Рина Фиори
Не отдам тебя никому

Глава 7

Александр

– Да мам, давно не слышал тебя, – отвечаю на входящий звонок, заставивший меня прервать утреннюю пробежку.

– Я не разбудила тебя, сынок? – подозрительно ласково спрашивает мать.

Последние пять лет она звонила мне максимум два раза в год, и что её побудило изменить устоявшимся привычкам, я не могу даже предположить.

– Всё в порядке, как ты? – спрашиваю, присаживаясь на кованую скамейку в центре парка.

Хотел бы я слышать родной голос чаще, но мама очень тяжело переживает потерю мужа, поэтому не хочет лишний раз общаться с кем-либо. Даже со мной.

– Лучше не бывает, – произносит весёлым голосом, заставляя меня насторожиться, – более того, я возвращаюсь через неделю.

– Оу! – вырывается само собой. – Неожиданно…

А что тут скажешь? Мать не проявляла интереса ни к моей жизни, ни к оставшемуся от отца бизнесу. Я давно вошёл в её положение и понимаю, что она была сломлена и раздавлена потерей любимого мужа. Но всё же хорошо, что она, наконец, пришла в себя.

– Не одна… – тянет загадочно, – ой, ладно, я сообщу, как буду вылетать. Не скучай, целую.

Мать опускает трубку, но я по-прежнему продолжал держать телефон возле уха, перебирая в голове возможные варианты. С кем она может приехать, неужели нашла себе кого-то?

С другой стороны, отца давно нет, а маме всего сорок пять, и это даже хорошо, если появился мужчина, сумевший вернуть её к жизни.

За бесконечными делами и работой неделя пролетела незаметно, и приближается время приезда моей матери, Красовской Валентины Сергеевны.

Я планировал встретить её в аэропорту, поэтому заранее поинтересовался о времени прилёта.

– Я на такси! – безапелляционно заявила мать, чем в очередной раз выбила меня из колеи.

За последнюю неделю она звонила мне ещё два раза. Два. А теперь вдруг в самостоятельность решила сыграть ни с того, ни с сего. А дальше что?

Попытался оспорить решение родительницы, но тщетно: она твёрдо решила не обременять меня и не отвлекать от работы. Чувствую, с её возвращением моя жизнь возьмёт крутой поворот, знать бы ещё, в какую сторону.

Вечером принимаю решение не задерживаться в центре и поскорее отправиться домой, чтобы, наконец, увидеться с матерью, которая уже, скорее всего, ждёт меня.

Правда, дверь мне открывает не мама, а Надежда Игоревна, прислуга, которая приходит несколько раз в неделю для уборки и готовки. Сегодня я вызвал её, чтобы мать не была в пустом доме одна. То, что она настоятельно рекомендовала мне не приходить раньше времени с работы, это одно. Но позволить близкому человеку столкнуться с воспоминаниями один на один я не могу.

– Мама, – бросаюсь на шею женщине и прижимаю к себе крепко-крепко.

Мать выглядит, как всегда отлично.

– Мой дорогой, как ты повзрослел, – впивается в моё лицо взглядом, что-то высматривая и кивая при этом головой.

– Валюша, – раздаётся сбоку незнакомый мужской голос, на который мы с мамой синхронно поворачиваемся.

То, что предстаёт перед глазами, мягко говоря, повергает в шок и чуть не выбивает почву из-под моих крепких ног. На меня смотрит светловолосый мужчина с довольно смазливыми чертами лица и приторной улыбкой от уха до уха.

И этот хрен только что мою мать Валюшей назвал? Да ему не больше тридцати на вид, что происходит?

– Мам? – вопросительно смотрю на мать. – Это кто?

Я стараюсь сохранять самообладание, хоть это и непросто в сложившейся ситуации.

– Познакомься, Сашенька, это Арчи, – она отпускает мою руку и льнёт к стоящему посреди нашей гостиной дрыщу.

Охренеть…

– Арчи? – только и могу вымолвить я.

Что за дурацкое имя?

– Что за дурацкое имя? – спрашиваю вслух.

Мне нечего стесняться, я нахожусь в своём доме в отличие от этого подозрительного хрена, без стеснения тискающего мою мать.

– Сашенька, ну, разве можно так с гостем?.. – она любовно стреляет в мужика глазами, – Артур, – моментально озвучивает приближённое к норме имя, увидев мой, сверкающий злобой, взгляд.

