Регина Грёз
Власть Веры
Глава 7. Вечерние новости
Сжимая в руках корзинку, я поплелась в дом за столовыми приборами, а навстречу как чертик из табакерки прыгнул с крыльца Семен. В каждой руке по пустой кружке.
«Еще один поклонник саксонского…»
– О, ты наконец вернулась! И без единого укуса. Как пикник? – он широко улыбнулся. – Хотели тебя порадовать. Представь, у Баха в машине переносной холодильник и сумка с рабочими инструментами. Даже электродрель! Он на все руки мастер и здорово мясо готовит. Надо брать на хозяйство!
Я вдруг остро захотела остаться в доме одна или с отцом, – его присутствие меня не напрягает. Обычное дело, после сближения с человеком хочу сохранить возможность отступления, а мне уже дышат в ухо и тянут за пуговицу, не давая избежать разговоров.
В таком случае надо осадить ретивого студента:
– А ты не хочешь спросить, как прошло мое свидание с местным вампиром? По крайней мере, мне-то позволили любоваться видом княжеских развалин на берегу. Учти, с тебя крупный должок, ты обещал раскрыть секрет Альго, ради которого проделал долгий путь. Давай, выкладывай! И почему был так уверен, что мне с ним ничего не грозит?
Семен мигом стушевался и невнятно забормотал:
– Я тут навел справки у местных. Короче, искал подходы к нему, ну, ты уже поняла… Старожилы говорят, что Хозары всегда имели слабость к Малиновичам. Все ваши прихоти исполняли.
– Не заметила, чтоб Альго был любезен или старался мне угодить, придумай версию поинтересней.
– Может, ты что-то неправильно делаешь, – нахмурился Семен. – Не пыталась кокетничать с ним?
– Издеваешься?! – прошипела я. – Зачем это нужно?
– Между прочим, он завидный холостяк, – продолжал рассуждать Семен. – Земли, замок и все такое… хотя на одежде явно экономит и по манерам вылитый абъюзер.
– Чем тебе рот залепить? У господина Баха, случайно, нет с собой супер-клея?
– Ах, да, забыл, у тебя же парень-модель, тебе флиртовать нельзя! – хихикнул Семен.
– Петар – актер, а не модель, ты все напутал. И вообще, Альго советовал именно с тобой завести интрижку. У него точно пунктик на мой счет. Не терпится пристроить в хорошие руки. Слу-у-ушай!
Меня осенила скандальная догадка, я даже колебалась, посвещать ли Семена в морщины семейного древа, но не смогла промолчать.
– Может, мы дальние родственники с Хозарами? Но кровавая драма в прошлом мешает двум славным родам сесть за стол мирных переговоров. Как интересно-о-о…
Семен посмотрел на меня с уважением, отошел подальше, как художник перед удачным эскизом.
– Наверно, ты помогаешь отцу сочинять книжки, да?
– Нет, всего лишь готовлю ему вдохновляющий глинтвейн и требую газелью долю в гонораре. Ладно, потом поговорим, мужчины зовут пробовать мясо. Я страшно проголодалась на берегу.
– Наш вампир не догадался предложить даме сердца свежий бифштекс? – лениво протянул Семен.
Я уже не знала – смеяться в голос или треснуть его по затылку.
– Пошли, поможешь с тарелками, а я пока нарежу перцы и зелень. Ничего, придется официантом побегать, ты у нас самый молодой.
Вечер пролетел в душевной атмосфере. Мы вытащили лавку и маленький стол из зала на улицу, сидели рядом и угощали друг друга, как старые друзья. Я не любитель пива, но оценила свежий вкус с легкой медовой ноткой в конце. Жареная свинина была хороша, особенно в сочетании с соусом, который я быстренько смастерила из томатной пасты, сливок, чеснока и кинзы. Закуска из баклажанов и перцев на гриле тоже вызвала всеобщее одобрение.
Мы помолчали немного в память об Анне и пригласили к столу Луку Балана, который привез домашний сыр и овощи. Правда, поздний гость задержался недолго, похвалил пиво, подцепил на вилку кусочек мяса и произнес витиеватый тост за мир и благополучие в доме.
