Рина Ских
Покажи мне звезды
Глава 3
Интересно, кто мне подарил вон ту фигурку странной розовой собаки с пестрым шарфом на шее? Или это тюлень? Больше всего похоже на крокозябру, неизвестную науке. Сама я этот кошмар точно купить не могла. Или оно стоит тут еще от прошлого владельца этого кабинета, как и тот унылый засыхающий фикус в углу? И ведь выживает уже как-то третий год тут. Надо бы его полить, пожалуй. А еще неплохо бы починить дверцу верхнего шкафчика. Даже не замечала раньше, что она провисает…
– Вы меня слушаете вообще?! – тонкий визгливый голос отвлек от размышлений.
– Разумеется. Рассказывайте дальше, – исключительно вежливым тоном, с легкой понимающей улыбкой, практически приклеившейся к губам.
Удивительной красоты девушка, сидевшая напротив в кресле для посетителей, закинула ногу на ногу и с подозрением посмотрела на меня, нахмурив идеальный лобик. Я продолжала спокойно сидеть, источая уверенность и доброжелательность.
– А почему тогда не записываете? Где ваш блокнот? – высказала она новую претензию, недоверчиво сощурившись.
– Я – менталист, это часть моего дара. При помощи него вся информация, прозвучавшая в этом кабинете, автоматически считывается на инфокристалл и затем прикрепляется к делу. Записываются не только слова, но и эмоции, отпечаток ауры и магические эманации, если они присутствуют, – объяснила я терпеливо, все также источая любезность.
Несколько секунд девушка сидела, переваривая полученную информацию. Я почти видела, как в ее глазах отражается весь этот трудоемкий мыслительный процесс.
– Я не поняла, – в итоге выдала она обвиняющим тоном.
Я снова улыбнулась, мысленно посчитав до десяти, только после этого продолжила говорить:
– Работа менталиста также связана со считыванием ярких поверхностных образов, появляющихся у вас в голове во время рассказа, именно они и являются самым важным доказательством совершенного преступления, несут ментальный отпечаток ваших воспоминаний…
– Вы что, мысли мои читаете?! – вскинулась она возмущенно, в ее голосе снова прозвучали визгливые нотки, заставившие меня поморщиться, словно от зубной боли.
И перед кем я тут распинаюсь? Все равно же не поймет ни слова, если начну рассказывать о специфике своей работы.
– Разумеется, нет. Видите вот этот артефакт? – я указала на безобразную фигурку то ли собаки, то ли тюленя, порадовавшись, что все же не выбросила этот кошмар. – Именно он записывает все происходящее в кабинете. Я лишь подпитываю его силой. Это простая формальность. Безусловно, я запоминаю каждое слово, сказанное вами. Прошу вас, продолжайте.
Девушка немного посверлила меня пристальным взглядом, полным подозрения, но все же не нашла к чему придраться. Откинув за спину блестящую гриву роскошных иссиня-черных длинных волос, посетительница устроилась поудобнее.
– Ну ладно. Вообще я это все знаю, просто проверяла, насколько ответственно вы подходите к своей работе, – проворчала она. – Так вот. Мой второй хозяин любил меня связывать…
– Он причинил вам вред? Нарушил закон или подошел близко к этой грани? – я тут же встрепенулась, вычленив из рассказа главное.
До этого мне в основном рассказывали, что ей покупал первый хозяин до того, как освободил. Но молодая красавица, привыкшая к беззаботной жизни, снова нашла, кому продать свою свободу. Более того, в Центр Защиты Прав и Здоровья Рабов обращается не в первый раз, хотя эти ее визиты больше напоминают походы к подружке с целью похвастаться. В любом случае мы обязаны выслушать каждого. Да и никогда не знаешь, где за деланной беззаботностью на самом деле скрывается потребность в защите.
– Нет, – меня одарили презрительным взглядом, – просто он любил, когда я…
И мне вновь принялись описывать мельчайшие подробности интимной жизни. Я едва слышно вздохнула и поправила воротник блузки, борясь с искушением расстегнуть парочку верхних пуговиц.
В этом году летний зной опустился на столицу крайне рано. Еще даже последний месяц весны не завершился, а уже стояла невыносимая жара. Казалось, в такой духотище само время застывает, превращая рабочий день в каторгу. Еще и, как назло, артефакт, обеспечивающий прохладу, позавчера сломался, а мастера так и не прислали. Да и что-то сомневаюсь, что он сумеет что-то сделать. Вечно барахливший постреливавший искрами прибор, подозреваю, застал еще войны демонов и ангелов и последние годы работал, скорее, из принципа, словно издеваясь, периодически устраивая у нас тут едва ли не заморозки.
