Рина Эйртон
В тени невинности
Запись четырнадцатая. Дом
Мне часто снится лето. Шелест зеленой листвы, свежевыжатый сок и мучительная жара, по которой я скучаю до сих пор. Летом на нашем дворике зацветали гигантские желтые розы, а на деревьях зрела черешня. Тенями скользил по стенам вечерний закат, а я сидел на лавочке у дома и рассматривал свои разбитые коленки. Я постоянно падал с велосипеда.
Что может быть чудесней, чем вновь очутиться в родной деревушке? Я открыл глаза и уставился в серый потолок. Хоть я спал в куртке, легкий холодок всё же осел на моем теле. Быстрее бы наступило лето.
Алекс спал. Он мог отрубиться где угодно, и это каждый раз удивляло меня. Даже если через комнату пройдет шествие зараженных, он не проснется. Чтобы убедиться в правильности своих мыслей, я щелкнул ему по носу и тут же об этом пожалел: возле моей шеи материализовался острый кинжал.
– К-как…
– А, это ты, – Алекс убрал кинжал обратно под подушку и сонно зевнул: – Не делай так больше, – он огляделся. – Уже утро?
– Можешь заметить.
Я поднялся на ноги и подошел к столу. На нем царил беспорядок хуже того, что встретил меня позавчера.
– Тебе никто не ответил вчера?
– Ты слышал? Я думал, ты спишь.
– У меня нет проблем со слухом.
Я не хотел упоминать, что вчера ночью всё же настраивал радиостанцию на необходимую частоту. Без особой надежды, конечно, но отказаться от своего желания целиком и полностью я не мог.
– Надеюсь, ты не обижаешься.
– Нет причин. Это твой выбор.
– Я не поменял решения остаться с тобой. Если так подумать, то… ехать одному в неизвестное направление жуть как страшно. Я бы начал сомневаться и всё испортил, – я покачал головой. – Но мне, правда, важно знать, что больше нет ничего скрытого, что могло поменять мое мнение о тебе в худшую сторону. В который раз.
Алекс потупил взгляд.
– Фир…
– Только не говори, что есть.
– Это так сложно объяснить, – сказал он и, заметив, что я начинаю злиться, добавил: – Но я ведь имею право хранить секреты. Почему ты ненавидишь меня за это?
Я вздохнул. Похоже, мы так ни к чему и не пришли. Кто же знал, что общаться с людьми так сложно.
– Из-за твоих секретиков у нас серьезные проблемы.
– Не только из-за них. Тем более… ах, черт, забей, – он встал с матраса. – Я зараженный.
– Ч-что? – я уставился на слабо улыбающегося Алекса и фыркнул: – Дурак. Ты хоть когда-нибудь можешь быть серьезным? С такими вещами не шутят.
– Знаю, извини. Я просто пытался… разрядить обстановку. В последнее время мы стали слишком серьезными.
– Я не клоун, чтобы быть всегда веселым.
– А я клоун, поэтому не могу вести себя иначе. Но я клянусь, что, когда мы приедем домой, я расскажу тебе всю свою жизнь. Договорились?
– Договорились.
Он растянул губы в радостной улыбке, но я видел в ней растерянность. «По крайней мере, он пытается быть честным, – мелькнуло в моей голове. – Это значит, что я принял верное решение».
– Нам пора возвращаться домой. Не знаю как ты, а я Лейтхиллом пресытился.
– То есть твоя тяга к неприятностям наконец-то прошла?
– Как остроумно, – я еле сдержался, чтобы не показать ему язык. Взрослый парень, называется.
Пока я собирал вещи, Алекс рылся в аптечке. Он сам предложил мне перебинтовать укус, так что грех было бы отказаться. И вот, когда солнце уже взошло над горизонтом, мы были готовы отправляться в путь.
Я не был сосредоточен так, как обычно. Со мной рядом шел Алекс, и это придавало мне уверенности и спокойствия. Поэтому когда мы добрались до пожарной лестницы, по которой я спускался и поднимался всё это время, и увидели толпу зараженных, я не начал паниковать. Путь вниз отрезан, но должны были быть другие дороги.
– Почему именно сюда пришли? Идиоты… – Алекс недовольно прищурился, оглядывая узкий переулок. – Что-то их привлекло.
– К счастью, они не умеют лазить по лестницам.
