Рина Лесникова
Обретение магии. Обретение любви
Глава 3
С этого памятного бала в дом баронов ней Рустисов зачастили гости. Чаще всего, можно даже сказать, почти каждый день, появлялся маркиз ней Теннингем. Каждый раз с очередным букетом циний, которые так не любила Бель. И где он их только брал? Пару раз приезжал Лерден ней Блитцуотер. Он появлялся с ромашками, вручал их Юджили и, с позволения баронессы, приглашал младшую ней Рустис прогуляться по саду и чинно водил её по дорожкам под окнами маменькиной гостиной. Кернон Риддок не посетил их дом ни разу. Словно понимал, что ему здесь совершенно никто не обрадуется. Ни барон, ни баронесса, ни, тем более, их дочери. Вот ещё! Принимать у себя безродного!
Сказывалось ли то, что Белианна была старше, но за ней и маркизом следили гораздо меньше, чем за младшей. Доверяли? Или же считали, что помолвка – дело решёное, и нет ничего предосудительного в их длительных автомобильных прогулках наедине, даже без водителя?
И пусть всё идёт как идёт. Отказываться от такой партии будет большой оплошностью. Поцелуи Нисгарда вполне терпимы, если только он не проталкивает язык глубоко в рот. И прикосновения не вызывают отвращения. Э, нет, пуговки мы расстёгивать не будем!
– Нисгард, остановись!
– Прости, Ани, с тобой я теряю голову!
– Я понимаю, но давай не так быстро, хорошо?
– Не так быстро? Значит, ты согласна?
– Ты же понимаешь, что этот вопрос нужно решать с папенькой, – уклончиво ответила Белианна.
– Я обязательно попрошу у барона твоей руки официально, Ани! – и маркиз, как будто отец Белианны уже благословил их на нечто большее, чем помолвка, набросился на девушку с поцелуями.
Одну руку он завёл за шею, умело рассыпав заколки и зарывшись пальцами в распущенные волосы, а другая вольно гуляла по телу, огладила лодыжку, поднялась до колена, потом дальше по бедру. Чтобы выбраться из совсем не невинных объятий, пришлось приложить немало усилий.
– Нисгард, остановись, что ты делаешь?
– Любимая, я подумал, если ты согласна, то не стоит сдерживать нашу любовь!
– Что? Ты хочешь взять меня прямо здесь, в машине? – стало обидно до слёз. – Ну, знаешь ли, совсем не так я представляла свой первый раз!
– Я у тебя буду первым, – расплылся в самодовольной улыбке младший ней Теннингем. – Прости, любимая, любовь и желание затмили мне разум. Мне сложно сдерживаться в твоём присутствии. Хочу, чтобы наша свадьба состоялась как можно скорее, уже этим летом.
– Так скоро? Но зачем? И что подумают люди?
– Дорогая, ты выходишь замуж за наследника одного из Трёх. Привыкай быть выше основной массы, которая может думать только то, что ей позволят. Совсем скоро ты будешь принадлежать к тем, кто формирует мнение.
Слова почти жениха неприятно кольнули. Вот так, оказывается, раньше она была одной из «основной массы», а теперь, надо полагать, ей сделали одолжение и возвысили. Интересно, почему же сын одного из всемогущих герцогов так заинтересовался Белианной? Сразила наповал внезапная любовь? Красота? Связи? Нет, не то, не то, не то. Всё это есть у него в избытке, слухи о похождениях младшего ней Теннингема иногда просачивались даже на техновидение. Так сказать, «формировали мнение».
– И всё же, мне бы хотелось соблюсти приличия, – Белианна тщательно поправила юбку и причёску. Впрочем, последнее больше по привычке. Её волосы всегда подчинялись только своим законам.
– Да, да, конечно, ещё раз прости, – Нисгард открыл дверцу, чтобы перебраться с заднего сиденья, где он пытался очаровать девушку, на место водителя. Белианна не видела его лица, но была уверена, что он досадно поморщился. – Мы сделаем всё, как полагается.
