Rebecca Night
Твой любимый киллер
– А с работой что? – спросил вдруг он.
– Да фигня полная. Я в тупике.
– Я слышал, человек, которого убили, отравился угарным газом. Что не так? – Саша разглядывал девушку в красном платье, которая в это время о чем-то беседовала с Алиной. – Разве это не несчастный случай?
Я отрицательно покачал головой, допил свой стакан с виски и повернулся к окну, разглядывая ночной мегаполис.
– Я думаю, его отравили.
Саша почему-то повернулся ко мне и принялся внимательно слушать. На самом деле это не то, что мне хотелось обсуждать на новогодней вечеринке.
– А что в заключении написано? – поинтересовался он.
Я достал свой телефон, порылся в галерее и протянул его Саше. Он пробежался по фотографиям отчета о вскрытии. Судя по его лицу, они не произвели на него впечатления.
– Я, конечно, не эксперт, но думаю, я знаю, что это за яд, – сообщил вдруг он.
Я с недоумением посмотрел на него.
– Это пентакарбонил железа. Нам как-то препод еще в универе про него рассказывал. – Он оперся рукой о подоконник и продолжил наблюдать за девушкой в красном. – Мне было интересно, и я потом почитал о нем немного. Кажется, им еще какого-то премьера отравили.
– Почему же тогда его не обнаружили в организме? – спросил я скорее у себя, нежели у него.
Саша повернулся ко мне и посмотрел, не скрывая удивления.
– Я, конечно, понимаю, что ты химию не изучал, но человеку с твоим айкью стыдно задавать такие вопросы. – Он тяжело вздохнул. – Скорее всего при попадании в организм он распадется на катионы железа, и образуется карбоксигемоглобин. – Саша еще ненадолго задумался, после чего добавил: – Ты вряд ли докажешь, что его отравили именно этим ядом. Погибший мог просто поесть яблок перед смертью, вот тебе и катионы железа. А избыток карбоксигемоглобина как раз доказательство отравления угарным газом. И ничего больше, – заключил он и самодовольно ухмыльнулся, посмотрев на меня. – А ты точно хороший детектив? – насмешливо спросил он.
Но я уже не обращал внимание на его подколы. Мне можно было довольствоваться уже тем, что я оказался прав. Доказательств этому, конечно, не было, но я это знал точно.
– Хватит грузиться. – Саша выдернул меня из очередной пучины размышлений и вручил шот водки. – Выпей лучше, Новый год все-таки.
***
Утром я проснулся от дикой головной боли. Первое января было одним из самых ненавистных мною дней. Если бы его можно было как-то промотать, я бы с удовольствием это сделал, как и, наверное, восемьдесят процентов населения нашей страны.
Открыв глаза, я обнаружил себя в чужой квартире. Через несколько секунд до меня дошло, что я не там, где проходила вечеринка. Я был дома у Алины, и это меня почему-то изрядно шокировало.
Посмотрев налево, я нашел и саму Алину, которая делила со мной кровать. Заглянув под одеяло, я все понял. Затем в голове всплыли и флешбеки прошедшей ночи. Я изрядно напился и снова не смог сопротивляться настойчивости своей подруги. Опять.
Поднявшись с кровати, я несколько секунд постоял, пока организм пытался прийти в себя, затем собрал свою одежду и вызвал себе такси. Я ехал в лифте с презрением смотрел на самого себя в зеркало. Я ведь больше вообще не собирался с ней спать. Мне ведь хотелось порвать с ней эти странные отношения, которые начались каким-то непонятным образом еще года два назад, когда я опять же напился.
– Ну ты и придурок, – сказал я своему отражению в зеркале лифта напоследок.
Почему-то мне было стыдно. Не перед Алиной и даже не перед собой. Я знал, перед кем, но отчаянно боялся себе в этом признаться.
Глава 10. Романтический ужин с убийцей
POV Костя
Я так и не смог найти доказательств того, что Волкова отравили. Саша был прав. Поэтому уголовное дело Волкова было закрыто за отсутствием состава преступления.