– Я не был бы так уверен. Однажды ночью целая свора забралась на балкон второго этажа, чтобы полакомиться нами.
– Но мы же на четвертом.
– За личностями вроде нас можно лезть хоть на десятый.
Мы отошли от лестницы, чтобы не привлекать лишнего внимания.
– Когда я пытался зайти сюда через первый этаж, все двери были закрыты. Может быть, нам удастся открыть их изнутри.
– Ну, тратить все болты и патроны на тех, что в переулке, мне неохота, поэтому пойдем в обходную.
Я ни разу не спускался в самый низ здания. Я помнил, как побоялся даже смотреть туда, когда между лестницами мелькнуло какое-то белое пятно. Вряд ли обойдется без проблем, однако выбора у нас не было.
Я шел впереди. Показывать страх Алексу, который шел за мной следом с выражением полнейшего безразличия, было бы как-то позорно, поэтому я старался идти быстро, не оборачиваясь и не вздрагивая от сторонних звуков. Чем ниже мы спускались, тем громче становились эти звуки.
– Погоди, – остановил меня Алекс на втором этаже. – Я пойду вперед.
– Но…
– У меня арбалет, а ты с пистолетом наделаешь много шума. Хватит играть в героя.
Он обогнул меня и шагнул в темноту. Я постарался не отставать, освещая стены светом фонарика. «Даже если зараженный прыгнет на Алекса, он успеет среагировать», – успокаивал себя я.
Алекс толкнул железную дверь ногой – та заскрипела, выпуская тошнотворный смрад из коридора. Я не выдержал и закрыл нос рукавом куртки. Желание поскорее убраться отсюда только усилилось.
– Посвети мне.
Я направил луч света на листок в коричневой рамке, висящий на стене: план эвакуации.
– Через пожарный выход идти бесполезно, – произнес он шепотом. – Выйдем прямо к ним в переулок. Надо открыть главную дверь или найти незапертое окно.
По всему коридору тянулся грязно-черный след, который, будто в насмешку, вел прямо к выходу. Алекс то и дело озирался и принюхивался. Как он может дышать такой вонью, я искренне не понимал.
– Мне кажется, что мы попали в их пристанище.
– Ты о чем?
В унисон с моими словами что-то упало. Я обернулся и наставил фонарик на лестницу, ведь, судя по всему, звук шел из подвала, но ничего разглядеть не сумел.
– Здесь они спят. И обычно спят стадом. Если они проснутся, то нам конец.
– Умеешь же ты обнадежить.
Я нервно сглотнул. Неужели всё это время я ночевал в таком месте?
– Те, которых мы видели на улице, еще не вернулись в пристанище. Поэтому их так много, – продолжил Алекс. – Скорее всего, они выбираются через пожарный выход.
– Когда я пытался попасть в офис, дверь была закрыта.
– Значит должен быть еще ход.
– Я видел открытое окно, ведущее в подвал, но побоялся туда лезть.
Алекс коротко, но довольно грубо ругнулся и пошел вперед по следу. Получается, это старый след крови… Жуть. Они приносят добычу прямо в подвал, где поедают. Теперь понятна природа этой вони.
Добравшись до главного входа, мы наткнулись на подобие баррикад. Дверь была завалена кожаным диваном, целой кучей кресел и двумя шкафами.
– Надо разобрать завал.
– А если они проснутся от шума?
– Я забаррикадирую дверь подвала, – Алекс оглянулся. – Даже если что-то пойдет не так, то это их задержит.
Как только я кивнул, Алекс тут же скрылся в черном коридоре. И как он ориентируется в кромешной темноте? Впрочем, рассуждения сейчас совсем неуместны. Я убрал несколько кресел, вытащил заднюю стенку шкафа, чтобы было легче тащить его, и потянулся к самому шкафу. Одному тяжеловато справиться, но от Алекса вряд ли был бы прок. Мне удалось сдвинуть шкаф на несколько дюймов, а дальше он двигаться отказывался.
– Ну что? – голос за спиной заставил меня поежиться.
– Никакого прогресса. Он не поддается.
Алекс сложил руки на груди и тихо присвистнул. Даже в тусклом свете фонарика я мог заметить, что его губы побледнели, да и сам он выглядел болезненно.
– Нам нельзя здесь задерживаться.
– Ты в порядке?
– Не важно. Помоги мне.
