Рекреона Качелинск
Великая Степь. Басжок

Глава третья

Пел бубен. Жара танцевал вокруг дымящего костра бормоча заклинания. По закопчённым стенам пещеры скакали тени призываемых душ. По всей Великой Степи шла слава об отшельствующем шамане. О невиданных чудесах, что творил он при помощи бубна и кобыза. О том, как лечил лютые хвори, прогонял моровые поветрия и ставил на ноги даже умирающих больных. Жил Жара в подземной пещере, дорогу к которой найти было сложно даже опытному следопыту.

Измотанный танцем Жара рухнул на колени. Тени бросились на него со стен и вползли в его глаза. Перепуганный жертвенный козёл жалобно заблеял и попятился, натянув верёвку. Шаман затрясся в экстазе, затем вскочил на ноги и разорвал козла пополам. Духи владели телом, Жара кровью козла стал рисовать он на стенах знаки и рисунки.

Весь перепачканный в козлиной крови, терзаемый духами начал он прорицать будущее.

*

В рассветном тумане послышался топот копыт. Стены пещеры начали сотрясаться, посыпалась каменная крошка, Жара проснулся. От входа, завешанного медвежьей шкурой послышался грозный окрик, зовущий его по имени не данному шаману при рождении.

Жара перекатился с живота набок, потом встал на четвереньки. После ночных плясок с духами мужчину не держали ноги, во рту пересохло. Он услышал, как не дождавшись ответа не званые гости вошли в пещеру.

– Вставай, колдун,– голос принадлежал молодому человеку.

Жара поднял глаза и увидел, что над ним стоит черноусый воин в войлочной одежде. В одной руке он держал факел, а другой направлял остриё сабли в голову шаману. Позади него целясь в Жара стояли двое безусых лучников. Шаман зачмокал губами, пытаясь хоть как-то вызвать приток слюны. Воин понял, что мужчина хочет пить, снял с пояса мех с водой и протянул его шаману. Жара жадно припал к меху и в мгновение ока осушил его до последней капли.

– Зачем пришли? – отдуваясь спросил шаман.

Он отполз от света факела, прислонился спиной к приятно холодной стене и, оттолкнув половину головы козла стал искать кремень, чтобы зажечь очаг.

– Алан-хан зовёт! – фыркнул джигит и сам разжег очаг.

Ему явно было не приятно смотреть на покрытое коркой засохшей крови лицо Жара. Повсюду валялись козьи кишки, мыши с диким визгом делили в углу мёртвое ухо.

– Хан…– протянул шаман. – И чего он хочет?

– Его жена не может родить,– презрительно ответил воин. – Сейчас она в горячечном сне, лекари ничего не могут сделать. Ночью вынесли два ковра, все насквозь пропитаны кровью.

– Хм,– задумчиво протянул Жара, почёсывая перепачканную скудную бороду. – А повивальная бабка?

Джигит опустил глаза, немного помолчал, глядя в огонь и ответил шепотом:

– Марту…

Жара подался вперёд. Он явно был заинтересован.

– Она уверена?

– Несколько часов мы били железом у юрты, повитуха пыталась прогнать демона саблей Барыс-батыра,– гость подбросил в очаг хвороста. – Ару-хан едва не умерла… – тут воин резко озлобился и закричал: – Ты теряешь время, колдун!

– Я жду,– спокойно ответил шаман.

– Чего?!– джигит схватился за саблю снова.

– Посула награды…

      Торги длились не долго. Алан сулил всё, чего захочет шаман. Тот же в свою очередь недолго думая запросил сотню скакунов. Под закатное марево Жара с провожатыми въехали на стоянку. У юрты ханши курили дымы, сыпали соль. Женщины попеременно заходили внутрь с мисками ледяной воды и колотым льдом. Джигиты, сменяя друг друга вставали у открытых дверей и били саблями по щитам. Маленькая юркая девчонка путалась под ногами у женщин. Видно было, что она хочет помочь, но малышку отгоняли и ругали.

