Ребекка Яррос
Четвертое крыло
Я не могла больше оставаться на месте. Если я хотела увидеть следующий восход солнца, я должна была продолжать идти. Нельзя позволять страху управлять телом. Поэтому я напрягла мышцы ног и пресса, чтобы сохранить равновесие, медленно разжала пальцы и поднялась.
Руки в стороны. Иди.
Мне нужно было пройти как можно дальше до следующего порыва ветра.
Я снова оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, где Джек, и кровь в жилах тут же превратилась в лед. От ужаса.
Этот мерзавец повернулся ко мне спиной и стоял лицом к следующему кандидату, который, опасно шатаясь, приближался к нему. Джек схватил неуклюжего парня за лямки набитого рюкзака и – тут у меня от шока мышцы свело судорогой – сбросил несчастного тощего неудачника с парапета, словно мешок с зерном.
Короткий вскрик достиг моих ушей, а потом стих, когда парень исчез из виду.
Вот дерьмо.
– Ты следующая, Сорренгейл! – закричал Джек, я отвела взгляд от пропасти и увидела, что говнюк указывает на меня и рот его кривится в зловещей ухмылке.
А потом он пошел… пошел ко мне, и шаги его сжирали расстояние между нами с пугающей скоростью.
Двигайся. Сейчас же.
– Тиррендор охватывает весь юго-запад континента, – бормотала я. Ноги двигались равномерно, но дергано – из-за страха перед скользкой, узкой дорогой, и в начале каждого шага левая подошва чуть проскальзывала. – Местность, составляющая его, неприветливая и гористая, фактически неприступная, граничит с Изумрудным морем на западе и океаном Арктайл на юге. И хотя географически она разделена естественным природным барьером, скальной грядой Дралора…
Еще один порыв ветра ударил меня, и нога соскользнула с парапета. Сердце заколотилось. Поверхность будто взметнулась вверх, навстречу, когда я споткнулась и рухнула. Колено врезалось в камень, и я вскрикнула от резкой боли. Заскребла пальцами, пытаясь найти опору, пока левая нога соскальзывала с края этого проклятого моста. Джек уже был совсем рядом. А потом я совершила ошибку, от которой кишки завязались в узел: посмотрела вниз.
Вода стекала с носа и подбородка, капли разбивались о край камня, а затем летели в реку, текущую по дну долины в двухстах футах внизу. Я сглотнула растущий в горле комок и часто заморгала, пытаясь унять сердцебиение.
Я не умру.
Ухватившись за края выпирающего камня, я перенесла вес на руки – настолько, насколько было возможно, – чтобы удержаться и подтянуть левую ногу. Кончик сапога нашел опору. В этот момент мне не хватило бы научных фактов из всех учебников на свете, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Нужно было подогнать под себя правую ногу, ту, на подошве которой сцепление лучше… Но одно неверное движение, и я рисковала узнать, насколько холодна река там, внизу.
Ты сдохнешь от удара о воду.
– Я иду к тебе, Сорренгейл! – раздалось сзади.
Я оттолкнулась от камня и вскочила на ноги, молясь лишь об одном: чтобы подошвы встали надежно и не соскользнули. Если я упаду, то это будет моя собственная ошибка, – но я не собиралась позволить какому-то засранцу убить меня. А лучше всего перебраться на ту сторону, где ждут остальные убийцы. Нет, вовсе не все всадники в квадранте будут хотеть убить меня. Лишь те, кто посчитает, что я стану помехой их крылу. Не зря ведь среди них почитается сила. Отряд, секция, крыло эффективно ровно настолько, насколько способно проявить себя самое слабое звено. И если это звено ломается, то в опасности оказываются все.
Джек либо считал меня таким звеном, либо просто был неуравновешенным мудаком, которому нравилось убивать. А может, было верно и то и другое. В любом случае мне следовало двигаться быстрее.
Раскинув руки в стороны, я сосредоточилась на конце пути, на внутреннем дворе цитадели, куда Рианнон только что ступила, оказавшись в безопасности. Я спешила, не обращая внимания на ливень. Тело напряжено, баланс найден, и в очередной раз я поблагодарила небо за то, что не вышла ростом.
