Римъ Эдельштейн
Драконья Десница

Она опустилась на пол у стены и просто стала ждать, пытаясь придумать, как бы найти

возможность для побега. Потому что она не сомневалась, что из рук Красного этого уже будет сделать невозможно.

И, возможно, преступники были не правы: вдруг гвардейцы ищут именно её? Несомненно, так и есть! А эти идиоты даже не догадываются пока о том, что градоправитель мёртв.

Во всяком случае, пока.

***

К полудню в Управлении собралась уже целая толпа простых зевак, которых пытались разогнать стражники, но безуспешно. Теперь новость об убийстве градоправителя помчалась по всему городу, а через пару недель об этом и будет знать вся страна – из

города в город регулярно снуют торговцы различным добром.

В своём кабинете сидел Квен, а рядом с ним находился местный лекарь, замотавший его от груди по пояс в бинт.

– Повезло вам, товарищ гвардейский, что у вас только два перелома – запястья и ключицы. После таких ударов-то!

– Да плевать мне! – взревел тот, топнув ногой о пол. Теперь с левой стороны на нём была двойная перевязь, не дающая ему нормально сидеть в кресле, но он всё равно там сидел. – Выйдите все отсюда! Все до единого! Кроме тебя, – резко добавил он, кивнув головой на худощавого мужчину средних лет, одетого в простую рабочую одежду.

Когда все вышли, повисло молчание. Казалось, что начальник пограничных гвардейцев решил устроить с ним дуэль взглядов.

– Я рассчитывал, что ты попадёшь, – наконец вымолвил он.

– Я стрелял не для того, чтобы попасть, – спокойно ответил мужчина. – Я не хотел убивать его.

– Да? Не хотел? – крикнул начальник. – Теперь по твоей милости этот чёртов выродок сбежал!

– Вы сказали, что он ранен, – напомнил мужчина. – Да и вообще, далеко ему будет не уйти. Кругом же солдаты.

– Где мальчишка? – угрюмо поинтересовался Квен.

– Я отправил его домой, когда он мне рассказал, что нашёл трупы. Я решил сам поговорить с вами об этом, но в Управлении писарь мне сказал, что вы уже ушли к градоправителю.

– Откуда у тебя ружьё? – хмуро спросил Квен.

– От батюшки моего досталось, – сухо произнёс мужчина.

– И что ты мне хотел сказать? О чём поговорить? – недовольно спросил военачальник.

– Я хочу создать народный отряд, который будет ночами прочёсывать улицы.

При этих словах Квен рассмеялся, но резко скривился от боли.

– Ты совсем спятил? Какой народный отряд?

– Попрошу Вас не оскорблять меня, – учтиво ответил мужчина. – Но в нищих кварталах постоянно происходит такое…

– Да плевать я хотел! – заорал Квен. – Убирайся отсюда! И оружие сдай! Это мой приказ! У нас война может начаться со дня на день с этими обезьянами, а ты мне про нищие кварталы! Ты понимаешь, что здесь дело государственной важности! Давай, проваливай!

Мужчина ничуть не изменился в лице, просто молча встал и вышел, в то время же Квен был красный, как помидор. Он уже успел послать гонца с письмом (с особой грамотой, как у них это называлось) в Столицу, чтобы тот лично нашёл Короля.

Самое дерьмовое было то, что крог ушёл с его оружием – с его револьвером. Этот тупой крестьянин взял да и выстрелил в сторону, чтобы напугать крога, и тот просто выпрыгнул в окно. Разумеется, с ним ничего плохого не произошло, и чудище скрылось дворами нищих.

Некоторые гвардейцы уже возвращались – солдаты опросили население и выяснили, что из местных жителей никто ничего не видел и не слышал. Ну, это логично, это всегда так было, даже во времена поимки Бурого Лиса. А казалось, что за причитающееся вознаграждение люди должны были продать хоть кого угодно, хоть родителей собственных. Тьфу ты.

И Крамель, военный начальник Белой Крепости, ничуть не колебался, сразу дал разрешение на допрос дозорных. Только это не помогло совсем, из них дозорные были никакие, особенно на стенах, отделяющих нищие кварталы от Плоскогорья. Безобразие! Каждый говорил, что гроза была настолько чудовищной, что ничего невидно было и неслышно. Ну-ну.

