Ракс Смирнов
Мертвый шторм. Зарождение (18+)
Павел быстро, но максимально осторожно пробежал между остовами авто, киосками и зарослями и нырнул за бетонную скамью, буквально в метре от «Урала». Из крыши торчал пулеметчик, чье внимание было сосредоточено исключительно на противниках впереди.
– Лови маслину! – послышался выкрик со стороны катера, следом за которым прозвучал едва различимый хлопок, словно кто-то резко снял пластиковую крышку с пустой стеклянной банки.
Ручной гранатомет! Павел успел спрятаться за скамью, прежде чем яркая вспышка скрыла из вида пулеметчика. Прогремел взрыв. Слишком близко… Картинка и звук на несколько секунд пропали. Павел даже не понимал, жив он или уже нет. Сознание плыло, мысли путались, и в таком состоянии он, казалось, провел вечность.
Постепенно, с ужасным звоном, звук начал возвращаться. А затем вернулась и картинка, правда, поначалу сильно размытая.
Сквозь этот визуальный фильтр контузии Павел смог распознать, как мимо него и временно обезвреженного «Урала» проносится несколько мотоциклов. Постепенно сознание возвращалось в норму и получалось различать больше деталей. Например, то, что, невзирая на во всех смыслах размолотую в мясо башню пулеметчика, грузовик остался невредим. От полного уничтожения его спасла мощная броня, а Смолова – скамья, которую раскололо взрывом на несколько крупных частей.
– Але, прием, слышишь меня! – обратился к нему знакомый голос, но звучал не через динамики. – Вставай, у нас совсем мало времени!
Павел встряхнул головой и наконец-то полностью пришел в себя. Прямо над ним стоял Темный, активно размахивая руками.
– Пошли, бегом, они бросили один мотоцикл!
– Кто? Что? Почему не катер?
– Не успеешь! Пошли, твою ж сраку!
Павел вскочил на ноги и побежал туда, куда указал Темный. Прямо у пирса действительно валялся серый, обшитый броней круизер. Мотоцикл оказался довольно увесистым, и Павел поднял его с большим трудом. Ключи остались в замке зажигания, так что завести не составило труда.
– Умеешь, надеюсь, этой штукой управлять? – спросил Темный.
– Такой здоровой не пробовал, но вообще в детстве у деда был «ИЖ», надеюсь, тут примерно тот же принцип.
– Отлично, давай, вперед!
Они залезли на байк. Тот несколько раз дернулся и заглох. Но, не теряя времени, Павел снова завел двигатель и, быстро вспомнив, как правильно тронуться, вкрутил ручку газа. Двери «Урала» тем временем уже начали распахиваться. Видимо, бойцов внутри тоже немного контузило, что дало немного времени. Когда мотоцикл уже выскочил на дорогу, за спиной прозвучали автоматные очереди. Несколько пуль просвистело совсем рядом, но все обошлось.
Рация молчала – то ли ее повредило взрывом, то ли путники были уже слишком далеко. Поэтому оставалось надеяться, что получится скрыться. Куда ехать, Павел абсолютно не понимал, ведь все его воспоминания ограничивались парой достопримечательностей, и устройства города он совсем не знал. Но логика подсказывала, что двигаться следовало подальше от ядерной пустоши на севере, поэтому на развязке, ведущей на плотину, он повел мотоцикл в обратную сторону – в сторону центра.
– За нами вроде никто не гонится, – подал голос Темный.
Павел ничего не ответил. Он полностью сосредоточился на управлении мотоциклом. На большой скорости промчался по главному проспекту, чудом обходя разбитые авто. В какие-то моменты казалось, что корпус вот-вот зацепит одно из них, и мотоцикл улетит в узкий канал слева от дороги.
Они проехали так ещё около пары километров, когда стало понятно, что можно сбавить ход. Если бы даже за ними кто-то и гнался, то по такой заваленной дороге на грузовике это точно не получилось бы сделать быстро.
– Неплохое знакомство с городом, скажи? – просил Павел, обернувшись на Темного.
– Осторожнее! – только успел выкрикнуть тот, прежде чем в боковую часть мотоцикла влетел тяжелый внедорожник.
Последним, что успел увидеть Смолов, был уже знакомый красный логотип с башней вместо круглой эмблемы старого немецкого бренда.