– Ты же будешь кричать всю дорогу вниз? – снова завопил Джек насмехаясь, и голос его прозвучал еще ближе.
Он почти подобрался ко мне.
Однако у меня не было права бояться, поэтому я заблокировала страх, мысленно запихнув эмоции за железные решетки. Ведь я уже хорошо видела конец парапета и всадников, которые ждали у входа в цитадель.
– Ты слабачка, неспособная просто нести полный рюкзак. И что, думаешь, сдашь вступительный экзамен? Да никогда! Ты ошибка природы, Сорренгейл! – кричал Джек, его голос звучал еще ближе и отчетливей, но я не рискнула замедлиться, чтобы проверить, насколько он далеко. – Знаешь что? То, что я займусь тобой, – к лучшему! Да-да! Это гораздо милосерднее, чем позволить драконам до тебя добраться. Они будут жрать твои ноги, одну за другой, пока ты будешь, еще живая, верещать от боли! Ну же, – уговаривал он. – Я с удовольствием избавлю тебя от этого.
– Хрен тебе, – пробормотала я.
До внешней стороны массивной стены, окружающей цитадель, оставалась всего дюжина футов. Левая нога соскользнула, я пошатнулась, но всего через один удар сердца продолжила идти вперед. Крепость возвышалась над головой гигантской перевернутой буквой Г из скальной породы – идеально для того, чтобы противостоять напору огня. По понятным причинам. И стены, окружающие внутренний двор, толщиной в целых десять футов, высотой – в восемь. Совсем близко. Вот он проем. И я внутри. Почти.
Я еле сдержала всхлип облегчения, когда по обе стороны от парапета воздвиглась каменная кладка.
– Думаешь, там ты будешь в безопасности? – голос Джека прозвучал сурово… и близко.
Защищенная стенами с обеих сторон, я пробежала последние десять футов. Мое сердце колотилось, адреналин заставлял выжимать из тела максимум, а шаги Джека раздавались все ближе. Он попытался ухватить меня за рюкзак и промахнулся, рука скользнула по моему бедру… но мы были уже в самом конце пути. Я рванула вперед и спрыгнула со ступеньки высотой каких-то двенадцать дюймов вниз, во двор, где меня ждали два всадника.
Джек зарычал от разочарования, и этот звук, словно тиски, сжал что-то у меня в груди. Перехватил на миг дыхание.
Крутанувшись, я выхватила кинжал из ножен у своих ребер как раз в тот момент, когда Джек, задыхаясь после бега, остановился надо мной на парапете. Лицо у него покраснело, жажда убийства плескалась в сузившихся ледяных голубых глазах, когда он посмотрел на меня… а потом туда, куда утыкался кончик моего клинка, чуть продавливая ткань на штанах ровно напротив его причиндалов.
– Я думаю… Что буду в безопасности… Именно здесь… И сейчас, – говорить удавалось, втиснув слова между рваными вдохами, мышцы дрожали, но вот рука была тверда.
– Да неужели? – Джек задрожал от ярости, густые светлые брови еще ниже нависли над ледяными голубыми глазами, и вся его чудовищно мерзкая фигура все ниже нависала надо мной.
Однако он так и не осмелился шагнуть вперед.
– Всадник не имеет права причинять вред другому всаднику. Вне зависимости от того, построение ли это в квадранте или по приказу начальства. В присутствии кадета высшего ранга, – я цитировала Кодекс, а сердце все еще билось где-то в горле. – Так как это снизит эффективность крыла. Думаю, толпу людей позади можно считать строем. Статья три, раздел…
– Мне насрать! – он дернулся вперед, но я не двинулась с места, и мой кинжал пронзил внешний слой ткани на его штанах.
– Рекомендую тебе передумать, – я скорректировала позу на случай, если он этого не сделает. – А то я могу и поскользнуться.
– Имя? – безразлично произнесла всадница рядом со мной, как будто мы самая неинтересная из вещей, что за сегодня попались ей на глаза. Я на миллисекунду отвлеклась и бросила взгляд в ее сторону. Девушка наблюдала за происходящим, одной рукой заправляя за ухо огненно-рыжие пряди волос длиной до подбородка, а другой сжимая свиток. Три серебряные четырехконечные звезды, вышитые на плече ее плаща, говорили о том, что она на третьем курсе. – Ты довольно маленькая для всадника, но, похоже, ты справилась.
