Рина Зима
В паутине вечности
Глава 3. Решение.
Раньше мне казалось, что бессмертие – это безграничные возможности и шанс изменить мир в лучшую сторону. Постепенно оно стало для меня чем-то мучительно долгим и бессмысленным. Хотела ли я снова стать человеком? Нет. Старость, болезни, базовые потребности, финансовые и бытовые трудности – всё это больше не имеет ко мне отношения, чему я безгранично рада. Поставить на паузу, но не прекратить своё бытие. Именно этого я хотела, пока клочок бумаги вновь не поставил перед сложным выбором.
Солнце наверняка зашло за горизонт, а я так и продолжала сидеть на полу, уставившись в одну точку невидящим взглядом. Грязные вещи, которые я даже не сменила, лучше любых слов олицетворяли хаос, царящий внутри меня. Вопросов скопилось множество, а вот ответов не находилось. Как так вышло, что я максимально близко приблизилась к тому, от чего бежала? Неужели Алек действительно не понимает, под какой угрозой окажемся все мы, если я пойду навстречу и отвечу согласием на предложение? «Вмешаться в дела совета», – даже в мыслях это звучало дико. Он что, лишился рассудка?! Я подозревала, что деятельность нашего книгочея не ограничивается написанием посредственной литературы, но, чтобы настолько! А ведь мне казалось, что мы все хорошо знаем друг друга… Как же сильно я заблуждалась. Наша дружба берёт своё начало из общего человеческого прошлого, когда мы были соседями. Я была старше Алека на три года, но он всё равно заботился обо мне. Нас обратили в один день, и с той поры мы никогда не расставались. Амбициозность, наблюдательность, пытливый ум были одними из самых полезных качеств, благодаря которым Алек с поразительной лёгкостью решал многие проблемы, возникающие на нашем пути. Впрочем, духа авантюризма он тоже не был лишён, а заразительная улыбка могла расположить к себе кого угодно. С ранних лет он питал слабость к исторической литературе, но заниматься приходилось преимущественно физическим трудом. Теперь же он прослыл умелым переводчиком, историком и талантливым писателем. Разумеется, мне было известно, что некоторые заказы исходили напрямую от представителей кланов, но это всё равно никак не увязывалось с поступившим предложением. Мне верилось, что Алек действительно является мастером своего дела и может быть полезен, но при чём здесь я? Мой уникальный дар тщательно скрывался от посторонних, дабы не угодить в цепкие лапы совета, а теперь Алек сам толкает меня на то, чтобы подвергнуть опасности нас всех. Ничего не понимаю… А что насчёт Даны? Она совсем не удивилась, когда братец достал конверт. Как долго обо всём знала и молчала? Почему одобрила совершенно безумную затею? Мы пробыли вместе не одно столетие, но теперь складывалось ощущение, что я ничего не знаю о своих близких. Неужели тайн не было только у меня? Целая гамма чувства стремилась вырваться наружу диким смерчем, но я старалась не терять самообладания. В долгих рассуждениях нет никакого смысла. Информацию нужно получать напрямую от её носителя. Смыв с лица и тела следы минувшей ночи, я переоделась и спустилась на первый этаж.
Оказавшись у барной стойки, я откупорила первую попавшуюся бутылку полусухого вина и без лишних вопросов наполнила до краёв три бокала. Хотелось попытаться снизить градус напряжения, хотя бы таким способом. Когда все были в сборе, я приступила к допросу.
– Итак, совет Рольшта́да3 просит нас оказать содействие в разрешении конфиденциальных проблем, возникших у клана. Не желаете объясниться?