Глава 3 – Пеньков
Наргиза слезла со стола и начала быстро одеваться, собирая вещи по кабинету.
– Знаешь, Стасик, – сказала она, натягивая юбку, – ты всегда в ударе, но сегодня что-то прям дикий.
– Настроение просто такое, – задумчиво ответил он, – хотелось немного выплеснуть эмоции.
– Почему?
– Ты сейчас шутишь, что ли? Ты же сама в прошлый раз принесла вон те дебильные поручения, – Стас кивнул в сторону рабочего стола, на которых лежали уже скомканные и влажные от всевозможных телесных выделений Наргизы документы. – Ты их не читала, что ли?
– Да мне не особо интересно… – она осмотрела стол и, увидев в кипе бумаг свои трусики, вдруг засмущалась. – Ой! – она достала находку. – Мы же тут все совсем испортили. Надеюсь, ты успел их дочитать…
Какая же она дура! Как она вообще получила свою работу главного инспектора сельского хозяйства? Хотя это идиотский вопрос, скорее риторический. Точно так же, как и все в этом дебильном правительстве: через связи или постель! Какой именно путь был у этой прошмандовки, которой всего двадцать два, очевидно! Не просто же так она по совместительству ещё и (очередная) молодая жена Айрата Ахматовича, Министра Федерации по вопросам сельского хозяйства.
И с такими шалавами тебе, Станислав Михайлович Пеньков, приходится иметь дело. В то время как сам ты в свои тридцать пять, из которых пятнадцать – это копание в свиных отходах, смог дорасти лишь до управляющего станцией Лесничества «Аметьево»!
– Успел, – тем временем, сохраняя внешнее спокойствие, проговорил Пеньков. – Федерация хочет больше птичьего мяса. Оно, видите ли, «чище». Раньше норма была шестьдесят на сорок в пользу свинины, а теперь стопроцентная в сторону птицы, представляешь?
– Так выращивайте больше кур, – безразлично сказала Наргиза, поправляя волосы у зеркала.
– На станции ограниченные площади. Если мы начнем выращивать столько птицы, придется отказываться от свиней. А свинина у нас основной источник дохода от других объединений. Кто нам будет компенсировать бюджеты, Федерация? Хрен там!
– Ой, Стасик, ладно, – она будто совершенно его не слушала, окончательно приведя в порядок прическу, она подошла к нему и чмокнула, – я бы тебе помогла с твоими свино-курами, но Айрат скоро забеспокоится, что я слишком долго проверяю такую замечательную станцию. Так что извини, я побежала!
Она приобняла его и выскочила из кабинета. Наконец-то! Стас был рад этому. Знала бы Наргиза, как искренне он ее на самом деле ненавидел. Ее и все правительство Федерации, частью которого она являлась.
Всех этих оккупантов и коррупционеров. Да, формально Лесничество самостоятельно и независимо. «Автономная Республика», как заявляет на своих пресс-конференциях Хаматов. Невероятная ложь и лицемерие! Ведь все прекрасно понимают, что бедные фермеры и лесники – не более чем сателлиты могущественной державы. Федерация вырубила всю независимость соседей на корню, едва выжившие после Дня Поражения начали собираться в самостоятельное общество. Вырубила под видом благих намерений. Под видом помощи…
Конечно, ведь зачем вам какие-то свои лидеры, зачем вам своя иерархия, доверьтесь нам, непонятно как уцелевшим лидерам прошлой цивилизации, укрывшимся в бункерах у «Кремлевской». Мы покажем вам как надо, возьмем под крыло, дадим все необходимое. Просто так! Конечно! Просто так поделимся электричеством. Просто так будем ставить своих людей. Просто так будем сажать в тюрьму несогласных под видом опасных преступников.
– Лучше бы ракета прилетела в центр, а не на Авиастроительный. Прямо на головы этим уродам! Всему бы метро лучше было потом, глядишь, нормальное общество бы построили, – проворчал Стас.
Он глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Эмоции снова переполняли. Жаль, что Наргиза ушла, он бы с удовольствием отымел ее ещё раз. Встав со стола и застегнув ремень на потертых брюках, он подошел к небольшому офисному шкафу в углу, достал оттуда бутылку настойки и отпил немного прямо из горла.