Нас уже не смущала ворона, бродившая по крыше сарая, а коту голубых кровей я предложила молоко в баночке из-под рыбных тефтелек. Наверно, кот умеет читать, потому что понюхал этикетку и остался недоволен содержимым. Задрал хвост и важно уплыл в кусты, потревожив какую-то крохотную пичугу. Она тотчас огласила округу тревожным пронзительным писком.
– Это садовая славка, – пояснил Аксель, – любит гнездиться невысоко от земли в зарослях крапивы. У нас в пригороде они тоже встречаются. В детстве я увлекался орнитологией, у меня сохранились альбомы с изображением всех птиц Европы. Сейчас их рассматривают дочери. Старшая заканчивает школу менеджмента, хочу передать ей бизнес.
– А что привело вас в Динаву? Вряд ли намерены открыть филиал фирмы в такой глуши? – заметила я.
– Нет, я по личному вопросу. Ищу информацию о своем дедушке. Он погиб в этих краях. За два года поисков удалось уточнить место, но подробности еще очень туманны.
– Официальный запрос ничего не дал? – спросил отец, кажется, его язык слегка заплетался.
– Увы, власти Крыловца неохотно идут на контакт. Дело щекотливое. Мой дед был в составе группы, которой поручили занять Плашину в августе сорок третьего.
– Разве замок считался важным стратегическим объектом? – удивился Семен. – Здесь же фронт не проходил.
– От Клауса пришло несколько писем. В одном упоминалось о строительстве лагеря. Возможно, сюда хотели свозить заключенных, подлежащих ликвидации: евреев, цыган, мусульман и прочих… гм… тяжелая тема. Горько представить, что дед мог участвовать в преступлениях. Хотя он был всего лишь солдат и подчинялся приказам. Вся вина должна пасть на руководство. Впрочем, из мотострелкового взвода, охранявшего замок, удалось спастись лишь паре солдат. Выпучив глаза от ужаса, они твердили о восстании трупов, – их сочли сумасшедшими.
– Да-да, конечно! – кивал отец, а Семен вдруг понизил голос и горячо заговорил:
– Плашину не просто так расстреляли с воздуха. Недаром в Динаве бродит легенда о том, как Хозар призвал на защиту родных стен армию мертвецов.
– В лучших традициях Трансильвании, – пробормотала я, плотнее закутавшись в плед. – Но как в этом замешаны Малиновичи…
Мужчины разом посмотрели на меня, а потом Аксель Бах тихо сказал:
– Подруга Анны прислуживала в замке перед началом бойни.
– И рассказала Анне, кто напал на немецких солдат? – я замерла от нетерпения.
– Этого я точно не знаю… – запнулся Аксель, – ваша бабушка поддерживала версию народного гнева. Но я отказываюсь верить, что кучка нищих крестьян за вечер расправилась с отрядом вооруженных и отлично подготовленных бойцов вермахта. Тут что-то не так…
От волнения он поднялся с лавки и начал суетиться у остывшей жаровни. Задремавший было отец тоже встрепенулся и жалобно посмотрел на меня. Я укрыла его спину концом пледа.
– Пап, тебе пора отдыхать!
– Я хотел еще набросать страничку. Мне пришла в голову отличная кульминация романа. Читатель обожает пугаться.
– Завтра – завтра… – пропела я, помогая ему выбраться из-за стола.
– «Morgen! Morgen! Nur nicht heute! Sprechen immer träge Leute», – по-немецки грустно бормотал Аксель Бах, собирая на поднос грязную посуду.
И вдруг Семена прорвало, он обвел нас осоловевшим взглядом и хлопнул по столу кулаком:
– Стойте! Альго Хозар может открыть тайны прошлого. Он – некромант, умеет общаться с духами. Он же не просто так взял под контроль ритуальные услуги в Крыловце, он сообщает родным пожелания усопших. За это ему и платят втридорога. У меня достоверная информация, один парижский врач из белоэмигрантов хотел найти следы родственников в Крыму. Так вот, Хозар ему помог за большую сумму. Все родословную по полочкам разложил, вплоть до находки драгоценностей в железном ларце под дубом.