Рольштад является столицей северо-восточных земель, принадлежащих одному из древнейших кланов. Обстоятельства сложились таким образом, что первое десятилетие, после нашего с Алеком обращения, мы были вынуждены скитаться по небольшим поселениям, расположенным вдоль глухих окраин. С возрастом жажда перестаёт брать верх над разумом, и голод переносится легче, но искусству самоконтроля пришлось обучаться ускоренно, чему не способствовал мой буйный нрав. Бессмысленных жертв удалось избежать лишь благодаря усилиям Даны. Причиной чрезмерной осторожности послужила массовая охота на бессмертных, которая растянулась на несколько веков и наконец-то начинала стихать. Всколыхнуть новую волну гонений никто не посмел бы. Впрочем, между членами нашей своеобразной семьи тоже бушевали распри. Возможности одних бессмертных превосходят по силе аналогичные навыки других сородичей, но иногда обращение дарует нечто исключительное. Немногие из нас способны воздействовать на человеческий разум, а внушать мысли себе подобным – единицы во всём мире. И я вошла в их число. Соблазн вмешаться в противостояние было огромным, но мой воинственный настрой никто не разделял. Напротив, Дана с Алеком в один голос твердили о последствиях, которые способна повлечь за собой малейшая ошибка и методично взращивали во мне терпимость по отношению к смертным, что было крайне непросто. Чувство собственной бесполезности приводило в бешенство, но вместе с тем я понимала, что поступаю правильно. Когда последние общины смертных, посвящённых в наши тайны, были уничтожены, воцарился хрупкий мир. Впрочем, ненадолго. Прошли считанные годы, и люди переключились друг на друга, увязнув в собственных междоусобицах, но мне ничуть не было их жаль.
– Ты приняла решение? – прямолинейность Алека не давала отойти от темы ни на шаг.
– Я должна принять судьбоносное решение вслепую!? Чем это лучше безрассудных прыжков с обрыва? Что ты рассчитывал услышать от меня? Вы переживали за сохранность моей тайны, поддержали порыв переехать сюда и всячески пытались препятствовать активному участию в войне, когда наших сородичей жестоко истребляли. Когда мой дар действительно мог сберечь многих, вы не дали мне шанса проявить себя, а теперь хотите дружно отправиться в эпицентр событий из-за каких-то тайных интриг, которые нас не касаются? Я ничего не упустила? Могу предположить, зачем совету понадобился ты, Алек, со своим багажом ценных знаний, и ты, Дана, со своими навыками в области медицины, но я? Просто, чтобы подносить бумаги? Думаешь, я поверю во всю эту нелепицу? Им стало известно о моих способностях, ведь так? В этом кроется истинная причина? Тебе угрожали или пообещали несметные богатства? Мы оба прекрасно знаем, что я сильнее тебя. Даже не надейся, что я добровольно сдамся на растерзание совету, – незаметно для себя я сорвалась на крик.
Обстановка накалилась. Вскочив на ноги, я в бешенстве сжала бокал, превратив его в месиво из стеклянных осколков, красного вина и собственной крови.
– Стоп. Остановись, Лина, – Алек встал, примирительно подняв руки. – Во-первых, ни я, ни Дана никогда не посмели бы причинить тебе вред. Неужели мы хоть раз заставили в этом усомниться?
– Да. В тот самый момент, когда с серьёзным видом ты вручил мне прокля́тое письмо.
– Почему, сестрица, ты не допускаешь мысли, что я искренне нуждаюсь в твоей помощи? Когда я озвучил просьбу, Дана согласилась без колебаний.
– Разве она умеет по-другому? – мне не хотелось оскорблять чужие чувства, но момент был не самым подходящим для любезностей.
– Ох, Лина. Моя дорожка всегда оканчивается там, где берёт начало чужое счастье. В этом моё предназначение, – смиренно заключила Дана, без тени обиды.
– А я вижу в этом тяжкое бремя, которые ты упорно не желаешь сбрасывать.
– Хватит. Когда-то ты стремилась проявить себя, храбро рвалась в бой. Такая возможность представилась, и я поделился ей с тобой, потому что не могу смотреть, как ты занимаешься саморазрушением. Если сочтёшь, что впасть в анабиоз – занятие более полезное, мы не станем этому препятствовать. Но помни, что такой шанс выпадает раз в тысячелетие.