Он скинул рюкзак и надавил на створку шкафа плечом, а я взялся с другой стороны, наклоняя махину на себя. Алекс протиснулся в образовавшуюся щель, оставив меня в смятении. Так… что дальше?
– В отличие от тебя я не такой крошечный, – пробурчал я.
Держать становилось с каждой секундой всё тяжелее. Когда это стало практически невыносимо, послышался голос Алекса:
– Отпускай.
Он на коленках выполз из завала, отряхивая волосы от пыли.
– У меня получилось приоткрыть дверь. Я думаю, мы пролезем. Надо только избавиться от шкафа.
Вообще-то я сильно сомневался, что смогу куда-то пролезть. Ни для кого не секрет, что в отличие от Алекса я питаюсь нормально, и оттого не имею такого аномально худого телосложения. Однако он, судя по всему, об этом задумываться не стал. Пнул со всей силы шкаф – тот наклонился в сторону, а затем с диким грохотом сложился вдвое.
– Т-ты что творишь?
– Не теряю зря времени. Идем, скорее.
Алекс подобрал рюкзак и полез сквозь остатки несчастного шкафа. К моему удивлению, дверь действительно удалось приоткрыть, но не до конца: мешал заваленный мебелью диван.
В унисон с грохотом шкафа в подвале раздался оглушительный вой. Я стоял как вкопанный и не мог даже пошевелиться. Ничего более ужасающего в своей жизни я не слышал.
– Ну же, Фирмино!
Алекс ждал меня, придерживая дверь ногой. Я последний раз взглянул в глаза пугающей темноты и бросился к выходу, спотыкаясь на каждом шагу. Сначала выбросил наружу рюкзак, а затем, втянув живот, попытался протиснуться сам. Произошло то, чего я боялся больше всего: я застрял.
– Ой, да ладно тебе! – выражение лица Алекса в этот момент просто не передать: такую смесь удивления и негодования еще следовало поискать.
– Я не виноват.
Наверное, я смог бы выбраться сам, но Алекс не стал ждать: он буквально выпихнул меня, и я упал на бетонное крыльцо.
– Алекс…
Топот тысячи ног заглушил мое отчаянное сердцебиение. Алекс полез следом за мной, но вдруг из-за двери возникла белая рука и начала отчаянно тянуть его внутрь, держа за рукав куртки. Я выхватил мачете, ударил ровно два раза, и рука зараженного упала на пол. По двери потекла кровь.
Снаружи тоже не было безопасно, поэтому мы не стали задерживаться. Только оказавшись в маленьком дворике, мы смогли перевести дух. Алекс сел на холодный асфальт и зажал рот рукой; казалось, он с трудом сдерживает тошноту.
– До машины рукой подать. Ты как?
– Нормально, – на свежем воздухе ему и вправду стало легче. – Я видел… у подвала…
– Не продолжай. Я понимаю.
– Они тащат туда всё: животных, людей… Жуть. Будто запасаются на зиму. У них какой-то коллективный разум. Если один делает, то и другой повторяет. Они словно чувствуют друг друга… Это сносит мне крышу.
– Сколько их там было? Сотня?
– Больше, скорее всего. Но это маленькое пристанище, так что нам повезло. Думаю, его облюбовали зараженные уже после того, как Освальд погиб. Он бы заметил новых соседей.
– Да уж.
До машины мы добрались без происшествий. Алекс залез на переднее сиденье и терпеливо ждал, пока я заведу двигатель. Когда мы тронулись, он тяжело вздохнул.
– Кажется, та парочка хочет, чтобы мы ее подбросили.
Я посмотрел в зеркало заднего вида: за нами бежали двое зараженных, спотыкаясь на своем пути.
– Отстанут. Им никогда не догнать автомобиль.
– А вдруг лет так через сорок они научатся очень быстро бегать? Только представь, как это странно будет выглядеть, ха-ха.
– Не научатся.
– Ну знаешь, мало ли. Если спустя всего десять лет они сумели адаптироваться к окружающему миру, что мешает им продолжать развиваться? Как тот мужик, который тебя укусил. Я назвал его броненосцем. Он огромный и неповоротливый, однако очень крепкий.
– Мне кажется, у тебя проблемы с названиями.
– Да? – он повернулся ко мне. – Придумай ему более подходящее имя.
– Я не собираюсь заниматься такой ерундой.