– Вайолет Сорренгейл, – ответила я, но сто процентов моего внимания оставались сосредоточены на Джеке. Дождь красиво капал с его мокрых бровей. – И прежде чем ты спросишь, да, я та самая Сорренгейл.
– Неудивительно, после такого-то боевого маневра, – ответила женщина, и то, как она держала ручку над свитком, напомнило мне мамину манеру письма.
Возможно, это был самый приятный комплимент из всех, что мне когда-либо делали.
– А ты? – снова спросила она.
Я была почти уверена, что вопрос адресован Джеку, но слишком занята изучением противника, чтобы смотреть в ее сторону.
– Джек. Барлоу.
На его губах уже не было зловещей улыбки, он больше не веселился, рассказывая, как будет здорово убить меня. В выражении его лица не было ничего, кроме чистой злобы, обещающей возмездие.
Холодок страха пробежал у меня по затылку, и волоски на шее встали дыбом.
– Ну, Джек, – медленно произнес мужчина-всадник справа от меня, почесывая аккуратную козлиную бородку. На нем не было плаща, и дождь впитывался во множество заплаток, пришитых к потертой кожаной куртке. – Сейчас кадет Сорренгейл держит вас за яйца, причем во всех смыслах. Она права. Правила гласят, что среди всадников в строю нет ничего, кроме уважения. Если хочешь убить ее, тебе придется сделать это в поединке или в свободное время. Правда, лишь в том случае, если она тебе разрешит спуститься с парапета. Потому что технически тебя еще нет на территории цитадели, так что ты не кадет. А она – уже да.
– А если я решу свернуть ей шею, как только спущусь? – прорычал Джек, и выражение его глаз подтверждало, слово свое он сдержит.
– Тогда ты познакомишься с драконами пораньше, – ответила рыжая безразличным тоном. – Мы тут судами не занимаемся. А сразу караем.
– Что будешь делать, Сорренгейл? – спросил мужчина-всадник. – Хочешь, чтобы Джек начал военную карьеру евнухом?
Дерьмо. Что же делать? Я не могла убить его, не так, не сейчас, а если отрежу ему яйца, то он еще сильнее меня возненавидит, если такое, конечно, возможно.
– Ты будешь следовать правилам? – спросила я Джека.
Голова гудела, а рука казалась ужасно тяжелой, но кончик ножа не сдвинулся ни на четверть дюйма.
– Думаю, у меня нет выбора, – уголок рта искривился в усмешке, и Джек явно расслабился, поднимая руки ладонями наружу.
Я опустила кинжал, но продолжала держать его на изготовку, двигаясь боком поближе к рыжей со свитком.
Джек спустился во двор и, проходя мимо, задел меня плечом. Остановился на миг, чтобы поближе наклониться, и прошептал:
– Ты труп, Сорренгейл. Я буду тем, кто тебя убьет.
Глава 3
Синие драконы происходят из уникального семейства Гормфалеас. Известные своими грозными размерами, драконы этого семейства самые безжалостные, и в особенности это касается редчайших синих кинжалохвостов, чьи шипы на конце хвоста могут обезглавить врага одним движением.
Генерал Каори. Полевое руководство о видах драконов
Если Джек и вправду собирался убить меня, ему следовало занять очередь. Было у меня такое чувство, что Ксейден Риорсон опередит его в этом деле.
– Не сегодня, – ответила я Джеку.
Рукоять кинжала все еще была крепко зажата в руке, и мне удалось подавить нервную дрожь, когда мерзавец наклонился еще ближе и втянул ноздрями воздух. Обнюхал меня, как гребаная собака! А потом рассмеялся и ушел в толпу всадников и новоявленных кадетов, которые праздновали новый статус, собравшись в большом внутреннем дворе цитадели.
На дворе все еще утро, наверное около девяти, но я успела заметить, что кадетов не так много, как кандидатов, что стояли впереди меня в очереди. И, судя по подавляющему присутствию личностей в кожаных доспехах, основную массу толпы составляли учащиеся второго и третьего курсов, которые явились сюда, чтобы поприветствовать новичков.