Уникальные способности! Можно историю перевернуть, получить мировое признание. Я готов полдуши отдать за возможность… Я бы спросил у Керенского – надевал он женское платье, когда бежал из Зимнего дворца или нет? Где покоятся настоящие останки семьи Николая Второго? Кто построил Санкт-Петербург?
– Кхм… разве не русский царь Питер Первый? – неуверенно спросил Бах.
Семен махнул рукой, расплескав кружку с пивом.
– В том-то и дело! Учебники истории намеренно искажают правду. Город на Неве стоял задолго до Петра. И даже не факт, что шведы его основали.
– А кто же?! – ошеломленно воскликнул отец, потирая взмокший лоб.
– Марсиане или северные атланты, – резко сказала я. – Предлагаю разойтись по спальням. Завтра у нас в планах очистить двор от бурьяна и провести мелкий ремонт дома.
– Я понял. Отбой так отбой… – проворчал Семен, пытаясь поймать рукав моей курточки. – Может, мы с тобой еще посидим, Верочка… можно, я приду к тебе тихонечко во тьме… почитаю стихи. Что-то из русской классики, например. Тебе нравится Пастернак? Ему даже Нобелевскую вручили, но он не смог выбраться из Союза. А Набоков?
– Разве Владимир Набоков писал стихи? – усомнилась я.
– Да еще каки-и-е! – протянул Семен, пытаясь обнять меня за плечи, – Лене моей, например, очень нравятся. Так я приду? Поэтический вечер, плавно перетекающий…
– Не порти блестящую репутацию русских туристов! – гневно отрезала я. – Лучше скажи, что бы хотел на завтрак.
– Заказываю блины. Но не про-осто блины, – он хитро прищурился и погрозил в воздухе указательным пальцем, – а кислые, пухлые, в дырочках – дрожжевые. О них очень вкусно писал Антон Палыч в рассказе про гурмана – чиновника. Но – увы, дорогая Вера… Наверно, у тебя не получится.
– Вызов принят. Хотя имею смутное представление о кислых блинах. И как назло не посмотреть в интернете!
– У Анны была большая тетрадь, куда она записывала рецепты удавшихся блюд, – мечтательно вспомнил Аксель.
– Надо было мне раньше сюда приехать… – зевнул Семен.
Скоро они с отцом поднялись на второй этах и затихли, а господин Бах помог мне вымыть посуду и рассортировать продукты. Показал фотографии жены и дочек на телефоне, заверил, что починит крышу и упавший забор за сараем. «Безвозмездно, в память об Анне».
– Значит, вы приезжаете сюда каждое лето? – спросила я.
– Не теряю надежды, что однажды Хозар позволит посетить Плашину и расскажет, что там произошло в августе сорок третьего. – Аксель тяжело вздохнул, посмотрел на меня исподлобья. – Мне неловко просить, Вера, мы едва знакомы…
– Я вас слушаю, – пришлось отложить в сторону коробочку с приправами, надеялась отыскать в ней сухие дрожжи.
– Может, замолвите за меня словечко перед Альго. Вам он не откажет.
Внезапно я ощутила странное дежавю, будто в этой самой кухне при свете старомодной лампы с хрустальными подвесками господин Бах уже просил Анну о подобной услуге. Но она ответила отрицательно или просто не сумела помочь. Чем же я лучше?
– Вряд ли могу повлиять на Хозара. Он жесткий человек, нетерпимый. Но ведь Семен придумал про его способности некроманта? Вы же не верите в эти сказки?
Аксель задумчиво барабанил пальцами по столу, держался прямо, будто два литра пива прошли мимо луженого горла.
– Мы в Динаве. Здесь и не такое возможно.
Я вспомнила о чудесном исцелении крыльца и сдержанно улыбнулась.
Наконец наш второй постоялец ушел к себе, и я осталась в кухне одна, – потертый круглый будильник в стиле шестидесятых показывал ровно полночь, занавески двух больших окон плотно задернуты. Самое время скрыться на своей половине и рухнуть в кровать. Однако я упорно перебирала цветные пакетики с надорванными краями (сцеплены бельевой прищепкой – причуда Анны!) и вовсе не распечатанные.
«Ага, вот и сухие дрожжи! А еще ванилин и разрыхлитель, самое главное, чтобы срок хранения не подвел».