Впрочем, это всё мелочи. Хуже было всего то, что всё-таки голова девочки была

найдена. (Да, как бы это странно не звучало). И дед её. И даже жена другого старика. Квен почти не сомневался, что бесчинствовал именно тот крог, который был специально заслан Агазоном. Если сейчас пустынные обезьяны пойдут войной на их маленькую страну, то именно их городку придётся сдерживать натиск монстров, пока не придёт помощь из Столицы. А это несколько дней пути. А ещё нужно собрать войско.

Квен встал и проковылял к окну, морщась от боли. Отсюда хорошо просматривался весь элитный квартал, с домами, пролегающими до самой дальней крепостной стены, которая серой полоской ограждала их городок.

«Крогу не уйти, – подумал гвардеец, как бы успокаивая себя. – Он сколько угодно может шататься по улицам или прятаться в нищих кварталах, но ему всё равно будет не уйти от моего правосудия».

От этих мыслей начальнику пограничных гвардейцев стало намного легче.

***

Вечер был тревожным. Весь город уже был в курсе о жестоких убийствах, совершённых прошлой ночью. Поэтому ещё за несколько часов до заката и так почти безлюдные улицы опустели совсем. Окна закрылись ставнями, двери – на засов. Каждый мужчина доставал из своего укромного угла хоть какое-нибудь оружие. Вот сейчас все уже ждали чего-то ужасного.

Но только не Иосиф и Мадан. Они наоборот чувствовали, что их предприятие пройдёт максимально успешно, поэтому, как только солнце стало прятаться за горизонт, преступники вернулись в комнату Птолемы.

– Привет, сладенькая, – сказал Мадан, открыв дверь. Сейчас он был одет во всё чёрное, как и Иосиф, в руке которого был мешок. – Ты нас не заждалась тут?

Птолема молча поднялась. Она выглядела ужасно разбитой и грязной. Кашель стал гораздо сильнее, чем утром, и Птолема чувствовала, что заболевает. Сильно.

– Ну хорошо, иди сюда, – бросил Иосиф.

Девушка вздохнула, молча подчинившись.

– Не дёргайся, – сказал Мадан и взял её за руки. Нежно, как любовницу.

В этот же момент быстрым движением Иосиф надел ей мешок на голову. Оказалось, что это не просто мешок: в нём было прорезано отверстие для рта и носа. Видимо, чтобы пленник не задохнулся внезапно.

– Ты должна молчать и не дёргаться, понятно тебе? – спросил тощий.

Птолема согласилась и хрипло раскашлялась.

– А если ты собираешься орать или что-то такое, то я могу сразу вставить тебе кляп, – заявил он и похлопал себя по промежности, хоть и знал, что девушка не увидит этого жеста. – Ясно?

Иосиф дико заржал, а Птолема снова согласилась.

– Ну вот и умница, – сказал тощий и погладил её по плечу. – Теперь пошли.

Затем они повели её под руки, чтобы служанка не запнулась обо что-нибудь и не разбила себе голову. Через минуты три Птолема поняла, что они выбрались из барака – её ноги ощутили под собой дорогу, да и вообще стало чуть прохладнее. Кроме того, самое главное доказательство было совсем рядом – Птолема слышала, как близко стоит лошадь, которая фыркает и переступает копытом.

– Сейчас Иосиф закинет тебя в повозку, и ты будешь молчать и не дёргаться, хорошо? – вполголоса спросил Мадан.

Птолема снова согласилась.

В следующее же мгновение она почувствовала, как верзила подхватил её на руки, а затем быстро бросил её куда-то в сторону. В первый момент сердце вздрогнуло, потому что девушке показалось, что сейчас она грохнется на дорогу, прямо в грязь. Но грохнулась она на что-то вроде деревянного пола и застонала от удара. Кузов повозки. Потом она почувствовала, как сверху на неё накинули какую-то плотную ткань типа палатки. Но места было достаточно, чтобы не задохнуться в пыли и темноте, если поездка не

продлится всю ночь.