Дождь стих, как будто начинался лишь для того, чтобы сделать самое трудное испытание в моей жизни еще труднее… но я все-таки справилась.
Я жива. Я это сделала.
Мое тело начало дрожать, в левом колене проснулась пульсирующая боль – в том месте, которым я приложилась о парапет. Я сделала всего один шаг и поняла, что ситуация выходит из-под контроля. Колено собиралось вот-вот предать меня. Надо было срочно перевязать его, пока никто не заметил.
– Думаю, ты нажила себе врага, – сказала рыжая, небрежно прикасаясь к смертоносному арбалету, ловко притороченному к предплечью. Она посмотрела на меня поверх свитка, окинула проницательным взглядом с головы до ног, и глаза цвета ореха потемнели. – На твоем бы месте я бы его поостереглась.
Я кивнула. Теперь придется следить за спиной… да и за всеми остальными частями тела тоже.
Следующий кандидат уже готовился спрыгнуть с парапета, когда кто-то обхватил меня сзади за плечи и крутанул.
К тому моменту, когда я осознала, что это Рианнон, кинжал уже был на полдороге к ее груди.
– Мы сделали это! – она улыбнулась, сжимая мои плечи.
– Мы сделали это, – повторила я с принужденной улыбкой.
Бедра дрожали от боли в колене и напряжения, но я сумела засунуть кинжал в свободные ножны у ребер. Теперь, когда мы обе стали кадетами… могу ли я доверять Рианнон?
– Не знаю, какими словами благодарить тебя. Я как минимум трижды упала бы, если бы ты мне не помогла с сапогами. Ты была права, эти подошвы скользкие, как дерьмо. Слушай, а ты уже смотрела на людей вокруг? Клянусь, я видела второкурсницу с розовыми прядями в волосах, а у одного из парней весь бицепс в татуировках. В виде чешуи дракона!
– Конформизм для пехотинцев, – проговорила я.
Рианнон подхватила меня под руку и потащила за собой в толпу. Колено хрустнуло, боль резко прострелила вверх по бедру и вниз, до самого носка, и я захромала, привалившись к боку спутницы.
Проклятье.
Откуда взялась эта слабость? Почему я не могла заставить себя перестать дрожать? Казалось, я могу упасть в любую секунду: тело никак не желало оставаться в вертикальном положении. Земля под ногами ходила ходуном, а в голове жужжал рой пчел.
– Кстати, – сказала Рианнон, глядя вниз. – Нам же нужно обратно обменяться сапогами. Вон там есть скамейка…
Высокая фигура в безупречной черной форме вынырнула из толпы и направилась прямо к нам: Рианнон удалось отшатнуться, а я врезалась прямо в грудь всаднику.
– Вайолет?
Я почувствовала, как меня ухватили за локти – сильно и уверенно, чтобы удержать на ногах, секунда – и я уже смотрела в знакомые пронзительные карие глаза, широко распахнутые от удивления.
Облегчение волной прокатилось по телу, и я попыталась улыбнуться, но, кажется, получилась лишь искаженная гримаса. Он казался выше, чем был прошлым летом, тонкой бородки, словно рассекающей его челюсть надвое, раньше не было, и он так раздался в плечах, что я заморгала от удивления… или, может быть, просто в глазах все еще немного плыло. Красивая, непринужденная улыбка, которая слишком часто фигурировала в моих фантазиях… Сейчас ее не было на хмуром лице, и все в нем казалось немного… суровее, но это ему необычайно шло. Одинаково жесткими были и линия его подбородка, и изгиб бровей, даже мышцы его бицепсов, затвердевшие под моими пальцами, пока я пыталась сохранить равновесие. Что ж. За последний год Даин Аэтос превратился из привлекательного и милого парня в великолепного мужчину.
А еще я чувствовала, что меня вот-вот стошнит прямо на его сапоги.
– Какого венина ты тут делаешь? – рявкнул Даин, и шок в его глазах превратился в нечто иное. Смертоносное.
Это был уже не тот мальчик, вместе с которым я выросла. Теперь это был всадник на втором году обучения.
– Даин. Тоже рада тебя видеть.
Рада – это еще мягко сказано, однако я уже не просто дрожала – меня трясло, желчь подкатила к горлу, а тошнота все усиливалась от головокружения. Мои колени подкосились.