Ничего, ничего. Стас не сдастся. Он ещё пробьет эту стену кумовства и поднимется выше, чего бы ему это ни стоило! И покажет, как правильно нужно управлять всем метро и распределять ресурсы. Получилось же у него за эти годы все-таки занять место руководителя станции, несмотря на все попытки поставить сюда очередного чиновничьего сосунка. Получится сделать ещё больше. Для этого нужно всего три «камня»: общая несправедливость, народное принятие лидера и невероятная сила, хотя бы в виде какого-то оружия.
Пока все просто лишь с первым «камнем»: несправедливость и неравенство чувствовали даже торговцы Южного базара.
Со второго уже начинались проблемы. Да, Стаса уважают как управляющего на его родной станции, и он имеет хороший рейтинг во всем Лесничестве. Но нужно ещё немного взбудоражить своих сторонников, чтобы стать настоящим вождем революции. А для этого нужен повод, которого нет… Точнее, он есть, но пока не на стороне Стаса. Потому что пока он совершенно не понимал, как выполнить это дебильное поручение. Если он сделает все как требуется, то это непременно приведет к печальным последствиям и падению его рейтинга как лидера.
А с третьим «камнем» вообще все грустно. Никакого мощного оружия у Пенькова на руках нет. Да что уж, у Лесничества в целом почти нет никакого оружия. Того скромного арсенала, который имелся, точно не хватит противостоять сильнейшей армии Федерации…
Да уж, полтора «камня» из трех. Не самый лучший комплект для лидера революции.
От мыслей отвлек стук в дверь.
– Кто?! – раздраженно спросил Стас. Наверняка прибежал его секретарь «с полей» с очередным тупым вопросом.
– Проверка из центра, – ответил знакомый голос с другой стороны. – У вас навоз прокис!
– Что за чушь? – Стас подошел к двери и открыл ее.
На пороге стоял агротехнический управляющий «Горок» Артур Шагеев. Он радостно распахнул руки, приветствуя лучшего друга:
– Земельного плодородия тебе, Стас!
– Земельного плодородия, Арти! – он отступил, пропуская товарища внутрь кабинета. – Какими судьбами? Выпьешь? – Стас показал ему бутылку с настойкой.
– Не особо хочу, но, видимо, стоит.
– Ну раз «видимо, стоит», то тут посерьезнее нужно, – открыв ящик стола, Стас убрал туда настойку и достал бутылку коньяка, производимого самим Лесничеством, поставил два бокала на стол и разлил содержимое. – Что там у тебя?
– Да я только что с «Кремлевской». Ездил вот отчитываться перед начальством, – Артур взял один бокал и, сев на кресло напротив стола, почти залпом выпил содержимое. – Плохо дело. Федерацию не устраивает качество поставки древесины. У них сейчас идет подготовка к этому… Дню единства Федерации… В этом году красивая дата, будет большой правительственный форум, ты же в курсе? Так вот, там готовят экспо-центр, не поверишь, прямо на минус втором уровне Терра! Меня, конечно, туда никто не пускал, но сказали, что нужно увеличить поставки благородных пород дерева, а где же мне их взять-то?
– Слушай, это очень странно… От меня только что уехала эта федералка проверяющая…
– О да, кстати, извини, перебью… хочу высказаться… встретил ее сейчас у вокзала. Та ещё стерва. Я вообще тут проездом, а она уже успела мне выразить все, что обо мне и моей станции думает.
Ты просто не знаешь, как правильно с ней общаться, мой перебивающий друг. Впрочем, знать тебе и не следует. Это привилегия настоящих лидеров.
Поэтому вслух Стас сказал другое:
– Да, согласен, меня тоже она затрахала, – он едва сдержал улыбку. – Но в общем-то твои новости весьма удивительно совпадают с моими. Я тоже получил дебильное поручение на грани абсурда. Федерация хочет, чтобы мы выращивали на станции одних курей и отправляли все им.
– Им нужно больше птичьего мяса? Так, может, им птицекрыс предложить?
– Не нравится им мутагенное уличное мясо, брат, в этом вся и проблема. Они же элита общества, они такое не… – он вдруг запнулся, Артур подтолкнул мыслительные процессы, и в голове начал рождаться план, – не едят…
– Что такое?
– Да так… есть идея.
