Рика Ром
Запретная девочка шейха

ГЛАВА 1

Изнуряющая жара, горячие пустынные ветра и никакого намека на спад температуры – вот с чем приходится сталкиваться каждый день.

Я только позавчера прилетела в эту загадочную страну, полную волшебных тайн, но уже готова купить обратный билет до Москвы. Сейчас в России поздняя осень, сыплет снег. А здесь…

– Мисс Валерия, – мой местный помощник по имени Хейду, аккуратно привлекает на себя внимание. Я оборачиваюсь, всё еще стоя у панорамного окна, – к открытию выставки всё готово. Хотите посмотреть?

– Да, спасибо. Буду через минуту.

Хейду уходит, а я возвращаю взгляд на город, распростертый за стеклом. Величественный, живой, населенный сказочными ароматами и особым колоритом. Это не первый мой приезд в Наджман, но самый важный. Я почти полгода занимаюсь организацией выставки для одного известного художника из Бразилии. Его никто никогда не видел, и он никому не разрешал вывозить свою собственность за пределы родины. Я единственная, кому удалось получить согласие на то, чтобы с его работами познакомился весь мир. Главным условием господина Икса, стала галерея «Узеркал», находящаяся в Наджмане. Мне пришлось перекроить график, отказаться от других идей и проектов и всецело заняться Иксом. За шесть месяцев я добилась небывалых высот. Но смириться с палящим зноем так и не смогла.

Наконец, отвлекаюсь от размышлений, в которые я упала как в омут и, взяв телефон, направляюсь в холл, где меня ждет Хейду. Темноволосый красавец уже позаботился обо мне и вызвал такси.

Жуткие пробки в полуденный час окончательно убивают. Я время от времени посматриваю вперед, обзор между сиденьями отличный и разбираю электронную почту, шепотом ругаясь на московских коллег.

По прибытию в «Узеркал» понимаю, что мне срочно нужен стакан воды, но меня встречает управляющая галереи Юза и ведет в основной зал, где развешены картины моего подопечного. Девушка рассказывает о мелких нюансах, я а любуюсь ее традиционным одеянием, она выглядит в нем потрясающе. Я не могу отвести от нее глаз.

– Как вам? – интересуется она, обводя рукой стены.

– Прекрасно. Картины идеально вписываются и не затеняют друг друга. О, – я спешу к абстрактному изображению в черно–белых тонах, – вы и для «Ипподрома» нашли местечко?

«Ипподром» – лучшая картина на мой вкус. В ней передана вся страсть, вся любовь к лошадям. К божественным животным, как писал сам Икс.

– Конечно. Мистер Икс создал шедевр. У меня есть достоверная информация, что на эту картину уже нашелся покупатель.

Юза улыбается, а я недоуменно гляжу на нее, округлив глаза. По договору, я имею право продать всего три экспоната и «Ипподрома» нет в их числе.

– Простите, Юза. Но боюсь, что она не продается.

– Я знаю. Я читала документы. И в каталоге все четко указано. Просто констатировала факт.

Мы еще немного разговариваем, обсуждаем некоторые детали и примерно через час, я еду в отель, чтобы переодеться и подготовится к грандиозному вечеру.

Вечерняя прохлада струится по городским улицам, неся живительную свежесть. Я сажусь в машину, предоставленную Юзой, и поправляю элегантное платье в пол. Я осведомлена о требованиях дресс–кода в этой таинственной арабской стране, поэтому подготовилась заранее и приобрела наряд, отвечающий всем правилам этикета, еще в России. Никакой открытой спины, глубоких декольте и мини. Все чинно и благородно. Да и порой значительную роль играет цвет. Я в красном, а значит, все равно буду на виду.

– Мисс, вы способны ослепить сердца и души. – Хейду открывает передо мной дверь в галерею, когда я покидаю авто и подхожу к нему.

– Спасибо, Хейду.

