Райчел Мид
Пламенное сердце
Ангелина с Джилл заахали, как будто в жизни не слышали ничего более крутого и мужественного. Лицо Эдди вполне отражало и мои чувства: он явно размышлял, то ли парень и вправду говорит серьезно, то ли гениально умеет вызывать восхищение девчонок.
У Зои зазвонил мобильник. Она внимательно посмотрела на экран и вскочила.
– Это папа!
И, даже не взглянув на нас, она вылетела из комнаты.
Я не силен в предсказаниях, но меня пробрал озноб. Сейдж-отец не из тех сердечных и дружелюбных людей, которые звонят в рабочее время, чтобы поздороваться с дочерью – а он знал, что Зоя сейчас занята делами алхимиков. А то, что касается ее, касается Сидни и беспокоит меня.
Я не обращал внимания на продолжающийся разговор – считал секунды до возвращения Зои. Когда она наконец вернулась, по ее мертвенно-бледному лицу я понял, что был прав. Случилось что-то очень скверное.
– Что стряслось? – спросил я. – С Сидни все в порядке?
Я слишком поздно спохватился, что не должен был выказывать особого беспокойства о Сидни. Даже близкие друзья не знали о наших отношениях. К счастью, всеобщее внимание было приковано к Зое.
Она медленно покачала головой. В расширенных глазах застыло неверие.
– Я… я не знаю. Мои родители… они… они разводятся.
Глава вторая
Сидни
Я никак не ожидала, что тайная инициация в ковене ведьм начнется с чаепития.
– Милочка, передай, пожалуйста, савоярди.
Я быстро подхватила с кофейного столика фарфоровое блюдо и вручила его Мод, одной из старших колдуний среди присутствующих и хозяйке дома, в котором мы сегодня собрались. Мы сидели кружком на складных стульях в ее безупречной гостиной, а моя учительница истории, миз Тервиллингер, сидела рядом со мной и ела сэндвич с огурцом. Я слишком нервничала, чтобы что-либо говорить, и просто пила чай, пока остальные вели светскую болтовню. Мод подала травяной чай, так что я могла не беспокоиться о нарушении моего договора с Адрианом насчет кофе. Но, если бы она подала натуральный кофе, я бы не возражала.
Нас собралось семеро, и хотя колдуньи готовы были принять к себе любое число достойных кандидаток, похоже, всем было приятно, что получилось такое превосходное число. Мод утверждала, что оно счастливое. Время от времени Прыгун высовывал голову, потом снова отправлялся шуршать под мебелью. Поскольку колдуньи и глазом бы не повели при виде каллистаны, я позволила ему сегодня порезвиться.
Кто-то приводил доводы о сравнительных преимуществах зимних и летних инициаций, и я поймала себя на посторонних мыслях. Я задумалась о том, как там сейчас у Кларенса. Я возила Джилл на кормление начиная с сентября и теперь чувствовала себя странно и слегка грустно из-за того, что я тут, а все мои друзья там и приятно проводят время. Внезапно я осознала, что не договорилась насчет их ужина. Адриан исполнял роль водителя, и мне не пришло в голову дать указания. Займется ли этим Зоя? Наверное, нет. Я подавила материнский инстинкт, вопящий, что они там умрут без меня от голода. Наверняка кто-нибудь сумеет разобраться с едой.
При мысли об Адриане мне снова вспомнились наши сегодняшние счастливые мгновения. Даже несколько часов спустя я ощущала вкус его поцелуев. Я глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки, а то, глядишь, мои будущие сестры поймут, что сейчас я размышляю о чем угодно, но только не о магии. Хотя в последнее время я думаю только об одном – как мы с Адрианом лежим полураздетые и ласкаем друг друга. Раньше я гордилась тем, что в любых обстоятельствах ставлю работу на первое место. Теперь я поразилась, как такого рассудительного человека, как я, могла столь стремительно поглотить плотская активность. Иногда я пытаюсь рационализировать свою страсть и списать все на естественную физиологическую реакцию. Но вынуждена смотреть правде в глаза: мой парень, хоть он и вампир, безумно сексуален, и я просто не в силах избегать его.