– Здорово, – растягиваю губы в неестественной улыбке, почёсывая слегка заросший подбородок, – а что этот, с позволения, Артур, здесь делает?

Имя сопляка специально голосом, полным иронических ноток, выделяю. И пусть он даже меня старше, относительно матери, всё равно сопляк.

– Мальчики, а давайте присядем за стол, познакомитесь поближе. Наденька, – мама повышает голос, обращаясь к прислуге, – всё готово?

Оказывается, Надежда Игоревна уже накрыла стол и терпеливо ждёт, когда ей позволят подавать горячее.

Нехотя иду к столу. Желания есть нет совсем, но я всё же принимаю решение не устраивать скандал с порога, хоть и очень хочется.

– И чем же вы, Артур, занимаетесь? – спрашиваю, стоит мужику напротив вцепиться зубами в сочную отбивную.

Ничего, потом пожрёт, а сейчас пусть изволит на мои вопросы отвечать, желательно, без запинки.

– Я, кхм… – прокашливается, аккуратно вытирая рот салфеткой.

– Арчи занимается фотографией, – мать вклинивается в разговор и в сотый раз улыбается, глядя на новоиспечённого хахаля.

А нового ли?

– И давно у вас это? – делаю круговое движение ножом, глядя на парочку исподлобья.

Мать бросает на меня огорчённый взгляд, и я понимаю, что пора остановиться. Мы не виделись пять лет, и нашу встречу я не так себе представлял, но уже как есть. В любом случае, маму огорчать не хочется, поэтому сегодня придётся потерпеть общество подозрительного хрена.

Но завтра всё же наведу о нём справки, и если за холёной мордой скрывается что-то мерзкое, я за себя не ручаюсь.

– Сашенька, – обращается мать после ужина. Я сижу в кресле, а она вместе с Артуром на мягком угловом диване напротив. – Нам нужно обсудить кое-какие вопросы касательно центра.

– Какого центра, мам? – хмыкаю, подперев рукой подбородок, хотя прекрасно понимаю, что она имеет в виду «Развитие».

Белобрысый тип раздражает меня не только своим присутствием, но ещё и полным игнором моих вопросов касательно своей мутной личности. Быстро просёк, гад, что ради матери я готов терпеть его ленивую тушу в нашей гостиной, и нагло этим пользуется.

– Ну как же, «Развитие», который нам от папы достался. Или ты его переименовал? – в серых глазах мелькает неподдельный живой интерес.

– Нам? – бурчу себе под нос, хотя сам терпеть не могу, когда говорят в полголоса. – Нет, не переименовал. А какие вопросы мам? И почему при посторонних?

Глазами в смазливого червяка стреляю, который одной рукой мою мать за плечи обнимает, а другой ковыряется в телефоне. Надеюсь, он этот навороченный девайс за свои деньги купил.

– Арчи не посторонний, – мать надувает обиженно губы, – и я хотела…

– Но к центру он никакого отношения не имеет, – обрываю бесцеремонно, – да и разве интересно будет фотографу про бизнес слушать?

Пытаюсь разрядить обстановку смехом, но выходит неправдоподобно, впрочем, меня это мало волнует. Важнее то, что этот хмырь изволит, наконец, поднять глаза, ловит мой взгляд и явно пугается.

– И правда, – встаёт, убирая в задний карман джинсов телефон, – Валюш, я подожду тебя наверху.

Нервно постукиваю пальцами по подлокотникам кресла, понимая, что Артур ещё и ночевать в нашем доме останется. Мысленно я уже разгромил гостиную, взывая к маминому здравомыслию, но в реальности только стискиваю челюсти и крепко сжимаю кулаки. Повезло сопляку, что я не хочу с матерью ссориться, а иначе катился бы он куда подальше.

– Сашенька, – елейный голос вырывает меня из приятных фантазий, в которых я бью Артуру морду, – я планирую завтра приехать в центр.

– Хорошо, – пожимаю плечами. А что такого, пусть приезжает, – ты там такая же хозяйка, в чём вопрос?

– Видишь ли, – она подаётся вперёд, сцепив руки в замок, – именно этот вопрос я и хочу обсудить.

– Кто хозяин? – догадываюсь без лишних намёков.

Теперь главное, как можно деликатнее напомнить матери о том, что это я пять лет назад встал у руля и вытащил центр из задницы. Никаких упрёков, я прекрасно понимаю мать, и сразу вошёл в её положение: она совершенно внезапно потеряла дорогого супруга и была убита горем. Но и я потерял отца и близкого друга, однако взял себя в руки, и, стиснув зубы, продолжил его дело. И теперь я не понимаю, чего мать от меня хочет.