– Это хорошо… У тебя ведь весь бюджет станции на свинине держался, хоть и платим налог в семьдесят процентов. Один только Новый Олимп сколько мяса закупает даже сейчас, в период конфликта…
Новый Олимп. Объединение бывших спортсменов. Идиоты, которые не так давно напали на «Проспект Победы», обвиняя во всех бедах Федерацию, отвечать за которую, почему-то, по их мнению, должен был их сателлит. Но при всем этом война войной, а обед у них по расписанию, и даже невзирая на все недовольства, поставки по поверхности, в обход конфликтной станции, только выросли.
Подумав о них, Стас сделал глоток коньяка и про-изнес:
– Знаешь, что меня ещё смущает? Меня смущает, что вопросы сейчас у центра только к нам с тобой. К этому федеральному крысенышу… как его… – Стас пощелкал пальцами, вспоминая, – Хайтек… Хайтедиз…
– Хайретдинов, – подсказал Артур, который лучше запоминал все эти национальные фамилии.
– Хайретдинов, точно! Пустил весь «Проспект Победы» под откос, допустил ситуацию до столкновения с Олимпом, а в самый напряженный момент вместо того, чтобы разруливать ситуацию, просто свалил обратно на «Кремлевскую», и сейчас почти наверняка лежит обдолбанный где-то на Новой Баумана. Вот к нему вопросов почему-то ни у кого нет. И мы с тобой оба прекрасно понимаем, почему.
– Мы с тобой даже прекрасно понимаем, почему он там оказался, – Артур приподнял свой бокал.
Так оно и было. Если «Аметьево» занималась фермерством, а «Горки» лесничеством, то на «Проспекте Победы» выращивали табак и производили алкоголь – тот самый алкоголь, который нужен для производства чистого спирта для синтеза дизеля. Тот самый алкоголь, который пили сейчас Стас и Артур. И разумеется, на такое выгодное и жизненно важное производство нужно поставить исключительно своего человека. Но, что иронично, даже тут федеральный сосунок умудрился обосраться. С другой стороны, это немного грело душу Стаса злорадством. Да, Хаматов, наверное, там волосы на жопе рвет сейчас из-за атаки спортсменов.
– Так что мы будем делать тогда, Стас? – более спокойным голосом спросил Артур, который уже немного расслабился.
– Есть у меня одна идея. Раз Федерация хочет поиграть с нами краплеными картами, мы тоже докинем в колоду пару своих. Ты сильно торопишься к себе на станцию?
– На самом деле – да. У меня там есть несколько срочных вопросов. А что?
– Хотел попросить тебя задержаться. Впрочем… Мне самому нужно сначала кое-что обсудить тут с коллективом. Поэтому о'кей, езжай к себе. Только панику пока раньше времени не наводи. Работайте в прежнем темпе. Я через пару часов свяжусь с тобой по радио, расскажу, что будем делать дальше.
Артур тут же повеселел:
– Я вижу, у тебя появился какой-то план!
– Да, брат, видимо, появился! – они вместе рассмеялись. – В общем, все тебе расскажу через пару часов, пойдем, – он поставил пустой бокал на стол, снял со стены противогаз и направился к выходу. Артур пошел следом.
«Аметьево» была единственной станцией города на поверхности. Точнее говоря, сама платформа. Она имела стены и крышу, но располагалась не под землей, а над автомобильной эстакадой. От улицы ее отделяли только пластиковые матовые панели, пропускающие свет. Если бы не потребность в свете, хорошей циркуляции воздуха и земле для сельского хозяйства, эта станция была бы обречена оказаться заброшенной. Но именно для фермеров оказалась лучшим местом, ведь, по сути, это большая теплица.
Жить на самой станции, однако, никто не спешил: основные жилые постройки находились в одном из туннелей и его служебных помещениях. Все пространство станции занимали загоны для тех самых свиней и куриц, которые только в таких условиях чувствовали себя хорошо.
Вдоль этих загонов и шли Стас и Артур. По пути Пенькова поприветствовали несколько рабочих, поинтересовавшись, как прошла проверка. Мужики очень сильно переживали за каждый визит Наргизы, поскольку, невзирая на то, что Стас прекрасно наладил с ней контакт, сами жители станции оставались об этом в неведении. Благо здесь этой тупой дуре хватало ее крошечных мозгов, чтобы при каждом визите поддерживать кошмарный образ ревизора, наводя страх на каждого на своем пути до кабинета Пенькова.