Внезапно я осознала, что кто-то меня о чем-то спросил. Я с трудом оторвалась от воспоминаний о том, как Адриан расстегивает мою блузку, и повернулась к собеседнице. Мне потребовалась лишняя секунда, чтобы вспомнить ее имя. Трина. Ну, конечно. Ей лет двадцать пять – самая молодая из присутствующих, не считая меня.
– Простите, что вы сказали? – промямлила я.
Трина улыбнулась.
– Я спросила – у вас есть отношения с вампирами?
Ой. У меня еще какие отношения с одним конкретным вампиром, но она явно подразумевала другое.
– Ну да, – уклончиво произнесла я.
Миз Тервиллингер хихикнула.
– Алхимики очень ревниво оберегают свои тайны.
Пара колдуний закивала. Остальные с любопытством взглянули на меня. Мир колдуний не пересекался с обществом вампиров. Если честно, они даже не подозревали друг о друге. Некоторые из моих новых знакомых изрядно удивились, узнав о мороях и стригоях. Вот и отлично – алхимики хорошо справляются со своей миссией. Насколько я поняла, здешние колдуньи часто сталкивались с таинственным и сверхъестественным, чтобы спокойно воспринять новости о пьющих кровь магических созданиях и об организации алхимиков, которые пытаются контролировать их.
Колдуньи и паранормальное прекрасно сочетаются между собой. А у алхимиков – ситуация похуже. Организация, в которой я выросла, считает, что людям надо держаться подальше от магии ради чистоты душ. Когда-то я тоже верила, что дружба между нами и вампирами невозможна. А еще я полагала, что алхимики никогда не лгут. Теперь я знаю, что в организации есть типы, которые лгут и людям, и мороям. Эти ребята пойдут на все ради защиты своих шкурных интересов, кто бы им ни грозил. Когда я осознала правду, то не смогла слепо подчиняться своему руководству, хотя официально до сих пор я работаю на них. Впрочем, я и не бунтую в открытую – как, например, мой друг Маркус, – поскольку некоторые их изначальные принципы имеют свои достоинства.
А вообще-то, все свелось к тому, что теперь я – сама себе хозяйка.
– Тебе надо побеседовать с Инес, если она, разумеется, согласится. У нее было множество стычек с тварями – ну, с теми, которые немертвые.
Опять Мод что-то тараторит. Она поняла, что золотая лилия у меня на щеке сообщает знающим, что я – алхимик. Татуировка сделана при помощи вампирской крови и других компонентов, дающих нам часть их выносливости и способностей к самоисцелению. Кроме того, она не позволяет нам обсуждать сверхъестественное с теми, кто не причастен к миру магии. Во всяком случае, со мной так и получается.
– Кто такая Инес? – вырвалось у меня.
Послышались смешки.
– Величайшая из нас – во всяком случае, в этой части страны, – заявила Мод.
– В этой части мира, – поправила миз Тервиллингер. – Ей почти девяносто, и она видела и совершала такое, чего большинство из нас даже представить себе не может.
– А почему ее здесь нет? – выпалила я.
– Она не входит официально ни в один ковен, – объяснила ведьма по имени Элисон. – Она наверняка с ними общается, но действует она сама по себе вот уже… словом, много-много лет. С ней трудно связаться, и держится она особняком. Она живет в старинном доме под Эскондидо и почти не покидает его.
Мне на ум пришел Кларенс.
– Кажется, она бы хорошо поладила кое с кем из моей компании.
– В свое время она прикончила кучу стригоев, – задумчиво произнесла Мод. – Думаю, она знает кое-какие заклинания, которые бы пригодились тебе. И она разбирается в повадках этих существ. Она – настоящий воитель. Однажды она поведала нам, как один из них попытался напиться ее крови. – Мод передернуло. – Но, судя по всему, он не смог ничего сделать, и ей удалось его прикончить.
Моя рука с чашкой застыла в воздухе.
– В каком смысле?
Мод пожала плечами.
– Я не помню подробностей. Наверное, она носила амулет или использовала защитное заклинание.