– Проклятье, Вайолет, – пробормотал он, поднимая меня на ноги.
Одной рукой он обхватил меня за плечи, другой – поддержал под локоть и быстро повел прочь от толпы, чтобы укрыть от лишних глаз в нише стены, недалеко от первой оборонительной башни цитадели. Это оказалось тенистое, укромное место с жесткой деревянной скамьей, на которую он усадил меня, а затем помог выпутаться из лямок рюкзака.
Мой рот наполнился слюной, и я пробормотала:
– Меня сейчас стошнит.
– Голову между коленями, – приказал Даин резким тоном, к которому я не привыкла, но повиновалась. Он растирал мою поясницу по кругу, пока я медленно вдыхала через нос и выдыхала через рот. – Это адреналин. Дай ему минуту, и все пройдет.
Тут я услышала хруст гравия. Кто-то приближался.
– Кто ты, чтоб тебя, такая?
– Рианнон. Я… подруга Вайолет.
Я смотрела на камни под своими разномастными сапогами, убеждая скудное содержимое желудка оставаться на месте.
– Послушай меня, Рианнон. С Вайолет все в порядке, – отрезал Даин. – И если кто-нибудь спросит, скажи им то же самое, что я: это просто адреналин, сейчас напряжение спадет, и все будет в норме. Понятно?
– Никого не касается, что происходит с Вайолет, – возразила она таким же ровным и уверенным тоном. – Так что я бы не стала болтать. Особенно после того, как благодаря ей перешла парапет.
– Лучше бы это было правдой. – Угроза в его голосе явно противоречила тем мягким, успокаивающим движениям ладони, которая кругами двигалась по моей спине.
– Я ведь тоже могу спросить, а кто ты, чтоб тебя, такой?
– Один из моих самых старых друзей.
Дрожь постепенно утихала, и тошнота отступала, но я не была уверена, что́ тут помогло – время или правильная поза. Так что продолжала держать голову между коленями, пока расстегивала левый сапог.
– Ага, – ответила Рианнон.
– И всадник второго года, кадет, – прорычал Даин.
Гравий громко хрустнул, когда Рианон сделала шаг назад.
– Здесь тебя никто не видит, Вай, так что не торопись, – мягко проговорил Даин.
– Угу. Потому что выблевать кишки, пережив парапет и того засранца, который хотел сбросить меня с него, будет неоправданной слабостью. – Я медленно подняла голову и села прямо.
– Именно, – ответил он. – Ты ранена?
Его взгляд, обшаривающий меня с ног до головы, был отчаянно внимательным, словно Даину позарез нужно было увидеть каждый дюйм кожи.
– У меня болит колено, – призналась я шепотом, потому что это же Даин.
Даин, которого я знала с тех пор, как нам было пять и шесть лет. Даин, чей отец – один из самых надежных советников моей матери. Даин, который поддерживал меня в тот год, когда Мира отбыла в квадрант всадников, и потом снова, когда умер Бреннан.
Он сжал мой подбородок большим и указательным пальцами, поворачивая лицо вправо и влево, чтобы осмотреть.
– Это все? Ты уверена? – Его ладони скользнули по моим бокам и остановились на ребрах. – Ты носишь кинжалы?
Тем временем Рианнон стянула мой сапог и с облегчением вздохнула, шевеля пальцами.
Я кивнула:
– Три на ребрах и один в сапоге.
И, о небо, спасибо ему, потому что, если бы не кинжал в сапоге, не знаю, сидела бы я тут сейчас… или нет.
– Ха! – Даин опустил руки и посмотрел на меня так, словно никогда раньше не видел. Будто я незнакомка. Но потом он моргнул, и это выражение исчезло из его глаз. – Поменяйте уже сапоги обратно. А то вы обе довольно нелепо выглядите. Вай, ты доверяешь ей?
Он кивнул в сторону Рианнон.
Она могла бы поджидать меня у стен цитадели и сбросить вниз, как это пытался сделать Джек, однако не сделала этого.
Так что я кивнула. Я доверяла ей настолько, насколько вообще можно доверять другому первокурснику.
– Хорошо.
Он встал и повернулся к ней. По бокам его кожаного костюма тоже располагались ножны, но кинжалы покоились во всех, а мои пока частично были пусты.