Товарищи, наконец, добрались до выхода. Стас нацепил свой противогаз и заметил, что Артур не торопился идти на улицу.
– А ты чего, не на машине? – удивился Пеньков.
– Не, по старинке уж, на дрезине через туннель. Служебную же у меня забрали ещё полгода назад.
– Ничего себе! Вот гандоны!
– Не говори. За плохие показатели производства, сказали, не положено при таком раскладе. А у тебя что, не забрали?
– Пока нет. Катаюсь ещё.
– Везет!
Это не везение, Артурчик, это не везение!
– Так слушай, Арти, может, я скажу ребятам сейчас, они тебя довезут до тебя?
– Все о'кей, я доберусь, спасибо! Но если что, буду иметь в виду, к кому обратиться.
– Всегда пожалуйста! Ладно, до связи через пару часов!
– До связи!
Артур направился в сторону вокзала, а Стас зашел в шлюз, нацепил шлем и вколол себе биоантирад: индивидуальная разработка Лесничества, которая являлась жизненной необходимостью, поскольку позволяла без особых проблем вести хозяйство на поверхности. Особенно это было актуально для уличных аметьевских ферм с мутагенной скотиной. Ведь лесное хозяйство на «Горках» или «Проспекте» считалось куда менее вредным благодаря первой линии лесного массива.
Ироничнее всего то, что для Лесничества использование биорада – это вопрос выживания, тогда как для все той же элиты федералов – обычное развлечение на уровне радгрибов, которым можно обколоться на очередном сабантуе. Штука в том, что, если переборщить с дозировкой, можно поймать хороший приход: в основе сыворотки лежал сок радгрибов. Ведь жрать радгрибы чистоганом – это уже не солидно. Радгрибы жрут только мутанты на фермах! То ли дело биосыворотка!
И это ещё полбеды. Федералы, скорее всего, ради того, чтобы делать халявный наркотик, пытаются всеми правдами и неправдами выторговать или даже украсть формулу этого лекарства. Их ученые якобы активно помогали в первичной разработке прототипа сыворотки, так что теперь Лесничество обязано представить им чистую формулу. Да нихрена Лесничество никому не обязано!
Станислав сморщился, попытавшись прогнать негативные эмоции – сейчас следовало быть максимально дружелюбным.
– Станислав Михайлович! – поприветствовал его младший координатор, когда Стас спустился по лестнице до уровня ферм. – У нас все под контролем, свежий корм только что прибыл по железке. Дрезины разгружены, все уже на складах.
– Отлично, отлично! Молодцы. Собери всех ребят, мне нужно сделать объявление.
– Это по поводу курятины для Федерации? У вас уже есть решение?
– Есть. Прекрасное решение.
Он спокойно проследовал до старого городского автобуса, стоящего в дальнем конце фермы, у самой стены эстакады, прямо под станцией. Автобус являлся местом встречи и обсуждений рабочих вопросов и летучек. Потому что там точно не было никаких «ушей». Зайдя внутрь через переднюю дверь, Стас встал за небольшую трибуну, установленную прямо в центре салона, и начал ждать, пока младший координатор соберет всех работников.
Салон заполнился очень быстро. Работники, заходившие внутрь, в знак приветствия снимали свои противогазы, даже невзирая на то, что здесь этого делать было не обязательно, да и сам управляющий сидел в защите.
Вот он, авторитет! Вот он, почет и уважение! Люди готовы лишний раз надышаться грязным воздухом, только не скрывать своих эмоций на общем собрании. Ещё бы, ведь не просто же так Станислав бережно относился к мнению каждого и постоянно стоял именно на стороне рабочих, невзирая на все идиотские предписания сверху.
– Итак, начнем, господа! – Станислав, чтобы быть ближе к своим людям, так же снял с себя защитный шлем и внимательно осмотрел каждого. Это действие вызвало если не восторг, то как минимум дополнительное уважение. – На повестке дня стоит непосильная задача от Федерации. Как вы, наверное, знаете, центр теперь полностью отказывается от свинины в пользу птицы! К тому же они сильно подняли план! – салон заполнился недовольным ворчанием. Станислав сделал успокаивающий жест рукой. – Но не переживайте, я понимаю ваше возмущение! Нет, мы не будем выполнять убийственные указы и отказываться от производства свинины. И тем более не будем выпускать наших хряков за пределы станции. У меня есть очень хорошее решение! Мы будем выращивать больше птицекрыс на поверхности.