Жара, всё ещё вымотанный после ночных камланий, сполз с коня. Он потянулся, хрустнув позвонками, снял с луки бубен и поковылял к юрте Ханши. Девочка случайно налетела на Жара, опрокинулась на спину и застыла, в испуге глядя на косматого пришельца.

*

Баян лежала на покрытой ледяной коркой земле. Над ней высился мохнатый старик с большим бубном в руках. Лицо его было обветренным, чёрным, в редкой бороде запутались кусочки чего-то бурого. Сам незнакомец производил впечатление безумца и пугал малышку Баян, но куда страшнее было то, что виднелось за его спиной:

Из-за худых плеч выглядывали чьи-то белёсые глаза. Волосы незнакомца, скатавшиеся в отвратительного вида колтуны будто живые ползали по плечам и издавали тихое мычание, будто кто напевает вполголоса.

Незнакомец нагнулся к девчонке, придвинул лицо почти вплотную к её личику, прищурился, а затем спросил:

– Видишь?

Голос его звучал глухо, будто из глубины живота. Баян поджала под себя ноги и кивнула.

– А видела? – он кивнул в сторону юрты.

Баян немного помялась, потом тихо ответила:

– Там в темноте…

Незнакомец перебил её, жестом приказав замолчать. Затем схватил Баян за шиворот, заглянул в горловину платья, потянул носом, будто охотничий пёс. Он ухватил девочку за косу и вытянул ленту, которая из лиловой стала грязно-серой. Уткнувшись в ленту носом старик распрямился, вдохнул запах поглубже. Затем глаза его закатились, он выгнулся назад почти до самой земли.

Баян могла видеть, как движениями незнакомца управляет чёрный морок, усыпанный белёсыми глазами-бусинками.

*

Вокруг Ару кружили женщины. Они обтирали её, мучимую лихорадкой, холодной водой и кусочками колотого льда. От дымов и запаха трав перехватывало дыхание, слезились глаза. Ханша едва дышала, поминутно повитуха проверяла зеркалом дыхание роженицы.

Низ живота обложили сыромятной кожей умерщвлённого для жаркого барашка и водрузили сверху рунный камень. Сезим-ана поила Ару отваром лекарственных трав, поддерживая её голову на весу.

Глава четвёртая

Стало ощутимо прохладнее. Трое мальчишек шли по дынному полю. Между рядами растущих ягод. Из-под ног пылило, а от наливающихся дынек тянуло медовой сладостью. Амир наклонился к одной из ягод. Это была «Колхозница» размером с грейпфрут. В сумерках она почти светилась своей ярко-оранжевой кожицей. Кудрявые ползущие лозы обрамляли её, что делало плод похожим на круглолицую девочку.

– Эй, чего застыл? – окликнул Амира Саня.

Мальчик догнал близнецов.

– Далеко еще? – спросил он, прихлопнув кусающую за шею мошку.

– Ну-у,– почесал затылок Ваня. – Километра три….

– Чего? – Амир возмутился. – Сколько?

– Ну можешь назад топать,– бросил Саня, идущий первым, через плечо.

Амир притих и дальше шли они молча, иногда поругиваясь, наступая на колючие ветки и вытряхивая из обуви мелкие камушки. Уже стемнело, когда вдали показалась заветная сотовая вышка. Трое дошли до вышки, и близнецы показали небольшой шалаш из стёганого одеяла, покрытого разрезанными полиэтиленовыми пакетами, который они построили для удобства. Внутри лежали подушки, пара пакетов семечек и сухариков, а также бутылка лимонада.

– Разве можно так близко к антенне сидеть? – задумчиво спросил Амир, пока его оживший смартфон разрывался от поступающих уведомлений.

Он решил подождать, когда гаджет примет все сообщения, чтобы потом расположившись на подушках спокойно прочитать их разом.