– Я Даин Аэтос, и я командир второго отряда секции Пламени Второго крыла.
Командир отряда? Я почувствовала, как брови ползут вверх. Высшие звания среди кадетов в квадранте – командир крыла и командир отделения. Обе должности занимают элита третьекурсников. Второкурсники могут дослужиться до командиров отрядов, но только если у них исключительные способности. Все остальные – просто кадеты до Молотьбы, когда драконы выбирают, с кем готовы связать себя… чтобы потом те стали всадниками. Люди здесь умирают слишком часто, чтобы раздавать звания преждевременно.
– Испытание парапетом должно закончиться в ближайшие пару часов, в зависимости от того, как быстро кандидаты перейдут его… или не перейдут. Найди рыжую со свитком – она еще обычно носит арбалет – и скажи ей, что Даин Аэтос взял в свой отряд и тебя, и Вайолет Сорренгейл. Если станет расспрашивать, напомни: она в долгу передо мной за то, что я спас ее задницу на Молотьбе в прошлом году. А я скоро приведу Вайолет во двор.
Рианнон посмотрела на меня, и я кивнула.
– Иди, пока нас никто не увидел! – рявкнул Даин.
– Уже ушла, – ответила она, засовывая ногу в сапог и быстро зашнуровывая его, пока я делала то же самое со своим.
– Ты перешла через парапет в сапоге для верховой езды, который был тебе слишком велик? – спросил Даин, недоверчиво глядя на меня.
– Она бы умерла, если бы мы не поменялись. – Я встала и вздрогнула, когда колено не выдержало и снова начало подламываться.
– И ты умрешь, если мы не найдем для тебя выход отсюда, – Даин протянул руку. – Держись. Надо отвести тебя в мою комнату. Чтобы забинтовать колено.
А потом вздернул бровь и добавил:
– Если только за последний год ты не нашла какое-нибудь чудодейственное средство, о котором я не знаю.
Я покачала головой и взяла его за руку.
– Проклятье, Вайолет. Проклятье. – Он подхватил рюкзак свободной рукой, осторожно прижал меня к боку и повел к входу в туннель, который я бы сама и не заметила – тот располагался в дальнем конце ниши, во внешней стене. В канделябрах на стенах один за другим разгорались магические огни – и гасли после того, как мы проходили мимо. – Тебя не должно здесь быть.
– Не поверишь, я тоже так думаю. – Теперь, когда нас никто не видел, наконец можно было позволить себе прихрамывать.
– Ты должна была попасть в квадрант писцов, – прорычал он, продолжая вести меня дальше по туннелю в стене. – Как ты вообще здесь оказалась? Только не говори, что вызвалась добровольно стать всадником.
– И что же, по-твоему, стало причиной моей прогулки по парапету? – спросила я, когда мы дошли до кованых ворот, выглядевших так, словно их построили, чтобы не пустить сюда тролля… или дракона.
Он выругался.
– Твоя мать.
– Именно, – кивнула я. – Моя мать. Каждый Сорренгейл – всадник, если ты не в курсе.
Мы дошли до винтовой лестницы, и Даин повел меня вверх: миновав первую и вторую двери, он остановился возле третьей и открыл еще одни ворота, звякнувшие металлом о металл.
– Коридор к комнатам второкурсников, – тихо объяснил он. – Это значит…
– Что меня здесь быть не должно. – Я прижалась к нему чуть сильнее. – Не волнуйся. Если нас кто-нибудь увидит, то я просто скажу, что меня охватило вожделение-с-первого-взгляда и мне срочно приспичило избавить тебя от штанов.
– Ты хитрюга. Как всегда. – Он криво улыбнулся, ведя меня дальше по коридору.
– Могу добавить возгласов вроде «Ох, Даин!», когда мы окажемся в твоей комнате. Просто для правдоподобия, – предложила я.
Вполне серьезно предложила, кстати.
Он фыркнул, опустил мой рюкзак перед деревянной дверью комнаты, а затем крутанул ладонью в воздухе перед ручкой. Замок щелкнул.
– О, ты умеешь пользоваться силой, – сказала я.