– Тогда не делай мне неуместных замечаний.
– Предположим у многих зараженных есть свои уникальные способности… Лесник высматривает свою жертву заранее, а не нападает. Толстяк имеет что-то вроде защитного слоя. А бывают такие зараженные, которые могут разговаривать?
Алекс фыркнул, прикрывая рот ладонью.
– Я с ними не пытался беседовать.
– Ты же понимаешь, о чем я. Умеют ли они издавать звуки, очень похожие на слова?
– У многих обращенных детей есть способность истошно кричать. Я называю это призывным плачем. Они кричат, будто вот-вот зарыдают, чтобы призвать кого-то, кто сможет их защитить. А когда опасности поблизости нет, такие зараженные могут издавать звуки, похожие на слова. Они просят помощи.
– Ясно.
Странно было осознавать, что необразованный Алекс, который с трудом способен написать простейшее предложение без ошибки, так много знает о том, о чем я понятия не имею. А ведь я обязан понимать природу их поведения. Знания об этом может спасти мне жизнь. Следует немедленно наверстать упущенное.
– Я видел такого в офисе. Сначала подумал, что… Впрочем, не важно.
– Говори, раз начал, – он пристально смотрел на меня.
– Подумал, что это ты. Смешно даже как-то.
– Не очень. Я ведь тоже могу обратиться, поэтому тебе стоит следить за мной получше.
– Привязать тебя на короткий поводок?
– А ты любитель извращений? – он улыбнулся. – Ладно, забей. Не знаю, зачем это сказал. Для меня важно лишь то, что происходит сейчас. Хочешь… глянуть, что Ник хранил у себя в бардачке?
Алекс открыл бардачок и достал оттуда желтую зажигалку.
– Я просмотрел всю машину, прежде чем ехать в Лейтхилл. Ты меня не удивишь.
– Ты скучный, – театрально закатил глаза он, вернув зажигалку на место. – Я уверен, что здесь много интересностей.
Алекс вытряхнул содержимое всех открывающихся полочек себе на колени и принялся изучать. Как по мне, сплошной мусор. И это я еще выкинул пачку сигарет и грязный носовой платок. Алекс тоже быстро смекнул, что ничего интересного он не найдет, поэтому вернул всё на место. Однако так просто он не успокоился. Заметив, что между задними сидениями имеется открывающийся подлокотник, мальчик полез через весь салон к новой находке.
– Алекс, – шикнул на него я, но не был удостоен вниманием.
– Тут кое-что есть!
Вернувшись на свое место, Алекс с любопытством развернул смятую салфетку, на которой явно были написаны слова. Однако после прочтения скудного послания его лицо побелело, а губы искривились.
– Что там?
– Грязь.
Он открыл окно и выкинул салфетку на дорогу. Та, подхваченная ветром, мгновенно испарилась из моего поля зрения. Я был в замешательстве.
– Мы ведь договаривались, – серьезно произнес я.
Тени от деревьев, мелькающие на коже, делали его мрачный вид еще мрачнее. Он прикусил губу, смотря на себя в зеркало заднего вида.
– Это послание от Айзека. Когда мы бежали от банды, он оставлял на своем пути записки. Хотел, чтобы Джонсон нашел меня. Ты это знаешь.
– Ужасно, что он так с тобой поступил.
– На самом деле я знал, на что шел. С самого начала… Я ожидал чего-то подобного. Люди просто не могут не предавать друг друга.
Мне хотелось что-то ответить, но я был слишком сосредоточен на дороге. Да и что тут сказать: спорить бесполезно, а найти нужные аргументы слишком сложно.
– Я вижу задумчивость на твоем лице. Не бери всерьез мои слова, а то опять по ночам не будешь спать.
Всю оставшуюся дорогу мы болтали не о чем. Мне нравилось снова слышать голос Алекса. Я будто вернулся в старую сказку. Даже время шло быстрее: по ощущению в Лейтхилл я ехал целую вечность, но назад мы приехали за час. Солнце уже подходило к горизонту, когда мы остановились в гараже какого-то заброшенного дома. Подъехать к своему гаражу я не мог из-за клена, который сам и срубил, а тратить лишнее время на объезд мне не хотелось.
– Я так устал… – сказал Алекс, когда мы переступили порог родного домика.