– Ну, что ты так резко, – она старается смягчить накаляющуюся обстановку улыбкой, – просто я пришла в себя, и хочу заняться тем, чем давно должна была.

Отлично. Просто превосходно. Нет, я не против того, что центр принадлежит моей матери, и я фактически обладаю только небольшой долей, доставшейся от отца. Мне непонятно, с чего она вдруг решила отстранить меня от дел, неужели перестала доверять?

– Но я и так прекрасно занимаюсь всеми вопросами, ты можешь и дальше отдыхать, если хочешь.

– Сын, – она подходит ко мне и кладёт тёплую ладонь на плечо, – пойми, я выпала из жизни на пять лет, словно в тумане находилась всё это время, и теперь просто хочу почувствовать себя живой.

Подняв голову, смотрю в родные глаза, вокруг которых пляшут едва заметные паутинки морщинок. Как бы мать не старалась, а возраст всё равно медленно берёт своё.

– Артур этот по той же причине? – машу в сторону лестницы рукой.

Мама кивает, продолжая улыбаться и с теплотой смотреть в мои глаза. Как мне не хватало её доброго взгляда, её поддержки всё это время, но прошлого не воротишь. Всё сложилось так, как должно было.

– Он хороший, ты это поймёшь, если познакомишься с ним поближе.

Брезгливо передёргиваю плечами, представляя, как пытаюсь найти общий язык с сопливым щенком, прячущимся за юбкой взрослой женщины.

Мать уходит наверх, а я продолжаю сидеть в кресле и думать о том, что возможно теперь моя размеренная жизнь не будет прежней. И сейчас речь не о матери, которая неожиданно решила вернуться и заняться делами семьи – это как раз неплохо.

Но меня больше волнует странное чувство грядущих перемен, которое мучает в последние несколько дней. Говорят, у мужчин нет интуиции – возможно. Вот только меня не перестаёт покидать ощущение того, что будущее теперь не будет таким безоблачным, как мне этого хочется.

Глава 8

С самого утра в центре какой-то переполох: все бегают, суетятся, а Татьяна вообще злее обычного. Девочки говорят, что важная персона должна приехать, вроде бы родственница Александра Юрьевича.

Кажется, одна я спокойно занимаюсь уроками и во всеобщей панике участие не принимаю. В итоге время пролетает незаметно, и неминуемо приближается обед. Выходить из кабинета я не планирую, потому что хочу заняться заполнением журналов учёта посещаемости учеников.

Ну, это так, отмазка для окружающих, а на самом деле я просто не успела взять с собой перекус из дома, потому что всё утро провозилась со Стешкой. Малышка приболела, пришлось вызывать врача. Ничего серьёзного, банальная простуда, но я всё равно не нахожу себе места, особенно, из-за того, что вынуждена находиться на расстоянии от ребёнка. Брать больничный в первый же месяц трудоустройства не самая лучшая идея.

Можно, конечно, выйти и пообедать в каком-нибудь заведении рядом с центром, но тратить деньги желания нет. У меня сейчас каждая копейка на счету, я даже на работу пешком хожу, всё откладываю, чтобы собрать необходимую сумму на первоначальный взнос по ипотеке. Нам со Стешкой необходима своя квартира, разумеется, несъёмная.

Стук в дверь заставляет вздрогнуть – нечасто ко мне кто-то во время перерыва приходит.

– Тебя зовет Александр Юрьевич, – в дверном проёме мелькает голова Тони, и тут же исчезает.

По коже пробегает холодок. После того обморока я не виделась с боссом, да и сейчас особого желания встречаться с деспотичным начальством не испытываю. Но деваться некуда – придётся идти на ковёр к Красовскому. Надеюсь, на этот раз он меня не ради очередных разборок вызывает по какому-нибудь надуманному поводу.

Робко стучу в дверь, и после разрешения во всех смыслах высокого начальства, прохожу в кабинет.

– Добрый день!

– Добрый день, – отвечает босс, – присаживайтесь.

Он жестом указывает на стул, стоящий напротив его рабочего стола, и я неохотно принимаю приглашение. Внутри всё сжимается от неизвестности и ожидания чего-то неприятного, но внешне я стараюсь держаться стойким оловянным солдатиком.

– Скажите, Мальвина Анатольевна, как проходят ваши занятия, как контакт с учениками и родителями, удалось наладить?