Мое сердце лихорадочно забилось. В памяти всплыло давнее мрачное воспоминание. В прошлом году меня поймала в ловушку злобная стригойка, которая тоже хотела напиться моей крови. У нее ничегошеньки не получилось, якобы потому, что я «скверная на вкус». Но настоящая причина все еще оставалась загадкой, о которой под грузом неотложных дел позабыли и алхимики, и морои. А вот я не могла выкинуть стригойку из головы. Вопрос без ответа сидел в уголке моего сознания и мучил меня. Что же отпугнуло от меня ту стригойку?
Миз Тервиллингер, хорошо меня изучившая, внимательно посмотрела на меня и кое о чем догадалась.
– Если тебе хочется побеседовать с Инес, я могу устроить встречу. – Ее губы дрогнули в улыбке. – Хотя не гарантирую, что она поделится с тобой полезной информацией. Она не любит откровенничать.
Мод фыркнула.
– Я бы выразилась иначе, но твой вариант более вежлив. – Она посмотрела на богато украшенные дедовские часы и водрузила чашку на стол. – Кстати, не пора ли нам начать?
Я забыла и про Инес, и даже про Адриана – меня охватил страх. Менее чем за год я ушла на невообразимое расстояние от учения алхимиков, прежде управлявшего моей жизнью. Общество вампиров перестало меня смущать, но предубеждение против тайных учений порой всплывало снова. В итоге я собралась с духом и сказала себе, что я давно перестала шарахаться от магии, и колдовство становится злом лишь тогда, когда его употребляют во зло. Члены «Стеллы», как называла себя эта организация, давали клятву не причинять никому вреда, кроме как для самозащиты или защиты другого.
Ритуал проходил на заднем дворе Мод, просторном, заросшем пальмами и зимними цветами. Было градусов десять тепла – не сравнить с концом января в других штатах. Однако в Палм-Спрингсе считалось уместным в такую погоду не снимать куртку. Миз Тервиллингер предупредила меня, что я сегодня могу принарядиться, как хочу, – а все нужное мне предоставят. Поэтому мне вручили плащ, сшитый из шести полос бархата разного цвета. Я набросила его на плечи и почувствовала себя коробейницей из детской сказки.
– Прими наш подарок, – объявила миз Тервиллингер. – Каждая из нас внесла в него свою часть. Ты будешь надевать его на наши официальные церемонии.
Остальные колдуньи облачились в похожие плащи из разного количества полос; количество зависело от того, сколько членов было в ковене на момент их вступления.
Чистое небо оказалось усеяно звездами. Луна сияла чернотой, словно огромная сверкающая жемчужина. Наилучшее время для творения доброй магии.
Я заметила, что деревья во дворе высажены в виде круга. Колдуньи выстроились внутри окружности, в центре которой возвышался каменный алтарь со свечами и благовониями. Мод замерла у алтаря и жестом указала, что мне следует преклонить колени перед ней. Дул легкий ветерок, и хотя при мысли о тайных ритуалах мне всегда представлялись непроходимые, густые лиственные леса, в высоких пальмах и свежем бодрящем воздухе ощущалось нечто правильное.
Мне потребовалось время, чтобы решиться присоединиться к ковену. Миз Тервиллингер не единожды заверяла меня, что мне не надо будет приносить клятвы верности какому-нибудь первобытному божеству.
– Ты приносишь клятву магии, – объясняла она. – Клянешься изучать ее и использовать ради блага мира. В принципе, это клятва ученого. В самый раз для тебя.
Он была права. Я опустилась на колени перед Мод, и она начала ритуал. Она посвятила меня стихиям, обойдя вокруг меня со свечкой, символизирующей огонь. Потом она побрызгала водой мне на лоб. Раскрошенные лепестки фиалок изображали землю, а струйки дыма от благовоний – воздух. В некоторых сообществах данную стихию олицетворяет клинок, но, к счастью для меня – не здесь.