И почему так получается? Только дашь себе обещание быть послушной дочерью, как обязательно постарается вмешаться что-нибудь непредвиденное. Всё было так прекрасно в планах выйти замуж за наследника одного из Трёх, пока не появилась возможность узнать этого самого наследника лучше. И вроде бы он даже меньший негодяй, чем тот, безродный. Замуж зовёт. А тот сразу обозначил свою позицию: «…никто не заставит меня жениться». Но все прикосновения Кернона до сих пор вспоминаются приятным покалыванием в кончиках пальцев, ведь именно их он только и касался. А маркиз. Бр-рр. Может, Белианне просто не нравится, когда мужчины касаются её тела? И если бы Риддок осмелился сотворить то же самое, что и ней Теннингем… Да что ей пришло в голову?! Позволить себя целовать какому-то не понять кому! Целовать и дотрагиваться до груди, до лодыжки и вверх по ноге, до бедра… Пришлось даже потрясти головой, чтобы сбросить наваждение. Пригрезится же такое.
Когда они подъехали к дому, Нисгард, учтиво приложившись губами к кончикам пальцев Белианны, дождался, пока она поднимется по лестнице и скроется за дверьми, отделяющими хозяйские покои, и отправился на поиски главы семейства.
Перед ужином, на который барон ожидаемо пригласил и ней Теннингема, папа велел слугам принести игристое и, выдержав приличествующую случаю паузу, сообщил, что маркиз просил у него руки Белианны. При этом папа так смотрел на старшую дочь, как будто ожидал от неё отказа. И ожидал… с надеждой.
– Да, папа, конечно, папа. Я буду счастлива стать женой маркиза, – Белианна скромно опустила глаза и уже хотела ухватиться за наполненный бокал, но новоявленный жених решительно пресёк её попытку и потянулся за первым официальным поцелуем. Ничего. Поначалу непривычно, но справляются же как-то с этим другие.
– Думаю, будет удобно объявить о помолвке на устраиваемом через неделю маскараде. А бракосочетание наметим на конец лета, – заявил маркиз.
– Да, вы совершенно правы, лорд ней Теннингем, – поддержала баронесса.
Странно, мама даже не посетовала, что подготовиться к такому грандиозному торжеству за столь короткий срок будет почти невозможно. Или по случаю напряжённой обстановки в стране свадьба планируется более, чем скромная? А, не всё ли равно! И пышность свадьбы, и список гостей. И вообще, всё всё равно!
И что в ней не так? Почему Белианна не сияет от счастья, как Тайла ней Брасса? Ведь жених превосходит Джайдена по всем статьям: и красивее, и знатнее, и, надо полагать, намного богаче. Может, нужно привыкнуть к своему новому положению? Да, именно так, всё слишком неожиданно. А пока… пока кусок в горло не лезет. За весь ужин удалось только пригубить игристое и измучить в мелкие клочья ни в чём не повинный кусок белорыбицы.
Сразу как только позволили приличия, Белианна поднялась из-за стола и, сославшись на усталость, ушла к себе. Перед тем, как скрыться за дверью столовой, она ещё раз окинула взглядом членов своей семьи. Мама однозначно довольна и счастлива за неё. Сестрёнка растеряна. Нисгард самодовольно улыбается, как будто отвоевал свою невесту в ходе жаркой схватки с кровожадным драконом или на рыцарском турнире. Папа. Папа, как это бывало часто в последнее время, скрыл все свои эмоции за напускной суровостью. Бедненький. В стране сейчас такое сложное положение. Нет, не будет старшая дочь его расстраивать.
***
В комнате Белианна сбросила платье и устремилась под душ. Вдруг так сильно захотелось смыть поцелуи жениха. И не только поцелуи, но и прикосновения, пусть и касались его руки только платья и чулок, всё равно противно.
