Рамзил Закиров
Звездный цветок

Что может сравниться с красотой и величием холодных звезд. Пленяющие спокойствием и безмолвным безразличием, они кажутся абсолютно равнодушными к происходящему на какой-то маленькой планете. По крайней мере, точно безразличны к маленькому мальчику, который по ночам лежит на холме за домом, очарованный их внеземной красотой. Каждый вечер смотрящий на них, как те медленно плывут в безмерном океане космоса, освещая его черноту тусклым сиянием. Пускай, я им безразличен, но они мне нет. Я не пропускал ни одного вечера, чтобы полюбоваться сверкающим ночным небом, за исключением тех дней, когда пасмурное небо скрывало крошечные светила от моих глаз.

Я много размышлял, созерцая темное небо усыпанное мириадами блеклых звезд, лежа на зеленой мягкой траве, теплыми летними вечерами. А думал я о том, что твориться в тех дальних мирах, отделенные от нас необъятной чернотой космоса и освещаемые светом моих любых звезд. Что если где-то там, далеко далеко, также лежит кто-то, на отдаленной планете, затерянной среди бесчисленных светил и смотрит на небо. Глядит на небесную твердь, также очарованный её великолепием. Быть может, он также размышляет о том, что творится удаленных от него мирах. В такие моменты мне так и хочется обратиться ввысь и прошептать «Я здесь. Давай знакомиться». Несколько раз я таки и сделал и возможно, небо услышало мою просьбу. Ибо вчера случилось нечто, что могу назвать настоящим чудом.

Днем ранее, как только на небе начали зажигаться звезды, я занял свой пост, который неустанно нес практически каждую ночь. За огородом нашего небольшого домика располагался холм со старым одиноким деревом. Дерево несколько раз била молния, однако оно, оставив чернеть сожженные небесным гневом ветви пускало новые, продолжая зеленеть и расти, несмотря на полученные увечья. Одной из причин, почему меня не пускали когда небо затмевали облака было именно это дерево, точнее, что оно символизировало. Мои заботливые родители боялись, что меня ударит молния, ведь она чаще бьет именно в такие места. А это дерево, кажется, будто само притягивало все молнии вокруг, ибо на моей памяти оно принимало грозовой разряд целых семь раз, два из которых наблюдал лично. Но несмотря на частую небесную кару, дерево не сдавалось и к этому времени уже приняло необычный, даже жутко скрученный вид, наполовину почерневший, но всё ещё с одним зеленым стволом, который разросся необыкновенно пышно, дабы компенсировать утерянные ветви. В дубле этого дерева я хранил некоторые свои вещи, к примеру, старое одеяло, которым укрывался в прохладные ночи.

Когда все до единого звезды зажглись, случилось нежданное, поразившее своей необычностью до глубины души. Сначала, по темному небо пронесся одинокий луч света от падающей звезды. То было подобно первой капле дождя, после которого надеешься и хочешь, чтобы дождь не шел. Однако со звездами совсем иначе, ты надеешься, что та была не последняя. И как за первой каплей дождя следует другая, а потом ещё и ещё, с этой звездой было также. Ещё один белый луч прорезал черный небосвод, а за ним последовали другие. Они неслись с необыкновенно скоростью, зажигались на долю секунды, чтобы потом потухнуть навсегда. Звездопад всё усиливался подобно набирающему силу ливню. Небесный свет лился не переставая подобно фантастическому фосфоресцирующему дождю, прекрасному и беззвучному. Но присмотревшись в тысячи мчащихся лучей рассекающих извечно неподвижное небо, я казалось мог услышать звуки этого чудесного дождя. То был звук теплого летнего ливня наложенный под невообразимо чудесную музыку. Будто Вселенная пела, а под её пение закружились небесные светила в прекрасном и стремительном танце света.

Я был захвачен этим чудом природы, настолько, что едва не пропустил одно удивительное событие. Одна комета, отделившись от общего потока света, упала совсем недалеко от меня.

Я побежал на место происшествия, ориентируясь по светящему дыму, который поднимался с места падения. К своему несчастью или счастью метеор упал на участок самого ворчливого, самого упрямого и самого неприятного жителя этой деревни, а быть может этой планеты. Что-то лежало, истощая пар и дым. За дымовой завесой трудно было углядеть, что действительно упало с неба, кроме, того факта, что оно было слишком большим для такого маленького кратера, который пробурил своим падением.

К моему приходу старик Григорий уже ходил вокруг упавшего метеорита, как всегда что-то ворча себе под нос. Пиная изрытую землю, обрушал проклятие на небесный камень, упавший именно в его огород. Хотя по мне, проклинал не только его, коль он заведется, то не умолкнет пока не пройдет по всему, что ему хоть немного не нравиться. А не нравилось ему очень многое, проще было бы назвать, что нравилось и единственным объектом его симпатии был, разумеется, он сам. Поэтому поток проклятий не заканчивался, пока тот не припомнит тех, кто по его мнению заслуживает их, то есть всех кого сумеет вспомнить. Учитывая, что подобные припадки, при которых он исторгает ругательства случались по десять раз на дню, то он за целый день вовсе не затыкался. А соседский мальчишка, Риф, признался, что однажды ночью заглянул к нему в окно и услышал, как тот и во сне бормотал не переставая, будто заведенный.