Стихии были сутью человеческой магии – так же, как и вампирской. Но, как и у мороев, тут не приветствовали дух. Подобный род магии лишь недавно открыли заново, и им владело очень мало мороев. Когда я спросила об этом миз Тервиллингер, у нее не нашлось толкового ответа. Максимум, что она смогла, – предположить, что человеческая магия берет начало из внешнего мира, где и обитают материальные стихии. Дух же горит в каждом из нас и потому наличествует всегда и везде. Хотя именно дух является загадкой и для людей, и для вампиров – пользователей магии. Его воздействие непредсказуемо, и потому пугает. И поэтому я иногда лежу без сна по ночам: меня тревожит, что Адриан не в силах держаться в стороне от духа.
Покончив со стихиями, Мод произнесла:
– Принеси свои обеты.
Текст был на итальянском, потому что данный конкретный ковен происходил из средневекового римского мира. Большинство того, в чем я поклялась, соответствовало объяснениям миз Тервиллингер – это было обещание использовать колдовство разумно и поддерживать моих сестер по ковену. Я заранее выучила обеты наизусть и произнесла их без ошибок. Стоило мне открыть рот, как энергия хлынула сквозь меня – приятный гул магии, исходящий от нас. Он был радостным и чистым. Договорив, я подняла голову, и мне показалось, что мир стал ярче. Он исполнился такой чудесной красоты, которую редко замечаешь в обыденной жизни. Теперь я окончательно убедилась, что в магии нет зла – если только вы не приносите его с собой.
– Как ты будешь зваться среди нас? – спросила Мод.
– Иоланта, – отозвалась я. «Иоланта» по-гречески означает «фиолетовый цветок», и оно мне подходит, раз уж Адриан постоянно твердит, что в моей ауре есть проблески фиолетового.
Мод протянула руки и помогла мне встать.
– Добро пожаловать, Иоланта.
А потом, к моему удивлению, она крепко обняла меня. Другие колдуньи с окончанием ритуала вышли из круга и проделали то же самое. Последней была миз Тервиллингер. Она долго держала меня в объятиях, а слезы в ее глазах просто потрясли меня.
– Ты свершишь великие деяния! – с жаром воскликнула миз Тервиллингер. – Я так тобой горжусь – сильнее, чем гордилась бы собственной дочерью!
– Невзирая на то, что я сожгла ваш дом дотла? – сказала я.
Миз Тервиллингер снова заулыбалась.
– Возможно, именно поэтому!
Я рассмеялась, и серьезное настроение уступило место праздничному. Мы вернулись в гостиную. С магией на сегодня было покончено, и Мод заменила чай вином с пряностями. Я его даже не пригубила, но давно снедавшее меня напряжение развеялось. Я была абсолютно беззаботна. И самое главное: сидя рядом с колдуньями и слушая их истории, я чувствовала себя своей здесь – как никогда не чувствовала среди алхимиков.
В сумочке у меня зазвонил телефон – как раз когда мы с миз Тервиллингер наконец-то собрались уходить. На дисплее высветился мамин номер.
– Извините, – произнесла я, – мне нужно ответить.
Изрядно выпившая миз Тервиллингер махнула мне рукой и налила себе еще. Поскольку привезла ее я, ей пока что можно было не торопиться. Я вышла на кухню и ответила на звонок, слегка недоумевая – что понадобилось маме? Мы с ней поддерживали связь, и она знала, что меня лучше ловить попозже, чтобы поболтать. Но когда мама заговорила, по ее голосу я поняла, что она явно взволнована.
– Сидни, ты видалась с Зоей?
Я сразу же напряглась.
– После полудня. Что-то случилось?
Мама вздохнула.
– Сидни, у нас с твоим отцом все кончено. Мы разводимся.
На мгновение все вокруг завертелось, и я прислонилась к столу, чтобы не упасть. Я сглотнула.
– Ясно.
– Извини, – вымолвила мама. – Понимаю, что для тебя это будет тяжело.
Я задумалась.
– Нет… не совсем. Ну, в смысле… пожалуй, не могу сказать, что я удивлена.
Когда-то мама мне заявила, что отец в молодости был куда более добродушным. Мне трудно было такое представить, но ведь мама все же согласилась стать его женой. А потом отец превратился в сухого Ии, упрямого человека. Он с головой погрузился в миссию алхимиков и поставил их организацию превыше всего в своей жизни, включая и дочерей. Он стал суровым, всецело преданным делу, и я давно сообразила, что он воспринимает меня скорее как орудие для творения блага, чем как дочь.