Алекс скинул с себя куртку и лениво потянулся. Хоть он и пытался скрыть эмоции за усталостью, я видел, что он рад вернуться домой. Очень рад.
– Я подогрею тебе воду.
– Зачем? – на его лице отразилось искреннее непонимание.
– Чтобы помыться. Ты же знаешь правила. Я люблю, когда всё вокруг меня находится в идеальном порядке. А ты за то время, пока пробыл в Лейтхилле, успел в грязи искупаться. Несколько раз.
– Не правда.
– Не спорь.
Я знал, что он не хочет ругаться со мной в первый же час своего пребывания в доме, однако было что-то поистине пугающее для Алекса в глаголе "мыться". Спустя долгие минуты препирательств, мне всё же удалось затолкать парня в таз с горячей водой и выдать ему комплект домашней одежды и полотенце. А я пошел в котельную, чтобы подкинуть дров и поскорее согреться.
Интересно, почему именно дома мы начинаем чувствовать усталость, которая копилась в нас на протяжении всего дня? Будто обрываются веревочки, поднимавшие и опускавшие наши конечности. Придя в гостиную, я стянул с себя штаны и свитер и закутался в одеяло. Даже думать лень, а еще надо приготовить ужин, проведать Элизу и помыться.
Когда я задремал в кресле, убаюканный родной тишиной, вернулся Алекс. Он выглядел, мягко говоря, недовольным. С коротких светлых волос стекала вода, а мокрое полотенце лежало на плечах.
– Спишь?
– Рано спать, я хотел приготовить что-нибудь…
– Да не парься, я сам приготовлю. Ты выглядишь замученным.
– Я не привык спать где-то, кроме своей постели, поэтому обитание в офисе Освальда стало необычным опытом. И очень утомительным.
– Теперь ты понимаешь, каково мне. Хотя бы чуть-чуть.
Понять Алекса очень сложно. Я его простил, и этого мне было достаточно, чтобы продолжить жить под одной крышей. Алексу, наверное, этого было мало. Он думает, что я снова выгоню его?
– Ты мне весь пол водой зальешь. Тебя вытираться не учили? – проворчал я, желая сменить тему.
– Не будь занудой.
– Вытри волосы.
Алекс фыркнул и неохотно начал водить кончиком полотенца по голове.
– Хоть твои ворчания жутко надоедают, – он улыбнулся, – я всё равно скучал по ним.
– Да ну?
– Серьезно.
Он сел на подлокотник, легонько ударил меня кулаком по плечу и произнес:
– Надеюсь, будь у тебя кто-то кроме меня, ты бы всё равно скучал.
– Я мог бы продолжить диалог с Морисом, но не сделал этого. Зря ты думаешь, будто мне хочется променять тебя на первого встречного.
– Но ты же забрал радиостанцию с собой. Тем более сравнивать меня со странным голосом из динамика… Не получается у тебя льстить.
– Я и не собираюсь льстить. Всё равно придется куда-то уехать, пока Джонсон не опомнился, поэтому радиостанция нам еще не раз пригодится.
Алекс нахмурился, стоило мне упомянуть ненавистную фамилию.
– Знаешь… я ведь сбежал в Лейтхилл, чтобы убить Джонсона.
– С ума сошел что ли? Они вооружены, да и даже один на один ты явно проигрываешь Джонсону.
Его плечи затряслись от смеха.
– Мной руководила ненависть. Я безрассуден, правда?
– Ты дурак.
– Ты просто никогда не ненавидел кого-то так сильно, что готов был сам умереть, лишь бы заставить его страдать.
– Но это глупо. Какой смысл в чужих страданиях? Разве они принесут тебе покой?
Алекс приблизился к моему лицу, кривовато улыбнувшись, и заглянул в глаза. От неожиданности у меня даже дыхание перехватило.
– В прошлом я сделал много глупостей. Я сжег заживо человека, потому что он предал меня. Но с Джонсоном иная ситуация. Я имею в некой степени благородные мотивы.
– Какие мотивы ты бы ни преследовал, убийство человека – это не тот поступок, который тебе нужен сейчас.
– Джонсон хочет захватить Новую Британию. Он разрушит всё на своем пути. Представляешь, сколько жертв ему придется принести?
– Не верю, что у какой-то банды хватит сил для захвата огромного поселения с кучей военных.
– У него есть козырь в рукаве.