Внутри здания в авангардном стиле светло и много людей. Звучит спокойная мелодия. Хейду извиняется и оставляет меня одну. Я безумно волнуюсь, но скромно улыбаюсь тем, кто кивает мне в знак приветствия, и медленно двигаюсь к полотну, являющемуся ярким пятном среди собратьев. Глядя на холст, кажется, что Икс раздавил огромный апельсин, полил его гранатовым соком и добавил веточку мяты на самый верх этой хаотичной фруктовой композиции. В реальности, все куда печальнее. Я читала, что рисуя эту картину, Икс передавал боль, что настигла его со смертью матери. У меня мгновенно слезы на глаза наворачиваются. Я очень скучаю по родным и друзьям, и жду не дождусь, когда вернусь домой из этой командировки.

– Ты как закат над горизонтом, окутывающий своим светом все вокруг. Ты – прекраснейшая из звезд, сверкающих на небесах. Ты – искусительница, волшебница, которая пленяет сердца своей красотой и очарованием…

Я вздрагиваю, ощущая непередаваемый волнительный трепет. Справа от меня мужчина в белой кандуре. У него настолько черный взгляд, что я теряю связь с настоящим. Природа сплела искусную паутину из смоляных нитей, предав тьме новый оттенок.

– Сколько? – мужчина концентрируется на произведении искусства, висящем перед ним. Я же, пытаюсь уловить суть. О чем он?

– Я вас не понимаю.

Его почти чистый русский чуть–чуть пугает. Вполне вероятно, получил образование в Москве или Питере. А может и там, и там.

– Я могу заплатить тысячу дирхам. Ты того стоишь. – Не отвлекается от изучения «фруктового безобразия».

С ума сойти, он принимает меня за девушку из эскорт–агентства или еще хуже? Серьезно?

– Я не проститутка! – я не нарочно повышаю голос, и ценители абстракционизма перешептываются, потому что непринято так себя вести в обществе.

– А кто ты? Это платье, эти распущенные волосы? И ты все время прикусываешь кончик указательного пальца. Я наблюдал.

– Я организатор выставки, а вы невоспитанный человек. И я прошу вас, оставить меня в покое.

Я вновь перехожу на более высокие интонации и мой незваный, грубый собеседник хмурится. Через секунду, за моей спиной возникает незнакомец и на английском языке просит меня подчиниться и пройти туда, куда прикажут. С какой стати! Не двинусь ни на сантиметр.

– Не вынуждайте моего охранника вас силой брать.

Двусмысленное словосочетание и я убеждаюсь, что с русским у него не все гладко.

– Я свободная девушка и у меня есть права.

Черноглазый приближается и, притормозив на расстоянии, которое не противоречит нормам, произносит:

– Либо ты едешь со мной, либо я позабочусь о том, что ты будешь в полиции.

Моя дорогая Юза замечает, что я попала в непредвиденную ситуацию и готова поспешить на помощь, но передумывает, видя вокруг меня свиту этого наглеца. Я вижу, сколько сожаления в ее глазах. Целая бездонная бочка. Видимо, они все ей знакомы, но помешать она им не в силах.

– Я гражданка другой страны. Так нельзя.

– Мне все можно. – Отвечает мужчина, источающий неприкрытую опасность. Но еще сильнее я боюсь очутиться за решеткой. В Наджмане закон очень суров к девушкам, которые подпольно оказывают интимные услуги. Впрочем, как и на всем Ближнем Востоке.

– Я не…

– Не зли меня, девочка. – Грохочет он и взглядом говорит своему охраннику проводить меня к запасному выходу.

ГЛАВА 2

Песчаные просторы за окном привлекают мое внимание на несколько минут. Я слежу за янтарным солнцем, которое медленно пересекает линию заката. В машине работает кондиционер, и я не чувствую его палящего дыхания.

– Расслабься, мисс важный–организатор–выставки .

Мне так и не довелось познакомиться со своим похитителем. Как и послать сигнал о помощи. Его верный помощник изымает мой телефон, и я теряю шанс сообщить кому–нибудь о своем местонахождении.

– Я не из твоей страны, у меня другое гражданство и ты нарушаешь закон.

– Меня зовут Сауд Аль–Хамад. Я богатейший человек и самая влиятельная личность Наджмана. Принадлежу династии Аль–Насур. Как думаешь, кто решит пойти против меня?