А мама всегда была сердечной и любящей пошутить, она не скупилась на выражения приязни и всегда прислушивалась к нам, когда мы в ней нуждались. Она часто улыбалась… раньше.
– Я знаю, что вам с Карли будет грустно, – сказала она. – Но это не слишком отразится на вашей учебе, хотя…
Я обратила внимание на то, как она подбирает слова. Вам с Карли.
– А Зоя…
– Зоя – несовершеннолетняя, и хоть она и уехала из дома по этим вашим алхимическим делам, за нее все еще официально отвечают родители. Или родитель. Твой отец намерен оформить опеку на себя, чтобы у него была возможность оставить Зою там, где она сейчас находится. – Мама помолчала. – Я собираюсь бороться с ним. И если я выиграю, я заберу Зою к себе и постараюсь, чтобы она смогла вести нормальную жизнь.
Я была ошеломлена. У меня в голове не укладывалась та борьба, о которой говорила мама.
– А это обязательно – все или ничего? Нельзя оформить опеку на двоих?
– Оформлять опеку на двоих – то же самое, что отдать ему Зою. Он установит контроль над ней – в смысле, психологический, – а я не могу такого допустить. Ты взрослая. Ты можешь выбирать сама, и даже если ты решишь следовать за алхимиками, ты относишься к ним совсем не так, как Зоя. Ты – это ты, а она похожа…
Мама оборвала себя на полуслове, но я уже догадалась, что она имела в виду. «Она похожа на него».
– Если я грамотно оформлю опеку и заберу Зою домой, я отправлю ее в обычную школу и хоть отчасти смогу дать ей возможность побыть нормальным подростком. Если еще не поздно. Наверное, ты меня ненавидишь – ведь я отрываю ее от вашего дела…
– Нет! – поспешно ответила я. – Я думаю… у тебя возникла отличная идея.
Господи!
Я услышала, как мама кашлянула, и решила, что она сдерживает слезы.
– Нам надо обратиться в суд. Никто не собирается заводить речь об алхимиках, даже я, но там будут обсуждать соответствие требованиям и характеры. Зоя будет давать показания… и вы с Карли тоже.
Теперь до меня дошло, почему мама говорит, что развод создаст трудности для нас.
– Вы хотите, чтобы мы выбирали между вами.
– Тебе нужно будет сказать правду, – твердо отчеканила мама. – Что на уме у твоего отца, мне неведомо.
Зато я знала мотивы отца. Он захочет, чтобы я возвела поклеп на маму, заявила, что ей нельзя доверять ребенка, что она – домохозяйка, подрабатывающая ремонтом автомашин. А еще – что ее сравнивать нельзя с таким солидным научным сотрудником, как он, способным обеспечить Зое наилучшее образование и развитие.
– Я приму все, что ты сочтешь правильным. – От мужества в голосе мамы у меня разрывалось сердце. Она будет бороться не просто с семейными трудностями. У алхимиков длинные руки. Проникают ли они в судебную систему? Вполне возможно. – Я просто решила тебя предупредить. Я уверена, что отец тоже побеседует с тобой.
– Да, – мрачно отозвалась я. – Наверняка. А сейчас-то что? С тобой все в порядке?
Даже если не вспоминать о Зое, развод меняет все мамино существование. Пускай даже сейчас жизнь в браке стала мучительной – но они прожили вместе почти двадцать пять лет. И отказаться от этого – серьезная вещь, какими бы ни были сопутствующие обстоятельства.
Я почувствовала, что мама улыбается.
– Не волнуйся. Я остаюсь с подругой. И еще я заберу с собой Цицерона.
Я представила себе, как мама похищает нашего кота, и, не выдержав, расхохоталась, невзирая на печальную тему разговора.
– По крайней мере, у тебя будет компания.
Мама тоже засмеялась, но как-то болезненно.
– А моей подруге нужно починить машину, поэтому все счастливы.
– Я рада, но если тебе что-нибудь будет нужно – деньги или еще…
– Не беспокойся. Береги себя – и Зою. Вот что сейчас самое важное. – Мама заколебалась. – Я с ней не разговаривала… Как она?
