Разалия Таймас
Нулевые. Таинство клетки бухучёта
Встречайте!
Вторая книжка из серии Приключения главбухов в России.
Нулевые. Таинство клетки бухучёта.
Настрой такой, чтобы легко читалось, чтобы улыбнуло. А так как было – тот и так всё помнит.
События и имена вымышленные, любые совпадения – случайность, и я могла быть любой из героинь.
Нулевые.
Наступил долгожданный миллениум, нагнетаемого апокалипсиса не случилось, земля продолжила многомиллиардное кружение вокруг солнца.
Неля.
Весной двухтысячного, деньги, выданные Павлом, подходили к концу, отдохнувшая от бухгалтерских забот и набравшись сил, Неля задумалась о материальном будущем, созвонилась с Амалией, и накануне 8 марта подруги побродив немного в парке, устроились в любимой «Лакомке», обменявшись символически подарками, заказали напитки и пирожные.
Кафе собирало одни и те же лица, и странной пустотой отозвалось отсутствие Кристины за столиком, недавно Крис стала мамой в третий раз и жила в собственном ритме.
От Нели не ускользнуло, что Амалия великолепно выглядит: конский хвост каштановых волос, неизменные кольца на пальцах, – на левой руке крохотный аметист тонкой огранки белого золота, на правой – изумрудная змейка в платине, на ушках появились прозрачно-зелёные глазки в лёгкой оправе.
Неля испытывала настоящую страсть к украшениям, она вживалась с ними, говорила с камнями, ей нужен был огонь, и сегодня девушка надела кровавые корунды, небогатое наследство покойной свекрови – массивные красные камни в орнаментальном золоте, придавали сил.
Подруги благоразумно решили не вспоминать последнюю встречу, когда Амалия разозлилась, неглупая Неля уловила молчаливое предупреждение.
«Если кто-то к тебе перегорел, и лишь по привычке пытается использовать, выкручивай лампочки и ты, экономь электричество», – слова подруги относились не только к многочисленным любовникам.
Девчонки поговорили о детках, о весне, о моде.
– Амаль, я сейчас в поисках работы, может, что предложишь? – помешивая ложечкой остывший капучино, Неля наконец произнесла фразу, ответ на которую, имел для неё большое значение.
Амалия вакансии доставала, словно припрятанные сокровища из сундучка, и сейчас вспомнила, что недавно в учебном центре на стенде видела заявку – на частную птицефабрику искали повара в рабочую столовую и им же требовался бухгалтер.
– Я сразу тебя представила, ты же дипломированный пищевик – бухгалтер? – Амалия улыбнулась.
Неля вскинула глаза, – а почему бы и нет? Может пора оставить бухгалтерию? Готовить женщина любила и умела.
Амалия ценила дружбу преданной подруги огненных лет, прекрасно понимая, что девчонки матереют не от хорошей жизни, но свои границы берегла, как берегут ядро вселенной.
Амалия.
Изредка, возвращая в безрассудную юность, мысли о любимом и таком далёком теперь мужчине, ночами прокрадывались в сны, из заветного прошлого холодным прибалтийским ливнем Арне врывался в жизнь.
Вот и сегодня приснился счастливый возлюбленный, рядом, почти рукой подать, но жестокое пробуждение в одинокой постели отрезвило.
В такие мучительные утра, проснувшись, Амалия долго лежала, уткнувшись в подушку, сердце, птицей, заключённой в клетку, отчаянно билось в груди, лёгкие отказывались дышать.
Сны, которые приходили к ней, были прекрасны, но обрывались сновидения пучиной, тяжёлой и полной невыразимой тоски, которая тянула в глубины чего-то неизведанного и пугающего, Амалия не могла понять, откуда брались эти образы, но её всё чаще преследовали тени прошлого, и было невозможно убежать.