Но я бы сейчас предпочла сидеть, зябко кутаясь в шерстяной платок, шмыгая сопливым носом и отбивая дробь зубами, чем мечтать о том, как после ухода посетительницы пойду в уборную, где просто окуну голову в раковину с холодной водой.
Тут же представила, как после этого еще долго с волос будут стекать прохладные капельки, пропитывая ткань блузки, даруя заветную свежесть разгоряченному телу… Ммм… Кайф! Конечно же, я так не сделаю, но помечтать-то можно.
С тоской покосилась на окно, отмечая безмятежное синее небо и ни намека на облачко. Я уже даже не прошу дождя – хоть бы легкий ветерок! Хорошо стихийникам-воздушникам: легкое заклинание – и никаких проблем с духотой. А я со своим даром только и могу, что использовать допотопные артефакты, списанных в серьезных госучреждениях и выданные нам под видом помощи центру. И по тем скучаю, когда ломаются…
Поморщившись, повела плечами, чувствуя, как к телу неприятно липнет влажная блузка. Со вздохом заправила за ухо мешавшую прядь волос, мимоходом стерев стекавшую по виску капельку пота, и вновь перевела взгляд на посетительницу, делая заинтересованный вид. Впрочем, ей было все равно, слушают ее или нет. Девушке, обладавшей артефактом свежести, поблескивавшим хрустальной капелькой на тонкой цепочке на запястье, явно было комфортно у меня в кабинете.
– …и тоже освободил меня спустя год. Я не хотела подписывать договор об освобождении, но он обманул меня!
Я снова выцепила главную фразу.
– Расскажите, пожалуйста, каким образом произошел обман?
– Он сказал, что, если подпишу договор об освобождении, он на мне женится! – воскликнула она, пылая праведным негодованием.
– Так понимаю, свое обещание не выполнил? – я даже покивала с сочувственным видом.
– Нет! Вы представляете?!
Я представляла, и еще как. На месте хозяина этой девушки тоже сделала бы все возможное, лишь бы избавиться от нее поскорее законным способом. А ведь она не так уж и глупа – у второго хозяина, которому она продала себя подороже, за время рабства вытянула все, что только можно в плане дорогих эксклюзивных нарядов и драгоценностей. И второй раз с нее пылинки сдували, пока она пребывала в рабском статусе. Так что возникал вопрос: кто на кого надел ошейник?
– В жизни всякое случается. Но у нас организация, обеспечивающая ЗАЩИТУ прав и здоровья граждан, находящихся в рабском статусе. Чем конкретно мы можем вам помочь? – вот мы и подошли к самому главному вопросу.
В прошлые ее визиты с ней беседовали Ванесса и Лайза, как и со всеми, кто на первый взгляд не производил впечатления жертвы. Потом уже, если закрадывались подозрения, что дела обстоят серьезнее, или возникала какая-нибудь непредвиденная проблема, посетителя направляли ко мне. В случае с этой девушкой все казалось вполне очевидным.
Прошлые ее заявки в основном касались отказа хозяина покупать ей какую-нибудь безумно дорогую ерунду. И каждый раз искренне возмущалась, что на почве этого нельзя привлечь мужчину к ответственности. В последний свой визит она требовала, чтобы мы заставили ее бывшего хозяина если не жениться на ней, то хотя бы снова взять ее себе в рабыни.
Я лично при той встрече не присутствовала, но Лайза и Ванесса наперебой рассказали все в лицах. И мы все трое были уверены, что больше она к нам не придет. По крайней мере, денег, полученных от двух бывших хозяев, должно было хватить ей на долгую безбедную свободную жизнь. Но мы ее явно недооценили.
– Найдите мне хозяина, – потребовала она непреклонным тоном.
– Простите, я, верно, не расслышала. Что сделать? – от неожиданности я даже закашлялась.
– Я хочу снова продать кому-то свою свободу. Подберите мне кого-то состоятельного, доброго, без особых извращений в постели, желательно помоложе и без родственников. И только человека, другие расы не подходят, – перечислила она спокойно, словно рассказывала, где купила свои босоножки на умопомрачительной шпильке.
– Любезная… – я запнулась, лихорадочно пытаясь вспомнить ее имя, от неожиданности вылетевшее из головы.
– Крисси.
– Любезная Крисси, я сожалею, но вы перепутали наш центр с заведением иной направленности.