Очень хочу утереть нос русскому блогеру. Нет, скорее измазать ему губы в сметане, – красной икры, которую обожают русские, здесь не найти. И вообще, пусть Семен выложить статью об отцовских книжках, напишет интригующий отзыв, пора расширять языковую аудиторию. Россияне всегда считались одной из самых читающих наций.
Но сначала подкупить Семена блинами… Не должно быть ничего сложного. Я собиралась подготовить продукты, чтобы утром без проволочек приняться за дело. И мысль о кулинарной книге бабушки Анны не давала покоя. Где она могла ее хранить? Я уже все полки и нижние шкафчики обыскала, разве на самый верх заглянуть… Тогда совесть будет чиста и можно перенести поиски в другую комнату.
Я подставила квадратный табурет ближе к столу и забралась босыми ногами на клеенку, которой заранее застелила столешницу. Влажной тряпицей протерла с верхнего шкафчика пыль и разочарованно чихнула, поскольку ничего похожего на толстую тетрадь под рукой не оказалось.
А потом на меня свалился маленький предмет, похожий на паука, сжавшего лапки для прыжка. Я глухо вскрикнула и села задом на стол, боясь пошевелиться. Не сразу осмелилась взять в руки колесико от игрушечной тележки. Такое мягкое и еще резковатый запах…
– Да это же моя репка!
И кому понадобилось ювелирно точно вырезать из простого овоща макет колеса? Каждая спица идеально повторяет соседнюю, круглый обод без единого изъяна.
«Из утерянной репки могли получиться четыре колесика для забавы маленького народца… Пирог! Я же обещала!»
Не решилась зажигать свет в зале и только шире распахнула двери в кухню, чтобы не налететь на стулья и лавки в полумраке. Тарелку с куском вишневого пая прикрыла салфеткой, поставила на край подоконника и на цыпочках убежала обратно, боясь оглядываться.
– Эй! Приятного аппетита. Поделюсь всем, что нам принесут, только не вздумайте пугать.
Признаться, мне было не по себе – вечерние разговоры о духах и некромантах сыграли зловещую роль, еще подумала, что перегородка в моем закутке тонкая, словно китайская ширма, легко проломится рукой. Я даже всерьез собиралась оставить горящими все четыре лампочки в кухне, но в итоге отругала себя за трусость и ограничилась ночником возле кровати, только накрыла его шейным платком.
«Чего мне бояться? Наверху трое взрослых мужчин в состоянии легкого опьянения! Уж, наверно, не дадут в обиду».
И все равно чутко прислушивалась, снимая одежду и разбирая постель. Не верю в призраков! Но ни капли не сомневаюсь, что вместо пирога утром на окне будет дубовый листочек или пестрое птичье перышко. Укрывшись до глаз одеялом и тревожно таращась в темноту, я продолжала планировать:
«Задача на завтра номер один – отыскать личные записи и желательно старые фотографии Анны, номер два – накормить общину, ну – это само собой… Попросить господина Баха проверить камин и попробовать его протопить. Может быть, немного прогуляться с Семеном после обеда…».
В семи метрах от меня на кухне что-то тихонечко звякнуло и раскатилось по полу, словно целый пакет пластмассовых бусин.
– Не шалите там! – сдавленно крикнула я. – Лучше придумайте, как утром будем печь классические русские блины без икры и водки. Нам нельзя опозориться перед гостями, ясно?
Мне послышался сухой треск и возбужденный детский шепоток. Я пробормотала парочку молитв, которые с мамой разучила в детстве, зачем-то вспомнила строгие серые глаза Альго и провалилась в сон.
Глава 8. Кафе «Малинка». Сдаются комнаты
Утро застало меня врасплох визгливым дребезжанием будильника через тонкую стенку. Прижимая к груди халатик, я ринулась в кухню устранять источник шума, пока весь дом не переполошился. Где-то на задворках сознания билась мысль – разве я вчера завела будильник? Не помню такого подвига! У нас каникулы. Если господину Баху требуется ранний подъем, мог бы утащить механического монстра к себе в комнату.
– Привет!
У крана с водой стоял взъерошенный Семен. При виде меня поддернул спортивные штаны и смущенно скрестил руки на голой груди. Или просто замерз… Окно почему-то было открыто, русский вздумал закаляться?
