– О, мой повелитель и господин моей жизни, я пряталась за стволом камфарного дерева и все видела. Именно я посоветовала жене мотылька попросить его топнуть ногой, так как надеялась, что ради шутки мой повелитель сотворит великое волшебство, и что султанши испугаются. – После этого Балкис рассказала Сулейману, что ей сказали султанши, что они видели и что думали.
Сулейман-Бен-Дауд поднялся со своего места и, протянув к ней руки, радостно сказал:
– О, моя госпожа и сладость дней моих, знай, что, если бы я совершил волшебство, направленное против моих султанш, и действовал из тщеславия или гнева, как тогда, готовя пир для всех животных, я, вероятно, был бы посрамлен. Но ты своей мудростью заставила меня прибегнуть к волшебству ради шутки и на пользу маленькому мотыльку, и что же случилось? Мое волшебство избавило меня от досады на моих несносных жен. Поэтому скажи мне, о, госпожа и сердце моего сердца, что сделало тебя такой мудрой?
Балкис, великая султанша, прекрасная собой и статная, заглянула в глаза Сулеймана-Бен-Дауда, немного наклонила головку набок, точь-в-точь как это сделала маленькая бабочка, и сказала:
– Во-первых, о, мой повелитель, моя горячая любовь к тебе; во-вторых, о, мой господин, знание женского сердца.
После этого они пошли во дворец и с тех пор жили счастливо.
Но, скажи, моя милая деточка, разве не умно поступила султанша Балкис?