Сердце продолжало трепетать, пока она пыталась вернуть себе контроль, собирая силы, чтобы встать с постели. Этот холод, этот непроходящий страх, поселившийся внутри, стал частью её самой, проникал в каждую клетку, оставляя после себя только пустоту и бесконечное ожидание чего-то, чего она не могла понять.
Амалия знала, что надо жить дальше, что нужно как-то существовать в этом мире, где сны стали реальностью, а реальность – всего лишь тусклым отражением, но каждое такое утро казалось бесконечной борьбой, где она оставалась один на один со своими страхами и воспоминаниями.
Она глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь, впереди был ещё один день, полный неизбежных дел и встреч, и ей нужно собрать все силы, чтобы встретить его, как и каждый предыдущий. Где-то в глубине души женщина понимала, что наступает время и она уже не сможет игнорировать зов прошлого, который становился все громче и настойчивее.
Усилием воли заставила себя подняться, прошагала в ванную, контрастный душ привёл в чувство тело, сердце застучало ровнее, последние капли, смывая ночные страхи побулькали в сливное отверстие, Амалия включила кран на полную мощность напора, решив принять ванну, заполнила водой до краёв, бросила шипучки зелёного яблока, поплыли ароматы деревенского сада.
Когда-нибудь, если София захочет, мама ей расскажет историю безумной страсти и рождения Любви.
Женщина присмотрелась к отражению в хромированной детали душа. Глаза. Серые, с поволокой, грустные глаза, едва наметившиеся мелкие морщинки выдавали возраст.
Задержала взгляд на руках, любуясь крохотным камушком в золотой оправе, обручальное кольцо с Арне, женщина носила не снимая.
Амалия вспомнила сияющий зал «Ленкома» на Малой Дмитровке, когда-то в далёких перестроечных молодожёны чудом приобрели билеты на постановку «Юноны и Авось», выступление уникального Караченцова слушали на одном дыхании.
Ты меня на рассвете разбудишь,
Проводить необутая выйдешь,
Ты меня никогда не увидишь,
Ты меня никогда не забудешь…
В последний раз, судорожно вздохнув, Амалия закрыла глаза, нырнула под тёплые струи воды.
Ванна вернула утраченную гармонию, чашка горячего чая по-татарски, и вот уже сероглазая шатенка придирчиво разглядывала себя в зеркало: стройная фигура, довольно привлекательная внешность, ещё влажные длинные каштановые волосы собраны в небрежный «хвостик» серебряной заколкой, тёмно-серое платье-балахон дорогой ткани скрывает роскошное итальянское бельё, на ногах неожиданно ярко-красные туфли на шпильках.
На туалетном столике в продолжение истории жизни ожидал подарок Андрея – колечко, маленький шедевр Бронницкого ювелирного завода – платиновая змейка с изумрудом.
С возрастом Амалия редко пользовалась косметикой, выделяя всего одну деталь преображения – улыбка, лёгкий штрих на губах, – и помада летит в раскрытый серый ридикюль.
Красная помада – талисман, маленький ритуал стал символом уверенности и внутренней силы, каждое утро, глядя на отражение в зеркале, Амалия напоминала себе, что независимо от обстоятельств, она в состоянии создавать атмосферу красоты и гармонии.
Амалия была хороша собой, неброские, стильные наряды привлекали внимание, вызывали восхищение, на неё часто оборачивались вслед мужчины, да и женщины бросали оценивающе – завистливые взгляды, Амалия помнила слова любимой эбекей: жизнь женщины настолько лёгкая, насколько и чем она заполнит свою сумку.
Но женщина не искала чужого одобрения, её уверенность исходила изнутри, и именно это притягивало людей.
Запоминающаяся, утончённая смесь загадочного Востока и расчётливого Запада, Амалия выделялась из общей массы ровесниц, но за холодной маской скрывалась женщина с глубокой душой и страстным сердцем, но не всем было дано это увидеть.
Когда эбекей покинула бренный мир, мама Сылу ещё больше отдалилась от дочерей, уничтожая малейшую возможность рассчитывать на близость и на откровенность.