– Ну, ты всё там? – спросил со стороны Мадан. – Готово?

– Да, – буркнул Иосиф и забрался в повозку, усевшись Птолеме на ноги, отчего она опять застонала. – Заткнись!

Но Мадан уже дёрнул поводьями, и лошадь затрусила, везя повозку в неизвестность.

Сколько было ехать, Птолема не знала, но точно была уверена, что она может распрощаться со своими ногами, если этот здоровый кабан просидит на ней всю дорогу. Поэтому бывшая горничная попыталась вытащить из-под него свои ножки хотя бы частично.

– Я тебе сказал сидеть и не дёргаться, – прошипел Иосиф и навалился на неё сверху. Такой перегрузки Птолема никогда ещё не испытывала и из неё снова вырвалось глухое стенание.

– Что ты там делаешь, идиот? – недовольно прошипел Мадан.

Щёлкнул хлыст, и повозка помчалась быстрее – деревянный короб стал вибрировать интенсивнее.

Девушка ничего больше не могла поделать, поэтому она тихонечко расплакалась, молясь про себя, чтобы путь был как можно короче. И когда Птолема почувствовала, что её тело почти онемело, услышала, как Мадан грязно выругался.

– Впереди гвардейцы, – бросил он назад. – Двое.

– Вижу, – отозвался верзила.

Спустя несколько секунд повозка стала притормаживать.

– Именем Дракона, стоять! – прогремел голос впереди. Молодой и зычный.

Мадан остановил лошадь и спешился прыжком.

– В чём дело, служивый? – недовольно спросил он.

– Куда вы направляетесь и что везёте? – прогрохотал голос уже другого гвардейца.

– Мы в трактир Идумы добираемся, – сказал Мадан. Странно, но его голос ничуть не дрогнул, словно он не был в большой опасности. – А везём мы просто палатку, разве незаметно? Тут пусто. Это просто ком ткани. Если хотите, мы можем развернуть.

Наступило молчание. Видимо, гвардейцы решали, проверить всё-таки повозку или нет. И Птолема, поняв, что потом может быть поздно и это её единственный шанс, набрала в лёгкие воздуха, попутно прислушиваясь к учащающемуся сердцебиению, и крикнула изо всех сил «ПОМОГИТЕ!».

Дальше всё случилось очень быстро. Она почувствовала, как Иосиф молниеносно спрыгнул с повозки, как лязгнули чьи-то ножны (вероятнее всего, гвардейские), потом раздался глухой удар и кто-то повалился на землю. Началась возня.

В это же время Птолема резко подпрыгнула на повозке, сбросив с себя палатку, а затем и стащила мешок со своей головы. Первое, что она увидела – Иосиф катится по земле в обнимку с гвардейцем в тёмно-красном мундире. А Мадан в то время сверху сидел на другом гвардейце и пытался воткнуть ему нож в горло, но тот был не рад этому и сопротивлялся изо всех сил.

Совершенно не думая, что она делает, Птолема в два шага заняла место ямщика, взяла поводья и изо всех сил стегнула лошадь. Та заржала и галопом стала покидать место побоища, колёса повозки загремели по дороге.

– Стой, сука, стой! – заревел сзади не своим голосом Мадан.

Но Птолеме было плевать, она вцепилась в поводья и изо всех сил подгоняла лошадь, очень сильно наклонившись вперёд. Теперь она напоминала человека, который убегает от

погони ковбоев и опасается, что они будут стрелять.

И она неслась, не разбирая дороги, минуя нищие кварталы. Но долго это продолжаться не могло. Оглянувшись, девушка увидела, что за ней несётся Мадан на скакуне одного из гвардейцев – судя по всему, ту схватку представители закона проиграли. Из-за плеча у него торчала какая-то чёрная трубка, и он неуклонно сокращал расстояние.

– Пошла! Пошла! – испуганно закричала Птолема и стала остервенело стегать лошадь.

Ей очень повезло, что её дядя ещё в девичестве научил ездить не просто на лошади, а на повозке, иначе бы плакало её спасение. Однако оно могло ещё поплакать и сейчас, ибо Мадан почти что настиг её – он хлестал коня гвардейца нещадно и изобретательно матерился.