– Не найдете?
– Не найдем.
– Но почему?! Это же ваша обязанность! – возмутилась она искренне.
– Вас ввели в заблуждение. Мы предоставляем защиту гражданам, находящимся в рабском статусе… – начала я, но меня бесцеремонно перебили.
– Вот! Организуйте мне этот рабский статус – и защищайте! Не то я на вас нажалуюсь вашему начальству! – она победно улыбнулась.
– А знаете, что? Жалуйтесь! Тем более что вы сейчас полноценный свободный член общества. Адрес подсказать? – предложила я участливо.
В ответ на меня вылился поток отменной брани с красочными пожеланиями, как мне следует разнообразить свою интимную жизнь. Заодно досталось почему-то и Ванессе, которой здесь сейчас не было. А после и Нейтану много чего пожелали, как моему непосредственному начальнику…
– Так ему и передать? – уточнила на всякий случай, подумывая, не записать ли особо запоминающиеся идиомы. Повесить потом их где-нибудь – отличный мотиватор получится!
Но Крисси, демонстративно фыркнув, столкнула со стола розового собакотюленя, ехидно ухмыльнувшись, и покинула мой кабинет, на прощание громко хлопнув дверью. Правда, за последнее я ей была даже благодарна – хоть на несколько секунд создала небольшой сквозняк, немного развеявший эту духотищу.
Интересно, она в самом деле побежит к Нейтану или все же не рискнет, предпочтя самостоятельно заняться поисками очередного хозяина, а уже через пару месяцев вновь придет к нам с очередной жалобой? Что-то мне подсказывало, что так и будет…
Глава 4
Спустя пару минут после того, как в приемной стихли крики этой Крисси, в мою дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в нее вошла Ванесса.
– Как тебе наша практически постоянная посетительница? – подмигнула она, многозначительно ухмыльнувшись.
– Иди ты, – фыркнула я, передернувшись.
– Вот-вот! А мы с Лайзой каждый раз вот так вот сидим рядом с ней, слушаем все, еще и сочувствовать должны. Теперь понимаешь, каково нам? После общения с такими личностями невольно задумываешься, а может, не такие уж они и идиоты, что продают свою свободу? – От неожиданности я закашлялась, выпучив глаза, но Ванесса тут же замахала руками. – Не, ну сама подумай. Видела, какая она ухоженная, как держит себя, а шмотки какие? Словно только сошла с обложки журнала. И ведь палец о палец никогда не ударила. Ей только и нужно, что быть ласковой кошечкой – и все, мужик поплыл.
Я окинула Ванессу скептическим взглядом. Честно попыталась представить свою помощницу орчанку в роли покорной рабыни, но даже в фантазиях девушка представлялась со сковородой наперевес в могучих руках, которой она безжалостно лупила своего «хозяина» за неосторожно сказанное слово или пренебрежительный взгляд. А уж что с ним будет, если Ванесса обнаружит грязные носки в неположенном месте…
– Это ты, что ли, согласна быть ласковой кошечкой? – фыркнула я, не сдержавшись.
– Не веришь, что ли? Я, может, в душе трепетная лань… А, ну тебя. Расскажи лучше, чего она от тебя хотела? Тоже хозяина просила подыскать?
Ванесса подняла с пола ту несчастную розовую фигурку, повертела в руках и водрузила этот ужас обратно на стол, любовно погладив его по спине. Я с подозрением проследила за этим жестом. Сдается мне, найден тот, кто подарил данное произведение искусства.
– Угу. Ты мне лучше скажи, почему вы направили ее ко мне? Она не выглядит пострадавшей, – посерьезнела я.
– Да никто ее не направлял. Ну, честно, задолбала просто. Пришла и давай рассказывать, в каких позах ее там имели, тошно слушать! – фыркнула Ванесса, присаживаясь на край моего стола, отчего он опасно накренился, едва не завалившись вместе с орчанкой. Ту, правда, это совсем не смутило, и она, лишь ругнувшись, передумала садиться и прошла к шкафу, где у нас хранилась нехитрая посуда.
– И?
– Не, сначала еще ничего так, ну хочется девке поболтать – пусть. Лайзе вон даже понравилось. Но тут эта коза стала требовать, чтобы ей предоставили третьего хозяина… Ты же будешь чай, пока никого нет? Лайза чайник уже поставила, – прервалась девушка, доставая третью чашку и невозмутимо проверяя содержимое сахарницы.
– Буду. Дальше?