Примерно недели две я просто не знал, чем себя занять. Майор не давал мне никаких дел, поэтому мне даже не обязательно было выходить из дома. Я читал. Я просто читал книги по криминальной психологии и надеялся выцепить оттуда хоть что-то, что могло бы пригодиться мне в будущем.
Постоянно названивала Алина, но я даже не брал трубку. Я не знал, что ей от меня нужно, да и не очень-то и хотел знать.
И вот, в конце января, когда я уже буквально врос в свой диван, раздался очередной телефонный звонок. Поначалу я даже не взглянул на дисплей телефона, будучи уверенным, что это снова Алина. Но звонили настойчиво, поэтому я взял смартфон и даже слегка был шокирован увиденным.
– Алло, – сказал я, изо всех сил сдерживая непонятно откуда взявшуюся дрожь в голосе.
– Привет, – прозвучал мягкий женский голос. – Я вернулась.
Повисла пауза. Я просто не знал, стоило ли ей высказать все, что я думал по этому поводу.
– И зачем ты мне об этом говоришь? – сухо поинтересовался я, после чего снова наступила пауза.
– А-а, ну раз тебе не интересно… – Она собиралась положить трубку.
– Стой! Ты можешь мне объяснить, почему так трудно было со мной связаться?
– Ну… меня послали на другой конец планеты и сразу же завалили работой. Я даже кофе попить не всегда успевала, – сказала она и замолчала в ожидании ответа.
Я все еще злился на нее, но встретиться с ней все равно хотелось. Ее звонок выдернул меня из удушливого апатического состояния, с которым я долгое время ничего не мог сделать.
– Давай встретимся? – предложил я.
POV Ника
– Ну что, поверил? – спросила Руся, разбирая всю свою технику после нашей длительной «командировки».
– Вроде да. – Я отложила телефон в сторону и включила телевизор, чтобы что-то шумело на фоне.
– Кстати, можно нас поздравить. – Руслана подняла взгляд от своего черного чемодана. – Дело Волкова закрыто.
Я самодовольно ухмыльнулась.
– Ну я же говорила.
Вдруг по телевизору началась реклама, и поначалу я не обратила на нее внимание, но позже один из роликов меня увлек. В нем говорилось о том, что у четырехлетней девочки обнаружили опухоль мозга, и на лечение ей требовалось просто какое-то немыслимое количество денег.
– О-о, какая милашка, – сказала Лиза, зайдя в гостиную. – Так жалко.
Девочка действительно была очень милой: со светлыми волосами и огромными голубыми глазами, которые с такой надеждой взирали на этот мир. В сюжете показали и ее безутешную мать, которая уже чуть ли не на коленях умоляла о помощи, а также директрису благотворительного фонда, которая настоятельно просила людей помочь.
У меня внутри появилось какое-то странное щемящее чувство, которого раньше не было. Я не знала, что это, однако приятного было мало.
– Проверь этот фонд и переведи ей деньги, если все чисто, – обратилась я к Русе.
– Но это же огромная сумма, – возразила она.
– Но это же не все наши деньги. Ничего не изменится, если на нашем счету станет на десять процентов меньше.
Она настороженно посмотрела на меня.
– Ты в человека превращаешься что ли?
Меня слегка задели эти слова.
– А раньше я им не была?
Ответа не последовало, поэтому я просто вернулась в свою комнату, чтобы разобрать вещи.
***
Я не знала, куда мы пойдем, но он попросил меня надеть платье. Лиза выбрала черное с интересным вырезом на спине, который доходил практически до поясницы. Я вообще не привыкла в таком ходить, поэтому мне долго пришлось адаптироваться к этой одежде. А к туфлям на каблуке тем более. К счастью, я оказалась способной ученицей, но долго ходить на каблуках мне было тяжело, поэтому спустя какое-то время мои ноги начинали самопроизвольно подворачиваться, и пару раз я даже чуть не упала, пока прохаживалась по квартире.
Когда мы с Лизой вышли из моей комнаты в гостиную, Руся посмотрела на меня с нескрываемым удивлением.