Спустя мгновение он страшно рассмеялся. Совсем близко.

– Попалась, девочка! – проревел Мадан сзади. – Я тебе сказал, чтобы ты не дёргалась… Ух, только попадись мне!

Ещё через какое-то время он сравнял скакуна с повозкой, как на скачках. А затем произошло поистине страшное: как в кошмарном сне Птолема увидела, что разбойник отпускает поводья совсем и снимает со своего плеча ту чёрную трубку, и эта трубка неожиданно оказывается ружьём одного из гвардейцев. Видно, тем молодым служивым очень не повезло встретить таких опытных преступников. Но времени об этом думать не было, потому что Мадан уже целился прямо в колесо.

И в следующую секунду произошло сразу две вещи: Птолема дёрнула поводья на себя, лошадь громко заржала и стала резко тормозить, повозку же кинуло в сторону; и в то же время разбойник выстрелил. Грохот из ружья эхом прокатился по пустой улице, а колесо разлетелось в щепки.

Слилось всё: визг Птолемы, сумасшедший смех Мадана, испуганное ржание лошади.

Каким-то чудом служанка смогла удержаться на месте, а не улететь головой вниз, и ещё суметь остановить лошадь. Прыжком Птолема спрыгнула с повозки на трёх колесах и бросилась наутёк, в глубине души понимая, ЧТО с ней сделает Мадан, когда догонит. Она бросилась прямо наперерез этими дворами, в которых ори – не ори, но никто не поможет.

Разбойник снова заржал, прямо как конь. Он также резко остановил своего скакуна и, спрыгнув с него, бросился за Птолемой. У него не было неудобного платья, поэтому совсем скоро он её настиг второй раз и пинком сбил с ног. Девушка с воплем упала лицом вниз, проехавшись по выщербленной и местами выбитой брусчатке, разрезав кожу, где только можно.

И в этот же миг на неё сверху рухнул Мадан, как игрок в американском футболе.

– Поймал, – прошептал он ей прямо в ухо, горячо дыша, прижимая её вниз. – Ну что, милая, что дальше делать будешь? Я тебе уже говорил, что будет, если ты начнёшь дёргаться?

С этими словами он провёл своей рукой – грубой лапищей – ей прямо по бедру. Лихо взревев, Птолема рванулась из-под ублюдка и чуть его не сбросила. Однако тот просто грязно расхохотался.

– Ладно, нет времени, нужно уходить. – Он развернул её лицом к себе. – Сейчас сюда сбегутся гвардейцы со всех сторон. Но обещай мне, что потом мы продолжим.

Птолема просто ненавидела человека перед ней. Наверное, это самое точное описание её чувств.

– Будем считать, что ты пообещала, – сказал Мадан и с размаху вдарил ей в подбородок. Девушка сразу повалилась набок, провалившись в тяжёлое забытье.

Мадан подхватил её на руки, а затем забросил на плечи – хоть он и был тощий, но сил

на это у него хватило. Потом он её принёс к месту, где оставил своего скакуна. Гвардейского коня уже не было – тот благоразумно побежал обратно в стойло, как сделал бы и другой конь, а вот лошадь Мадана с повозкой стояла всё ещё там же.

Бросив девушку рядом, тощий отцепил остатки повозки от лошади, а затем забросил на её спину Птолему, словно безвольную куклу. Немного прислушавшись к воцарившейся тишине, Мадан повёл лошадь обратно, но уже не по дороге, а дворами. Теперь ему нужно было вернуться к Иосифу, который уже добил обоих гвардейцев и оттащил их трупы в подворотню. Но так как один из коней вернулся (другой не мог убежать, он был привязан к столбу ещё своим хозяином), как минимум, на следующее утро можно было ожидать облавы с обыском каждого дома из нищих кварталов – пропажи своих, а тем более убийства, гвардейцы точно бы не простили. Поэтому действовать надо быстро.

Скоро Мадан уже был на месте их расставания, гигант прятался у стены одного из дворов.