Раньше мне действительно хотелось свернуть горы, но теперь, когда я достаточно окрепла и имела за спиной годы отчуждённой жизни, лишилась другой важной вещи: чёткой цели существования. Алек держался на грани спокойствия, и роль переговорщика снова взяла на себя Дана.
– Постарайся понять, милая. Вы с Алеком одинаково дороги мне, и я не хочу делать выбор, который расколет мою душу пополам. Ты нужна нам обоим, очень-очень нужна, Лина, – искренность её слов обезоруживала и вселяла чувство вины.
Порой казалось, что ей действительно предназначалось существование в какой-то другой, идеальной, вселенной, но грубая ошибка занесла в нашу обитель греха и сделала той, кем она является. Дана всегда была для меня неким маяком, моральным ориентиром в мире, окутанным греховной пеленой. Она – истинный пример того, как можно сохранять веру, когда всё вокруг превратилось в руины. Дьявол, не верю, что собираюсь сказать это.
– Воля ваша. Я согласна. Теперь можем обсудим детали?
Мой положительный ответ спровоцировал яркий всплеск победного ликования. Не сговариваясь, верные товарищи сорвались с мест, заключая меня в кольцо крепких объятий. Я не очень любила столь бурное проявление чувств, но сейчас возражать не стала. Алек действительно боялся отказа, хоть и старательно скрывал это, а эмоции Даны и так были очевидны. Я не могла их покинуть. Только не тогда, когда во мне нуждались. Сильнее всего меня тревожила их судьба, а не собственное благополучие. Они многим пожертвовали, теперь настал мой черёд отплатить тем же. Кто знает, возможно, в этом приключении, мне удастся отыскать выход из тупика?
Сборы начались без лишних промедлений. У нас не было коробок с вещами, которые необходимо везти с собой, что существенно упрощало задачу. Всё моё имущество, вместе с нарядами Даны, спокойно уместилось в небольшую дорожную сумку. Рыжеволосая подруга обладала более утончённой натурой и имела в гардеробе платья, от которых отказаться не могла. Я же ограничивалась несколькими комплектами максимально практичной одежды. Свёрток с наличными, предназначавшийся для других целей, которые утратили актуальность и винтажная зажигалка присоединились к содержимому сумки. Подстраховка никогда не бывает лишней, как любит говорить братец, а огонь – то, что безвозвратно отправляет наше тело в небытие. Из этих же соображений я всегда держала при себе пару стальных охотничьих ножей с выточенными зубьями на одной из сторон клинка. Чем старше становится бессмертный, тем легче его тело избавляется от лёгких металлов и их сплавов, поэтому Алек приподнёс мне в качестве подарка оружие, обладающее особой закалкой. Планирование маршрута и улаживание прочих формальностей всецело легло на плечи зачинщика безумия. Я по-прежнему считала поездку опасной и сумасбродной затеей, но старалась гнать прочь и не озвучивать пессимистичные мысли. Из Нивэйса мы будем выбираться самостоятельно, значит, одеться нужно так, чтобы облачение пережила подобную пробежку. Не везде были тропы, пригодные для быстрого перемещения. Дана любезно напомнила, что в Рольштаде наступила весна. Смертные ещё носят тёплые вещи, так что сапоги и куртка будут вполне уместны. У границы нас должны встретить представители клана, а в остальные подробности я предпочитала не вникать.
Приготовление к отъезду не заняло много времени. До сих пор не могу поверить, что добровольно собираюсь увязнуть в паутине очередных межклановых распрей, переехать в крупный современный город, где всё будет чуждо. Когда последний раз я бывала в цивилизации и общалась с кем-то, кроме Даны, Алека и ныне покойного Витольда? Сражения давно прекратились, воцарилось шаткое перемирие, но после всякого затишья, как известно, случается буря. Стремления Алека достойны уважения, и я не имею никакого морального права лишать его желаемого будущего, которого он заслуживает. Но готова ли я выйти из тени собственных страхов и довериться кому-то ещё? Что, если я потеряю больше, чем получу?