Естественно, я не отважился приблизиться к упавшему камню, тем более заговаривать со старым Григорием. Вместо этого засев в кустах, позади его участка. Кусты смородины, оставшиеся от некогда бывшего здесь сада, служили надежным укрытием. Через некоторое время, стал собираться народ, в первую очередь соседи, которые были любезно встречены радушным хозяином. В тот день ни одному человеку не удалось приблизиться к метеориту. Старик тыкал вилами в любого, кто осмелился даже притронуться к его забору и грозился нанизать каждого, кто посмеет нарушить границы его личной собственности. Подустав слушать нескончаемую брань и убедившись в отсутствии пожара, люди разошлись. Вскоре ушел и я, последний раз кинув взгляд на остывающий камень.

Сегодня я намереваюсь вновь прийти к дому старого Григория, ведь знаю, что по другому не могу, не смогу воспротивиться любопытству, всё таки не каждый день с неба падают звезды. Но в этот раз решил подойти засветло, чтобы как следует разглядеть небесный камень. Добравшись до места и заняв вчерашнее укрытие, я вгляделся туда, откуда вчера поднимался густой столб дыма и испарений. Пелена рассеялась, оголив, чтобы было скрыто за ним. Это был бугорчатый каменный шар разделенный выступающей полосой пополам, на подобие створок раковин моллюсков. Он лежал в небольшой яме, настолько маленькой для его габаритов, что казалось, будто  его уронили с верхушки дерева, нежели оно упало из космоса. Или будто приземлилось, чем врезалось.

Старый Григорий всё похаживал по своему огороду, что-то собирая своими вилами. По правде говоря он делал вид что работал, нежели действительно занимался чем-то полезным. Для кого создавал вид, непонятно, разве что для самого себя, ибо по его же словам ему было абсолютно плевать что думают о нем другие.

Я оставался на своем посту дотемна. Солнце давно село и на небе уже начали высыпаться звезды. Я было хотел уже пойти домой или перейти на мой холм, наблюдать за звездами, ну в крайнем случае уйти с этого места, изрядно утомленный беспочвенными наблюдениями. Как вдруг донесся неестественный звук, хруст и треск огласил эхом ночное небо, походивший на звук раскалываемой скорлупы. И через мгновение, сквозь щель между чуть раскрытых створок метеорита выступил слабый свет. А затем послышалось негромкое, внеземное мычание, словно первый крик новорожденного. Изумление и нездоровое любопытство охватило меня, вперемешку с легким испугом. Однако дальнейшее многочасовое наблюдение ничего не дало. Лишь перед самым уходом, когда незаметно для себя задремал, мне показалось, что из створок показалось какой-то гладкий мерзкий отросток, напоминающий хвост аскарид. Хозяин огорода пропустил раскалывание метеорита и как полагаю, его соседи тоже.

Утром за завтраком мать обмолвилась, что камень упавший позавчера с неба вроде бы ожил. И не успела она договорить, как уже я одевал свои ботинки.

Вокруг огорода старика Григория собралось изрядное количество народа. Но никто не отваживался ступить на его землю и лишь украдкой поглядывали из за забора. Действительно, поглядеть было на что. Метеорит, широко раскрыв свои створки пустил из себя черные, глистоподобные пучки. Мерзкие отростки уходили в почву, подобно корням деревьев и судя по ритмичным сокращениям, походившие в этом на кровеносные сосуды, что-то выкачивали из земли.

Собравшаяся толпа чем-то возмущалась, слышались крики. Кричащие в основном говорили, что от этого добра не жди, предлагали выкорчевать и сжечь неизвестное создание. Однако старый упрямец не отступал, целый день он отгонял от своего забора непрошенных посетителей, грозя вилами, а порой и размахивая косой. Из его рта срывались всевозможные ругательства, настолько часто, насколько успевал переводить дыхание между взмахами и ударами садовым инвентарем. Видно было он получал особое удовольствие идя наперекор всем остальным. Некоторые люди настолько жаждут внимания, что готовы его получать, даже делая больно другим.

На следующий день, там, где корни собрались в пучок, образовалось вздутие, похожее на огромный гнойник. Зеркально-гладкие корни очень уж похожие на наших аскарид, выкачивали из земли воду и минералы, направляя в это отвратительное утолщение. Видно, питали внеземной плод, который когда-то, но должен созреть.

Последующая неделя прошла примерно в следующем духе. Люди со всей деревни подходили, смотрели на пришельца, пытались уразуметь старого упрямца, а потом уходили. Однако никто не осмелился вступить в его владения, ибо помнили, как в прошлом заканчивались попытки хотя бы зайти за его калитку. Кто-то отделывался лишь словесными угрозами и оскорблениями, а кому-то, особенно тем кто понаглее прилетало и камнем, и палкой.

А меж тем, внеземное нечто под защитой старого Григория продолжало расти и наполнятся соками. Теперь оно стало размером с дом. Розовый шар, весь покрытый темными жилками, разветвляющимися подобно сосудам, вырос из земли подобно опухоли. Его ритмичные сокращения вызывали всё нарастающее омерзение и недовольство. И наконец, не выдержав, люди пошли на штурм владений старого Григория. Камни, бутылки и что попадало под руку, полетели на инопланетный нарост питающейся плотью нашей планеты. От ударов пузырь лопнул, сбросив из себя тонкую кожуру и обнажив то что было внутри. Под мерзкой пульсирующей плёнкой скрывался темно-зеленый бутон, испещрённый черными линиями и жилками. Люди посчитав, что на сегодня им этого хватит, успокоились и начали расходиться.