– Давай, давай! – зашипел Иосиф, завидев возвращающегося Мадана. Он активно жестикулировал.

– Что тебе давать? – зло пробурчал в ответ тощий, практически дошедший до верзилы. Их разделял десяток метров. – Ты её связать не мог?

– А ты сам-то что? Совсем безмозглый стал? Виски все мозги тебе выжгло? – яростно проговорил Иосиф. – Получим деньги, и больше я не буду с тобой работать!

– Да пошёл ты, жирный увалень, – процедил Мадан.

В такой атмосфере дружелюбия и понимания они и двинулись дальше, ещё прихватив с собой гвардейского скакуна, их мечи и ружья. По счастью, оставалось им пройти не так уж много: через несколько кособоких домов начинался тракт, ведущий в Белую Крепость, а оттуда – в шахты, а рядом с этим трактом на переплетении улиц был трактир, куда разбойники и шли.

И этим трактиром заведовал Красный.

***

Этой ночью трактирчик полностью пустовал (в отличие от вчерашней ночи), и сейчас даже не было нескольких пьянчуг, валявшихся за дальними столиками здесь почти постоянно. Сейчас стояла непривычная, непроницаемая тишина. Не было слышно ни лая собак, ни топота копыт, ни воя ветра. Всё было абсолютно тихо, только светильники на стенах создавали уютное ощущение спокойствия, разгоняя полумрак позднего вечера за окном.

Но Красный всё равно не был спокоен. Он стоял за стойкой и напряжённо ожидал, когда же откроется дверь и войдут его клиенты, но сейчас он ждал не шахтёров и не солдат, любивших время от времени навернуть виски или пива, а тех, кто должен был привести ему кого-нибудь интересного.

Красный (имя его было Идума) выглядел высоким и крепким, поджарым и выносливым молодым человеком. Его чёрную шевелюру ещё не тронула седина, он был достаточно молод, однако, уже успел в прошлом побывать моряком и даже поучаствовать в морских баталиях. На его руке виднелась татуировка в виде якоря с цепью – память о воинской службе.

Но сегодня был поистине удивительный день, хоть и напряжённее, чем обычно. Мало того, что с самого утра к нему заявились гвардейцы и устроили обыск, так после обеда, когда он вернулся обратно в трактир, он увидел, что у него выломана дверь. Идума не был из трусливых, поэтому без колебаний вошёл внутрь, готовясь свернуть шею кому бы то ни было. Но оказалось, что ломать шею никому и не нужно. В его обитель влез здоровый крог, однако, тяжелораненый. Он прятался за стойкой, а когда Красный вошёл, резко поднялся, направив на него украденный револьвер.

– Ты кто такой? – спросил трактирщик. В его голосе отсутствовал страх, хотя в первый момент Идуме показалось, что сейчас крог выстрелит, и его мозги выплеснутся на деревянный пол, и всё для бедного трактирщика закончится на этой бренной земле.

– Я посланник Агазона, – выдавил крог. – Кто-то убил градоправителя… Но ищут меня.

– Но ты этого не делал? – спросил Красный, надеясь, что ответ будет «да, не делал». Потому что если зверь скажет «нет, я сделал это», то он может прощаться со своим трактирчиком, с его посетителями и со своей жизнью.

– Нет, не делал, – выдохнул крог. – Тебе непонятно, что ли?

– Ты долго тут не сможешь скрываться, – заметил Идума. – А если завалишь меня, то считай, что тебе сразу конец. Даже не протянуть будет до ареста.

– И что ты предлагаешь? – обречённо спросил крог.

– Тебе очень повезло, друг мой. Потому что у меня есть кое-какие отношения с ребятами из Сторожевого поста. Так скажем, деловые. Через несколько дней уходит караван с товарами в Игнис…

– В моё королевство? – перебил его посланник.

– Именно. Так что ты можешь запросто оказаться за пределами этой долбаной страны, если желаешь.

– Почему ты мне хочешь помочь? – спросил крог, опустив револьвер.

– Потому что я сам почти такой же, – добродушно отозвался Идума. – Так сказать, не в своей стране. Или даже не в своём мире.

В этот момент крог искривился и чуть не рухнул, но успел опереться на стойку.