– А что дальше? Сидит такая, вся из себя, нос свой кривит, глядя на нас… Обязаны мы ей, видите ли… – проворчала Ванесса, рассыпая по чашкам заварку.
Дверь открылась, впуская улыбчивую Лайзу с горячим чайником в руках. Я ей приветливо подмигнула и снова все свое внимание переключила на сердито сопящую Ванессу.
– Так ты мне скажешь, что там произошло, или нет? – орчанке удалось не на шутку меня заинтриговать.
– А ты вот у нее спроси, – фыркнула она беззлобно, указав подбородком на тут же смутившуюся Лайзу, разливавшую кипяток по чашкам.
К счастью, хоть та не стала отпираться и сразу вывалила все, как на духу.
– Я ничего такого не имела в виду. Просто предположила, что она перепутала заведение. Бордель на соседней улице, даже указала ей часы работы, – нимфа невинно похлопала глазками, светло улыбнувшись. Так что я даже не решилась уточнить, откуда она знает, в какое время открывается публичный дом.
– А она? – вздохнула я, уже понимая, что к чему.
– Оскорбилась, сказала, что не шлюха. Я и поддержала ее. Напомнила, что шлюхи получают плату сразу же, по факту выполненных работ, а не ожидают год, пока их клиент вытолкает обратно на свободу. Она и потребовала пообщаться с кем-то более высокопоставленным. Вот и дождалась тебя, – пожала плечами орчанка, ставя передо мной чашку.
– Ванесса, мы им не судьи, не забывай. Наша задача – защитить тех, кто попал в беду, а не осуждать и объяснять всем и каждому, насколько они не правы, добровольно отказываясь от свободы, – отчеканила я строгим голосом, хотя в чем-то и понимала орчанку.
– Ник, я понимаю, серьезно. И обычно спокойно к этому отношусь, но сегодня просто… Бесит, знаешь? Тут крутишься, вертишься, изо всех сил цепляешься за собственную самостоятельность, отстаивая собственное «я», а такие, как она, не добившиеся ничего в жизни и даже не попытавшиеся, смотрят на тебя, как на мусор. Она ведь искренне считает, что лучше меня, Лайзы, тебя… Да даже не в этом дело. Демон с ней, всего лишь еще одна пустоголовая красотка. Но за последние пару лет уже столько раз поднималась тема жестокого обращения с рабами, приводились конкретные примеры, когда нарушался закон, находились какие-то лазейки, из-за которых калечились жизни молодых парней и девушек, а они все прут и прут. Даже не понимают, насколько печально это может закончиться, – Ванесса скривилась, все же присев на стул.
– Не для всех же, – тихо отметила Лайза, помешивая чай, неприятно позвякивая ложечкой.
– Солнышко, ты не видела того, что видела я и Никки. И они не видели. Только от этого те ужасы никуда не делись. И продолжаются в других местах, просто скрываются намного лучше, – вздохнула орчанка.
И тут я уже не нашлась, что ответить. Во все те притоны, подпольные рабские школы, бордели для отпетых извращенцев и просто в дома богатых садистов приходилось идти именно мне, получив соответствующий ордер.
Конечно, вместе со стражниками, но как представитель центра я в любом случае обязана была там присутствовать. Нейтан, где мог, меня заменял, но ведь и у него была своя работа и конкретный участок города, за который отвечало его отделение стражи.
Ванесса же, являясь официально боевым магом на службе нашего центра, обязана была посещать все эти места вместе со мной. Соответственно, насмотрелась всякого тоже немало и точно знала, о чем говорила.
– Наверное, вы правы. Ладно, я пошла в приемную, вдруг кто-то придет, а на месте никого, – Лайза вежливо улыбнулась и, цапнув свою чашку, направилась к выходу, едва заметно покачивая бедрами.
Нимфа в свое время тоже добровольно пошла в рабство, правда, чуть больше, чем через год хозяин ее освободил. На что ей нужны были деньги – не распространялась, как и о том, как ей жилось в рабстве. Но, получив свободу, продавать ее больше не пожелала, стараясь добиваться дальше всего самостоятельно. Ходили слухи, что она и вовсе принадлежала Нейтану, но лично я в это не верила. К тому же в ее деле последним хозяином все равно значился не он. А Лайза лишь загадочно улыбалась, когда Ванесса приставала с расспросами, не давая однозначного ответа.
Она была незаменимым сотрудником: всегда милая, улыбчивая, ей охотнее рассказывали о своих бедах, которым девушка вполне искренне сочувствовала, даже если они и яйца выеденного не стоили. Подбирала нужные слова, если нужно было кого-то успокоить. И никогда не говорила о своем прошлом. Впрочем, у каждого из нас было то, о чем не хотелось лишний раз вспоминать.