Роковое одиночество женщин преследовало род.
Амалия без внутренних конфликтов принимала правила игры, находила радость в мелочах, и выстраивала кокон, годами окружая себя тёплыми людьми, увлечениями и мечтами, и вскоре одиночество перестало казаться проклятием, превратившись в время для размышлений и роста, давая ей возможность быть счастливой на своих условиях.
Небольшая съёмная квартира, выкупленная на деньги от продажи деревенского дома по завещанию эбекей, стала настоящим семейным очагом, где каждый уголок дышал уютом.
Здесь по утрам пахло свежей булкой, стены хранили звуки детского смеха и тихих вечеров с Сонечкой, любовь, царящая в доме, делала его безопасным и желанным оазисом, каждая вещь, каждая мелочь в квартире имела свою историю.
Комната Амалии была лаконично поделена на зоны, и на рабочем столе аккуратно расположились деловые папки, отдельной стопкой лежали разработанные методички и планы.
Амалия успешно преподавала уже в нескольких учебных центрах, претворяя в жизнь мечты, стала востребованным узнаваемым лектором, её курсы привлекали студентов не только глубиной знаний, но и необычайной харизмой, с которой она делилась своим опытом, сухая наука бухучёта становилась искусством аллегорий, Амалия умела вдохновлять, заставлять задуматься и стремиться к большему.
Каждый новый курс приносил ей не только профессиональное удовлетворение, но и радость от осознания, что она помогает другим людям находить свой путь, её имя стало символом качества и успеха.
Осенний ребёнок, пятиклассница Сонечка, неслышно ступая подошла к маме:
– Мамуль, нужно сдать денежку на декорации! –дочь, хрупкая, изящная, с роскошной копной густых светлых кудряшек, внешне удивительно походила на отца, только серые «мамины» глаза напоминали о маленьком «творобушке».
Девочка всерьёз увлекалась танцами, характер у малютки не по-детски упрямый и непреклонный, как у бабушки, София, обязательно добивалась задуманного, но в отличие от Сылу, непробиваемая с виду Сонечка была мягкой и нежной девочкой, частенько прибегала к маме на обнимашки.
Амалия задумалась, возможно в малышке бурлили гены холодных глубин Балтийского моря, Амалия совсем не знала Арне, пронеслась юная пьянящая любовь, раскалённая, опалила крылья, а жестокое время, не дав возможности разглядеть друг друга, раскидало влюблённых по разные стороны и размыло берега миров.
–Ветер ли старое имя развеет.
–Нет мне дороги в мой брошенный край.
–Если увидеть пытаешься издали.
–Не разглядишь меня, не разглядишь меня …
–Друг мой! Прощай…
вновь заломила боль виски, эхом застучали строчки последней поэмы из любимого фильма, Амалия отвернулась к окну, чтобы дочь не увидела случайные слёзы, яркое утреннее солнце подарило прилив спокойствия и надежды, улыбнувшись, повернулась к дочери и крепко обняла её, девочки Хийре знали, что любовь исцеляет даже самые глубокие душевные раны.
За пять лет без практики Амалия набралась сил для следующего рывка в клетку бухучёта, навстречу монстрам дебета и кредита, да и небольшая поправка бюджета не повредит, задумавшись о средствах на кружки и секции, раскрыла ладони и, как в детстве, воображаемым воздушным шариком отправила в открытое окно послание миру.
Проект «Столица».
Влад был не единственным руководителем среди многочисленных слушателей, но Амалия и в бухгалтерии искала что-то необременительное.
– Здравствуйте! Мне посоветовали обратиться к Вам! – Адель Даниловна, доцент экономических наук пришла вечером на консультацию в Учебный центр.