– Да чем бы он ни располагал, какая разница? Нас это не касается, Алекс. Больше ты с этим не связан. Ты имеешь право на нормальную жизнь. Здесь, со мной.
– А если…
– Нет никаких «если». Есть только ты и я. Твои попытки выпросить прощение за прошлые грехи сделают только хуже.
Алекс обнял меня за шею, утыкаясь носом в обивку кресла. Я слышал, как тяжело он дышит.
– Ты прав, – выдохнул он наконец. – Ты прав, Фир.
Мы сидели так какое-то время, пока окончательно не стемнело. Тогда Алекс поднял голову и спрыгнул на пол.
– Ты мне всё одеяло промочил своими волосами, – проворчал я и ужаснулся. Я действительно веду себя как занудный старик!
Запись пятнадцатая. Гость
«Не бойся, я твой друг», – это были первые слова, которые я услышал от Освальда. Мы прятались в полупустом магазинчике на окраине, дожидаясь помощи.
– Мир точно сошел с ума! – громко возмущался Чак, судорожно сжимая мобильный телефон. – Неужели они не видят, что творится на улице? Почему оставшихся в городе людей не эвакуируют?
– Потому что мы опоздали, – ответила его жена.
Семья Чака была теми людьми, которые спасли меня и отвезли в Виллсайл. Вот так я с ними и познакомился.
– Папа… Нас уже не спасут, верно? – спросил Дерек.
– Папа, – повторил я за ним как попугайчик.
– Что случилось с твоими родителями? – Освальд сел рядом со мной на прилавок и аккуратно дотронулся до плеча.
Я отодвинулся от него, подавляя порыв заплакать. Весь мир казался мне слишком большим и жестоким.
– Даже если помощь не придет, то я тебя не оставлю. Со мной ты в безопасности. Хочешь, принесу тебе газировку? Здесь автомат неподалеку.
Закутавшись в холодную кофту, я посмотрел на ругающегося со своей женой Чака.
– Какая тебе больше всего нравится?
Я покачал головой – с губ Освальда сорвался тяжелый вздох.
– Ты такой разговорчивый, мой друг, – усмехнулся он, заведя руки за голову. – Как тебя зовут? Чак говорил, но я не запомнил. Ты ведь испанец, я прав?
Спокойствие, с которым он говорил, делало меня капельку храбрее. Мне уже не хотелось расплакаться, как прежде.
– Если тебе страшно, то ты можешь взять меня за руку. Я не против.
– Я… Фирмино.
– Очень интересное имя. И вправду испанец.
– Итальянец.
– Да? Извини, – он улыбнулся. – Можешь звать меня просто Освальд.
Почему я пишу об этом? Во мне часто просыпается чувство ностальгии. Мне нравится думать о тех временах, когда я был ребенком. Порой, встав на рассвете, хочется вновь проникнуться атмосферой тех лет. Алекс говорит, что я не умею отпускать прошлое, но я с ним не согласен. Мне нравится погружаться в себя, вот и всё.
Кстати об Алексе. Он всегда спал довольно долго, поэтому на утро я выделил час для себя самого. Для рассуждений или простого человеческого наслаждения тишиной. Конечно, мне понадобилось какое-то время после его возвращения, чтобы вновь привыкнуть к «новому-старому» распорядку дня. Этот распорядок мне очень нравился, пусть я не любил менять многолетние привычки.
Но сегодня, часов так в восемь утра, пока я по обыкновению делал пометки на листочках, чтобы позже оформить их полноценными записями в дневник, раздался приглушенный стук дерева о пол, нехарактерный для обыкновенной утренней тишины.
«Неужели проснулся?».
Я спустился в гостиную и увидел Алекса сидящим на полу и держащим в руках створку шкафа. Спустя несколько неловких взглядов я всё же решился поинтересоваться:
– Ты что делаешь?
– Мышь ловлю.
– Единственная мышь в этом доме – это ты.
Алекс оскорбленно опустил голову.
– Вот тебе и «доброе утро».
– Ты зачем мне шкаф ломаешь? Он старше, чем ты.
– Она сама отвалилась. А тот факт, что шкаф старше меня, подтверждает мои слова. Видишь?
Алекс положил створку рядом с собой на пол и невинно улыбнулся.
– Вставай с пола, а то замерзнешь. Зима на улице. А если ты хотел полазить по шкафам, то мог бы просто попросить у меня.