Остаток дня мы провели вместе, предаваясь воспоминаниям. Окинув свою комнату прощальным взглядом, я почувствовала лёгкий укол сожаления. Мы столько раз меняли место обитания, что в слово «дом» перестали вкладывать особенный смысл. Ни к чему не привязываться – краеугольное правило любого бессмертного, но оно не отменяло того факта, что мне здесь нравилось. Как только скрылось враждебное солнце, мы отправились навстречу неизвестности.
Глава 4. Рольштад.
До прибытия в конечную точку маршрута оставались считанные минуты. Сквозь наглухо тонированные стёкла автомобиля я смотрела на мелькающий однотипный пейзаж: деревья, дорога, дома, снова деревья… Раньше мне не доводилось передвигаться подобным способом. Существование настолько роскошных машин само по себе стало настоящим открытием. В целях безопасности пришлось разделиться, с чем я неохотно согласилась, предварительно вступив в словесную перепалку. С каждым из нас, помимо водителя, ехал сопровождающий. Нахождение с незнакомцами в ограниченном пространстве удовольствия не доставляло. Поездка проходила в атмосфере гнетущего молчания. Дорога вилась нескончаемой лентой. Её монотонность начала раздражать ещё в первый час пути.
Вскоре ровный асфальт сменился бездорожьем. Взору открылся пейзаж, подающий надежду на менее мучительное пребывание, чем я себе успела представить. Полноценное знакомство с местностью откладывалось: первые солнечные лучи уже касались мёрзлой земли. Одна за другой машины, не нарушая строй, заехали в кирпичный гараж, пристроенный к дому. О нашем благополучном прибытии незамедлительно кому-то доложили. Двери надёжно заперли. Только после этого нас пригласили пройти внутрь дома.
Предоставленная мне комната обладала достаточной площадью, чтобы вместить в себе всё необходимое. Стены и пол были выстланы чёрно-белым мрамором. Окна отсутствовали из соображений безопасности. Большая картина, висевшая на дальней стене, первой привлекла к себе внимание. Неизвестный мне художник изобразил молодую женщину, сидящую верхом на вороной лошади. Ветер трепал её длинные волосы. Повернувшись спинами к зрителю, они направлялись вглубь лесной чащи, заметённую снегом. Лишь слабое лунное свечение освещало им путь. Почувствовав лёгкий укол ностальгии, я отвела взгляд. По обе стороны от холста возвышались книжные стеллажи из тёмного дерева. Полки пестрили литературой самых разных жанров и эпох, но почти все их корешки сохранились в идеальном состоянии. На массивном письменном столе лежало устройство, похожее на то, каким пользовался Алек. Подле стояло светло-коричневое кожаное кресло на изящных деревянных ножках. Всё было выполнено в минималистичном стиле, лишённом вычурности, но при этом от каждого предмета веяло богатством. Ванная комната располагалась по соседству. Именно туда я отправилась, чтобы сменить одежду и обувь, которые так и не просохли от снега. Отныне придётся уделять своему внешнему виду больше внимания, чтобы соответствовать окружающей обстановке. Чёрная водолазка и облегающие штаны составляли мой привычный образ. Как и высокие сапоги на шнуровке, в которые удобно прятать оружие. Свои вещи Дана забрала, а я решила пока ничего не выкладывать и просто оставила сумку в углу. Наша троица договорилась встретиться через два часа, чтобы обсудить дальнейшие действия. Несмотря на то, что Дана всего лишь сопровождает нас и принимать участия в активных действиях не будет, секретов друг от друга не было. Это требование изначально входило в условия соглашения. Ожидание я провела за бесцельным блужданием по апартаментам, так и не решившись к чему-либо притронуться.