Вода дала столь необходимое успокоение. Всё будет хорошо, а иначе и не может быть. А теперь нужно просушить волосы, иначе завтра горничная Сальтина, помогающая укладывать их по утрам, будет ворчать. Ложиться ещё рано, можно почитать одну из книг, данных мэтром Трелаем. Бедняга, как он там. Работает так, что даже за совместными застольями появляется редко. Может, зря папа пригласил только одного специалиста по нежити? Хотя, стоит признать, на фоне общей тревожной обстановки в стране, на территории владений барона ней Рустиса не случилось ни одного случая нападения нежити на людей. Значит, некромант справляется с возложенной на него задачей.
Стоило только вспомнить, что бедному мэтру некогда нормально поесть, как желудок тут же заурчал, напомнив, что он, вообще-то, тоже сегодня вечером остался пустой. А рыба выглядела так аппетитно. И фаршированные печёночным паштетом перепёлки. И молодой картофель. И даже столь обожаемые баронессой кабачки и брокколи, хоть Белианна их, в отличие от мамы и сестрёнки, не очень-то и любит. Решено! Нужно спуститься на кухню и нормально поесть. Похоже, стаканом тёплого молока не обойтись.
Перед выходом из комнаты привычно кинула взгляд в зеркало – длиннополый халат, скрывающий тело от шеи до пальчиков рук и ног, свободно раскинутые волосы, уже начинающие подсыхать и пушиться. Глаза немного грустные? Ничего, можно списать на усталость. Да и кто её будет разглядывать. Повариха Оджи? К этому времени она уже может и уйти. Всё же вставать приходится женщине очень рано.
До кухни Белианне удалось добраться незамеченной. Неизвестно почему, но это обрадовало, как будто она хотела совершить что-то постыдное или недозволенное. А всего-то никого не хотелось встречать. За слегка прикрытой дверью слышался разговор. Какая досада! И видеть никого не хочется, и поесть бы надо.
– Я вам совершенно точно говорю: набрасываются и вытягивают силу. Мне Дорчет сказал, а он приставлен водителем к некромантам ней Брассов! – послышался из-за двери голос Трины. Вот же болтушка, опять разносит какую-то чушь. Даже после прямого приказа баронессы, сплетни про некромантов и покойников не утихают.
– Так то ж надо, чтобы она была, та сила, – недоверчиво протянул мужчина, кажется это был Джамси, исполняющий при доме обязанности дворника, грузчика и ещё чего по мелочам, – а откуда она в нашей молодой хозяйке?
Только что Белианна хотела войти и разогнать эти посиделки с пересудами, но что-то остановило, и она замерла под дверью.
– Так да не так, – заговорщицки понизила голос Трина. – Маги-то видят больше, чем мы. Так вот, болтали те некроманты при Дорчете, что сила у нашей леди Ани очень даже может быть. Ну, так они видят!
– И что? – недоверчиво, и в то же время заинтересованно, спросила Оджи.
– А и то! Сами уже слышали: делиться той силой можно! – голос Трины звенел от торжества. – Отчего наш мэтр Трелай так силён? Жена у него, которая с ним силой магической делится, есть. То-то же! Вот и хочет сын герцога забрать её у нашей молодой хозяйки, ну, силу, значит, забрать. Всю, до капельки! Ну, может маленько оставит, здесь врать не буду, не знаю всего в точности. Ну и, опять же, наследники у них одарённые родятся. Только так герцоги и смогут удержаться у власти, вот! Получит маркиз силу и уже осенью поедет учиться в ихнюю академию магическую. Вот и торопится так со свадьбой, чтобы, значит, до осени всё успеть! А иначе и власть их может тю-тю! Не удержать бездарным власть, когда маги прежнюю силу-то обретут! Уж там, наверху, это лучше нас с вами понимают.
– Ох, Тришка, доболтаешься ты, – раздался голос поварихи. – Да какое нам дело до господских дел. В любом случае, леди наша тоже в накладе не останется. Чай, такие женихи на дороге не валяются.
– Это да-а, – мечтательно протянула горничная. – А вот ещё… – собралась продолжить она.
– Ну всё, всё, – осадила её Оджи, – почаёвничали и расходиться пора. Мы не господа, нам вставать рано. Кыш отсюда!