Сложный вопрос. Зоя пребывала в восторге от того, что ее в столь юном возрасте привлекли в организацию алхимиков, но с моими друзьями она держалась холодно и заносчиво – как и остальные члены нашей организации. И вообще, она торчит, как бельмо на глазу, и мешает моей личной жизни.
– У нее все отлично, – заверила я маму.
– Вот и хорошо, – отозвалась она с ощутимым облегчением. – Замечательно, что ты с ней. Не знаю, как она перенесет новости.
– Я уверена, что она справится.
Конечно же, я соврала, но я не могла выложить маме правду – ведь если она заберет Зою, та будет отбиваться и вопить.
Глава третья
Адриан
То ли Сидни тоже позвонили родители, то ли ей пришлось откачивать Зою, но к тому моменту, как я навестил Сидни во сне, она уже знала о разводе.
Те немногие пользователи духа, которых я знаю, являются неплохими целителями, но никто из них не умеет врываться в сны так хорошо, как я. Значит, я хоть в чем-то превосхожу других. Для этого требуется на удивление низкий уровень духа – просто ровный фон, а не вспышка, которой требует исцеление. Есть, однако, и обратная сторона. В отличие от моего спящего собеседника, я на самом деле бодрствую. Попробую объяснить. Я впадаю в медитативное состояние, потому, если сон продлится долго, я могу изрядно вымотаться. Впрочем, у меня всегда были с этим проблемы, и, пожалуй, особой разницы нет.
Я отыскал Сидни во сне около полуночи и создал для нас одно из ее любимых мест – внутренний двор виллы Гетти, музея античной истории в Малибу. Сидни кинулась ко мне, сама не своя.
– Адриан!..
– Я в курсе, – сказал я, взяв ее за руки. – Я был там, когда Зое позвонили.
– А она рассказала, что там еще за гадости?
Я приподнял бровь.
– Еще хуже развода?
Сидни сообщила мне о назревающей бойне в суде. Я высоко оценил стремление ее матери обеспечить Зое хотя бы подобие нормальной жизни, хотя я желал ей победы из самых эгоистических соображений. Если Зоя исчезнет из Палм-Спрингс, для нас с Сидни все станет настолько легче! Но я понимал, что Сидни сейчас переживает из-за распада семьи, а я заботился о ее счастье. Но часть истории особенно меня заинтриговала.
– Ты вправду считаешь, что твой отец может через алхимиков повлиять на судью? – спросил я.
Никогда не задумывался о таком варианте, но ничего сверхъестественного в нем не было. Алхимики могли сделать фальшивые документы, поместить группу дампиров и мороев в частную школу, чтобы никто не обратил на них внимания, и не позволить просочиться известиям о мертвом стригое в прессу.
Сидни покачала головой и присела на край фонтана.
– Понятия не имею. Возможно, этого не потребуется, если Зоя упрется и заявит, что хочет быть только с отцом. А как разбирают подобные дела – я не представляю.
– А что ты собираешься делать? – спросил я. – Что ты будешь говорить?
Сидни твердо встретила мой взгляд.
– Я не буду клеветать ни на кого из них. Но как мне себя вести? Вот тут надо подумать. Я поддерживаю точку зрения мамы и даже верю в нее. Но тогда Зоя навсегда меня возненавидит… Вдобавок я поскандалю с отцом и алхимиками. – По губам ее скользнула горькая улыбка. – Когда я вечером вернулась в общежитие, Зоя даже меня ни о чем не спросила. Для нее само собой разумеется – что я на стороне отца.
– И когда суд?
– Не сейчас. Еще даже не назначили дату.
Сидни замолчала, и я решил, что надо бы сменить тему.
– Как прошла инициация? Были пляски голышом и жертвоприношения животных?
Улыбка Сидни потеплела.
– Нет, только чай и объятия.
Она вкратце описала мне ход событий, и я невольно расхохотался, представив себе Джеки, перебравшую вина. Впрочем, свое тайное имя Сидни мне не сообщила, как я ни пытался его выведать.