Дама представляла собой образец изысканности вкуса: маленькие зелёные топазы в белом золоте в аккуратных ушках в комплекте с колечком на безымянном пальце с таким же камнем, безупречное каре тёмных волос, очки в тонкой золотой оправе, классический брючный костюм оттенка кофе с молоком, небрежно перекинутое в руках пальто песочного цвета и такие же светлые лодочки на изящных ножках.
–Вы очень элегантная! – Амалия не удержалась от искреннего комплимента, красивая, по виду чуть постарше её, женщина также внимательно изучала преподавательницу.
Неторопливая грамотная речь, продуманные интонации:
– Создан исследовательский фонд к юбилею города, ищем бухгалтера на временный проект, возможно у Вас найдутся кандидатуры?
С первых минут возникла взаимная симпатия, дамы разговорились и поняли, что обе нашли, то, что искали, Амалия приняла предложение Адели стать главным бухгалтером некоммерческого предприятия, и начались трудовые будни.
Работа нравилась, студенчество вставало очень рано, каждый понедельник на проекте проводились планёрки, и Амалия наблюдала то, что обычно остаётся за кадром.
Кафедра бурлила, юные педагоги – аспиранты весело обсуждали проведённые занятия.
Как водится, у каждого препода были любимчики и те, кто по тем или иным причинам пришлись не по душе, третьекурсник Эдик – типичный «пасынок» Василия Юрьевича.
– Прикинь, что отчебучил Эдик? – смеясь делился аспирант.
Декан кафедры, молодой, но уже заслуженный учёный с именем и степенями ввёл в обычай ежемесячные неформальные отношения группы и куратора.
Вчера Эдик с бутылкой пива примостился рядом с преподом:
– Василий Юрьевич! Разрешите спросить? – студент отрешённо смотрел вдаль и отхлебнул немножко волшебной жидкости, – Нет! Не так! Василий! Можно, вопрос? – уже более раскованно, ещё глоток, и -
– Эээх! Вась! Нах@й ты меня не любишь?! – Эдик на секунду растерялся от своей наглости, но стрела попала в цель.
Василий Юрьевич, сначала ошеломлённый такой прямотой, замер на мгновение, а затем, неожиданно для самого себя, рассмеялся. Это был искренний смех, тот самый, который разрушает барьеры и стирает границы.
– Ты смотри, какой дерзкий! – сквозь смех ответил Василий Юрьевич, хлопая Эдика по плечу. – Ну что ж, Эдик, ты меня на месте взял, давно я так не смеялся, – лёд был сломан, неловкость, которая витала между ними, испарилась, оба почувствовали себя гораздо легче.
Со временем ребята станут хорошими друзьями.
– Ты знаешь, Эдик, – однажды скажет Вася, во время очередной тусовки, наслаждаясь вечером на ступеньках осеннего парка, – я рад, что мы тогда поговорили.
Кафедра молодая, преподаватели, ещё вчерашние студенты, необычайно гордились тем, что решали серьёзные вопросы – могли нерадивого завалить на экзамене, отказать в приёме зачёта, руководство негласно поощряло такую политику, один из ведущих российских вузов держал высокую планку, конечно, нашлись и те, кто перегибал палку.
Преподаватель Кирилл Степанович, славился принципиальностью, заставляя студентов отрабатывать положенные часы «от» и «до», вселял ужас ленивым, всё бы не столь плохо, если бы не одно «но…».
От мужчины дурно пахло за версту, причём сами преподы за глаза так и звали его «жук-вонючка», Кирилл Степанович пренебрегал элементарной гигиеной или у молодого человека имелись явные проблемы на гормональном фоне.
Амалии повезло, она не находилась в непосредственной близости с Кириллом, а студенты страдали нешуточно.
У провидения на всё свои планы.
Преподаватель, находясь в обычном восторженно- садистском настроении, приготовился принимать зачёт у целой группы, на беду экзаменатора и на счастье студентам, среди них присутствовала особа «в деликатном положении», когда аудитория заполнилась специфически едким запахом Кирилла, желудок нашей беременной не выдержал, к величайшему ужасу у потрясённых студенток пошла цепная реакция, спешно прервали зачёт, в кабинет вызвали уборщиц, а группу отпустили домой.