Белианна поспешно скрылась в одной из дверей хозяйственного коридора. Трина, конечно, сплетница ещё та, и верить её словам не стоит. Но, с другой стороны, это объясняет спешку со свадьбой. Маркиз хочет успеть до осени, когда начинается учебный год. Жаль, что плохо его слушала, но, кажется, он что-то говорил про то, что хочет попробовать поступить в какое-то учебное заведение. Уж не туда ли, куда собрался жених Тайлы? Как же тщательно вымарали всю информацию по магии и магам из истории Таллии. Как узнать, откуда берётся магия в человеке? Как это проявляется? И может ли передаваться от одного к другому, как болтали о том слуги? Расспросить мэтра Трелая? Но последнее время он так занят. Не будешь же его пытать во время общих трапез. И в книгах, которые дал некромант, этого нет. Видимо, информация эта для магов совсем обыденная, и её в Саимхате знает каждый ребёнок.
***
Случай поговорить с некромантом представился буквально на следующий же день.
– Ну вот, – сообщил мэтр после ужина, на котором появился усталый, но довольный, – все кладбищенские захоронения, которые мне удалось обработать, теперь неопасны. Наложенных печатей хватит на четыре-пять лет. Осталось переговорить с деревенскими старостами насчёт скотомогильников. Ещё, к сожалению, не стоит исключать неизвестных одиночных захоронений. Прошу донести до всех жителей окрестных сёл, что если им таковые известны, то их тоже нужно обязательно обезвредить.
– Склеп! Папа, а как же склеп? – встрепенулась Белианна. Её, в отличие от других жителей усадьбы, этот древний склеп, принадлежащий прежним владельцам поместья и расположенный в самом дальнем, давно заброшенном уголке сада, всегда волновал и необъяснимо притягивал.
Папа досадно поморщился:
– Этот склеп давно заброшен и, к тому же, крепко-накрепко закрыт.
То, что склеп основательно закрыт, Белианна знала и без отцовских напоминаний, ведь она не раз пыталась туда проникнуть и почитать надписи на надгробиях. О тех, кто жил в поместье прежде, до того, как его вместе с титулом пожаловали папе за службу, ничего не было известно. Можно было, конечно, догадаться, что это было семейство магов, бежавших из страны после Великого Освобождения. Но папа никогда и ничего не говорил на этот счёт. Все упоминания имён прежних владельцев тщательно были вымараны из истории поместья. Даже прежних слуг и арендаторов никого не осталось.
– И, тем не менее, на склеп нужно обязательно поставить печать, и даже не одну, – встрепенулся мэтр Трелай. – Как я предполагаю, там могут быть похоронены маги. А восставшие из небытия враждебные, – он голосом выделил это слово, – магические сущности – это совсем не то, с чем хотел бы иметь дело любой некромант. Завтра же займусь этим делом. Ключ от склепа имеется, или придётся взламывать дверь?
– Найдём ключ, – неохотно ответил барон.
Вот и ещё одна причина поговорить с их гостем.
Случайно ли получилось, или же мэтр Трелай понял, что Белианна хочет с ним поговорить, но после ужина он появился в библиотеке, где любила коротать вечера старшая дочь барона.
– Я готов выслушать ваш вопрос, молодая леди, – без длинных предисловий обратился к ней мэтр Трелай. – Итак, что интересует вас? Можно ли полюбить такого, как я?
– Какого? – девушка даже опешила.
– Ну как же. Маленький, с блестящей лысиной, да ещё и поесть люблю, – он нежно хлопнул себя по выступающему животику.
– Любовь – это личное дело каждого, да и не интересует она меня совсем, – отмахнулась Белианна.
– И что же вас интересует, молодая леди? Я же вижу, вам не терпится вызнать у меня что-то… пока нас никто не слышит, – похоже, предыдущие слова некроманта были шуткой, и он сам хотел поговорить со старшей дочерью хозяев.