В заранее оговорённое время мы собрались в рабочем кабинете. Могу поспорить, что мебель выполнена из самой дорогой древесины, какую только можно найти. Вопреки большому количеству полок, шкафов, стульев, столов и современной техники, находиться здесь было комфортно. Быть может, всё дело в винтажном стиле, наиболее привычном моему глазу.
– Место не слишком похоже на столицу. Как надолго мы остановились в этом доме? – задала я вопрос с неподдельным интересом.
– Будем жить здесь ровно столько, сколько нам потребуется. Можешь распоряжаться всем имеющимся по своему усмотрению, никаких ограничений нет, – заверил Алек.
– И с чего такая щедрость? Не припомню, чтобы кто-то из нас обладал знатным титулом, – пыталась я отыскать подвох.
– Тебе пока сложно объективно оценить ситуацию, я понимаю. Как минимум, мы почётные гости. Всё происходит на должном уровне, не беспокойся на этот счёт, – терпеливо объяснял братец.
– Сложно? Пф. Ты допустил слишком много ошибок в слове «невозможно».
Разговор плавно перешёл к более важной теме. Рольштад, Це́рпеш4 и Мондерви́ль5 – столицы земель, принадлежавших самым влиятельным кланам северной широты. В состав клана входили следующие лица: предводитель с его законной избранницей, их кровные обращённые родственники, члены совета и самые влиятельные бессмертные, присягнувшие в верности. Из этого списка никто, кроме первого, не обладает реальной властью. Их роль заключалась в контроле за порядком, поддержании авторитета своего правителя и выполнении прочей рутинной работы, но не более того. Истинное могущество сосредоточено в руках старейшины, стоящего во главе всего, и последнее слово всегда остаётся только за ним. Клан Рольштада считается самым лояльным: он минимально вмешивается в уклад жизни смертных. Старейшина передал часть полномочий совету, а в последнее десятилетие и вовсе предпочёл уйти в тень, что выходило за рамки привычного уклада. Мондервиль, известный ранее как Алтанта, сейчас носит гордый статус современнейшего мегаполиса. Его прежний правитель в своё время сверг старейшину Рольштада и заполучил в своё распоряжени часть западных земель. Спустя несколько столетий власть сменилась вместе с названием, после чего и началось бурное развитие обновлённой столицы. Теперь же глава Мондервиля выдвинул на рассмотрение официальное предложение: создать альянс трёх сильнейших кланов. Старейшина Рольштада выступает против такого хода событий, а совет Церпеша пока не дал никакого конкретного ответа. Стабильность и интересы бессмертных для клана убеждённых консерваторов стоят превыше всего остального. Величественная архитектура их городов вобрала в себя творения лучших архитекторов каждой эпохи, и это наследие тщательно оберегается. Выгода от вступления в альянс должна быть весомой. Рольштад, по их мнению, слишком демократичен. Мондервиль же импонирует своей политикой и темпами развития, но вызывает тревожные опасения насчёт возможной агрессии по отношению к другим кланам. Крупные переделы территорий могут привести к катастрофическим последствиям.
– Через месяц на территории Мондервиля состоится светское мероприятие, на которое прибудут старейшины с приближёнными и прочие влиятельные гости, – продолжал излагать Алек. – В неформальной обстановке они непременно обменяются мнениями о возможном союзе. Глава клана попытается заключить прелимина́рии. Наша задача заключается в том, чтобы свежим взглядом оценить реальную ситуацию, царящую внутри столицы. У Рольштада есть основания для недоверия внешнему благополучию, но обвинение старейшины – серьёзнейший шаг, не терпящий ошибок. Весомых аргументов, которые можно вынести на всеобщее рассмотрение, у нас нет. Мы должны помочь их раздобыть.
Я ожидала подводных камней, но всё равно оторопела.
– Месяц?! У нас есть ровно один месяц на то, чтобы раскрыть призрачный заговор, назревающий в течение неизвестного времени. Я не ослышалась? – мои собеседники многозначительно переглянулись.