– Лайза, бутерброд будешь к чаю? – предложила ей вслед.
– Неа, блюду фигуру, – фыркнула та, подмигнув мне, и покинула кабинет.
– А я буду, доставай. У меня печенюхи были. Погодь, сейчас принесу, – Ванесса потерла руки, довольно ухмыльнувшись, и поспешила за сладостями.
Вернувшись, с довольным видом водрузила на стол целый пакет вкусно пахнущей выпечки. Правда, зная способности орчанки к кулинарии, я пока тянуться к печенью не торопилась, молча пододвинув к ней один из бутербродов.
– Кто бы мог подумать еще даже год назад, что у нас будет время прямо посреди рабочего дня просто попить чай, – задумчиво протянула Ванесса с набитым ртом.
– Кто бы мог подумать, что мы перестанем наконец-то здесь ночевать и, как все нормальные люди… и орки, будем возвращаться после работы домой. А посетители будут просить нас подыскать им хозяина или посоветовать, какие показатели должны быть у доброго и заботливого, – хмыкнула я, делая первый глоток.
– А знаешь, я даже рада, когда приходят такие, как Крисси. Это означает, что тех, кто на самом деле нуждается в помощи, почти не осталось. Следовательно, мы здесь сидим не зря, – Ванесса наставительно подняла вверх надкусанный бутерброд. И тут же, почти без перехода: – Бери печеньку. А то вон какая тощая – мне завидно. Так что жуй давай.
Я с сомнением пододвинула к себе ближайшую печеньку. Пахла, вроде вкусно. И на первый взгляд не было ни подгорелостей, ни торчащей ореховой скорлупы. Но все равно как-то боязно. Под испытывающим взглядом орчанки все же рискнула надкусить.
– Боги, Ванесса! Ты туда камень, что ли, положила вместо начинки? – не сдержалась я, едва не сломав зуб, а на печеньке даже царапины не осталось.
– Что, твердоваты получились? Я еще не пробовала. Наверное, тесто слишком крутое сделала, – пожала плечами она и тоже попробовала одну. Почти без усилия раскрошила ее крепкими зубами. – Да не, нормуль. Это ты просто балованная у нас. Конечно, не каждому дома прислуживает смазливый пацан… Заметь, я даже не спрашиваю, чем вы там с ним занимались, что ты позавтракать не успела… Хотя нет. Я передумала! Спрашиваю и жажду подробностей. – Я лишь тяжело вздохнула в ответ – Ванессу не изменить. И кто говорил, что орки – скрытная замкнутая раса? Большей сплетницы, чем орчанка, я еще не видела. – Не расскажешь? Ну и демон с тобой! Я бы лучше послушала о тебе и нашем начальнике. Вот уж там мужик так мужик, твоему хлюпику нечего и браться до него… Или у вас уже что-то было в прошлом, а? Было, да? Ну призна-а-а-айся!
Пока я допивала чай, Ванесса уже успела придумать мне роман с Нейтаном, заставив меня поперхнуться последним глотком. Вот уж кого с такой точки зрения я вообще никогда не рассматривала.
– Ванесса, а тебе не пора идти к Лайзе? Вдруг там кто-то уже пришел? И да, что-то я не помню, чтобы ты приносила отчет за последние три дня, а ведь у нас за это время в приемной побывало не меньше десятка посетителей. И записывающий артефакт там работает исправно… – я непрозрачно намекнула ей на ее обязанности.
– Ой, да что там было-то? Я и так скажу, что все нормально. А отчеты я уже почти доделала. Ладно, не дура, поняла, пошла работать. И ты не скучай. Утром по почте прислали три скана допроса из какого-то мелкого городка. Бумаги обещали отправить после обеда. Теми делами заниматься никто не хочет, сама понимаешь, как почти всегда, когда пострадавший – раб, поэтому нам спихнули.
– И ты только сейчас мне об этом говоришь?!
– Пять минут роли не играют, не кипятись. Так ты хоть поела. Сканы сейчас принесу. И почаще себе напоминай: всех все равно не спасти, – добавила она серьезно, глядя мне прямо в глаза.
Я грустно улыбнулась, вспомнив, что сама ей повторяла постоянно эту фразу, когда мы только начали работать вместе, и Ванессу жестко скручивало после каждого второго опроса пострадавших. Только убеждать кого-то – это одно, а вот принимать самой – совсем другое…