С чего же начать? Пожалуй, с того, что волнует дольше! А там уж, как получится, вполне возможно и до других вопросов дело дойдёт.
– Ну, если вы такой проницательный. Возьмите меня с собой в склеп!
Мэтр Трелай весело рассмеялся.
– А знаете, леди Белианна, вы очень необычная девушка. Нет бы, перебирать фамильные драгоценности и готовиться к свадьбе, вы рвётесь в склеп, в котором может, между прочим, поджидать опасность!
– Я только глянуть! И я буду во всём вас слушаться, мэтр. Ну пожалуйста! Мне очень нужно. Я не могу объяснить почему, но нужно!
Встречу назначили сразу после завтрака. Отец к этому времени уедет по делам службы, а матушка и сестра с головой уйдут в предпраздничную суету. Конечно, дела нашлись бы и для Ани, но она так давно мечтала заглянуть в тот склеп! Узнать, кто же там захоронен…
– Слушаетесь меня во всём, – наставлял мэтр по дороге. – Сначала ждёте, пока я поставлю внешние печати. Да, кстати, наденьте это, – он протянул небольшой бледно-молочный кулон на тонкой серебряной цепочке в серебряной же оправе, – защитит вас на время в случае чего. После установки внешних печатей я зайду вовнутрь. Один. Работаю в самом склепе и, если сочту возможным, после полной установки печатей туда зайдёте вы.
– Да, мэтр, я поняла, мэтр, – Белианна согласно кивнула на каждое его предложение и беспрекословно надела протянутое украшение.
Ухоженные аллеи постепенно закончились, и девушка повела гостя по еле приметной тропинке.
– Однако, дорожка заросшая, но не заброшенная, – обратил внимание излишне внимательный некромант.
– Я иногда хожу туда, – не стала отпираться Белианна. – Там спокойно. И потом, даже если в склепе лежат совсем чужие люди, думаю, мы не должны забывать и о них. Эти цветы, – она кивнула на небольшой букет, который собрала по дороге, – дань нашего уважения мёртвым. Ну вот, пришли.
Некромант внимательно оглядел склеп. Внешне неухоженный, заросший лишайником и давней порослью кустарников и лиан, он выглядел очень древним. И лишь крепкая дверь, для надёжности обитая металлом, была сравнительно нова. Да светился относительно свежим сколом камень над ней, как раз в том самом месте, где было положено располагаться гербу.
– Итак, молодая леди, – мэтр Трелай подобрался и уже не выглядел добродушным аптекарем, каковым показался вначале. – Вы всё помните, что я вам сказал?
– Да, конечно, – согласно ответила Белианна, – я подожду вас там, – она положила собранный букет недалеко от двери и отошла к упавшему стволу, на который уже привычно присела.
Некромант удовлетворённо кивнул и занялся своим делом. Он достал из сумки заранее изготовленные амулеты и принялся раскладывать их в одному ему ведомых точках, тщательно выверяя расстояния обычной рулеткой и совсем не обращая внимания на девушку. После проведения подготовительной части мэтр быстро стал водить руками, словно сплетал огромный шар из видимой только ему паутины. Постепенно руки мужчины с зажатым в них незримым обычному взгляду плетением стали сближаться. Белианна, завороженно следящая за работой мастера, видела, что чем дальше, тем сложнее было ему сжимать эту конструкцию. Как будто бы меж ладоней был зажат жёсткий кожаный мяч. И, тем не менее, расстояние между напряжёнными пальцами уменьшалось. Иногда можно было даже заметить мелькающие на поверхности шара искры. Резко запахло озоном. По вискам и лбу мужчины побежали отчётливые дорожки пота, заливавшего плотно закрытые глаза. Нужно бы подойти и стереть, но сказано было не мешать, а оказанная не вовремя помощь может быть расценена как помеха. Остаётся только ждать и надеяться, что всё идет как нужно.