– Месяц до съезда, Лина. Само заседание будет позже, точная дата пока не назначена. Разумеется, наработки имеются. Не так просто хозяйничать на чужой территории, согласись? От нас не ждут невозможного, не горячись, – названый брат, как всегда, пытался увещевать меня и сохранять спокойствие, а я лишь бессильно развела руками, признавая поражение.
– Оказав настолько явную помощь одному клану, автоматически становишься врагом для всех остальных, – подытожила я разговор очевидным фактом.
Первая встреча с советом состоится через несколько часов. Я сидела напротив большого зеркала в одном нижнем белье, сжимая в руках белый кашемировый свитер – самую нарядную вещь моего скудного гардероба. Его подарила Дана, заботясь о том, чтобы я не выдала себя во время долгих зимних прогулок среди смертных. В те времена мы часто наведывались в города. Кроме того, она всегда заверяла, что белый цвет украшает меня и положительно влияет на настроение. Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть сие утверждение, ведь сама я всегда придавала одежде минимальное значение, о чём сейчас начинала жалеть. Нам предстояло множество встреч, а я смутно представляла, как надлежит выглядеть перед членами высшего общества. По большому счёту чужое мнение меня волновало мало, но выставить Алека в дурном свете совсем не хотелось. Изысканные платья, элегантные туфли на каблуке, роскошные украшения – перспектива облачения в подобное не отзывалась во мне восторгом. Как глупо и нелепо: прожить не одну сотню лет, но так и не приспособиться к существованию в социуме. Раздражённо отбросив свитер в сторону, я запустила пальцы в спутанные волосы. Трудно признаться, но без поддержки мне не обойтись. Достаточно громко, чтобы быть услышанной, я произнесла заветные слова: «Дана, зайди ко мне», и уже через минуту она стояла рядом.
– Этот свитер прекрасно сочетается с кожаными брюками, а белый цвет подчёркнет твоё очарование. Никто не просит тебя становиться другой, Лина. Веди себя так, как привыкла и сосредоточься на деле. Ты не будешь одна, Алек ни за что не оставит тебя в беде, – она бережно подняла с пола брошенную вещь, заботливо отряхнула и с улыбкой протянула обратно.
Переубедить меня – задача не из лёгких, но именно с Даной желание спорить возникало довольно редко. Каким-то немыслимым способом ей удавалось сделать так, чтобы ты поверил в правильность её доводов, даже самых розовых и наивных.
– Убедила. Пойду в этом. Всё равно альтернативы нет. Только помоги распутать волосы. Меня они категорически не желают слушаться.
На самом деле я лукавила, но Дана тактично промолчала, оставив этот факт без внимания. В каждой из наших комнат предусмотрена гардеробная, и она не пустовала. Но я принципиально не собиралась пользоваться содержимым, посчитав, что свои потребности в состоянии закрыть сама.
Смеркалось. Машины смиренно ожидали нас у главного входа. Алек уже скрылся внутри одной из них, а я замешкалась, чтобы немного осмотреться. Загородный дом располагался вблизи морского залива, окружённого каменистыми склонами и смешанным лесом. У берега лёд оттаял, но вдали ещё прочно сковывал водную гладь. Хотелось подойти ближе, но заставлять себя ждать нельзя. Как только я покорно села на заднее сидение, автомобили начали движение. Мысли, как на подбор, были скверными. Оставлять Дану одну не хотелось. Охранникам я не доверяла. Тревога за девушку вытеснила остальные переживания на время пути.