– Боже мой, чего только не увидишь, живя в этой квартире, – выдала она и отвернулась к монитору своего компьютера.
– Буду считать это за комплимент, – бросила я, складывая в клатч косметику, которую дала мне Лиза.
Костя намеревался прислать за мной машину, но я сама вызвала себе такси, ибо не хотелось, чтобы он узнал мой адрес.
На самом деле я с трудом понимала, что творилось у меня внутри. Мы не виделись месяц, и мне почему-то дико хотелось вновь встретиться с ним. Я еле выпросила у Русланы телефон, чтобы просто позвонить ему. Она не видела смысла продолжать с ним общение, ибо думала, что больше никакой информации он мне не предоставит, так как сам ни к чему не пришел. Но я была уверена в обратном.
Когда я ехала по вечернему городу, пришло смс о том, что он ждет меня. Я поймала себя на том, что невольно улыбнулась.
– На свидание едете, наверное? – поинтересовался вдруг таксист, бросив на меня взгляд через зеркало заднего вида.
– Да. – мягко бросила я. – Наверное.
– Повезло вашему парню.
Я улыбнулась в ответ, но потом моя улыбка погасла. Повезло? Мне казалось, что совсем наоборот…
Когда мы приехали на место, Костя сразу же заметил меня, подошел и открыл дверь такси. Я с трудом смогла выйти из-за этой ужасной обуви.
И вот, спустя месяц он стоял передо мной в черном пальто, из-под которого виднелся шикарный синий костюм и бабочка.
Он оглядел меня сверху донизу своими голубыми глазами и остановил взгляд на моем лице. Мы почему-то замерли, глядя друг на друга.
– Ну, здравствуй. – Он улыбнулся, сделал шаг перед и обнял меня.
Я этого не ожидала, поэтому просто замерла и не знала, что делать. Мне уже трудно было вспомнить последний раз, когда меня вообще кто-то обнимал, поэтому это и показалось мне дико странным. От него пахло каким-то дорогим парфюмом. Я в них не особо разбиралась, но запах показался мне более чем приятным. Он не был ни сладким, ни приторным, как многие женские духи, которые я терпеть не могла. Запах был именно таким, каким и должно было пахнуть от этого человека.
Отстранившись, Костя снова принялся разглядывать меня, держа за плечи.
– Я скучал.
Меня вдруг осенило, что надо срочно сказать что-нибудь, чтобы не выглядеть полной дурой.
– Я… я тоже.
Он улыбнулся уголком губ.
– Мы идем в ресторан.
Мы поднялись по ступенькам, отделанным под мрамор. Кажется, это был частный ресторан при каком-то дорогом отеле. Внутри было все еще более пафосным, чем снаружи: дорогая резная мебель, красные шторы, официанты, у которых форма была дороже моего платья. На первый взгляд все показалось мне настолько вычурным, что стало неловко. Я ведь понятия не имела, как пользоваться тем огромным количеством приборов, которые были разложены на столиках.
Нас провели в гардероб, где мне пришлось снять свое пальто.
– Вау, – сказал Костя, оценивая мой внешний вид.
На большее ему слов не хватило, и мы прошли в зал.
Он усадил меня за стол, а сам сел напротив и принялся листать меню. Я последовала его примеру.
– Заказать тебе стейк? – спросил он, подняв на меня глаза.
– Если можно. – Я не стала утруждать себя дальнейшем прочтением меню, ибо цены в этом ресторане вводили меня в какое-то шоковое состояние, хотя я вовсе и не могла назвать себя бедным человеком.
Когда подошла официантка, он заказал нам два стейка и какое-то вино. Она пожелала приятного вечера нам и удалились.
– А ты часто бываешь в таких местах? – спросила я, с интересом разглядывая интерьер.
– На самом деле давно уже не был. Раньше часто с родителями ходил.
Значит, родители его жили в достатке, но меня на самом деле это не особо интересовало. Денег мне вполне хватало.
– Как твоя командировка? – спросил вдруг он, будто не знал, о чем со мной поговорить.
– Ничего скучнее в моей жизни еще не было. Я практически не вылезала из-за компьютера. – Как мне казалось, я не так уж плохо врала. – А ты тут чем занимался?