– Не расплавится твой сотик, узбагойся,– процитировал знаменитый мем Саня.

– Наверное он имел в виду излучение,– покачал головой Ваня, взбивая подушку и усаживаясь на неё.

– А,– махнул рукой Саня. – У нас на доме такая же стоит! – он взглянул на вышку и добавил: – Ну поменьше конечно…

– Помнишь, как дедушка ходил в КСК ругаться? – рассмеялся Ваня.

– А чего он ругался-то? – поинтересовался Амир.

– О! Сейчас расскажу!

*

Зимним днём в подъезд пятиэтажки вошли весёлые монтажники. Они несли части антенны, инструмент, перешучивались и смеялись. По подъезду неслось эхо.

Дед Миша дремал в кресле-качалке прикрыв ноги шерстяным пледом. Напротив, него с экрана телевизора «распинался» ведущий очередной мистификаторской передачи. Он вещал вполголоса (дедушка убавил звук и речь лысоватого очкарика теперь была больше похожа на жужжание мухи) об очередном мировом заговоре, вакцинации, чипировании и конце света. Всё это сопровождалось отчаянным выкатыванием глаз, отчего создавалось впечатление, что мужчина болен Базедовой болезнью, активной жестикуляцией и вскрикиваниями.

Дедушка посапывал, опустив седую голову на левое плечо. Очки в тяжелой роговой оправе с перемотанными синей изолентой дужками сбились и опасно сползали к кончику носа. Сын давно уже предлагал заказать новую, более лёгкую оправу и современные, противобликовые стёкла, но ДедМиша только стучал в ответ на это по паркету клюкой. Уже несколько раз оправу подклеивати, утягивали миниатюрными винтиками, но под тяжестью лет рог всё равно решительно разрушался.

      Гвалт поднятый монтёрами разбудил дедушку и он, недовольный попытался вновь уснуть. Но неловко двинувшись в кресле нажал бедром на кнопку увеличения громкости пульта дистанционного управления телевизором и ведущий закричал:

– Они перепрограммируют наш генетический код при помощи вышек пять джи! Посмотрите на ваших детей, они уже не в силах оторваться от гаджетов. А ведь именно через их излучение правительство *** подключается к организму человека!

ДедМиша отыскал пульт среди складок пледа, сделал немного тише и уставился в телеэкран.

– Учёные N-ского института провели эксперимент, – не унимался ведущий.

На экране появился видеоряд: люди в костюмах биологической защиты доставали дозаторами жидкости из пробирок и наносили на предметные стёкла. Далее демонстрировалось как девушка во врачебном халате разглядывает препараты в микроскоп.

– Был выделен полигон, на котором возвели вышку пять джи, – вещал закадровый голос – приятный баритон. – В радиусе трёх километров от вышки учёные разместили предметы различной плотности: стекло, фарфор, железо, и десять видов растений. Всего через неделю после введения вышки в эксплуатацию фарфор из белого стал жёлтым, закалённое стекло покрылось трещинами, железо стало ржаветь, а растения выглядели так, словно их облили кислотой! Анализ клеток растений показал, что они подверглись излучению, подобному СВЧ. То есть они практически в течении недели находились в микроволновой печи, работающей на малой мощности!

Картинка вновь вернулась к ведущему, который сидел на высоком стуле посреди студии. Теперь его лицо выражало серьёзность и озадаченность.

– Если всего за неделю растения из свежих и цветущих превратились в обожжённых инвалидов, то что говорить о людях, которые подвергаются такому излучению годами?!

Ведущий театрально всплеснул руками. Не хватало лишь схватиться за голову и зарыдать в голос.

Тут отвлёкшийся дед услышал рёв перфоратора. Долбили прямо в потолок. ДедМиша жил на последнем пятом этаже, поэтому грешить на соседей сверху не приходилось. Нахмурившись и устремив взор в потолок, дедушка нащупал прислонённую к креслу клюку, поднялся (кресло ворчливо скрипнуло полозьями) и двинулся к входной двери. Бормоча себе под нос ругательства ДедМиша накинул на плечи побитый молью старенький френч, всунул ноги в растоптанные «Прощайки» и вышел на лестничную клетку.