Это, конечно, не новость. Он же всадник второго года обучения, и все всадники могут творить малую магию, если их драконы согласны транслировать силу… но это… это же Даин.
– Не смотри так удивленно. – Он закатил глаза и открыл дверь. Подхватил сумку и помог мне зайти внутрь.
Его комната оказалась очень простой: кровать, комод, письменный стол и шкаф. В ней не было ничего личного, кроме нескольких книг на столе. Я с чувством удовлетворения отметила, что одна из них – томик по кровланскому языку, который я подарила ему перед отъездом прошлым летом. У него всегда был дар к языкам. Даже одеяло на кровати лежало подчеркнуто простое, черное, как будто во время сна он мог забыть, зачем он здесь. Я подошла к арочному окну и выглянула наружу. Сквозь прозрачное стекло был виден весь Басгиат и ущелье, перечеркнутое парапетом.
Как будто та же самая академия… но теперь казалось, что она в каком-то другом мире. На краю стены стояли еще двое кандидатов, и я отвернулась прежде, чем успела задуматься: упадут они или нет. За день человек может вынести ограниченное количество смертей… и я находилась как раз в точке гребаного максимума.
– У тебя с собой есть бинты? – Даин сунул мне рюкзак.
– Конечно. Все, как завещал майор Гиллстед. – Я кивнула и, сев на край идеально заправленной кровати, начала рыться в рюкзаке.
К счастью, Мира укладывала вещи гораздо лучше меня, так что бинты удалось найти быстро.
– Чувствуй себя как дома, – усмехнулся Даин и, скрестив лодыжки, прислонился спиной к закрытой двери. – Как бы я ни злился на то, что ты здесь, должен сказать, что видеть твое лицо более чем приятно, Ви.
Я подняла взгляд, и наши глаза встретились. Напряжение, которое копилось в моей груди последнюю неделю – да что там, последние шесть месяцев, – ослабело, и на какую-то секунду мы остались просто вдвоем. Просто я и он.
– Я скучала по тебе.
Возможно, это проявление слабости, но мне все равно. Даин и так знал обо мне почти все, что можно.
– Да. Я тоже скучал по тебе, – тихо ответил он, и его взгляд смягчился.
Дыхание перехватило: между нами возникло очевидное, почти осязаемое чувство предвкушения, когда он посмотрел на меня. Может быть, после всех этих лет мы наконец-то оба ощутили притяжение? А может, он был просто рад видеть старого друга?
– Тебе лучше забинтовать ногу. – Он повернулся лицом к двери. – Я не буду смотреть.
– Что ты там раньше не видел…
Я приподняла бедра и стянула кожаные штаны вниз, ниже колен. Сука. Левое колено распухло. Если бы кто-то другой так оступился, то отделался бы синяком, может быть даже царапиной. Но я… Мне придется постараться, чтобы моя коленная чашечка оставалась там, где ей положено. Слабыми были не только мои мышцы. Мои связки, которые держат суставы вместе, тоже ни хрена не работали.
– Да, но мы же не собираемся тайком купаться в реке, правда? – поддразнил Даин.
Мы росли вместе, вместе играли на всех постах, где служили наши родители, и, где бы мы ни были, всегда находили место для купания и деревья для лазанья.
Я закрепила эластичный бинт на верхней части колена, затем зафиксировала сустав методом, который освоила, едва стала достаточно взрослой, чтобы целители смогли меня научить самой управляться с вывихами. Я могла повторить всю процедуру даже во сне, и ее привычность почти успокаивала. Если бы это не означало, что я начинаю свой путь в квадранте раненой.
Как только я закрепила бинт маленькой металлической застежкой, сразу встала, натянула кожу на задницу и застегнула штаны.
– Вот. Теперь все прикрыто.
Даин повернулся и оглядел меня с ног до головы.
– Ты выглядишь… по-другому.
– Это все кожа. – Я пожала плечами. – Что? По-другому – значит, плохо?
Мне потребовалась секунда, чтобы застегнуть рюкзак и взвалить его на плечи. Слава вам, боги, боль в колене отступила почти сразу.
– Нет, просто… – он медленно покачал головой, прикусив свою нижнюю губу. – Просто по-другому.