В какой-то момент из горла некроманта стали раздаваться низкие утробные звуки. Лишь богатое воображение могло выискать в них отдельные слова незнакомого языка. Да, это определённо, слова, и звучали они чем дальше, тем чётче. Вдруг мэтр резко открыл глаза, заметно блеснувшие зелёным светом, выкрикнул последнее слово прямо в центр созданного им шара и резко отбросил созданное заклинание на склеп. Послышался тихий звон серебряных колокольчиков.
– Уф, а теперь нужно отдохнуть, – мэтр как-то обыденно вытер рукавом лоб, подошёл к Белианне, опустился рядом и, достав из сумки плитку шоколада, принялся есть. – Чтобы восстановить силы, – пояснил он.
– Скажите, внутри может быть ещё сложнее? – немного испуганно спросила девушка.
– Разве это сложно? Сложно становится тогда, когда мёртвые готовы пробудиться. Или, что ещё хуже, уже восстали.
– А… те, что за дверью, – Бель кивнула на склеп, – вы их слышите?
– Нет. И это хорошо. Значит, они ведут себя так, как и полагается приличным умершим – лежат в своих саркофагах.
– Значит, можно не тревожить их покой?
– Моя работа как раз этот покой обеспечивает, – мэтр аккуратно сложил обёртку от шоколадки, положил её в карман и прикрыл глаза, намереваясь отдохнуть. – Хорошие печати здесь когда-то поставили, скажу я вам.
– Печати? На склепе уже были печати?
Некромант вздохнул:
– Это же надо так быстро погрузить страну в полное неведение! – недовольно проворчал он. – Ведь ещё живы те, кто помнит магию и магов. А молодое поколение уже ничего не знает!
– Ну так расскажите! – можно было обидеться на обвинения в незнании, но ведь это правда, она ничего не знает про магию, которая существовала в стране всего каких-то двадцать лет назад.
– Как вы уже знаете из книг, которые я вам дал, в мире существует светлая и тёмная магия. Ни одна из них не хорошая и не плохая, они просто есть. И люди, маги, ими пользуются. Для созидания – светлой, для работы со смертью и потусторонними сущностями – тёмной стороной магии. Как светлая магия поддерживает появление и поддержание жизни, так тёмная владеет смертью и всем, что с ней связано. Доподлинно неизвестно почему, но смерть тоже стремится создать подобие жизни, вот и восстают умершие. Правда, у таких стихийно восставших всего одно чувство – голод, который они и пытаются утолить тёплой плотью живых существ. А для того, чтобы мёртвые были спокойны, на захоронениях нужно накладывать и постоянно обновлять поддерживающие печати. Иначе они истончаются, что мы и имеем возможность наблюдать. То, что было наложено прежними магами, перестаёт действовать. Великий Триумвират, – мэтр произнёс эти слова с нескрываемым презрением, – уже не в состоянии ни скрыть проблему, ни бороться с ней.
– И надолго хватит печатей, которые ставятся сейчас? – поинтересовалась Белианна.
– На год, два. Не больше пяти, – усмехнулся некромант.
Ясно, чего же здесь не понять. Поставь вам печати на сто лет, и история может повториться, а так – извольте расплачиваться за свои деяния.
– Ну что, продолжим? – мэтр поднялся и, порывшись в своей необъятной сумке, достал самый обычный ничем не примечательный ключ и пошёл к двери.
Белианну охватило волнение. Боялась ли она, что мёртвые вырвутся? Нет, это было волнение ожидания чуда. Склеп так тщательно был закрыт. Наверняка, там может быть что-то интересное. Древние сокровища и артефакты? А ведь… если в Таллию возвращают магов, значит, возвращается и магия? И артефакты могут работать? Или по прошествии времени они уже утратили свои свойства, как те же печати? Нужно будет расспросить мэтра Трелая и об этом.
– Леди Белианна, я закончил. Будете заходить? – отвлёк от раздумий мужской голос.
– Что? Да, конечно! Что там, господин Трелай?
– Обычный фамильный склеп. Всё в нём спокойно и пристойно, – мэтр вытащил ещё одну шоколадную плитку и, освободив от обёртки, принялся есть. – Очень хорошо восполняет затраченную энергию и нервы, – для чего-то повторился он.