Нам принесли красное вино и сразу же разлили по бокалам.
– Практически так же. Работал. – Он опустил взгляд, который тут же стал серьезным.
Раз он сам коснулся своей работы, я решила поддержать этот разговор.
– Так тебе удалось распутать то дело?
Костя отрицательно покачал головой и посмотрел на меня.
– Видимо, я не настолько умен для него, – усмехнулся он.
Я сомневалась в его словах. Он не производил впечатление глупого человека. Однако, насколько он сообразителен, я тоже не знала.
Вскоре нам принесли стейки. Свой я съела очень быстро, потому что настолько вкусного мяса не ела уже давно. Это была мраморная говядина, которая просто таяла во рту.
Мы допили бутылку вина. На удивление, мне оно очень понравилось. Костя решил заказать еще одну бутылку, и я была не против. Оно расслабляло. А я вообще очень редко чувствовала себя расслабленно. Хотя, если честно, с моей стороны было весьма глупо расслаблять в компании такого человека. Я ведь встречалась с ним не ради этого.
Я даже позволила ему заплатить за меня в тот вечер. Он слишком настаивал.
Мы встали из-за столика и направились к гардеробной. И в этот ответственный момент меня как раз и подвели мои туфли. Оступившись, я начала падать, но, к счастью, Костя среагировал быстро и моментально схватил меня за талию. Это привлекло внимание некоторых гостей ресторана, но, убедившись, что все в порядке, они вернулись к обсуждению своих дел и поглощению своей пищи. А мы с Костей уставились друг на друга в этом глухом молчании. Я первой пришла в себя и, убедившись, что с ногой все в порядке, продолжила идти.
– Ты не против, если я подстрахую? – И я почувствовала его руку на своей талии. – А то мало ли какая рана у тебя там разойдется от падения.
Я приняла этот камень в свой огород, но пришлось среагировать на его шутку лишь короткой улыбкой, дабы не развивать эту тему дальше. Мы оделись и вышли на улицу, и я сразу почувствовала, как все мое тело пробрал мороз. За все то время, что мы были в ресторане, на улице значительно похолодало, но на Костю погода, похоже, не действовала.
– Прогуляемся? Или… Можем подняться в отель, если ты замерзла? Или поехать ко мне?.. – спросил он и в ожидании устремил на меня взгляд.
Мне ни одна из его идей не пришлась по вкусу, но из всех этих зол я выбрала меньшее, согласившись на прогулку. К счастью, на улице не было ни снега, ни грязи, и я могла спокойно идти в туфлях.
Мы шли и говорили о какой-то ерунде. С ним почему-то было довольно легко общаться.
– А у тебя было много друзей в школе? – спросила я.
– Да. Я практически всегда был довольно общительным, – ответил он. – А ты, скорее всего, нет.
– Почему ты так решил? – с улыбкой поинтересовалась я.
Он ведь угадал. Я мало с кем общалась в школе. У меня было странное детство.
– Я просто логически подумал. Ты интроверт, да и профессия у тебя соответствующая. Ты выбрала то, что не подразумевает работу с людьми, значит, тебе так проще. Да и мне… – Он ухмыльнулся уголком губ.
– В каком смысле?
Он пожал плечами со словами:
– Не важно.
Я остановилась и преградила ему дорогу.
– Ну так не пойдет. – Уставившись ему в глаза, я скрестила руки на груди в ожидании ответа. – Сказал «А» – говори «Б».
Костя тяжело вздохнул и ухмыльнулся. Затем он протянул руки к моим рукам и опустил их, перепетая наши пальцы.
Я чувствовала себя странно. На самом деле практически от каждого его действия я чувствовала себя странно. Сердце просто было готово выпрыгнуть из груди, и я не совсем понимала, что это значит. Каждый раз, возвращаясь домой, я задавалась вопросом: неужели я ему нравлюсь. Для меня поразительным казалось то, что меня вообще можно любить. Но потом я пришла к выводу, что нравлюсь ему вовсе не я, а тот образ, который я создала для него. Если бы он знал меня настоящую, он бы смотрел на меня не так, как смотрел в тот момент.
