамвай, но клянусь, я бы отдала все, что угодно, чтобы прожить хоть один день без выдуманных мною же правил. Поэтому да, я согласилась.
– Ты на машине? – спросила Ибби по дороге к выходу.
– Нет! – ответила я, понимая, что у меня никогда и не было машины.
– Тогда, может, тебя подвезти, при условии, что ты никуда не спешишь?
Я быстро взглянула на часы, словно бы девушка могла забрать свое предложение обратно. Три часа дня, а Витя должен приехать к семи. Я с улыбкой сообщила ей, что совершенно никуда не спешу. Ибби кокетливо взглянула в зеркало, проходя мимо, и мы вместе, как по команде тренера, вышли из этого здания. Я плелась за ней, как за Моисеем в пустыне, просто повинуясь какому-то высшему инстинкту. Но, в отличие от вышеупомянутой исторической личности, красотка быстро привела меня к роскошному джипу и указала на переднее сиденье.
– Добрый день! – протянула я руку сидящему рядом человеку в костюме. – Я Александра!
– Нет, нет! – хлопнула то ли актриса, то ли модель дверью. – Это охранник, с ним не нужно знакомиться!
От ее насмешливого тона я неприлично громко выдохнула и сильнее прижалась к сиденью, рассматривая все того же неподвижного человека, почему-то казавшегося до ужаса несчастным. Сильный, высокий, с отпущенной бородой и лишенный права разговаривать без нужды хозяев. На секунду мне стало жаль его, но я тут же сказала себе – таков его выбор, а таков мой.
– А почему ты пригласила в Москву… именно меня? – я надеялась, что мой голос не звучал слишком разочарованно.
– Ну знаешь… – Ибби как-то грустно улыбнулась. – Мои подруги не смогли поехать со мной, это же Россия, здесь может произойти все, что угодно! К тому же, с тобой у меня будет меньше шансов влипнуть в какие-нибудь неприятности.
Мне стало смешно, что Ибби могла знать о неприятностях? Она бы никогда в жизни не влипла в такое дерьмо, как я. Может Вселенная просто припасает для каждого свой определенный мешок фекалий? Что ж, на мне она тогда безумно расщедрилась!
Мельком в боковое зеркало я заметила красиво шагающие к машине бедра в джинсовых шортах, из-под которых выглядывали соблазнительные загорелые коленки и проступающие от физической нагрузки вены. Красотка наконец отвлеклась от своего айфона, очевидно, целуя садящегося мужчину. Я подумала лишь об одном, если бы только можно было присобачить Вите такие ноги, я бы ни разу в жизни не задумалась о разводе.
– Александра! – наконец оторвалась девушка от своей жертвы. – Познакомься, это мой парень – Федерико!
Я резко повернулась назад, чтобы пожать руку и сказать что-то про захватывающую игру и их охренительную команду, но то ли при виде любого спортсмена у меня стреляло в виске, то ли от встречи именно с этим. Было так же неловко как на собственной свадьбе, на которой, кажется, каждый что-то решил для себя. Одна я все никак не могла на что-либо решиться.
В тот торжественный день я со странным чувством вышла из подъезда нашей тогда снимаемой квартиры. Все-таки я выходила замуж. Саня как всегда стоял в позе чувака из крутых фильмов. Конечно, в жизни его сложно было назвать таковым, ибо он, сильный, чуть выше меня ростом, худющий неадекватный парень, до ужаса любил собак и ненавидел людей. Мало кто мог назвать его хорошим, но я все-таки могла.
– Если б я знал, захватил бы очки потемнее! – поприветствовал меня лучший друг.
– Почему? – остановилась я на минуту.
– Ты же вся светишься от счастья!
И такие отвратные шуточки продолжались целый день, и далеко не один этот день, ведь сегодня, как никогда прежде, я садилась на Санин мотоцикл в свадебном платье. Хоть я не раз предлагала быстренько расписаться и отпраздновать это не такое уж и знаменательное событие в узком кругу где-нибудь дома, но кто же, черт побери, будет слушать невесту, когда ее восхитительные друзья уже все подготовили.
Мы неслись по городу как сумасшедшие, наверное, мы всегда такими и были. Я крепко прижималась к кожанке лучшего друга, которую он, кажется, любил больше всех и вся, собственно, как и мчаться по нашему городу с небывалой скоростью. Саня всегда говорил, пока с ним эта куртка, ничего дурного в его судьбе не случится. Ну, а мы, наивные, верили, как и когда-то что бог живет на облачках и что-то решает в нашей жизни. Жаль, это было не так. Но пока я продолжала держаться за его косуху, как и за эту легенду, провожая саму себя в неизвестную мне пропасть, в которую странно будет падать, я хотела верить этому парню.
От его любимой части гардероба частенько несло просто удушающим одеколоном, тошнотворными сигаретами, а порой и водкой. Все приходилось терпеть мне, мне и его девушке. Но мы обе выносили его, потому что обе в какой-то своей степени любили.
– Добро пожаловать в свою молодость! – подал мне руку лучший друг.
– Отвали! – сначала я не поверила своим глазам. – Это что наша пролетарка?
– Ну ты же именно здесь согласилась выйти за этого мудака!
– Откуда?..
– Твой женишок уж очень болтливый! Особенно когда тяпнет коньячку! – делился Сашка тем, что я отлично знала.
Я ответила ему, что мне было пять, и я еще не осознавала всей легкомысленности, но, о чем это я говорю, Саню уже было не заткнуть. Как и всегда. Сняв куртку, крутой парень театрально закатил глаза и повел меня под руку в кинотеатр. Оказалось, наши с Витей друзья уже обо всем позаботились, и пока мой тогда будущий муж должен был пробираться сквозь все препятствия и дебильные конкурсы, мы вдвоем торжественно расселись на какие-то потрепанные стулья среди непонятно кому нужного хлама, старых киноплакатов, недопитого чая и паутины по углам, поджидая его в служебном помещении на втором этаже. В целом могу сказать, мне там даже понравилось, но опять же, мне понравилось бы в любом месте, будь там дорогие мне люди.
– Держи, мой скромный подарок к свадьбе! – протянул свою куртку Саня. – Прости, парадной ленточки не нашлось!
– Ты чего это? Рехнулся? А как же твоя великая теория везения?
Человек с самой короткой прической среди всех моих знакомых ответил, что теперь у него новая теория, знать которую я не достойна. Что ж, я и не пыталась. Рассмеялась. Накинула подарок на плечи и загрустила.