– Жажда замучила, – с дрожью в голосе пояснил он. – И еще хотелось чего-нибудь пожевать. Ты не хлопочи, я сам разберусь.
– Угу… А который час? – я старалась незаметно пригладить волосы.
– Половина седьмого.
– Холодища! Отвернись, я халат накину. Почему не выключил будильник?
– Не поверишь, боялся его сломать. Это ж не дом, а ретро – музей.
Мы посмеялись, и я поставила на плиту чайник.
– Точно! Видел бы ты мой ночник с голубыми ирисами… Объемный витраж на манер Тиффани.
– Вчера не захотела показать, – шутливо упрекнул он.
– Так! – я воинственно взмахнула чайной ложкой, – давай сразу договоримся. Никаких ухаживаний! Мы просто друзья.
– Как скажешь, – покорно вздохнул Семен. – Просто ты обалденная, с тобой легко и не останешься голодным. Когда ты успела завести тесто, я не пойму.
– Что за тесто? – насторожилась я.
– Да вот же, под покрывалом! Ничего, что заглянул? Там пузырьки лопаются… – восторженно округлив глаза, сообщил Семен.
Только сейчас я обратила внимание на плед, прикрывавший кастрюлю в самом углу рабочего стола.
– Закрой, пожалуйста, окно!
Не хотелось показывать Семену свое удивление при виде очередного чуда. Стараясь держаться спокойно, я приподняла крышку и тут же сморщила нос от характерного запаха. Процессы брожения на лицо. Но откуда маленькие помощники дома знают о русских блинах? Они тоже гурманы – космополиты? И как убедиться, что тесто готово к выпечке…
– Вы кажется, голодны, сэр? – в моем голосе звучали нотки потомственного дворянина перед дуэлью.
– Так и есть, леди! – чопорно ответил Семен, потирая озябшие плечи. – Позвольте мне накинуть фрак и напомадить челку, а лишь потом вкусить труды ваших прелестных рук.
– Очень уместное решение! – отозвалась я. – Иди уже, одевайся, ранняя пташка. Я тоже приведу себя в порядок и начну колдовать над твоим заказом.
Убедившись, что Семен скрылся на втором этаже, я прокралась в зал и забрала с подоконника пустую тарелку. От пирога не осталось даже единой крошечки. Правда, не было и цветов. И правильно, слишком много сюрпризов за одно утро могут разбаловать любую хозяйку. Не стоит привыкать к чудесам. Пусть дарят радость своей внезапностью.
– Хорошего дня! – вслух я сказала самой себе и всем, кто готов был услышать.
Пухлые кружевные блины в дырочках оказались необычайно вкусными и очень сытными, услаждали взор, таяли на языке. Семен закатывал глаза и неприлично громко мычал с набитым ртом, видимо, так выражал благодарность и восхищение. Каждый горячий блин он с двух сторон щедро поливал растопленным сливочным маслом, разрывал на четыре части и лишь потом по кусочкам отправлял в рот. Действовал пальцами, пренебрегая ножом и вилкой. Выглядело варварски аппетитно и соблазнительно.
«Сюда бы еще меда или красной икры…» – мечтательно вздохнула я, позволяя себе вторую порцию ноздреватого блина с приятной кислинкой.
Теперь окончательно верю в капельку (скорей уж целый стакан!) своей русской крови. Накормив Семена, я спрятала половину теста обратно под плед, чтобы угостить отца и господина Баха горячим завтраком. Чем же теперь заняться… Двор уже заливали солнечные лучи, самое время хорошенько «прожарить» подушки и одеяла, а может, и тонкий тюфячок, на котором сплю вторую ночь в Динаве. Начну со своей комнаты.
Перетряхивая постель, я обнаружила завалившийся за матрац кулон на потускневшей серебряной цепочке, – всего одно слово выгравировано крохотными буквами на изогнутой полумесяцем пластинке шириной чуть меньше сантиметра: Vanessa. А вокруг листочки плюща, каждый зубчик можно разглядеть – тонкая работа.