– Надеюсь, хотя бы не Джетта? – с надеждой поинтересовался я. Когда мне требовалось назваться чужим именем, я представлялся как Джет Стил, потому что псевдоним звучал чудовищно.
– Нет, – усмехнулась Сидни. – Точно не Джетта.
Потом она захотела узнать, как прошел мой вечер. Она, конечно же, переживала, что без нее все останутся голодными! Мы с Сидни проговорили долго, и хотя мне трудно было отвлечься от ее безукоризненных губ и от выреза ночной рубашки, я поймал себя на том, что мне нравятся наши ночные беседы. Я определенно не против наших дневных свиданий, но Сидни пленила меня своим умом.
Как обычно, о времени первой вспомнила Сидни.
– Адриан, пора в кровать!
Я подался к ней.
– Это приглашение?
Она легонько оттолкнула меня.
– Ты знаешь, о чем я! Ты в плохой форме, когда устаешь.
Вот вежливый способ намекнуть мне, что утомление делает меня уязвимым для атак духа на мой рассудок. С этим не поспоришь! Еще по беспокойству во взгляде Сидни я мог утвержать, что она не в восторге от того, что наш общий сон связан с духом.
– А завтра тебе удастся удрать?
С выходными у нас были сложности, потому что Зоя ходила за сестрой по пятам.
– Я посмотрю, получится ли… о Господи!
– Что?
Сидни прижала руку ко лбу и застонала.
– Прыгун! Я забыла его у той колдуньи! Он шнырял под мебелью во время чаепития, а потом позвонила мама, и я сразу ушла вместе с миз Тервиллингер!
Я взял ее за руку и крепко сжал.
– Не переживай. Он будет в порядке. Шальная ночь в городе, загул с женщиной постарше. Лапочка!
– Я очень рада, что ты им гордишься, как папочка. Но как теперь забрать его домой? Может, мне и удастся сбежать к тебе, но у меня точно не будет времени доехать туда. И миз Тервиллингер наверняка тоже занята.
– Эй! – слегка возмутился я. – Если и ты, и Джеки заняты, значит, все пропало? Я его спасу. Если он захочет оттуда уходить.
Сидни просияла.
– Здорово! Но у тебя же домашнее задание.
Я предложил сущий пустяк, не требующий никаких усилий, и, когда я увидел, как много это значит для Сидни, на душе у меня потеплело. Сидни часто вынуждена нести ответственность за нашу компанию и сама улаживает каждую мелочь, и ее просто потрясло, что кто-то может быть у нее на побегушках.
– Ничего страшного. Надеюсь, визит вампира не шокирует леди-колдунью?
– Нет. Только не увлекайся ролью родителя.
Сидни чмокнула меня, а я ловко привлек ее к себе и затянул поцелуй. Когда мы наконец оторвались друг от друга, то оба задыхались.
– Спокойной ночи, Адриан, – многозначительно произнесла Сидни.
Я понял намек, и сон вокруг нас померк.
Вернувшись в свою квартиру, я позволил себе свою единственную на день порцию спиртного в надежде, что это поможет мне быстро заснуть. Увы, я ошибся. В прежние времена мне требовалось не меньше трех порций, чтобы погрузиться в пьяное забытье. И теперь я не мог выпустить из рук бутылку водки, потому что хотелось налить еще. Мне отчаянно не хватало спиртного. Помимо кайфа, алкоголь давал мне возможность притупить дух, и хотя зависимость от магии приятна, отдохнуть от нее тоже не помешает. Самолечение позволяет годами блокировать многие побочные эффекты духа, но он уже начал отвоевывать позиции.
Через несколько секунд я оторвался от бутылки и стиснул кулаки. Я подошел к кровати, бросился на нее плашмя и зарылся лицом в подушку. От подушки слабо пахло жасмином и гвоздикой, ароматическим маслом, которое я недавно купил для Сидни. Она не была особой поклонницей парфюмерии и утверждала, что химические вещества и спирт не полезны для здоровья. Однако она не возражала против этого исключительно натурального купажа. Кроме того, она знала, сколько он стоит! Сидни слишком прагматична, чтобы позволить таким вещам пропадать впустую.