Инцидент на этом не закончился, самые смелые накатали докладную на имя ректора и руководству пришлось принимать меры, Кирилла Степановича на время отстранили от работы, попозже шумиха стихла, и препод приходил на работу посвежевшим, да и костюмчик отдал в химчистку.
Не скоро студенты перестанут шептать Кириллу обидное прозвище в спину.
Неля.
Отшумел мартовский праздник, капель ещё готовилась растаять, редкие сосульки падали под ноги с крыш, а Неля рабочее утро встречала в компании владелицы птицефабрики, по совместительству директора городского склада яиц от этой самой фабрики.
Галина Владимировна, стареющая дама с пушистым одуванчиком вместо волос, напоминала вылупившегося цыплёнка, услышав, что у Нели есть бухгалтерский опыт на рынке, тут же предложила остаться на работе в этом качестве, бухгалтера не самого главного, конечно, а помощника по работе с поставщиками.
Неля пришла к выводу что на «безрыбье и рак рыба», и дала себя уговорить, благоразумно посчитав, что коли нет налоговой ответственности, спокойней будет спать.
И потянулись весенние деньки в трёхэтажном офисе на рынке.
«Яичная королева», как окрестила бухгалтер, Галину Владимировну, женщина, по натуре незлобивая, засиживалась на работе допоздна, хорошим тоном считалось, если сотрудницы тоже проявляли служебное рвение.
Неля первую неделю ловила на себе недоумённые взгляды коллег, но спокойно, ровно в восемнадцать ноль-ноль покидала офис.
– Разве ты уже всё сверила? – Галина Владимировна поверх очков смотрела осуждающе – все магазины накладные передали? – вопрос сыпался за вопросом, Неля уже в дверях ответила начальнице:
– На сегодня всё, Галин Владимирна! – нарочито панибратски «съела» буквы, – Завтра утром посмотрю остальные документы.
У бездетной Галины жизнь проходила преимущественно на работе, но Неля не являлась собственницей бизнеса, а всего лишь наёмницей, у которой имеется личная жизнь, новая сотрудница всем своим видом предупреждала о недопустимости неоговорённых сверхурочных минут, рынок в девяностых научил расставлять личные границы.
Галина Владимировна отступилась от Нели, но другие девушки лишние полчасика не поднимали головы от документов.
Шокировала ещё одна особенность начальницы – Галя в обед шерстила взглядом по чужим тарелкам.
– А что это у тебя такое? – бесцеремонный вопрос часто зависал в воздухе, Галина вилкой тыкалась в гарнир соседки по столу.
Неля впервые столкнулась с провинциальным чудом воспитания, но единожды ответив в шутку – «не тронь, отравишься», избежала дальнейших поползновений дегустации Галины, сотрудницы, предпочитавшие молчать, отводили душу в кулуарах, насмешливо изображая «курицу-Галину с вилкой».
И дни за днями полетели, как коробки с яйцами от птицефабрики, сотни в день и тысячи за неделю, Неля едва успевала оформлять накладные.
Директриса любила разноцветье, и по утрам частенько сотрудницы украшали перила офиса воздушными шарами.
Пересортица, бой, брак, – всё проходило через бухгалтерский компьютер, и как шарики на входе, менялись водители газелей.
Молодые мальчики и убелённые сединой деды при трудоустройстве проходили «политинформацию» самого хозяина.
Григорий Анатольевич, муж Гали, грузный, одышливый мужчина с цепким взглядом глубоко посаженных маленьких глазок, всем обликом – остроносой мордочкой, седой щетиной и редкими колючими усами, – напоминал домовитую крысу из мультика.
После проведённой обработки, директор заставлял подписывать договор о полной материальной ответственности, причём на фирме никого не трудоустраивали официально.