Прежде Алек ненавязчиво пытался знакомить меня с внешним миром, с которым поддерживал хотя бы какую-то связь, но никакого энтузиазма я не проявляла. Видеть изменения воочию, а не на плоском экране ноутбука, сейчас было странно. Никак иначе охарактеризовать свои ощущения я не могла. Дома, построенные на окраине, не отличались каким-то особенным внешним видом. Чем ближе мы подъезжали к центру, тем сильнее менялась архитектура. Масштабы современных построек впечатляли, но больше меня поразило то, с какой ловкостью они вписывались в ряды величественных старинных зданий. Была ночь, но машины и смертные мелькали повсюду. С улиц доносилась целая симфония разнородных звуков. Как же всё изменилось…
Резиденция, в которой советники осуществляли свою деятельность, практически не выделялась из общей массы. Парковка располагалась под землёй – такое решение показалось мне интересным. Очередной бессмертный, представившийся Джоном, провёл нас через лабиринт коридоров к залу заседаний. Он скрылся за двухстворчатой дверью, украшенной вензелями, попросив ожидать приглашения. Алек был одет в белоснежную сорочку, синий клетчатый костюм и галстук в тон ему. Светлые волосы он аккуратно зачесал назад, что придавало его виду некой деловитости. Начищенные ботинки из коричневой кожи блестели под светом хрустальных люстр. Мой спутник выглядел собранным и уверенным, будто посещал подобные заседания каждый день, чего нельзя сказать обо мне. Я напряжённо застыла, словно каменная статуя. Казалось, что заставить меня пошевелиться способно только одно: дозволение сбежать подальше от этого места, пропитанного церемонностью. Понимая моё взволнованное состояние, Алек попытался снизить напряжение.
– Сейчас старейшина представит нас перед советом. Согласно правилам этикета говорить будет только он. От нас лишь потребуется выразить ответное почтение. Кивка головой будет вполне достаточно. Избежать формальностей не получится, прости.
Едва он договорил, массивные двери с грохотом распахнулись, приглашая войти. Джон провёл нас в центр круглого зала, обозначив места, где надлежит стоять, после чего поспешил удалиться. За длинным столом восседало около пятнадцати бессмертных, облачённых в строгие костюмы. Их надменные лица не пытались скрывать откровенное презрение. Я смотрела сквозь них, в пустоту, представляя, что мы с Алеком совершенно одни. Получалось не очень успешно, но я дала себе твёрдое обещание, что не подведу его ожиданий. Придётся набраться терпения. Звук размеренных шагов, раздавшийся за спиной, свидетельствовал о прибытии самой значимой фигуры всея Рольштада. Двери захлопнулись. Все присутствующие синхронно встали, выпрямив спины и почтенно склонили головы перед своим правителем. Последовав их примеру, я уставилась в пол, боясь пошевелиться и сделать что-нибудь неправильно. Низкий властный голос поприветствовал собравшихся, после чего советники вновь опустились на места. Несмело подняв голову, я наконец узрела обладателя притягательного голоса. Правитель стоял справа, всего в нескольких метрах от нас с Алеком, а позади него я увидела Джона. Вероятно, он занимает далеко не последнее место в совете, если стоит подле старейшины. Высокого, статного мужчины… Вьющиеся тёмные волосы ниспадали по широким плечам. Осознав, что мой взгляд блуждает по главе клана дольше и чаще, чем следовало бы, я сосредоточила внимание на стене. Речь была сдержанной и лаконичной. Алека представили как ценного специалиста, прибывшего для восполнения пробелов в истории клана и перевода древних текстов, а меня – его ассистенткой и почётной гостьей.
Покинув зал, Алек вместе с Джоном направились прямиком в архив, а меня разместили в маленьком кабинете, дожидаться их возвращения. Здесь не было ничего, за исключением пары мягких кресел, стоящих друг напротив друга и небольшого круглого столика. Это давало возможность сконцентрироваться на мыслях, не отвлекаясь на лишние детали. Снова и снова я прокручивала в голове последние события. Всё прошло быстро, как и обещал Алек, без каких-либо проблем. Но перспектива работы с чопорными советниками не прельщала. Видеть их чаще одного раза в вечность – то ещё испытание. Куда большее впечатление на меня произвело появление старейшины. До последнего момента не было уверенности, что он собственной персоной предстанет перед нами, ведь всем известно о его принципах ведения политики и скрытном образе существования. Неужели мы с Алеком действительно настолько важные гости? Подробной информацией о нём я не обладала, и возникло настойчивое желание восполнить сей досадный пробел.