Вещица красивая и могла принадлежать бабушке Анне. Надо сохранить. Я повесила цепочку на мой винтажный ночник с ирисами и отправилась хлопать подушки. Между делом заглянула в сарай, налила курице воды и насыпала пшенки в миску.
– Кушай, мамочка!
Придирчиво огляделась вокруг – что еще нуждается в очистке или ремонте… Разбирая груду пыльных мешков у дальней стены, я обнаружила широкую доску с надписью. Краски облезли, дерево вздулось от сырости, но мне удалось прочитать, вернее, угадать несколько простых слов:
КАФЕ МАЛИНКА СДАЮТСЯ КОМНАТЫ
Сердце легонько сжалось, глаза защипало от слез. Я представила, с какой любовью Анна смотрела на эту вывеску, подметая двор или собирая вишню у забора. Как бабушка возвращалась в дом и разжигала камин, потом неспешно снимала пену с говяжьего бульона, помешивала ароматное жаркое, рубила капусту, фаршировала перцы, встречала и провожала гостей. Все ценили ее доброту и заботу.
А я даже не знаю, как выглядела наша дорогая Анна… Должно сохраниться хоть одно фото – непременно его получу даже если придется снова идти к вампиру на съедение! Вывеску тоже нужно снять на телефон, округлые буквы и цветовая гамма напомнили мне рисунки грузинского художника Нико Пиросмани. Я немало повозилась, вытаскивая раскрашенную доску из сарая на двор, а там прислонила ее к забору и остановилась, чтобы передохнуть.
Уф, как испачкала джинсы! И ведь нет второй пары на смену, собираясь в поездку, я не предполагала, что займусь садовыми работами или клинингом двухэтажного особняка. Осталось всего три дня до автобуса… Мысль о скором отъезде вдруг показалась странной, чужой. А собственно, зачем торопиться? Кто меня ждет в знойной летней Выштине? Мама еще не вернется из романтического круиза по пляжам Испании, папочка – рядышком, под присмотром, всерьез занялся новой книгой, ему здесь хорошо. Вот и компания подобралась…
– Семен, ты куда вырядился? Классно выглядишь, лазурный тебе идет. Доброе утро, господин Бах!
Аксель улыбался в знак приветствия и энергично потирал руки, а студент в новеньком спортивном костюме пояснил:
– Сейчас Лука нас заберет, вчера договорились о рыбалке. Ждем твоего отца, он доедает последний блин.
– Оу! А я ничего не знала. Круто! Вы успели позавтракать, господин Бах? Наверно, уже все остыло…
– Зовите мне просто Аксель. Благодарю, утром я только пью кофе. Смогу оценить вашу выпечку позже.
Он остановился напротив вывески «с малинками» и деловито спросил:
– Если найдется краска, можно подновить и вернуть на место. Я еще прошлым летом Анне предлагал, она не позволила снять. А что скажет новая хозяйка?
Я смущенно прикусила губу, развела руками:
– Но ведь гостиницы больше нет. И кафе закрыто.
– Не хотите подзаработать в отпуске? – прямо спросил Бах.
– Мы скоро уедем. И вряд ли кроме вас кто-то еще заглянет. Разве в прошлом году кафе процветало? Поселок лежит далеко от оживленной трассы, а местные жители, полагаю, неплохо готовят дома.
Бах на секунду задумался, а потом принялся вспоминать вслух:
– По словам Анны здесь отмечали семейные праздники и поминки, просто заходили вечером посидеть у огня. Женщины вышивали, мужчины играли в шашки. Карты Анна у себя не позволяла.
– Вы описали позднее средневековье – свечи, пряжа, камин… – засмеялась я. – Сейчас в каждом доме телевизор и ноутбук, странно, что здесь мы не нашли даже старого экрана. Может, кто-то унес. И телефон на стойке не работает, еще один раритетный экспонат. Наверно, Альго позаботился об отключении. Он же оплачивает счета за свет и газ. Экономный мужчина, хотя по слухами и богач. Вы когда-нибудь видели его с Анной?
– Всего один раз на моей памяти. Они недолго пробыли наверху.
– Почему наверху? – усомнилась я. – Разве спальня Анны не была рядом с кухней?
– При мне она занимала комнату справа от лестницы на втором этаже.
