Редьярд Джозеф Киплинг
Рикки-Тикки-Тави
Это рассказ о великой войне, которую вёл в одиночку Рикки-Тикки-Тави в ванной большого дома в посёлке Сигаули.
Дарзи, птица-портной, помогала ему, и Чучундра, мускусная крыса[1] – та, что никогда не выбежит на середину комнаты, а всё крадётся у самой стены, – давала ему советы. Но по-настоящему воевал он один.
Рикки-Тикки-Тави был мангуст[2]. И хвост и мех были у него как у маленькой кошки, а голова и все повадки – как у ласочки. Глаза у него были розовые, и кончик его беспокойного носа тоже был розовый. Рикки мог почесаться где вздумается, всё равно какой лапкой: передней ли, задней ли. И так умел он распушить свой хвост, что хвост делался похожим на круглую длинную щётку.
И его боевой клич, когда он мчался в высоких травах, был рикки-тикки-тикки-тикки-чк!
Он жил с отцом и матерью в узкой ложбине. Но однажды летом произошло наводнение, и вода понесла его вдоль придорожного рва. Он брыкался и барахтался как мог. Наконец ему удалось ухватиться за плывущий пучок травы, и там он держался, пока не лишился сознания. Очнулся он на горячем припёке в саду, посередине дорожки, весь истерзанный и грязный, а какой-то мальчик в это время сказал:
– Мёртвый мангуст! Давай устроим похороны!
– Нет, – сказала мальчику мать, – возьмём-ка его и обсушим. Может быть, он ещё живой.
Они внесли его в дом, и какой-то большой человек взял его двумя пальцами и сказал, что он вовсе не мёртвый, а только захлебнулся в воде. Тогда его завернули в вату и стали обогревать у огня. Он открыл глаза и чихнул.
– А теперь, – сказал Большой Человек, – не пугайте его, и мы поглядим, что он станет делать.
Нет на свете ничего труднее, как испугать мангуста, потому что он от носа до хвоста весь горит любопытством. «Беги Разузнай и Разнюхай», – начертано на семейном гербе у мангустов, а Рикки-Тикки был чистокровный мангуст. Он всмотрелся в вату, сообразил, что она не годна для еды, обежал кругом стола, сел на задние лапки, привёл свою шёрстку в порядок, а потом вскочил мальчику на плечо.
– Не бойся, Тедди, – сказал Большой Человек. – Это он хочет с тобой подружиться.
– Ай, он щекочет мне шею! – вскрикнул Тедди. Рикки-Тикки заглянул ему за воротник, понюхал ухо и, спустившись на пол, начал тереть себе нос.
– Вот чудеса! – сказала Теддина мать. – И это называется дикий зверёк! Верно, он оттого такой ручной, что мы были добры к нему.
– Мангусты все такие, – сказал её муж. – Если Тедди не станет поднимать его с полу за хвост и не вздумает сажать его в клетку, он поселится у нас и будет бегать по всему дому… Дадим ему чего-нибудь поесть.
Ему дали маленький кусочек сырого мяса. Мясо ему страшно понравилось. После завтрака он сейчас же побежал на веранду, присел на солнышке и распушил свою шёрстку, чтобы высушить её до самых корней. И тотчас же ему стало лучше.
«В этом доме есть немало такого, что я должен разведать как можно скорее. Моим родителям за всю свою жизнь не случалось разведать столько. Останусь тут и разведаю всё как есть».
Весь этот день он только и делал, что рыскал по всему дому. Он чуть не утонул в ванне, он сунулся носом в чернила и тотчас же после этого обжёг себе нос о сигару, которую курил Большой Человек, потому что взобрался к Большому Человеку на колени посмотреть, как пишут пером на бумаге. Вечером он прибежал в Теддину спальню, чтобы проследить, как зажигаются керосиновые лампы. А когда Тедди улёгся в постель, Рикки-Тикки прикорнул возле него, но оказался беспокойным соседом, потому что при всяком шорохе вскакивал и настораживался и бежал разузнавать, в чём дело.
Отец с матерью зашли перед сном проведать своего спящего сына и увидели, что Рикки-Тикки не спит, а сидит у него на подушке.
– Не нравится мне это, – сказала Теддина мать. – Что, если он укусит ребёнка?..
– Не бойся, – сказал отец. – Эта зверюшка защитит его лучше всякой собаки. Если, например, сюда вползёт змея…
Но Теддина мать и думать не хотела о таких ужасах.
К утреннему завтраку Рикки въехал на веранду верхом на Теддином плече. Ему дали банан и кусочек яйца. Он перебывал на коленях у всех, потому что хороший мангуст никогда не теряет надежды сделаться домашним мангустом. Каждый из них с детства мечтает о том, что он будет жить в человечьем доме и бегать из комнаты в комнату.
После завтрака Рикки-Тикки выбежал в сад – поглядеть, нет ли там чего замечательного. Сад был большой, лишь наполовину расчищенный. Розы росли в нём огромные – каждый куст, как беседка, – и бамбуковые рощи, и апельсинные деревья, и лимонные, и густые заросли высокой травы.
Рикки-Тикки даже облизнулся.
– Неплохое место для охоты! – сказал он.
И чуть только подумал об охоте, хвост у него раздулся, как круглая щётка. Он быстро обежал всю окрестность, нюхнул здесь, нюхнул там, и вдруг до него донеслись из терновника чьи-то печальные голоса.
Там, в терновнике, жили Дарзи, птица-портной, и его жена.
У них было красивое гнездо: они сшили его из двух большущих листьев тонкими волокнистыми прутиками и набили мягким пухом и хлопком. Гнездо качалось во все стороны, а они сидели на краю и громко плакали.
– Что случилось? – спросил Рикки-Тикки.
– Большое несчастье! – ответил Дарзи. – Один из наших птенчиков вывалился вчера из гнезда, и Наг проглотил его.
– Гм, – сказал Рикки-Тикки, – это очень печально… Но я тут недавно… Я нездешний… Кто такой Наг?
Дарзи и его жена юркнули в гнездо и ничего не ответили, потому что из густой травы, из-под куста послышалось негромкое шипение – страшный, холодный звук, который заставил Рикки-Тикки отскочить назад на целых два фута. Потом из травы всё выше и выше, вершок за вершком, стала подниматься голова Нага, огромной чёрной кобры, – и был этот Наг пяти футов длины от головы до хвоста.