Внимательно смотрю на Красовского, пытаясь понять, к чему он затеял этот допрос. Буквально вчера о том же самом меня спрашивали методист и директор. Неужели им что-то не понравилось, и они доложили об этом боссу?

– Хорошо, всё хорошо, – киваю, – я принесу документы, и вы сами убедитесь. Или можно открытый урок…

– Всё в порядке, я вам доверяю, – он отвечает довольно мягко, но я ещё сильнее напрягаюсь. С чего это босс таким доверчивым и добрым стал? – Вы можете идти, я вас от обеда отвлёк.

– Да нет, – машу рукой, – ничего страшного.

– Кстати, Мальвина, – окликает он, когда я уже собираюсь открыть дверь, – а вы уже пообедали?

Неохотно оборачиваюсь и сталкиваюсь с испытывающим взглядом босса. Как соврать, если не привыкла этого делать?

– Я почему интересуюсь, ваш обморок пару дней назад, он…

– Он больше не повториться, – спешу заверить Красовского.

Я сразу поняла, что та ситуация пришлась боссу не по вкусу, он очень заморачивается из-за репутации заведения и прочих бал-бла-бла.

Другие педагоги рассказали, что Александр Юрьевич – неисправимый перфекционист, который стремится, чтобы в его жизни всё было чётко и по расписанию. Не понимаю, чем моё здоровье может помешать слаженному рабочему процессу, но у босса, видимо, своё видение ситуации.

– Вы не ответили на вопрос, – цедит сухо, давая понять, что суровый начальник никуда не делся.

– Н-нет, ещё пока, – пищу, зажмуривая глаза, потому что боюсь увидеть ярость на лице Красовского.

Мне кажется, от этого мужчины чего угодно можно ожидать, и даже выговора за неверный цвет блузки или высоту каблука. Надо же таким дотошным быть.

– Почему? – продолжает он наседать.

Поднимается из-за стола и, словно хищный зверь, медленно идёт в мою сторону.

– П-потому что… Потому что… – судорожно пытаюсь придумать ответ, но из-за пристального взгляда, который полностью сосредоточен на моём лице, не могу вымолвить ни слова.

Задрожав, словно осиновый листок, крепче обнимаю себя руками.

Только бы сознание не потерять.

Когда я училась в музыкальном училище, со мной часто случались обмороки, а врачи только разводили руками. Все их советы сводились к тому, что нужно правильно и сбалансировано питаться, больше бывать на свежем воздухе и не пренебрегать здоровым сном. И я старалась выполнять их советы, но сделать это получалось с трудом. Крохотной стипендии едва ли хватало на самую скромную еду, а бесконечные подработки занимали много времени, поэтому уроки я делала ночью.

Потом как-то само собой всё прошло, подумала, что просто переросла тот критический возраст, и расслабилась. Сама позавчера не ожидала, что грохнусь прямо посреди кабинета босса.

– Ясно, – заключает босс, приблизившись ко мне вплотную.

В нос тут же ударяет головокружительный аромат его парфюма из смеси цитрусовых и чего-то такого терпкого, мужского, волнующего. Я непроизвольно тяну носом воздух и рвано выдыхаю, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать вслух.

Вот это запах…

– Поехали! – говорит приказным тоном и, бесцеремонно схватив за запястье, дёргает в сторону выхода.

Тащит меня мимо опешившей Антонины, словно тряпичную куклу. Краем глаза успеваю поймать убийственный взгляд секретарши сначала на наших сцепленных с боссом руках, а потом на моём лице. Кажется, стоит ждать покушения.

– Куда вы меня тащите? – лепечу еле слышно, всё ещё продолжая шустро перебирать ногами, чтобы успеть за широкими шагами Красовского.

– Спасать от очередного голодного обморока! – бросаетчерез плечо, не оборачиваясь.

В ответ ничего не говорю, потому что просто не нахожу слов. Да что там слова, у меня чувства все внутри перемешались: от смятения и удивления до греющего душу незнакомого мне ранее огонька.

В училище на меня обращали внимание парни, и даже на свидания приглашали. Не скажу, что их было множество, но и неприметной для противоположного пола я не была. Возможно, мне даже хотелось ответить одному из них согласием, но моя студенческая жизнь была такой, что размениваться на бесконечные гулянки не представлялось возможным. И будь сейчас на месте Александра кто-либо другой, я бы остановила его и потребовала объяснений. Но с Красовским, слово которого может с лёгкостью оставить меня без работы, спорить не хочется.