– Ну ладно. Мне так проще, потому что меньше вероятность, что тебя кто-то уведет, – ответил он.
– Я не поняла, комплимент это был или оскорбление. – Почему-то я не могла перестать улыбаться.
Вдруг он потянулся ко мне, и я даже слегка запаниковала. Для меня это было неожиданным, и я понятия не имела, как себя вести. Когда он наклонился довольно низко, я заметила то, чего по идее не должна была замечать. Припаркованная у тротуара, стояла машина, с водителем которой я была знакома. Он смотрел на меня и, казалось, даже не боялся.
– Ты чего? – спросил вдруг Костя, остановившись буквально в десяти сантиметрах от моего лица.
Я чувствовала его дыхание на своей щеке, но в тот момент мне было не до этого.
– Мне пора домой, – резко выпалила я, не осмыслив даже собственных слов.
Он нахмурился и отстранился.
– Что-то не так?
Мне очень трудно было удерживать взгляд на Косте вместо того, чтобы смотреть за той машиной.
– Нет… нет, все нормально. Просто я вспомнила, что до завтра мне нужно кое-что сделать по работе, – выдала я то, что первым пришло в голову.
– Хорошо. Давай я вызову нам такси. Сначала тебя отвезем…
– Нет, – перебила я его. – Пока его дождемся… Я быстрее на автобусе доеду.
Костя был в замешательстве, но у меня не было возможности и желания все ему объяснять.
Он проводил меня до остановки и посадил на автобус. Еле-еле мне удалось отговорить его ехать со мной.
На всякий случай я отправила сообщение одному человеку, который смог бы помочь мне, если бы что-то пошло не так.
Глава 11. Кто виноват?
POV Ника
Я вышла на своей остановке и направилась к дому, стараясь вести себя абсолютно спокойно. Оглядываться было нельзя, хотя ощущение, что за мной кто-то идет, все равно присутствовало. И я оказалась права: как только вокруг меня никого не оказалось, я услышала позади шаги, которые быстро приближались. Как только я поняла, что человек приблизился ко мне метра на полтора, я резко повернулась и увидела, как в ту же секунду мой человек уже приставил моему же преследователю нож к горлу.
За мной все это время следил телохранитель Волкова. Имени его я не знала, да и мотивов особо не понимала.
Я была практически уверена, что он догадывался, кто убил его начальника. Неужели ему так хотелось отомстить мне за это, что он был готов рискнуть собственной жизнью?
– Так дальше продолжаться не может, – сказала я, подойдя к ним вплотную и попытавшись вглядеться в лицо телохранителя. – Забирай его.
Мой человек огляделся по сторонам и потащил моего преследователя к своей машине, продолжая держать нож у его горла. Мне пришлось пойти с ними, ибо в одиночку с таким амбалом справиться было бы непросто.
– Куда вы собрались меня везти?! – Телохранителю, естественно, не нравилось то, что происходило.
Мы не стали отвечать на вопрос.
– Виктор, – обратилась я к своему человеку. – Придержите его.
Возле машины Виктор остановился и повернул телохранителя ко мне лицом. Я размахнулась и со всей силы ударила его по голове, из-за чего он и потерял сознание. Мы связали ему руки и запихнули в машину.
Когда я села на переднее сиденье авто и пристегнулась, Виктор завел машину и сказал:
– А рука у тебя тяжелая. Прямо как у отца.
Виктор был другом моего отца и тем человеком, который поддерживал меня на протяжении всего моего скользкого пути.
Мы приехали в старый частный дом, в котором я не была уже несколько лет. Там было два этажа и довольно неплохая обстановка.
– Ремонт сделали? – спросила я, снимая пальто.
– Да. Давно уже. – Виктор кое-как затащил в дом это все еще не пришедшее в себя тело.
Мое настроение было испорчено всем тем, что происходило. Я не могла просто так взять и отпустить человека, который так рвался меня убить.
– О-о, какие люди! – послышался знакомый хриплый голос позади. – Такая красавица!