– Для этого обязательно нужен шоколад? – Белианна понимала, что банально тянет время. Но так трудно сделать последний шаг к тому, что так долго дразнило любопытство. А вдруг там ничего нет, и детские мечты о сокровищах и артефактах – всего лишь наивные мечты, которым следовало остаться в детстве.
– Шоколад хорошо восполняет физическую энергию, а через неё и магическая восстанавливается. Конечно, есть и другие способы, но сейчас мне доступен именно этот.
– Другие способы – это… общение с вашей женой, да?
– Неприлично обсуждать это с молодой леди, но да, лучше всего восстанавливает общение с магом жизни, – кивнул мэтр, впрочем, ничуть не смутившись неприличия своих слов.
– Любым магом жизни?
– М-мм, скажем, устоявшаяся пара предпочтительнее, – неохотно признался некромант и резко сменил тему: – Ну так что? Будете заходить, или я закрываю склеп?
– Да-да, конечно! – тянуть дальше не имело смысла, и Белианна шагнула к двери.
В склепе было прохладно и сумрачно. Свет падал из открытой настежь двери и из небольших отверстий под потолком. Саркофаги. Множество саркофагов. От простых каменных у дальней стены, до полированных мраморных ближе к выходу. По ним можно было проследить, как поднималось благополучие покоившейся здесь семьи. Только один из ближайших был излишне прост – обычный струганый дуб и надпись на латунной табличке: Эрдеш Лангус Тиэрт Корвель Диар Беллз Тенидор Паттор Лердау Нескатор Мелард Конне Виттор Лестер Горинг Иргон Огастен Раттон Сайден граф маг Тори. И годы жизни: 3708-3763.
Чтобы прочитать всю вереницу имён, пришлось стереть толстый слой пыли, покрывавший её.
Ясно было и так, что до них в поместье проживала семья магов. Древняя семья. Последний из них имел девятнадцать имён предков. Нетрудно было догадаться, как же он умер. Год его смерти – год Великого Освобождения. Вроде бы папа был одним из тех, кто стоял у истоков той революции, но всё равно стало жалко этого умершего ещё до её рождения графа.
Но это было не всё. В склепе стоял ещё один саркофаг. Последний. Он был богато украшен, ни одной пылинки не прилипло к его поверхности. Только цветы. Настоящие, немного увядшие, но живые цветы, слегка прикрывающие надпись и выгравированный на полированном камне портрет. Почему же так страшно подходить к месту последнего пристанища последнего члена когда-то процветающего семейства? Какая же Белианна впечатлительная. Эти люди все давно мертвы. Не просто мертвы, а ещё и упокоены сильным некромантом. Шаг. Ещё шаг. Убрать цветы.
Анабэль Тори, маркиза маг Эйверт. 3744-3764. Это последнее захоронение было сделано в год, когда родилась Белианна. Совсем молодая. И фамилия у неё другая, не такая, как у большинства захороненных. Но не это поразило больше всего. С холодного каменного изображения на Бель смотрела она сама. Немного другая причёска, горечь потери во взгляде, но сходство было несомненным. Девушка провела кончиками пальцев по портрету, как, несомненно, кто-то это делал много раз до неё. Кто в поместье поклонялся умершей? Кто-то из слуг, работавших здесь прежде? Но, как знала Белианна, никого из старых слуг у них не было.
– Мэтр Трелай, кто вам дал ключ от склепа? – поинтересовалась она у появившегося в дверях некроманта.
– Ключ мне передал барон ней Рустис лично, – тихо сказал мужчина, подходя к саркофагу и медленно переводя взгляд с собеседницы на изображение и обратно. – Ваша близкая родственница? – задал он закономерный вопрос.
– Это поместье папа получил за службу, – не стала отвечать напрямую Белианна.
– Даже так?
– Мэтр Трелай! Вы же маг. Некромант. Вы можете определить родство, ведь так?