Я зажмурился. Если бы она сейчас была со мной! Даже не ради секса, но ради уюта, который она приносила с собой. Если учесть, как опасны наши краткие дневные встречи, нам, пожалуй, не скоро еще удастся провести вместе ночь! Возмутительно! Мне наверняка спалось бы лучше, если бы Сидни была рядом. И меня раздражал подобный расклад, потому что физически я действительно вымотался, но взбаламученный рассудок отказывался успокаиваться.
В конце концов, через полтора часа я отключился – а еще через четыре часа меня разбудил звонок будильника. Я тупо уставился в потолок. Может, отменить деловое рандеву с однокурсницей – мы договорились поработать над одним проектом. И чем я только думал? В субботу в восемь утра! Наверное, я свихнулся куда сильнее, чем опасался.
Мы встретились в кофейне. В отличие от моей прелестной второй половинки, у меня не было ограничений по кофеину, и я заказал огромную порцию фильтрованного кофе. Барриста заверил меня, что сделает все наилучшим образом. Однокурсница, сидевшая в дальнем углу, явно потешалась, наблюдая за мной.
– Привет, солнышко. Рада видеть твой ясный взор и готовность начать день.
Я уселся и предостерегающе вскинул руку.
– Прекрати немедленно. Требуется еще как минимум одна такая порция, чтобы ты стала обаятельной и остроумной.
Она ухмыльнулась.
– Я всегда такая, в любое время дня и ночи.
Мы с Ровеной Кларк познакомились в первый день занятий в нашем смешанном классе. Тогда я плюхнулся за парту и заявил:
– Можно к вам присоединиться? Думаю, что изучать искусство лучше в обществе шедевра.
Хоть я и влюблен, я все равно остаюсь Адрианом Ивашковым.
Ровена бесстрастно взглянула на меня.
– Давайте объяснимся сразу. Я чую фальшь за милю, и мне нравятся девушки, а не парни. Поэтому, если ты не можешь общаться со мной без глупостей, лучше перетаскивай свои шуточки и гель для волос в другое место. Я пришла в школу не за тем, чтобы трепаться с красавчиками вроде тебя. Я хочу получить диплом художника и с ним, авось, работу получше. Кстати, после занятий я предпочитаю «Гинесс».
Я придвинул свой стул поближе к парте.
– Мы с вами прекрасно поладим.
И мы действительно отлично поладили, до такой степени, что даже объединились для совместного проекта по уличной скульптуре. Нам следовало отправиться в кампус, чтобы поработать над ним, но сперва требовалось закончить эскиз, над которым мы начали трудиться в пабе, несколькими днями раньше. Я отказался от вечерней порции спиртного, чтобы иметь возможность выпить пива с Ровеной. В принципе, напиток на меня не подействовал, ну а Ровена оказалась легковесом. Так что, эскиз наш далеко не продвинулся.
– Засиделся на вечеринке? – поинтересовалась теперь Ровена.
Я надолго припал к кружке с кофе, чувствуя легкую вину: представляю, как захлебнулась бы слюной Сидни, если бы видела меня сейчас.
– Вроде того. – Я зевнул. – А на чем мы остановились?
Ровена достала наш эскиз. Это оказалась бумажная салфетка с надписью: «Тут будет эскиз».
Я хмыкнул.
– Многообещающе.
После часа обсуждения идей мы решили сделать модель монолита из фильма «2001: Космическая одиссея» Кубрика, а потом расписать его рекламными лозунгами и интернет-жаргоном. Если честно, я считаю фильм нудным, но Ровена сказала, что это – символ достижений эволюции и творение гения. Кроме того, наш творческий проект иронически продемонстрирует, куда зашло наше общество. Я согласился, потому что решил, что от меня не потребуется больших усилий. Я серьезно отношусь к обучению живописи, но это задание было обычной рутиной.
Изрядная часть дня была потрачена на то, чтобы раздобыть все необходимое. Ровена позаимствовала у кого-то из друзей пикап, и мы отправились в строительный универмаг в надежде отыскать бетонный прямоугольник для нашего монолита. Нам повезло, и мы даже обнаружили несколько блоков поменьше, чтобы положить их в основание.