Я повернулась и увидела еще пару своих старых товарищей, довольно известных в криминальных кругах. Все они были приблизительно ровесниками моего отца. Они с интересом разглядывали мой внешний вид. Их заинтересовало мое платье.
Есть люди, даже от вида которых в твоей памяти воскресают не очень хорошие воспоминания. Это были как раз одни из них. Но мне ничего не оставалось, кроме как сделать вид, что я рада их видеть, вежливо поболтать и продолжить заниматься своими делами. По-другому в таких кругах не общаются, ибо если эти люди чувствуют недружелюбное отношение, они начинают терять к тебе доверие. А потеря доверия равноценна смерти. Рано или поздно от тебя избавятся. Поэтому, чтобы общаться с подобными персонажами, нужно либо искренне любить их, либо хорошо притворяться.
Виктор спустил телохранителя в подвал, который ничуть не изменился с моего последнего визита в этот дом. В нем было все так же пусто и сыро. И только тусклая лампочка висела посреди этого небольшого помещения, каждая частица которого была пропитана этой мерзкой затхлостью. Мурашки побежали по моим голым плечам, но возвращаться за пальто мне не хотелось. Привязав телохранителя к стулу, Виктор встал напротив меня и какое-то время просто молчал.
– Красивое платье, кстати, – сказал вдруг он, бросив на меня короткий взгляд.
Это был человек лет сорока восьми с довольно крепким, но жилистым телосложением, квадратной головой, массивным лбом и грустными голубыми глазами. А еще у него был небольшой шрам под правым глазом, который он получил еще во времена своей бурной молодости.
Я всегда боялась его в детстве. Когда он приходил к моему отцу, мне казалось, что он, словно страшный великан-людоед, однажды утащит меня в свою пещеру. Я всегда пряталась за широкими штанами отца и с опаской поглядывала на него, хотя он и всегда обращался ко мне по-доброму. А потом я выросла и перестала его бояться. И получилось так, что в какой-то момент он действительно утащил меня в эту пещеру. Но и без моей вины тут не обошлось.
Все началось с моего отца. Все всегда начиналось только с него. Он был странным человеком. И нетрудно догадаться, что он занимался тем же, чем и я. Точнее это я стала заниматься тем, чем он.
В шесть лет он научил меня стрелять из пистолета по банкам. В тринадцать я уже могла убить животное. Нет, он не заставлял меня это делать. Просто как-то раз мой попугай заболел. Он перестал есть и практически не пил. Я надеялась, что ему станет легче, но однажды утром увидела, что он просто лежал и, тяжело дыша, смотрел на меня. Будто я могла ему помочь… Мне было до слез его жаль, но тогда папа объяснил мне, что лучше прекратить мучения бедной птицы. Поначалу я восприняла его слова в штыки и все продолжала надеяться, что все обойдется. Но ничего не менялось, и тогда папа просто взял его на руки и попросил меня выйти. А я решила, что должна сделать это сама. Хоть мои глаза и были наполнены слезами, я бережно взяла попугая в свои тонкие еще детские руки и долго смотрела на него. А папа смотрел на меня… Затем я зажмурилась, стиснула зубы, и руки будто на автомате сделали то, что требовалось. Тогда я убила в первый раз, и папа будто что-то понял. Он взглянул на меня, не скрывая страха. Но в то время я еще не знала о том, чем он зарабатывал на жизнь, поэтому тот взгляд и показался мне просто странным, не более… Только спустя годы я, вспоминая его глаза, поняла, что в них было.
В шестнадцать он повел меня на охоту. Вот это занятие мне искренне нравилось. И пока другие девочки плакали над умершими домашними животными вроде собак и кошек, я радовалась убитому мною кабану.
Когда мне было девятнацать, отца не стало. Его нашли мертвым зимой, в феврале. С тех пор я ненавижу этот месяц. У него было четыре ножевых разной глубины. Раны были совершенно не идентичны: от колотых до колото-резаных. Будто на него напали несколько человек с совершенно различными орудиями убийства. Тех, кто в этом замешан, естественно, не нашли. До сих пор.