– Очень интересно! – медленно протянула я, уже представляя, чем займусь в ближайшие полчаса, проводив мужчин на рыбалку.
Также следует придумать, что приготовить на обед. Вчера было мясо на гриле, значит, сегодня идеально подошла бы речная рыба, но ее еще предстоит наловить. Ха-ха… Надеюсь, Лука знает тучные пастбища местной форели. В худшем случае согласна на судака. С пустыми руками назад гостей не пущу. Посмеиваясь над собственной строгостью, я поспешила в дом, и ноги сами привели на второй этаж.
Значит, именно здесь находилась спальня бабушки Анны: серые обои в мелкий цветочек, вероятно, прежде имели нежный кремовый оттенок. Обстановка самая аскетическая – на узкой кровати коричневый плед-покрывало, рядом двустворчатый шкаф. Раскрыв дверцы, я обнаружила на плечиках несколько длинных однотонных платьев и теплую бордовую кофту. Пахло лимоном и мятой. На перекладине недаром висел тряпичный мешочек с травами.
Мне стало немного грустно, когда заглянула в зеркало на двери. Интересно, мы с Анной хоть немного похожи? Примерить ее одежду не рискну, но, кажется, бабушка не слишком отличалась от меня по комплекции, разве что была немного повыше или носила наряды в пол.
На низеньком, грубо сколоченном деревянном столике у окна стояла прикрытая коробом швейная машинка – ручной привод, рядом высокая корзинка с пестрыми остатками ткани. Все тот же легкий цветочный аромат… А я так и не научилась шить, зато обожаю готовить.
Теперь заглянем в старенький комод напротив платяного шкафа. В первом ящике хранится запас белых свечей, три штуки красных и одна желтая, пахнет медом, неужели из настоящего пчелиного воска? Дальше в коробочке из-под конфет лежат пластинки каменной соли, брусочки древесного угля и маленькая кадильница с крошками ладана. А еще плотная тесьма черного цвета и листы серой бумаги для записей. Интересный набор! Бабушка вместе с Альго занималась спиритизмом?
Тут же баночка синих чернил и перьевая ручка, школьная готовальня и компас. Швейные принадлежности: ножницы, иглы и нитки – тут все понятно. Но я же искала тетрадь с рецептами, письма и фотоальбомы!
В среднем ящике комода прятались только платки – от нежной «паутинки» из козьего пуха до атласных шалей. Анна собирала красивые вещи, – я благоговейно примерила на руку невесомый шелковый шарфик и присела на колени, чтобы расправить следующий шарф из панбархата – черные края и лиловая середина с искрой.
«Мама бы оценила и забрала в студию как реквизит для съемок, она любит экспериментировать с образами».
В нижнем ящике лежали стопки постельного белья – лен с вышивкой. Я достала первый комплект и с удивлением нашла между наволочками колоду игральных карт, завернутую в комок пожелтевших кружев. Может, Анна раскладывала пасьянс в одиночестве? Или гадала на хорошую погоду и число постояльцев? Надо подробнее расспросить Баха, может, он помнит некоторые ее привычки.
Раскрыв окно, я впустила в комнату свежий воздух, потом свернула прикроватный коврик, чтобы вынести его на двор и хорошенько встряхнуть. Мои поиски не привели к желанному результату, все личные вещи Анны определенно унес хмурый Хозар. Почему при нем я чувствую себя более скованно, чем с другими? И в то же время не против увидеться еще…
«До встречи, Вера!»
В следующий раз прямо потребую от него список вещей, увезенных из дома без ведома наследников, и никакие льдистые глаза меня не смутят.
А сейчас пора бы заняться обедом, не знаю, когда вернутся мои рыбаки, но уверена, что будут очень голодными. Проверим запасы на кухне. Так-так, куча овощей и куриная тушка (домашняя, Лука привез), плюс небольшой кусок сыра, мука и несколько видов круп. Свежий салат – само собой, он и готовится недолго, потом бутерброды, а на горячее… Может, гювеч с рисом?
Я мелко нашинковала молодой кабачок, по паре красных перцев и баклажанов плюс ядреный зубчик чеснока. Обжарила овощи на растительном масле, добавила хорошенько промытый длиннозерный рис и все цветное великолепие перемешала деревянной лопаточкой бабушки Анны.