– Эй, что это с тобой? – обеспокоенно спросил Идума.

Разумеется, он не хотел помогать крогу. Просто уже предполагал, что сможет заработать неплохие деньги на нём. Да и вообще, если этот монстр сейчас сдохнет, что он будет делать с его телом? Если обращаться в Управление к этому жирному козлу Квену, то это только себе дороже выйдет.

– Я ранен, – выдавил посланник. – Этот ваш начальник…

– Квен.

– Не знаю… Хорошо, что не отравленная пуля была. И не серебряная.

– Ладно, ты в надёжных руках, – ободряюще заверил Идума. – У меня есть знакомый лекарь. Познакомился я с ним ещё на флоте. Военный. Можешь быть уверен, что он тебе поможет, потерпи немного.

После этих слов крог всё-таки рухнул в беспамятстве, а Идума попросту выбежал из трактира, чтобы стремительно привести своего знакомого лекаря, видавшего не одно самое плохое ранение.

По факту же лекарь оказался алхимиком и цирюльником в одном лице, и его цирюльня была чуть ли не в сотне метров от трактира Идумы. Этот целитель был низкорослым, жирным дядькой с толстыми пальцами и звали его Барнабас. Время от времени он с радостью находил для Красного «клиентов», поэтому ему можно было доверять. И действительно, познакомились они с Идумой ещё на флоте, когда громили морских чудищ на юго-востоке несколько лет назад.

– Всё с твоим зверем будет в порядке, – пообещал Барнабас, аккуратно вытащив пулю из спины монстра и перевязав его. – Таких и из ружья не возьмёшь. Конечно, он потерял довольно много крови, но это ничего… Был бы он человек, считай, что уже всё. Держи вот, через пару часов вольёшь ему внутрь гилиум, и завтра утром тоже, а уже послезавтра твой боец будет на ногах. Ну и не забывай меня отблагодарить, конечно. – Он улыбнулся приятной, дружеской улыбкой.

– Гилиум? – переспросил Красный, разглядывая флакончик с тёмной жидкостью.

– Ну да, смесь сока подорожника, чеснока, алоэ, мёда, и хрен знает ещё чего. Нам это боевой колдун продавал ящиками. Ставит людей на ноги… И не только людей.

– Благодарю тебя. Теперь не поможешь ли ты мне перетащить его в подсобку?

– А гвардейцы его там не найдут?

– Они уже были у меня и ещё раз точно не придут. Я больше чем уверен, что теперь они

будут шерстить районы нищих кварталов. А в этих местах же почти что торговый центр. Торговая окраина, вернее. Вряд ли здесь кто-то прятаться будет.

– Но он же прячется, – возразил жирный.

– Да, – согласился Идума. – И я не представляю, как он остался незамеченным, когда залезал сюда.

– А он точно ли остался незамеченным? – с подозрением спросил жирный, забавно щурясь.

– Уверен. Если бы его заметили, тут было бы гвардейцев, что любовников твоей жены.

Лекарь, цирюльник и алхимик в одном лице лишь самодовольно ухмыльнулись.

– Ладно, давай тогда сделаем это. У моей цирюльни, наверное, уже люди собрались.

– Хорошо, что у моих дверей никого нет. И да, ещё теперь дверь делать надо. А то придётся объясняться, да и слухи поползут.

Поднатужившись, пыхтя и задыхаясь, они волоком перетащили крога в подсобку.

– Может, его лучше в подвал, к остальным? – полушёпотом поинтересовался Барнабас, как будто боялся, что их подслушают.

Красный немного подумал и выдал:

– Нет, это ни к чему. Там сыро. Да и других в подвале достаточно.

– Как скажешь.

– Ну вот, полежи тут немного, отдохни, дружище, – сказал Красный и они вышли.

А теперь же трактирщик стоял и напряжённо вслушивался в темноту, потому что уже изнемогал от ожидания своих дорогих друзей. Он успел к этому времени даже сделать дверь, и она была лучше, чем прежде, так что ему больше нечего было опасаться. Никаких слухов точно не поползёт из-за того, что кто-то заметит сломанную отломанную ручку.