Люк на крышу был распахнут и в подъезд глядело безоблачное зимнее небо. С крыши доносились мужские голоса, смешки, матюки и перфораторные рыки. Дедушка покричал в открытый люк, но мужчины на крыше не услышали его. Тогда старичок начал стучать клюкой по сваренной из железных прутьев лестнице. Через какое-то время всё стихло и в квадратном окошке на фоне небесной голубизны появилось широкое удивлённое лицо монтёра.

– Что-то случилось? – спросил тот у дедушки.

– Случилось! – недовольно ответил ДедМиша. – Чего это вы, сынки, долбить вздумали?

В окошке показались ещё двое: один чернявый, с узкими карими глазами и пухлыми губами, а второй бледный со сломанным носом. Они с любопытством глядели на дедушку сверху вниз.

– Устанавливаем антенну! – ответили сверху – Приносим свои извинения за неудобства, это всего на полчаса…

– Что ещё за антенна? – прищурился старик и с недоверием стал ощупывать взглядом лица мастеров.

– Связь, уважаемый, – отвечал широколицый. – Сотовая антенна.

Он запустил руку за пазуху и достал сложенный вчетверо бумажный листок. Развернул его и протянул Деду Мише.

– Вот у нас разнарядка из КСК.

Дед проигнорировал представленный ему для ознакомления документ и быстро вернулся в квартиру. Скинув «прощайки» и на ходу надев тапочки дедушка добрался до телефона, набрал номер председателя КСК и стал нервно считать про себя гудки.

Председатель поднял трубку на третьем гудке. ДедМиша тут же заговорил:

– Это что же такое Ибрагим Тулегеновеич?! – возмущался он. – Прямо по голове стучат, сверлят, так ещё и заявляют, что это они с твоей отмашки сотовую антенну устанавливают. Прямо дедушке на голову!

– Здравствуйте Михаил Игоревич, – устало ответствовал Ибрагим Тулегенович.– Всё согласовано с городской администрацией. Не переживайте, через полчасика всё стихнет. А внуки вам потом спасибо скажут.

– Это за что же?

– Как за что? – усмехнулся председатель в трубку. – Скоростной интернет же будет! Пять Джи…

После этих слов дедушка будто сорвался с цепи. Он начал кричать в трубку и даже сам не разбирал собственных слов. В порыве гнева ДедМиша приплёл всех – от маслокрадов-чиновников до самого председателевого отца, которого знал уже около полувека, так как они вместе получали ордера на квартиры и долго-долго соседствовали.

– Вот был бы жив Тулеген,– кричал МихалИгорич. – Он не дал бы здоровье народа губить! Собственному сыну не дал бы!

Дедушка швырнул трубку на рычаг и схватился за сердце. Накапав в рюмку сорок капель «Валокордина» и плеснув в неё немного кипячёной воды из железного чайника ДедМиша залпом выпил лекарство и крякнул. Через полчаса шум с потолка прекратился. А вот звонки нашего героя-жалобщика не смолкали до темноты. Дедушка даже забыл выпить вечернюю порцию лекарств от чего до утра крутился в постели и не мог уснуть.

Михаил Игоревич теперь не спал во время передач лысоватого очкарика, жадно внимая и конспектируя приводимые в программе советы как защититься от излучения. Внучат Саню и Ваню дедушка категорически запретил привозить и часами не бывал дома, а когда приходил, то надевал шапочку из фольги. Спать дедушка стал под самодельным экранирующим покрывалом из спасательного фольгированного одеяла. К тому же, стоя на шаткой табуретке ДедМиша обклеил потолок спальни словно обоями листами алюминиевой кулинарной фольги.