Тихий, но уверенный стук в дверь прервал размышления. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошёл тот, кого ожидала увидеть меньше всего. Мысленно выругавшись, я вскочила на ноги и опустила голову, согнувшись в небольшом поклоне. Уже знакомый низкий голос вежливо произнёс:
– Присаживайтесь.
Я подчинилась и наконец смогла рассмотреть черты лица говорившего. Мой неприкрытый интерес вряд ли остался незамеченным. Старейшина давал возможность изучить себя, нарочно выжидая паузу. Наверняка повышенное внимание к своей персоне давно стало для него привычным. На вид мужчине было немногим больше сорока лет, но это обстоятельство меня ничуть смущало. Какое значение имеют прожитые человеческие годы, которые остались за спиной у вечности? Волевой подбородок, широкие скулы, нос с небольшой горбинкой. Несколько морщин выразительными нитями пересекали лоб. Складки между бровями были глубже моих: видимо, при жизни, он тоже имел привычку часто хмуриться и редко улыбаться. Локоны частично падали на глаза, но это не помешало разглядеть одну яркую деталь. Застарелые шрамы вокруг правого глаза, явно приобретённые в прошлой жизни, напоминали сеть, виртуозно сотканную пауком. Эта отличительная черта придавала внешности особую притягательность. Наверное, я так и осталась бы сидеть, нагло пожирая собеседника глазами, но он прервал молчание.
– Прошу простить меня за прямоту, но я солгал. Вы не будете помощницей Алека, – с поразительным спокойствием проговорил он, пристально глядя в глаза.
Началось. Наваждение тотчас рассеялось, не оставив и следа. Каждый мускул моего тела пришёл в напряжение. Я так и знала, что никому нельзя доверять. Нужно срочно что-то предпринять. Любой ценой я должна найти способ выбраться отсюда, разыскать Алека и спешить к Дане, если ещё не поздно. Передо мной сидит бессмертный, чья сила многократно превосходит мои возможности. Одолеть его физически – идея заведомо провальная, но можно попытаться использовать внушение. Прежде мне не доводилось практиковаться на столь сильном сопернике, но другого выхода нет. Иногда нужно быть брошенным в самый центр глубокой реки, чтобы научиться плавать. Придётся рисковать. Зрачки сузились. Собрав всю свою волю, я вперилась взглядом в старейшину, но ничего не успела сказать. Мужчина с ловкостью опередил меня.
– Ничего не получится. Мой дар не уступает Вашему, – его зрачки уменьшились, подтверждая правдивость слов.
Голову затуманило постороннее присутствие. Он почти осязаемо был здесь, в моём сознании, и будто сам стал моими мыслями. Несмотря на всё негодование, момент показался интимным, за исключением болезненных разрядов, пульсирующих в висках. Связь оборвалась так же внезапно, как и возникла, оставив после себя сквозящую пустоту. Я пошатнулась, но на ногах устояла. Окончательно очнувшись, я не имела ни малейшего понятия, как вести себя дальше. Шанс узнать главу клана поближе представился в неожиданном ключе, и к такому развитию событий я себя не готовила. Впрочем, пора перестать чему-либо удивляться. Рассеяно потирая виски, я рухнула обратно в кресло. Мужчина взял контроль над ситуацией в свои руки.
– Стены надёжно изолируют звук. Всё, сказанное здесь, останется строго между нами. Вы сделали преждевременные выводы, даже не дослушав меня до конца, Илина. Я приношу извинения за доставленный дискомфорт, но впредь постарайтесь оценивать любую ситуацию холодным умом. Мне нет резона использовать Вас, – его благозвучный голос был лишён всякой надменности.