И в этот момент в трактир внезапно вошли люди.

***

Гонец Квена скакал день и ночь, чтобы добраться до Короля как можно быстрее. Ну, как день и ночь: каждые десять километров он добирался до станционных смотрителей и менял скакунов (по особой грамоте от Квена мог делать всё, что нужно, лишь бы быстрее добраться до Столицы).

И глубокой ночью, даже скорее перед рассветом, гонец уже видел огни огромного города, где и было средоточие главной силы их маленького Королевства – Драконий Храм, один из четырёх краеугольных камней абсолютной мощи и власти на всём Материке.

Вокруг Союза Четырёх Драконов были таинственные неизведанные земли, из которых никто из жителей Союза не возвращался живым: там проживали ужасные существа. Но появляться в тех местах и не нужно было: Союз Четырёх Драконов был абсолютно самодостаточен, главной задачей была оборона границ от вторжения извне.

Объединял Союз нерушимой связью Отряд Зодиака: необычные создания, магическим образом связанные между собой, которые были ниспосланы на Материк, чтобы охранять его рубежи. Они все были братьями и сёстрами, хоть и разительно отличались друг от друга, приходили на помощь только тогда, когда люди и другие обитатели Союза Четырёх не могли справиться сами и им требовалось внеземная мудрость, отвага и сила.

Гонец понятия не имел, предстоит ли ему встретиться с кем-то из них, но скакал он во весь опор, подстёгивая очередного быстрого и выносливого скакуна.

Столица представляла собой огромный город (и даже несколько крупных деревень рядом с ним), огороженный высокой кирпичной стеной. Все дороги их страны вели в Столицу, и с трёх сторон в неё были въезды: арки с огромными воротами, рядом с которыми неусыпно несли дозор десятки рыцарей в шлемах и кирасах, несмотря ни на палящее лето, ни на морозную зиму.

С одной стороны, – с которой и приближался гонец – перед Столицей протекала глубоководная река с построенным каменным мостом через неё. По ту сторону моста уже виднелся дозорный пункт, где и находились хранители входа, а рядом с ними, прямо в стене, была встроена дозорная башня, на самом верху её сутками сидел человек с подзорной трубой и осматривал окрестности.

В столицу постоянно приезжали торговцы, приходили караваны, иногда даже глубокой ночью, поэтому дозор и вёлся неусыпно. И сейчас это было очень кстати.

Только копыта скакуна оказались на мосту, гонец уже мог хорошо рассмотреть фонари

с другой стороны: рыцари готовились встречать предрассветного гостя.

***

Глухая ночь, накрывшая весь Материк, стала слабнуть.

Человек с бледным печальным лицом сидел в конце огромного зала, освещённого факелами на стенах, и о чём-то думал. Может, о счастливом далёком детстве. А может, о чём-то ещё, но не менее прекрасном. Взгляд его блёклых глаз был какой-то мечтательный, и было отчётливо видно, что этот человек находится мыслями в другом месте. Смотрел он в огромное окно, где было звёздное небо, на горизонте начинающее алеть. Он как будто

любовался представшей панорамой и наслаждался каждым мгновением, пока это возможно. Одет этот, несомненно, благородный господин был в чёрный китель с высоким воротником, а на ногах у него имелись чёрные галифе и сапоги с высокими голенищами.

Неожиданно его слух уловил шорохи за дверью: осторожные и мягкие. Сначала они были далеко, но внезапно начали неуклонно приближаться. И через какое-то время этот мужчина уже слышал шаги, направляющиеся к его двери. Спустя несколько секунд дверь открылась, эхом огласив весь зал.

– Сир, – тихо прозвучало там. – Он вернулся.

У двери стоял молодой парень в белой рубахе с широкими рукавами. Его чёрные волосы были собраны в длинный хвост. Лицо вошедшего также не выражало ничего радостного, будучи полностью аморфным.

– Пусть он придёт, – промолвил сидящий на троне голосом человека, боящегося разбудить младенца.

Парень у двери не двинулся с места.

– Сир, он ранен.

Мужчина на троне медленно проговорил:

– Я знаю, я уже всё знаю. Пусть он придёт.