От собственных выводов в голове мелькает нехорошая мысль: получается, ради работы я на многое готова? А если у босса ко мне ещё какой-либо интерес возникнет, до какой точки я буду терпеть?

Украдкой смотрю на Александра Юрьевича, пока он достаёт из кармана пиджака ключи от машины. Красивый, высокий, успешный и богатый. Вокруг него скорее всего настоящие богини с модельной дорогой внешностью крутятся, поэтому зачем ему такая простая девушка, как я? Думаю, что не за чем, а значит, можно быть спокойной – я в безопасности.

– Садись, – жестом указывает на чёрный «Мерседес», который только что пропищал звуком выключенной блокировки.

Ещё раз бросаю мимолётный взгляд на начальника, в глубине души надеясь на то, что он вот-вот улыбнётся и скажет, что просто разыграл меня. А потом спокойно вернётся в центр, и я тоже пойду в свой кабинет.

Но нет, это же Красовский, порой мне кажется, что он вообще не умеет улыбаться.

Вот и сейчас у него такое выражение лица, что хочется спросить, что он вообще забыл в педагогике? Ему бы дознавателем работать, честное слово.

Неохотно открываю дверь и присаживаюсь на заднее сиденье чёрного, как сама ночь, автомобиля.

Всю дорогу думаю о том, как себя вести, ведь в подобной ситуации мне быть ещё не приходилось. Как вообще относиться к предстоящему обеду? Это не свидание, не деловой ужин и даже не дружеская встреча. А вдруг я скажу что-то лишнее, или посмотрю не так? Значит, лучше ничего не говорить и не поднимать взгляда на Красовского.

К счастью, ресторан, который выбрал босс, не отличается излишней помпезностью. Да, дорогой, да, престижный, но без лишнего пафоса и вычурности. Простые столы из качественного дерева, такие же, подходящие по дизайну стулья и строго одетые официанты – вот и вся концепция ресторана. Мне в этой простоте всё кажется таким домашним и уютным…

Ровно до того момента, пока я не открываю меню. Первая мысль – тут же захлопнуть странную штуковину, ценники в которой меня не на шутку пугают.

Пока пытаюсь оправиться от произведённого ценами впечатления, к нашему столу подходит официант с блокнотом и ручкой наготове, и принимается записывать пожелания Красовского. Создаётся впечатление, что Александр Юрьевич в меню даже не заглядывал, так, открыл для приличия и тут же захлопнул.

– Девушка что пожелает? – парень в белоснежной рубашке и чёрном фартуке переводит взгляд на меня.

– Ммм, – пожимаю плечами и впервые за последние двадцать минут рискую посмотреть на босса, весь вид которого выражает полную отстранённость. – Можно просто воду.

– Принесите девушке что-нибудь на ваше усмотрение, – бросает официанту, не обращая никакого внимания на мои слова.

Парнишка в фартуке, обрадовавшись, начинает расхваливать какое-то супер новое блюдо от шеф-повара.

– Да, да, вот его и подайте, – бросает, при этом не сводя с меня глаз.

Мне становится неуютно, и я отворачиваюсь, но тут же напоминаю себе, что передо мной не просто мимо проходящий парень, а начальник. Вдруг он за оскорбление примет то, что я нос ворочу?

– Спасибо, не стоит, я не хочу есть, – благодарю робко, но тут же осекаюсь, когда Александр Юрьевич делает взмах рукой, призывая меня тем самым замолчать.

Всё остальное время ожидания Красовский что-то листает в телефоне, а я смотрю в окно, продолжая бороться с чувством неловкости.

Лишь когда мы заканчиваем с десертом, босс неожиданно спрашивает:

– А сколько твоей дочке лет?

Прямо. В лоб. Без лишних предисловий. Я хоть с этим человеком всего пару недель знакома, а лично беседовала раза полтора, успела понять, что он с подчинёнными не церемонится. Вот и сейчас себя рамками решил не ограничивать.

– Четыре, – отвечаю, вытерев салфеткой губы.

– А тебе двадцать… – тянет задумчиво.

Усмехается.

Очередной поборник морали, чтоб его. Сколько их таких было в моей жизни и сколько ещё будет – не знаю.

Я привыкла к тому, что люди неоднозначно реагируют, когда узнают, что у меня со Стешкой разница всего шестнадцать лет.

Да мне на них плевать, собственно, главное, что моя девочка рядом со мной, а остальное не важно.

Рассказывать каждому встречному подробности своей жизни я не собираюсь.