– Ничего я не хотел, – буркнул он. – Просто у тебя тут журналы какие-то лежали, и я подумал…
Покачав головой, я достал из шкафа стопку старых журналов и кинул их на столик возле дивана. Здесь был целый клад для ценителей первых сплетен и сомнительных рецептов. Встречались, правда, и неплохие экземпляры вроде журнала про автомобили и научные энциклопедии.
– Можно? – Алекс с любопытством осмотрел мое имущество.
– Бери.
– Спасибо! А вот про мышь зря ты мне не поверил, я ее действительно видел.
Я вздохнул и пошел в мастерскую за инструментами, чтобы починить створку шкафа. Когда я вернулся, Алекс лежал на диване, рассматривая картинки в журнале.
– Что такое панацея? – спросил он у меня, пока я возвращал створку на свое законное место.
– Лекарство от всех болезней.
– Её не существует?
– Нет, это миф.
Нахмурившись, Алекс вернулся к изучению журнала. Вдруг он вскрикнул от радости и подбежал ко мне, чтобы показать разворот с играми.
– Смотри, это судоку! Дейн обожал её разгадывать! Я тоже хочу сыграть!
Сколько радости от обычного квадратика девять на девять… Его восторженное лицо заставило меня улыбнуться. Я махнул рукой в сторону подставки для карандашей, которая с приходом Алекса стала располагаться на журнальном столике.
– Не забывай, что стирка сегодня на тебе.
– Да, я помню. Займусь после завтрака.
Миссия по возвращению шкафа в порядок прошла успешно. Я вытер руки о платок и подошел к Алексу, заглядывая в журнал, где кривоватыми рядами были нарисованы цифры. Три двойки подряд? Судоку ведь не так разгадывают!
– Ты неправильно пишешь. Цифры не могут повторяться.
– Ну и что? Мне нравится.
– Ты делаешь неправильно!
– Ну и что? – возмущенно повторил он. – Я не знаю правил, но мне нравится вписывать цифры в клетки! Почему я должен что-то менять, если мне и так нравится?
– Потому что тебе быстро надоест.
– Не надоест.
– Ладно, – закатив глаза, сказал я. – Делай, как хочешь. Но если всё-таки образумишься, то на предыдущей странице есть правила.
Через какое-то время Алекс действительно полез на другую страничку, чтобы прочитать правила. Обычно в таких ситуациях я чувствовал себя победителем, но сегодня что-то заставило меня задуматься. «Если мне нравится, то почему я должен ограничивать себя правилами?» Не самый логичный вопрос в условиях нашей жизни, но… И вправду, почему?
– Три и четыре! Да я просто гений!
– Не кричи, Ал. Ты заглушаешь мои мысли.
– Извини.
– Каша почти сварилась, – строго взглянул на него я. – Иди к столу.
Иногда своим родительским поведением я пугал самого себя. Однако в этом была вина и Алекса: нечего вести себя как ребенок. По сути, он, конечно, и есть ребенок, но всё-таки.
Мне просто очень неловко себе в этом признаваться.
– Ты это слышал?
Я не сразу понял, о чем говорит Алекс. Он вскочил с дивана и подбежал к окну, вглядываясь в щель между досками.
– О чем ты?
– Мне показалось, будто калитка скрипнула.
– Быть не может.
– Я проверю.
– Подожди…
Он выбежал на улицу в одной толстовке, а я неохотно поплелся надевать куртку. Сердце стучало часто, не давая сделать глубокий вдох. Нет, это не могли быть бандиты. Они ни за что на свете не нашли бы нас…
Я обомлел, когда вышел на улицу: в моем дворе и вправду стоял человек. Он был среднего роста и очень пухлой комплекции. Напротив него стоял Алекс и размахивал кинжалом. Их разделяли четыре шага и направленный на Алекса пистолет.
Мужчина был напуган. Он перевел взгляд на меня, и Алекс, не теряя ни секунды, выбил пистолет из руки мужчины и ударил его в пах. Мужчина упал на колени, заскулив от боли, а Алекс схватил его спутавшиеся черные волосы, приставил к горлу кинжал и леденящим душу голосом прошептал:
– Десять секунд, чтобы сказать, кто ты такой и зачем пришел. А потом я перережу тебе глотку.