Теперь можно заняться помидорами – порезать кольцами и выложить на дно смазанной маслом формы, второй слой – рис с овощами, немного соли и молотого перца (жаль, из пакета не так ароматен, как был бы из мельницы) и снова закрыть помидорами, не забыв подсолить.
Ну, вот… осталось залить смесь стаканом горячей воды и укрыть форму фольгой. Можно поставить в заранее разогретую духовку и заняться соусом. Я натираю на терке кусочек сыра, растапливаю на сковороде сливочное масло и обжариваю муку (нужна столовая ложка, но я всегда кладу чуточку больше), дальше вливаю молоко.
Идеально подошли бы свежие сливки, но у меня их нет под рукой, обойдусь динавским молоком – достаточно жирное, довожу соус до кипения и добавляю тертый сыр. Великолепно! Еще немножечко соли и перца… ах, можно было добавить резаный лук, но я пропускаю этот момент и просто выливаю бешамель в гювеч.
Еще десять минут в духовке и можно снимать пробу. Говорят, это румынское блюдо, но я знаю, что разные вариации гювеча, особенно с мясом – говядиной, бараниной и свининой, любят готовить в Болгарии и Молдове.
– Prijatno! Добър апетит!
Я чересчур расшалилась, пропев пожелания вслух, и скоро замерла с лопаточкой в руках – из зала доносились призывные крики:
– Хозяйка! Выйди к нам.
Сменив хрупкую лопаточку на более весомую скалку, я осторожно выглянула из кухни. У порога топтались два незнакомца, на первый взгляд – приезжие, одеты в одинаковые комбинезоны зеленого цвета и оранжевые футболки. Мужчина постарше снял кепочку с эмблемой известного экологического движения, пригладил короткие жесткие волосы и обратился ко мне:
– Добрый день! Можно у вас перекусить?
– Мы закрыты на ремонт! – выпалила я, крепче зажав скалку под мышкой.
– О-о! Простите… очень жаль.
Он выразительно посмотрел на приунывшего товарища и сделал шаг вперед, шумно потянув носом воздух.
– Какой запах… Может, мы все же договоримся, и вы найдете для нас две порции горячего блюда.
Мне хватило трех секунд, чтобы принять решение.
– Овощное рагу с рисом подойдет? Есть также блины по русскому рецепту.
– Замечательно! А что с ними не так? – Эколог блеснул зубами в улыбке.
– Похожи на рыхлые лепешки с кислинкой, – суховато сказала я. – Располагайтесь, пожалуйста! У нас здесь все просто – домашняя кухня, натуральные продукты. Помыть руки можно в углу, сейчас принесу полотенце.
– Спасибо!
Пока раскладывала по тарелкам дымящийся гювеч, искала поднос и салфетки – сердце чуть не выпрыгнуло из груди от радостного волнения.
«Я впервые примерила на себя роль хозяйки кафе, впервые принимаю настоящий заказ! Посетители должны остаться довольны».
Мое появление в зале голодные гости встретили пышными комплиментами, но скорее в адрес ароматного блюда.
– Значит, ваше заведение меняет вывеску? – спросил Эколог. – По-моему «Малинка» заманчивое название.
– Да-да, проводим легкий ребрэндинг, – рассеянно отвечала я. – Черный чай или зеленый?
Мужчины расширили заказ, и я вернулась в кухню за напитками. Щеки у меня раскраснелись, губы дрожали, а душа продолжала петь. Я искренне пожалела, что в доме нет музыкальных приборов, задержись мы подольше – этот вопрос непременно бы следовало решить. Подольше… Кто, собственно, мешает нам продлить каникулы?
Я представила столы, заполненные праздничным угощением, толпу людей в нарядных одеждах, воздушные шары и море цветов. В этих стенах когда-то было шумно и весело под присмотром царственной Анны. Не сомневаюсь, она одобрила бы мой порыв накормить страждущих прохожих.
Хм… а как они намерены расплатиться? Обидно, если у них только банковские карты. Мне следовало заранее поднять этот важнейший вопрос, мама права, я вся в отца – витаю в розовых облаках и ничего не смыслю в коммерции.