Парень больше ничего не возразил и сию же секунду скрылся за дверью.

Неизвестно, сколько прошло времени, но так или иначе мужчина на троне снова услышал шаги, только сейчас они были жёсткие, торопливые и их автор явно не старался соблюдать такую прекрасную тишину. Потом дверь распахнулась, и в зал влетел парень в грязной рваной рубахе и с растрёпанными волосами. И он был полностью окроплён засохшей кровью: лицо, руки, рубаха, брюки.

– О, мой отец, – прокричал так громко вошедший, что его отец даже поморщился. – Я сделал всё, что было велено!

И с этими словами он громко плюхнулся на колени.

– Ты всегда был таким нервным, таким ярым, – тихо отозвался человек на троне. – Я дал тебе шанс доказать всем, что ты можешь стать императором. И ты думаешь, что ты справился?

– Я справился! – выкрикнул сынок. – Градоправитель мёртв! Война будет раздирать их земли, я тебе клянусь!

– Тише, не кричи так, – произнёс его отец и встал с трона. Он заметил, что дверь снова открылась, и там появилось уже два привратника, возможно, сбежавшиеся на крики.

А его сынок, похоже, обезумел вконец. Совершенно ожидаемо.

– Я сделал всё, как ты сказал, – громко заявил он и встал в полный рост.

– Я разве говорил тебе убивать ту девочку? – неожиданно в тон отца пробралось что-то очень похожее на подавленный гнев. Он быстро сошёл с трона.

– Нет, но…

– Я разве говорил тебе убивать её деда? – сказал отец и его голос стал ещё громче. Он стал медленно идти навстречу сыну.

– Подожди, отец…

– Я разве говорил тебе выламывать дверь? – крикнул мужчина и рывком, в одно мгновение преодолел расстояние между ними, словно гигантским прыжком. – Я разве говорил тебе быть проткнутым какой-то девчонкой?! – прошипел его отец, стоя чуть ли не лицом к лицу с ним и схватил его рукой прямо за горло. Сынок захрипел и стал оседать на пол.

– Какой же это позор, – продолжал сетовать господин, трясясь от гнева и глядя прямо ему в глаза. – Ты понимаешь, что теперь я не смогу доверить тебе ничего? Ни поход, ни империю, ничего!

Он отшвырнул его в сторону, как мягкую игрушку. Тот упал на пол, взметнув из-под себя множество искр, как костёр, который резко потушили. Сынок протяжно застонал.

– Иди и убей девчонку, – прошептал мужчина. – И ты должен добраться первее до неё,

чем это сделают те животные из звёздного отряда.

– Отец, но откуда ты знаешь?

– Я знаю всё, ты, глупец! – вскричал мужчина. – Имя мне Амадей, я лорд тьмы за этими землями и я могу всё узнать! У меня везде глаза и уши, сами стены сообщат мне всё, если я захочу. Знай: если по твоей милости девчонка поведает им, кто был в доме, воины Зодиака сразу же догадаются в чём там дело! И на нас падёт мощь Четырёх Драконов! И тогда мой гнев обрушится уже на тебя, щегол!

– Хорошо, мой властелин, – произнёс сынок, опять встав на одно колено.

– Ты можешь убивать, сколько хочешь, – уже более спокойно пояснил его властелин. – Но ты не должен оставлять следов. Теперь иди. И зайди к Константину. Пусть подлатает твою рану.

– Как скажешь, мой повелитель.

– Ну всё, теперь убирайся, – выдохнул его повелитель и вернулся обратно на трон.

Его сын молча встал и бросился бегом прочь. Через несколько мгновений его шаги уже звучали где-то далеко за дверью.

Повисла непроницаемая тишина.

Привратники так и стояли у дверей тронного зала, боясь пошевелиться и ожидая указаний их властелина.

– Позовите сюда Кербероса, – наконец сказал он. – Этот глупец один не справится, а если он опять всё испортит, позора нам не избежать. И войны, разумеется.

Привратники молча вышли, мягко закрыв дверь и оставив своего повелителя наедине со своими мыслями и предрассветной зарёй.