Прежде чем он успел что-то произнести, раздался голос отца:
– Не нужно тревожить покой умерших. Я сам всё расскажу.
– Хм, полагаю, я больше не нужен? – сориентировался гость.
– Благодарю вас, – кивнул барон, отпуская некроманта. – Итак, ты всё же попала сюда, – продолжил он уже для Белианны. И неизвестно, чего же в голосе отца было больше – облегчения или обречённости.
Что говорить? И так всё понятно. Попала и увидела.
– Папа, кто она?
Белианна и барон стояли по обе стороны склепа Анабэль маг Эйверт. Каждый касался пальцами портрета женщины, грустно взирающей на них с холодного камня.
– Дочка. Прости. Я… должен был рассказать тебе давно. Но не мог. Сначала казалось, что ты слишком мала, потом – что слишком впечатлительна. А всё дело было в том, что я боялся! Даже и не знаю чего. Того, что исчезнешь? Как и твоя… мама.
– Мама? – горло сдавил судорожный спазм. Верить в невероятное не хотелось, а потому мозг отчаянно цеплялся за последнюю надежду. – Но куда она может исчезнуть?
– Твоя мать не Хэйзи, – Вадис нежно гладил портрет пальцами, осторожно продвигаясь к замершей ладони дочери.
– Моя мама – не моя мама, – отстранённо произнесла она. – Но почему? Как так получилось?! И почему у… Анабэль совсем другая фамилия? Не твоя, и даже не её предков?
– Мне тяжело об этом говорить, – неужели на его ресницах блестят слёзы? – Так получилось. Ана уже была единожды замужем. Её муж был, как ты понимаешь, магом. Много магов исчезло в то смутное время. Вот и он… Твоя мама мне доверилась! Но мы так и не успели пожениться, она… ушла, оставив мне тебя, – голос барона срывался, взгляд был устремлён не на Бель, а на портрет, к которому отец так трепетно прикасался. Так и не смог сказать «умерла».
– Папа, ты… ты до сих пор не можешь её забыть?
– Не нужно об этом, дочка. Ану уже ничто не вернёт. И, пожалуйста, не расстраивай Хэйзи. До сих пор она была тебе неплохой матерью, ведь так?
– Да, я всегда знала, что вы меня любите, – Белианна обошла саркофаг и прижалась к отцовской груди.
– Ана, моя Ана! – на её макушку посыпался град поцелуев. Странно, раньше папа никогда так не делал.
– Папа, – обратилась она к отцу после того как они вышли из склепа, и плотная дверь опять встала на своё место, – ты позволишь мне приходить сюда?
– Да, конечно. Вот, возьми этот ключ.
– А… как же ты?
– Обо мне не беспокойся, – сдавленно произнёс отец и быстро удалился.
Вот так. Она узнала тайну склепа. Её тайну. И тайну папы. Ведь он до сих пор… кто бы мог подумать. А мама – мама Хэйзи – приняла их обоих, и за всю жизнь ни разу не показала Белианне того, что она для неё чужая.
Баронессу она нашла в бальной зале, женщина отдавала распоряжения приглашённым помощникам. Вот и сейчас, пока Ани решала свои вопросы, она взяла на себя все хлопоты по организации торжества.
– Мама?
– Что, моя девочка? – обернулась к ней Хэйзи ней Рустис.
– Мама, мама! Я так тебя люблю! – Белианна, как когда-то в детстве, кинулась к ней, обняла и спрятала лицо на груди.
– Я тоже, моя крошка, я тоже. Не плачь, маркиз ней Теннингем не такой уж плохой человек.
– Да, мама, но вы с папой лучше!
– Как бы родители не любили своих детей, они не имеют право продержать их рядом с собой всю жизнь.
– Да мама. Спасибо, мама. Спасибо за всё!
– Я счастлива, что вы с Юджили у нас есть.
– Чем я могу помочь, мама?
– Иди умойся, а потом возвращайся, дел у нас и правда, много, – баронесса приложилась губами ко лбу дочери.