Тот день, когда я похоронила отца, и вернулась в свою большую пустую квартиру в состоянии полной апатии, я помнила не очень хорошо.
Тогда у нас были трехкомнатные хоромы с высокими потолками. Но из-за старого совковского ремонта это место казалось каким-то аутентичным. Быть может, из-за этого я никогда не стремилась жить в роскоши. Мне постоянно хотелось чувствовать поблизости отца. На самом деле иногда мне даже казалось, что, когда я смотрю на очередную жертву сквозь прицел снайперской винтовки, он стоит позади меня.
В день его похорон я забыла закрыть входную дверь. Или не стала этого делать, потому что мне было все равно… Я просто села в кресло и уставилась в одну точку, осознавая, что у меня никого больше не осталось. Я даже не сразу поняла, что в квартире, помимо меня, кто-то еще был. Это до меня дошло только тогда, когда я услышала грохот на кухне. Но я не стала вставать и проверять, кто там. Я просто дотянулась до тумбочки, в которой лежал отцовский пистолет, даже не вставая с кресла. Мне настолько было плевать, что я не боялась даже того, что со мной может случиться. Спрятав пистолет за спиной, я сказала лишь:
– Выходите!
Они, что удивительно, послушались. Предо мной предстали двое мужчин среднего телосложения в темной одежде. Один из них был с бритой головой, а у второго были наколки в виде перстней на пальцах.
– Что вам нужно? – со вздохом спросила я.
Они не были друзьями отца. Я никогда их не видела.
– Мы пришли за своими деньгами.
Почему-то чего-то подобного я и ожидала.
– Какими деньгами? – поинтересовалась я, не выражая никаких эмоций.
Естественно, я не собиралась им ничего отдавать.
– Он взял у нас предоплату, а заказ не выполнил.
– Да о чем вы говорите, черт побери?! – Мне надоели эти хождения вокруг да около.
На моем месте любой девушке стало бы страшно. Почему не стало страшно мне? Да потому что практически весь контингент друзей моего отца выглядел примерно так, если не хуже. Практически все детство я провела, видя таких персонажей у себя на кухне.
– Послушай, деточка. Либо ты выплачиваешь нам его долг, да ещё с процентами, – продолжил один из них. – Либо как-то будем решать этот вопрос. Если таких денег нет, можем работу предложить.
Я прекрасно знала, какую работу они могли мне предложить, поэтому на моем лице невольно промелькнула улыбка.
– Малышка, мы не шутить с тобой пришли. – Лысый устремил на меня свои тёмные глаза, затем начал медленно приближаться.
Я тем временем незаметно засунула руку за спину и дотянулась до пистолета. Он был уже заряжен. Мною. Когда я узнала о смерти отца, то долго игралась с этой вещью, хотя и понимала, что не стоило.
Приблизившись, незнакомец сильно схватил меня за плечо и попытался поднять. Я же моментально вытащила пистолет и выстрелила ему прямо в сердце. Он умер сразу, тяжело рухнув на цветастый ковёр. В его глазах так и застыло какое-то младнчески-невинное выражение, которое я запомнила на всю жизнь. Во второго я выстрелила чуть позже и попала в лёгкое. Он долго захлебывался кровью, пока я сидела и смотрела в окно. На небо. Мне казалось, что, если я пошевелюсь, то придётся переживать эмоции, которые я не хотела переживать. А так я будто остановила время. В своём сознании я ещё не была убийцей. В своём сознании я не верила в то, что это произошло.
Я не знала, сколько времени провела в ступоре, но в чувство меня привёл Виктор.
– Это вы? – спросила я, вдруг ясно увидев его лицо перед собой.
Он был в чёрном пальто и костюме. Усевшись передо мной на корточках, он смотрел на меня своими голубыми чистыми глазами.
– Кто вы на самом деле?
Вместо ответа он встал на ноги и принялся осматривать трупы.
– Это ты сделала? – очень спокойно спросил он.