– Я же не игрушка, – почти шепотом отвечаю я и снова проваливаюсь в красивейшие пейзажи, исчезающие по мере движения машины. Мой взгляд привлекает огромный билборд с изображением того, кто смотрит на меня как на вожделенный, недостижимый объект. – Здесь начинается твоя территория?

– Обращайся ко мне на «вы», либо Ваше высочество. И да, мы преодолели границу моего эмирата.

Я прекрасно знаю, что такое эмират. Своего рода страна в стране, со своими канонами и правилами.

– Ясно.

– По приезду нас встретит Зейнаб. Она старшая над слугами и будет твоей личной помощницей и советчицей. Меня прошу беспокоить только в редких случаях.

– Хорошо.

Мои односложные ответы никоим образом не вызывают в Сауде отклика. И когда он безразлично погружается в беседу по телефону, я имею возможность его рассмотреть. Восточный мужчина с темной ухоженной бородой, узкой челюстью и хорошо выраженным подбородком. Стоит ему метнуть в меня быстрый взгляд, я улавливаю карий оттенок радужки. Мне он кажется необычным, потому что виднеются светлые прожилки. И на фоне смуглой кожи, переливаются подобно калейдоскопу.

– Что? – от отнимает телефон от уха, а я отрицательно верчу головой, давая простой ответ и молчу до самого дворца. Я не обманываю. Когда машина останавливается у ворот, я вижу настоящий дворец.

– Добро пожаловать в Яру Аман. Самый большой жилой дом в мире.

Сауд выходит из прохладного салона и ждет моего появления. Я беру сумочку, спускаю ногу на идеально белый камень и прежде чем выбраться наружу, делаю глубокий вдох.

Я сдерживаю восторг всеми силами. Не восхититься тем великолепием, что предстает перед глазами невозможно.

Из открытых кованых ворот спешит красивая женщина лет сорока. На ней черная абайя ^* и такого же цвета хиджаб. Она приветствует господина на родном языке, а затем с улыбкой косится на меня.

– Зейнаб, эта твоя новая подопечная. Позаботься о ней.

Ваше Высочество неспешной походкой следует к парадному входу дома, а я кидаюсь к Зейнаб и сначала даже не понимаю, говорит она на английском или нет. Слишком много эмоции устроили во мне шествие с флагами.

– Не волнуйся. Я говорю на трех языках. В том числе на русском. Шейх Сауд заставил выучить, когда закончил обучение в Москве.

– Спасите, – я беру женщину за руки и крепко сжимаю их, – он похитил меня с мероприятия. Я должна вернуться в Россию послезавтра.

– Моя милая девочка, шейх Сауд хороший человек. У него трепещущее сердце. Отдохнешь у него в гостях, и он тебя отпустит. Идем, расскажешь, чем ты занимаешься. Наверняка, чем–то поистине важным.

Зейнаб аккуратно уводит меня от машины, завлекая разговорами на полутонах. Я слышу звук своих каблуков, а вот голос разума меня покинул.

Пять бассейнов, тысяча двести комнат, триста ванных, четырнадцать лифтов и парадный зал на четыре тысячи гостей и это еще не все, что вмещает в себя дворец Яру Аман.

Зейнаб не перестает меня удивлять, уточняя, что у Сауда также имеется гараж на сто двадцать машин и конюшня на двести лошадей. Я в шоке и честно, насильно держу рот закрытым.

Внутри дворца, конечно же, преобладает восточный стиль: шелк, парча, ковры, люстры с драгоценными камнями и мебель из красного дерева. Ощущаю себя принцессой Жасмин. Но я же не принцесса?

– Твоя спальня. – Зейнаб открывает дверь с причудливыми вензелями по всему деревянному полотну, и я вхожу в свое, надеюсь временное, жилище.

Я сразу же замечаю, что у меня есть выход во внутренний дворик с фонтаном. Сейчас возле него сидят молодые девушки и поют песни, улюлюкая время от времени.

– Спасибо.

– Через двадцать минут принесу одежду. А к вечеру доставят твои вещи из отеля.

– Да, хорошо.