В журнале ЗОЖ, дед прочёл статью о том, что йод способен связывать и выводить радионуклеиды. Тут же был закуплен литровый запас спиртового раствора йода и пять литров молока. Дедушка стал пить разведённый в молоке йод, но здоровье старичка начало ухудшаться. Болели суставы и голова. Большую часть дня ДедМиша лежал обернувшись защитным коконом и слушал бормочущего из зала телеведущего-конспиролога.

Степан – сын МихалИгорича уже вторые сутки не мог дозвониться отцу. Он не пошел сегодня на службу и направился к родителю домой. Около двух недель назад от папы поступил странный звонок. Он кричал в трубку о каких-то замыслах и антеннах, а после этого звонки повторялись через день. Папа говорил, чтобы ни в коем случае никто его не навещал и не привозили внуков. Отец Степана и раньше иногда совершал эксцентричные поступки, поэтому Стёпа не удивился, когда папа попросил не приезжать. Однако теперь уже прошло две недели и эти двое суток молчания взволновали мужчину.

Подъехав к пятиэтажке Стёпа заметил, что на доме появилось новое украшение: аккурат над квартирой отца, на крыше возвышалась похожая на инопланетный корабль-треногу сотовая вышка. Смекнув, о чём вёл свою сумбурную речь ДедМиша, Степан выдохнул и поплёлся к подъезду.

У входной двери Степан Михайлович столкнулся с маленькой сухонькой Тётей Гулей – соседкой папы с третьего этажа. Она выгуливала своего шикарного «сибиряка» Серика в палисаднике. Куталась в коричневое пальто и стояла под козырьком подъезда.

– Надо же, – всплеснула тётя Гуля руками, завидев Стёпу. – К папе?

– Здравствуйте, Тётя Гуля,– улыбнулся в ответ Стёпа. – Как ваши дела?

Старушка плотнее запахнула своё пальто и поёжилась.

– Хорошо –хорошо,– помахала она рукой. – Чего-то Игоревич давно не выходил. Болеет?

– Да вот чего-то второй день не могу дозвониться,– задумчиво произнёс Стёпа.

– Ой,– испугалась Гуля. – Не помер?

Стёпа быстро попрощался и взбежал на пятый этаж. На стук отец не отвечал. Только из-за двери слышалось бормотание телевизора. Тогда мужчина открыл дверь своим ключом и вошел в квартире.

– Папа! – позвал он с порога.

Никто не ответил. Тогда Степан Михайлович прошел в комнату, где надрывался телевизор, выключил прибор и прислушался. Из спальни слышалось металлическое шуршание, потом шаркающие шаги и два щелчка выключателя.

Стёпа прошел в спальню и застал Деда, задумчиво смотрящего на выключатель. На дедушке был напялен скрученный из фольги колпак и полосатая пижама. Степан обвёл взглядом комнату и увидел облепленный фольгой потолок и спасательное одеяло. ДедМиша глянул на стоящего в дверном проёме сына и произнёс:

– Ты зачем приехал?

Оторопевший от увиденного Стёпа только открыл рот.

– Я же сказал не приезжать… – ДедМиша прошел мимо Степана на кухню. Там он загремел чайником и зазвенел кружками.

На расспросы Дедушка не отвечал, напоил сына чаем с сушками, дал список продуктов и отправил в супермаркет. Степан набрал всего по списку и добавил кое чего от себя. На обратном пути он заехал в медицинский центр и за дополнительную плату пригласил с собой терапевта.

Недоверчивый и скандальный обычно ДедМиша спокойно воспринял появление незнакомого медика в своём жилище. Дал померять давление, заглянуть в рот, послушать сердечный ритм. Доктор заключил, что для девяностотрёхлетнего старика Михаил Игоревич очень даже в хорошей форме, а апатия и странные разговоры могут быть следствием недостатка витаминов в зимний период. Прописал витаминный комплекс, прогулки, частое проветривание помещения, дал рецепт Стёпе и был таков.