Я смотрела на тело, которое лежало ближе всего ко мне, и не понимала: неужели я действительно это сделала. Мои глаза моментально округлились, и я долго не могла понять, как же так вышло. Я просто не верила.
Руки затряслись, а на глаза навернулись слезы.
Виктор быстро заметил это и, подойдя ко мне, достал откуда-то из-за пазухи небольшую фляжку. Он открыл её и протянул мне. Я не стала отказываться и выпила довольно много, хотя жидкость и обжигала горло.
– Ничего, – с сочувствием сказал он. – Всё нормально будет.
Дальше я много чего не помнила. К счастью. Но Виктор позвонил кому-то, и, пока я спала, неизвестные люди избавились от трупов.
Когда я проснулась поздно вечером, то мне даже показалось, что весь этот кошмар мне приснился. Но застав на кухне все того же Виктора, который сидел напротив фотографии моего отца в траурной рамке и пил водку, я поняла, что все происходящее вполне реально. Молча я подошла к столу и села напротив. Налив водки и себе, я сразу же осушила рюмку.
– Так кто вы на самом деле? – сухо поинтересовалась я.
Он поднял на меня взгляд и долго рассматривал мое лицо.
– А ты какая-то слишком спокойная для человека, который недавно убил впервые, – вместо ответа сказал он. – Вся в отца.
Я нахмурилась.
– Кажется, твое полное имя – Николь, – продолжил он. – Какое интересное имя.
Я молчала. Просто не хотелось его перебивать. Люди, которые начинают издалека, обычно никогда не идут на поводу у собеседника, обратившегося с просьбой говорить ближе к делу.
– Отец назвал тебя в честь твоей матери. – Мужчина сделал паузу.
Я заметила, что у него под рукавом тоже была наколка. На вид ему тогда было не больше сорока трех, но мне почему-то казалось, что он моложе. В чёрных волосах, которые у него тогда еще были, явно прослеживалась седина.
– Твоя мать была такой же красивой, – сообщил он, устремив на меня свои успокаивающие глаза.
– Моя мать умерла девятнадцать лет назад, – холодно бросила я. – Так что не вижу смысла это обсуждать.
Он тяжело вздохнул и смерил меня взглядом.
– Ты знаешь, кем был твой отец?
Я молчала. Если честно, лет с семнадцати я начала подозревать, чем он занимается, хотя он никогда об этом и не говорил. Я замечала, что он редко куда-то ходит, много пьёт, общается с какими-то странными людьми и хранит дома разного рода оружие. Он неплохо обращался с ножом, пистолетом и ружьём. Но тогда я и представить не могла, что он имеет и другие виды оружия.
Виктор достал из какого-то чёрного пакета, который все это время стоял у ножки стола, небольшую коробку, чем-то похожую на обувную, и поставил её передо мной. Я бросила на него недоверчивый взгляд, но коробку пододвинула ближе, после чего открыла. В ней были вещи, хранившие только память. Никакой материальной ценности содержимое коробки практически не представляло. Первым делом мне в глаза бросилась черно-белая фотография, на которой в обнимку стояли мои родители. Ещё совсем молодые. Мама на этом фото так широко улыбалась, а у папы блестели глаза. Под фотографией лежал какой-то пожелтевший конверт, который я отложила в сторону. А на дне коробки красовался серебряный медальон в виде сердца. У папы такой был. И он всегда мне говорил, что такой носила и мама. Но моё внимание привлёк не он, а ампула с желтоватой жидкостью.
– Что это? – спросила я, подняв глаза на незнакомца.
– Сначала прочти письмо.
Я положила ампулу обратно в коробку, быстро разорвала конверт и достала оттуда лист клетчатой бумаги, исписанный чёрными чернилами.
Дорогая моя дочь!
Если ты читаешь это письмо, значит, дальше тебе придётся двигаться в одиночку. К твоему сожалению и к моему счастью, я отмучился. Земля больше не смогла носить такого грешника.
Как ты, наверное, догадывалась, я занимался не совсем законными делами. Проще говоря, был заказным убийцей. Сейчас на моем счету 56 жертв, но к моменту моей смерти это число скорее всего увеличится.