– Почему, Даин Аэтос? – Я ухмыльнулась и подошла к нему, затем взялась за ручку двери, почти прикоснувшись к его боку. – Ты видел меня в купальниках, туниках и даже в бальных платьях. Хочешь сказать, что тебя привлекает именно кожа?
Он фыркнул, но на его щеках проступил легкий румянец, когда Даин накрыл мою руку своей, чтобы открыть дверь.
– Рад видеть, что год разлуки не притупил твой язык, Ви.
– Оу, – бросила я через плечо, когда мы вышли в коридор, – я могу делать довольно много вещей своим языком. Ты будешь впечатлен.
Улыбка у меня получилась такая широкая и убийственная, что того и гляди порежешься. На секунду я даже забыла, что мы находимся в квадранте всадников и что я едва выжила на парапете.
Его глаза загорелись. Похоже, Даин тоже обо всем этом забыл. Кстати, Мира никогда не скрывала, что всадники внутри этих стен уж точно не страдают от комплексов. Ни к чему отказывать себе в удовольствиях, когда ты можешь не дожить до завтра.
– Нам надо идти, – сказал Даин, дергая головой, словно ему нужно было что-то вытряхнуть из нее.
Затем он снова сделал круговое движение рукой, и я услышала, как щелкает замок. В коридоре никого не было, и мы быстро добрались до лестницы.
– Спасибо, – сказала я, когда мы уже начали спускаться. – Моему колену намного лучше.
– Не могу поверить, что твоя мать посчитала хорошей идеей отправить тебя в этот квадрант.
Я практически чувствовала, как его гнев концентрируется в воздухе и вибрирует рядом со мной, пока мы спускались по лестнице. Со стороны Даина не было перил, но его, кажется, ничуть это не беспокоило, хотя один неверный шаг – и ему пришел бы конец.
– Я тоже. Но она объявила свое решение сразу после того, как я сдала вступительные экзамены. И я тут же начала заниматься с майором Гиллстедом.
Пожалуй, он будет горд, когда завтра прочитает списки погибших и не увидит в них моего имени.
– Внизу лестницы, под основным уровнем, есть дверь, которая ведет к проходу в квадрант целителей, он расположен дальше по оврагу, – сказал Даин, когда мы подошли к первой двери. – Я отведу тебя через нее в квадрант писцов.
– Что? – Я остановилась, ступив на полированную каменную площадку, но Даин продолжал спускаться.
И успел пройти три ступени, пока не понял, что я не иду следом.
– В квадрант писцов, – медленно повторил он, поворачиваясь ко мне.
Я стояла выше, поэтому посмотрела на Даина сверху вниз.
– Я не могу отправиться в квадрант писцов, Даин.
– Прости? – Его брови поднялись.
– Она этого не потерпит. – Я покачала головой.
Его рот открылся, потом закрылся, а кулаки сжались.
– Это место убьет тебя, Вайолет. Ты не можешь здесь оставаться. Никто тебя не осудит. Ты же не была добровольцем – то есть была не совсем добровольцем.
Гнев словно хлестнул меня по позвоночнику, и я прищурилась. Кто бы ни решил меня принизить, я всегда давала отпор:
– Во-первых, я прекрасно знаю, каковы мои шансы здесь, Даин, а во-вторых, обычно пятнадцать процентов кандидатов не проходят через парапет, а я все-таки здесь, так что, думаю, я уже неплохо справилась.
Он отступил еще на шаг.
– Я же не то имею в виду. Ты надрала судьбе задницу, добравшись сюда, Ви. Но ты должна уйти. Ты сломаешься на первом же спарринге, и это еще до того, как драконы поймут, что ты…
Он покачал головой и посмотрел в сторону, сжав челюсти.
– Я… что? – меня просто затрясло от гнева. – Давай скажи это. Когда они почувствуют, что я мельче, чем другие? Ты это имеешь в виду?
– Проклятье. – Даин провел рукой по коротко подстриженным светло-каштановым кудрям. – Прекрати говорить за меня. Ты знаешь, что я имею в виду. Даже если ты доживешь до Молотьбы, нет никакой гарантии, что дракон выберет тебя. В прошлом году у нас было тридцать четыре кадета, оставшихся без дракона, им пришлось начать все заново, чтобы снова получить шанс, и все они совершенно здоровы…