Дедушка попросил больше без предупреждения не приезжать и, он особенно это подчеркнул – не привозить внуков. Выпроводил Степана Михайловича восвояси и закрыл дверь на все замки и на цепочку. Слегка растерянный Стёпа уехал домой.

После отъезда сына ДедМиша решил перетащить телевизор в спальню, чтобы не только слушать, но и видеть источник спасительных рекомендаций. Он водрузил телек на журнальный столик с колёсиками и укатил его в спальню. Включив телевизор он увидел заставку любимой передачи и уселся на кровати, готовый внимать.

Сегодня речь шла о мутантах, в которых превращаются «облучённые». При чём внешне они ничем не отличаются от обычных людей.

– Ими могут быть даже соседи и родственники. Вы никогда не узнаете кто является мутантом до тех пор, пока они не покажут свою натуру! – заговорщицки вещал ведущий.

Вдруг телеведущий повёл взглядом и уставился прямиком на Михаила Игоревича. Он немного помолчал, затем молвил:

– Сохранился ли у вас наградной «Макаров» Михаил Игоревич?

Дедушка оторопел. Он оглянулся, нет ли в комнате ещё какого Михаила Игоревича.

– Вы не теряйтесь, не волнуйтесь, Михаил Игоревич,– мягко сказал ведущий и поправил очки. – Мы же с Вами знаем, что происходит. Неужели вас устраивает, что весь подъезд в опасности? А быть может даже и весь дом! Вы запретили приезжать внукам, обезопасили их. Но вот у ваших соседей, товарищей по лавочке тоже есть дети и внуки! Неужели вы хотите, чтобы они подвергались излучению?

Дед молчал, перебирая пальцами простынь. Тем временем из телевизора продолжали:

– Галия с четвёртого этажа каждую неделю к себе внуков привозит, у Мейрам вообще дочь с грудным ребёнком живут. А у Гули кроме кота нет никого. Вам нужно всех спасти!

– Как? – у дедушки пересохло во рту.

– Всё очень просто,– ведущий улыбнулся как-то недобро по – лисьи. – Так сберегли вы «макаров»?

Дедушка кивнул.

– Так вот, – ведущий уселся на высокий стул и сложил руки домиком. – Вам просто нужно заставить председателя КСК, дать распоряжение о демонтаже антенны.

– А оружие?

– Это на случай, если Вас не послушают…– на этих словах телевизор выключился, а вместе с ним и электричество во всём доме.

Михаил Игоревич в эту ночь спал как младенец. Проснулся полным сил и даже больные ноги его не особо беспокоили. Дедушка залез под горячий душ, вымыл каждую складочку, затем чисто выбрился, надушился Шипром, причесался и покинул ванную. Он надел выглаженную, выполощеную в синьке рубаху, галстук, пиджак с аккуратным рядком наград и планкой, брюки с наведёнными уксусной водой стрелками. Затем достал из обувного шкафа начищенные с вечера ботинки, шерстяное пальто на синтепоне, шапку из пыжика. Наградной пистолет лежал в верхнем ящике письменного стола в спальне. ДедМиша не хотел его брать, ведь всё-таки он боевой офицер, хоть и успел всего год повоевать на великой отечественной, а потом ещё долго мотался по Союзу выискивая недобитую контру.

Дедушка протёр рядок наград носовым платком, убедившись, что те достаточно сияют и поглядел на себя в зеркало. Тут из спальни раздалось шипение, а затем голос:

– Чего же вы, Михаил Игоревич не послушали моего совета,– голос ведущего был будто бы расстроенным. – Пистолет-то не взяли…

– Я не террорист! – отчеканил дедушка в ответ. – Я офицер и не стану запугивать гражданских оружием!

– Что же,– ответил ведущий. – Попробуйте…

Михаил Игоревич покинул квартиру и медленно стал спускаться по лестнице. На первом этаже он столкнулся с Гулей, которая опять понесла Серика на прогулку.