Работники соглашались за предложенные неплохие деньги в конверте, без расписки, и уже через пару месяцев уходили, обозлённые, обманутые, без гроша в кармане.
Григорий использовал людей, манипулируя их жадностью и страхом.
Неля молча наблюдала, но уже через месяц в приказе обозначилась, и получала зарплату по ведомости, всё, как полагается, оформленный по правилам сотрудник, но трудовую книжку забрала домой, ссылаясь на пенсионный фонд и перерасчёт по стажу, бухгалтер не доверяла «яичным королям».
Тур выходного дня.
Амалия искренне радовалась сотрудничеству в проекте, преподаватели, настоящие энтузиасты – любители науки, иначе чем объясняется их желание оставаться на кафедре, ведь платили аспирантам сущие копейки, которых едва хватало на обед в студенческой столовой.
Многие уходили в бизнес.
Тридцатилетняя Наташа, далеко не юная мать-одиночка, на программу пришла ради кандидатской, любознательная и неконфликтная девушка привлекла внимание бухгалтера.
Наташа принимала творческие отчёты, преимущественно про зарождение столицы, помощница, будущий историк, хрупкая, почти прозрачная молчаливая старшекурсница скрупулёзно проверяла данные на отсутствие плагиата, Наталья готовила реестр, и уже по итогам Амалия закрывала акты, рассчитывала вознаграждение.
Во время деловых встреч женщины успели подружиться.
– Как думаешь? – насколько проект интересен? – Наталья доедала творожную запеканку в институтской столовой, речь шла о наплыве туристов в столицу.
– С какой стороны подойти. – Амалия отвечала неопределённо, задумчиво ковыряя вилкой салат.
– Может подумаем вместе? – откровенно предложила приятельница.
Так возникла идея туристической авантюры, родился замечательный тандем: бухгалтер составила бизнес-план, а историк занялась расписанием экскурсий.
Амалия, потомственная мистик, открывающая двери в мир метафизики также уверенно, как входную дверь в квартиру, подготовила несколько эксклюзивных тематических вечеров для любителей острых ощущений.
Наталья разработала стандартные исторические маршруты, девушки разослали по электронке рекламные проспекты в отели и гостиницы, использовав грамотный маркетинговый ход, пустили в дело русскую халяву – предусмотрительно включили в прайс строчку про бонусы для руководителей.
Образовалась устойчивая клиентская база, Наталья трудилась днём на кафедре, а по выходным и вечерами проводила короткие часовые прогулки, её экскурсии были не просто рассказами о прошлом, а настоящими путешествиями в сердце города, каждый маршрут был пропитан личными воспоминаниями и увлекательными историями, которыми Наталья щедро делилась со своими слушателями, гости завораживались рассказами, город оживал в новых, ярких красках.
Человеку свойственно испытывать священный трепет перед необъяснимым, и в майские праздники Амалия устроила первое ночное странствие по загадочным городским местам – небольшая группа смельчаков слушала её, затаив дыхание.
Столица утопала в мягком серебристом потоке уходящей луны, свет крадучись растекался, впивался в вены, сумерки сонной тенью лениво отражались в глазах, создавая ощущение волшебства.
– Подойдите к памятнику, почувствуйте его дыхание. – Амалия отстранилась от постамента, давая возможность каждому прикоснуться к прохладному таинству.
Сонный город принимал гостей, и время замедляло свой ход, каждый камень, каждый уголок обретал особое значение, лунный свет и вечерняя прохлада наполняли воздух нежной атмосферой, делая ночную прогулку незабываемым опытом, погружаясь в чары рождалась гармония, которую сложно отыскать в суете повседневной жизни.
Успех вдохновил Амалию, женщина вновь почувствовала за спиной крылья, зарегистрировала первый ИП, так родилась компания «Тур выходного дня».
Несокрушимая крепость Цифры уступала магической силе Слова, цифры становились лишь холодными символами, не в силах отразить истинную мощь эмоций и идей Амалии.