Я не хочу спорить с ни в чем невиновной женщиной и мило улыбаюсь ей. С ее уходом, я присаживаюсь на гигантскую кровать, и пальцы ног не касаются пола. Казалось бы, что пора сделать выдох, но не могу. Я не по своей воле здесь и уж точно, не получится выбрать без происшествий. Но как? Почему я? В галерее находилось много эффектных особ. Но выбор пал на меня одну. В чем вся соль?

– Тук–тук, – Зейнаб возвращается раньше времени и приносит мне традиционное одеяние, – примерь, моя дорогая.

– Спасибо.

– Ты грустишь? Не грусти. Переодевайся и я кое–чем тебя угощу.

В мыслях вертится одна и та же фраза: « как мне сообщить родителям, что со мной все в порядке ».

К вечеру, наполненный ароматом цветущего олеандра воздух, приносит долгожданную свежесть. Я наслаждаюсь ужином с другими женщинами дворца и с тарелкой сочных фруктов запираюсь в комнате. Мне по понятным причинам не спится. Маюсь, кручусь по матрасу из стороны в сторону и все–таки решаю немного прогуляться. Плохо ориентируясь в бесконечных коридорах, поворотах и залах, выскакиваю во двор с приглушенным освещением. В клетках на высоких, изящных треногах поют райские птички. Я любуюсь ими, их ярким оперением, а затем ступаю на белоснежную дорожку и тону в мягкой зелени кустов. Выйдя из зеленого лабиринта, застаю Сауда с прекрасной незнакомкой. Он обнажен, а она стоит на коленях и делает ему минет. Меня сковывает потрясение. Вокруг ни души и их вряд ли кто–то найдет. Но я же наткнулась по счастливому случаю.

– Ваше высочество! – девушка охает, причмокивает влажными губами, покрытыми его семенем, и тычет в меня тоненьким указательным пальчиком. Сауд оборачивается, нахмуривает свои густые брови и произносит:

– Или покорно смотришь, или присоединяешься. Сбежишь, накажу.

ГЛАВА 3

Я прирастаю к земле, наблюдая за тем, как темноволосая нимфа с упоением облизывает член Сауда. Ее пухлые губы с любовью собирают влагу от головки до основания. Тонкие пальчики девушки сминают яйца, вызывая животный рык у их обладателя. Теплый жасминовый ветер уносит мои мысли за песчаные барханы, и я прикрываю глаза. В холодной столице сыплет снег, первые метели собираются в воздушные клубы на скользких дорогах.

– Смотри на меня! – выкрикивает Сауд, добавляя фразу на арабском.

Его рука ложится на затылок юной особы, и она вот–вот задохнется по вине этого пресыщенного жизнью мучителя.

– Я ухожу. – Говорю еле слышно, в надежде, что мои следы скроет полная луна, сияющая на небе как на блюдце залитом чернилами.

Разворот и я готова пуститься вскачь, как та лошадь, которая дремала, пока перед ней не распахнули ворота.

– Разве я позволял? – жжение на шее означает, что некто вцепился в нее, не рассчитав силу. Зажмуриваюсь, хочу взвыть от боли, но голоса нет. Я сиплю, словно при ангине и бесшумно открываю рот.

– В этом доме, женщины делают только то, что я скажу. Понимаешь, хабибти ^* ?

Я осторожно киваю, боясь, что он усилит хватку.

– А теперь насладись им.

Понимаю, что он имеет в виду, скрытый подтекст "оцени мое мужское достоинство". К слову, которое прямо сейчас упирается мне в бедро.

Горячее дыхание Сауда, превращающее меня в пепел, больше не обжигает. Он отступает. Я медленно принимаю прежнее положение и скольжу взглядом от его подбородка по груди, вздымающейся и опадающей в одном ритме, к животу с четкими косыми мышцами и паху, усеянному черными вьющимися волосами. Сглатываю слюну и продолжаю изучать объект, как было велено ранее.

Я встречалась с парнями, занималась с ними любовью, но Сауд…я каменею от размера, а его член от моего заинтересованного взора.

Секунду ломаю себе голову насчет того, а смогу ли я сомкнуть пальцы при такой толщине? Вряд ли.

– Говори. – Требует Его Высочество.

– Вы прекрасны. – Выдавливаю я и уношусь прочь под заливистый смех Сауда.