– Игоревич! – обрадовалась она. – Это ты куда так расфрантился?

– Да вот, иду в КСК,– пожал плечами дед. – Пора уже эти издевательства заканчивать.

– Какие такие издевательства? – не поняла Гуля.

Тем временем старики вышли на улицу. Тётя Гуля поставила кота в свежий снежок, и тот бодро засеменил в ближайший облысевший куст.

– А ты что, ничего не чувствуешь? – удивился ДедМиша.

– Ты о чём? – Гуля глядела на него своими тёмными глазами и, казалось, искренне не понимала о чём идёт речь.

– Ладно, пойду я,– Михал Игорич решил поскорее уйти, вспомнив отрывок из передачи, где говорилось, что изменившиеся могут делать вид, что ничего не понимают.

Он пошел по чищенной дорожке, опираясь на клюку и вдруг услышал из-за спины:

– Будешь нашим!

Это было произнесено скрипучим голосом, не свойственным Гуле, которая отличалась очень мягким тембром голоса. ДедМиша обернулся. Гуля стояла к нему спиной и глядела на задравшего пушистый хвост Серика. Михаил Игоревич направился обратно к подъезду.

– Ты чего? – удивилась соседка, когда дедушка прошел мимо неё. – Забыл, что ли что-то?

Дед не ответил. Он поднялся к себе на этаж и взял пистолет.

Ибрагим Тулегенович сидел у себя в кабинете и разглядывал накладные на прокладки и хомуты, когда в помещение без стука вошел ДедМиша. Председатель улыбнулся, встал и протянул руку гостю, но тот, глядя сквозь очки своими холодными глазами проигнорировал протянутую руку.

– Убери антенну,– проговорил безлико Михаил Игоревич.

– Присядь, дядь Миша, – предложил председатель.

– Убери,– повторил дедушка.

– Не могу,– развёл руками Ибрагим. – Нет таких полномочий.

– Ибрагим, я же тебя с пелёнок знаю, прошу как друг твоего покойного отца….

– Дядь Миш, да далась тебе та антенна, – махнул рукой председатель и отвернулся от дедушки.

Он достал из сейфа початую бутылку коньяка и два коротколапых бокала. Начал наливать благородный тёмный янтарь в бокалы, когда из-за спины раздался знакомый щелчок.

Ибрагим Тулегенович в своё время служил в пограничных войсках и очень хорошо знал звук затвора. Он поднял руки и тихо произнёс:

– Дядя Миша не надо глупостей…

– Закрой рот! – крикнул Дедушка направляя пистолет на председателя. – Две недели я схожу с ума от этих излучений, каждая волна мне бьёт прямо в голову! Спать не могу, есть не могу, ничего не могу!

– Давайте поговорим, я не понимаю ваших претензий…

– Поговорили уже,– зло ответил Михаил Игоревич. – Звони сейчас же своим вредителям, пусть снимают всё к чертям собачьим!

– Да Дядь Миш, нет никакого излучения! – голос председателя предательски дал петуха. – Нету!

– Да конечно,– съехидничал дедушка. – Ты дурака-то не делай из меня! Вон по телевизору-то каждый день говорят….

– Да нету излучения! АНТЕННА НЕ ПОДКЛЮЧЕНА!!!

*

– Ну и потом на крики секретарша прибежала, дедушку нашего скрутили и туда,– Ваня сделал многозначительный жест рукой.

– Ага, в дурку,– подытожил Саня.

– Нифига,– Амир сидел в шалаше, пока пацаны курили на улице. – И что в итоге? Излучение…

– Излучение-излучение,– закривлялся Саня. – Оно в башке!

– О, начинается,– Ваня глянул на экран телефона, и они с братом увлеклись просмотром видео.

Амир устроился удобнее и углубился в чтение полусотни сообщений.