И тут в моей голове всплыли былые образы. Я не поверил себе поначалу, но вглядевшись в лицо мужчины, понял: это и вправду он.
– Алекс, стой. Я знаю этого человека.
Но парня было не так просто остановить. Не побоявшись, что могу случайно попасть под раздачу, я подбежал к Алексу со спины и схватил его за запястье. Он начал брыкаться, потому я завел его руки за спину и хорошенько тряхнул.
– Хватит! Ты меня вообще слышишь?
Он с недоверием посмотрел на меня через плечо, будто загнанный в клетку зверь.
– А если он опасен?
– Да он боится тебя больше, чем ты его!
– Плевать я хотел!
– Алекс, этот человек жил с нами. Когда Освальд был… еще жив.
Мальчик перевел взгляд на незнакомца, от страха сжавшегося у забора.
– Ф-Фирмино?
Я не ошибся. Этого человека звали Роберт, он работал в церкви Виллсайла, когда началась эпидемия. Освальд всегда считал Роберта своим хорошим другом.
– Это Роберт? – усмехнулся Алекс, когда я отпустил его руки.
– Ал, иди в дом.
– Но…
– Иди, я сам разберусь.
Получив в ответ бесстрастный взгляд из-под короткой челки, я повернулся к Роберту. Он выглядел потерянным.
– Мы все были уверены, что ты умер. Как?
Роберт пожал плечами.
– Прости, я… просто немного удивлен.
На самом деле я был в шоке. Помог ему подняться с земли и еще раз оглядел с ног до головы. Это был тот самый Роберт, с которым мы ходили за грибами по осени и играли в монополию, только седина в волосах намекала на прошедшие мимо нас годы.
– Фирмино… Как же ты вырос, – он положил руку на мое плечо и с печалью взглянул мне в глаза. – Я не думал, что встречу тебя здесь. Я был уверен, что никого не осталось в живых из… наших.
– Только я остался. Впрочем, это уже неважно. Где ты был всё это время?
– Долго говорить.
– Ах, да. Проходи, – я указал на входную дверь, с порога которой за нами наблюдал Алекс. – Здесь ты в безопасности.
– А как же этот м-мальчик?
Я видел, что Алекс не на шутку напугал Роберта. Даже сейчас он продолжал сверлить мужчину взглядом, готовый в любой момент вновь напасть с кинжалом.
– Алекс тебе не причинит вреда, – нарочито громко и строго сказал я, подходя к крыльцу.
– Ты пустишь его в дом? – переспросил Алекс, стоило нам поравняться.
– Он друг Освальда. Конечно, я пущу его.
– Сколько лет прошло с тех пор? Он появился из неоткуда!
– Идем, Роберт.
Мы расположились на кухне. Мои руки дрожали от волнения, пока я раскладывал кашу по тарелкам. Тот ураган эмоций, который бушевал во мне… Я не смогу передать его словами. Мне не верилось, что всё это взаправду.
– Я так рад, что ты жив, – произнес я в попытке развеять напряжение, царящее за столом. – То есть… Меня переполняют эмоции на самом деле. Я и предположить не смел, что ты выбрался из Лейтхилла в тот ужасный день.
– Самому не верится, – тихо ответил Роберт.
– Как ты выживал после того?
– Меня нашла девушка. Она, – мужчина запнулся, – будто ангел. Спасла меня.
Роберт был перепуган. Не нужно быть внимательным человеком, чтобы заметить его бегающий взгляд и трясущиеся на столе ладони. Скорее всего, это вина Алекса.
– Ох, точно. Я такой дурак, – нервно засмеялся я. – Роберт, познакомься с моим новым другом. Его зовут Алекс. Так получилось, что… его отец умер, и теперь я забочусь о нем.
– Приятно познакомиться.
– Мне тоже, – холодно сказал Алекс. – Фирмино много о Вас не рассказывал, поэтому неудивительно, что я не сразу понял, кто Вы такой.
– Это ничего…
Я опустился на стул и без аппетита проглотил ложку каши. Мне хотелось пнуть Алекса, чтобы тот прекратил пялиться на Роберта, но это было бы слишком заметно. Поэтому мне пришлось продолжить попытку разговорить старого друга:
– Боб… Могу ли я тебя так называть? – получив короткий кивок в ответ, я продолжил. – Так, что же было после того, как эта девушка нашла тебя?