Утром мне стыдно от себя самой. Приняв прохладный душ, надеваю джалабия и покидаю свою спальню. Зейнаб ловит меня у входа в столовую, где уже завтракают несколько девушек.

– Доброе утро, идем–ка, я хочу с тобой кое о чем поговорить.

Приветливая толстушка вдруг становится серьезнее дипломата на важной встрече.

Мы отходим от распахнутой настежь двери и прячемся в закутке, меж двух высоких ваз со свежими цветами.

– Негоже разгуливать по дому после заката. Если не хочешь проблем, перемещайся по внутренним проходам.

– Я о них ничего не знаю. – Шепчу в ответ.

Зейнаб прикладывает палец к своим губам, прося меня быть еще тише.

– Чуть позже я тебе их покажу.

– Спасибо.

Шорох в двух шагах от нас вынуждает присоединиться к завтраку. Я размышляю, садясь на стул рядом с молчаливой девочкой лет восемнадцати, когда же я сообщу близким о том, что задержусь в этой экзотической стране. Втайне верю, что родители и старший брат уже объявили меня в международный розыск, ведь я их семья.

– Попробуй фалафель. – Зейнаб двигает по столу блюдо с обжаренными в масле шариками. Не представляю, из чего они сделаны, но выглядят очень аппетитно. Затем лакомлюсь хлебцем с хумусом и запиваю всё это ароматным чаем с мятой.

Поблагодарив за сытный и разнообразный завтрак, отправляюсь в комнату, чтобы немного перевести дух. Я в заточении и груз безысходности не дает придумать план побега. Все варианты отметаются по очереди, потому что вокруг дворца круглосуточная охрана и бдительные псы, готовые разорвать тебя на части. Вопрос – почему я? По сей день ни одно внятного объяснения не получила.

Минует полдень, и я выбираюсь из тени дома, держа курс к фонтану на самой большой площади. Солнце не щадит, но и я сегодня не поддаюсь ничьим нападкам. Перед глазами откровенная картина с участием Сауда и незнакомки. Я ее видела, но имени, к сожалению или счастью, не запомнила. Господин Икс перенес бы их на свой холст и добавил ярких мазков. Не сомневаюсь, что шедевр с его легкой руки, приобрели бы за баснословные деньги на закрытом аукционе.

Собачий лай тянет меня из омута фантазий, и я выравниваю осанку, пытаясь понять, что так растревожило грозных стражей. Оказывается, в ворота въехал кортеж из трех машин и разместился полукругом у главного входа. Я ныряю в сад и потайной дорожкой, которую открыла мне Зейнаб, спешу в уединенный зал, куда, по всей видимости, и отправится внезапный гость. Хорошо, что у меня память феноменальная, и я с первого раза запоминаю эти лабиринты и без труда занимаю местечко за огромным зеркалом. Уверена, что никто не раскроет моего присутствия. Превыше всего самой себя не выдать.

– Абу Умама, – Сауд раскрывает объятия, – ты принес радость в мой дом!

– Ас–саляму алейки, дорогой.

Абу с поистине добродушной улыбкой реагирует на приветствие.

– Что привело тебя ко мне в столь светлый час?

Мужчина в белой тунике усаживается в роскошное кресло и по–королевски кладет руки на подлокотники.

– Ты увел мою женщину. Так не поступают, да будет тебе известно.

– Она ничья.

Сауд идет к длинному комоду, открывает крайний правый шкафчик, достает от туда что–то наподобие лимонада и наливает себе полный бокал. Я знаю, что с алкоголем здесь все строго и в ресторанах обычно предлагают виноградный или яблочный газированный сок.

– Нет, Сауд Аль–Хамад, эта русская принцесса, моя.

– Я славлюсь тем, что раскрываю женщин с их лучших сторон. Они становятся искусными наложницами. Но Валерия…

Пульс под кожей неистовствует и я одной ногой в аду.

– Да, она прекрасная роза, чарующая трепетным станом.

Можно сказать, старик, сходит с ума. Я не трофей, передаваемый из рук в руки и уж точно, не кукла для их больных развлечений.

– У меня есть предложение, Абу Умама.

– Я слушаю.

Приникаю к зеркалу и не дышу…