Он сделал паузу, давая возможность залу внести свои предложения. Мнение рабочих всегда должно быть в приоритете, даже если они скажут откровенную чушь, а все решения уже давно приняты.
– Михалыч, – тут же воспользовался паузой один из рабочих. – Так коли мы будем птицекрыс выращивать, они же сразу забракують!
– Об этом можете не переживать. Я обсужу с упаковщиками, чтобы они добавляли больше специй и смешивали два вида мяса. Мы же с вами прекрасно знаем, что мясо птицекрыс совершенно не отличается от обычной курятины, если его правильно обработать. К тому же птицекрысы не требуют особого ухода. Поэтому с настоящего момента мы просто увеличим их потомство! А всю выгоду с продажи свинины, от которой нам пришлось бы отказаться ради курицы, мы пустим на благо станции! Кроме того, мы не будем дожидаться первых успехов, я поднимаю каждому жалование на пять граммов бензина прямо сейчас!
Все тут же радостно зааплодировали. Прекрасно. Даже если каждому из здесь присутствующих поднять жалование на пять граммов, это будет сотой долей тех доходов, которые сможет получить Лесничество с продажи свинины в обход налога Федерации. Но знать об этом простым рабочим, разумеется, незачем.
– Однако! – Станислав поднял ладонь вверх, призывая салон к спокойствию. – Однако, коллеги, хочу отметить, что данное решение может и справедливое, но не совсем чистое и честное. Поэтому призываю вас сохранять весь рабочий процесс в тайне и не выносить его за пределы станции. Если о нашей маленькой шалости узнают в центре, это непременно вызовет открытый конфликт…
– Так а чего, Михалыч, – встал один из рабочих, – айда устроим этим федералам! – в салоне послышались одобрительные возгласы.
– Мы обязательно устроим! – Стасу очень нравился настрой его людей, – Но для начала нам нужно собрать силы и ресурсы. Всему свое время, земельные братья! Мы обязательно покажем, кто тут власть! Потому что власть у нас, у простых людей! Мы вместе, рука об руку, восстанавливали эти земли, строили фермы, производства, поднимали жизнь с колен и умирали, пока они отсиживались в своих бункерах! Мы настоящие хозяева этой земли!
В салоне послышались крики одобрения:
– Прально, Михалыч! Сидят в своем бункере, навоза не нюхавши, и решают, как нам жить!
Станислав выдержал паузу и дал всем присутствующим выплеснуть свои эмоции. Он буквально наслаждался каждым недовольным выкриком в сторону Федерации. Ведь каждый из находившихся здесь людей был его оружием и его силой.
Стас нагнал максимального ликования, доводя толпу до пика:
– Все верно! Они никто! И они не сделали ничего полезного ни для своей земли, ни для простого народа! Но с этого момента мы начнем перемены!
Хотя сам Станислав и терпеть не мог Федерацию, в глубине души он прекрасно понимал, что не все так просто и однозначно. Ни политика, ни экономика не работает таким образом. Любой, даже самый ненавистный режим в любом случае имеет большое влияние на формирование общества и вносит в него свой вклад.
Федерация первой организовала синтез топлива. И если бы не люди из правительственного убежища Терра с их навыками управления, а также ресурсами бункера, не было бы ни Лесничества, ни других объединений в том виде, в котором они есть сейчас. Да, когда все работает, Федерация крайне зависима от производства Лесничества и в прямом смысле эксплуатирует его. Но говорить, что Федерация совершенно ничего не сделала, будет только наивный глупец… хотя именно такими глупцами управлять проще всего. Поэтому к чему обсуждать такие тонкости, если Стас в любом случае хочет власти?
– В общем, коллеги, мы не будем сдаваться. На любое идиотское решение Федерации мы найдем свой ответ. Но крайнее требование было для меня и, думаю, для вас в том числе последней каплей! – при этих словах Станислав внимательно следил за реакцией салона. В ответ послышались выкрики одобрения. Прекрасно. – Поэтому я уже давно имею четкий и продуманный план, – который он, разумеется, разработал десять минут назад, – о том, как нам с вами урегулировать конфликт с Новым Олимпом. А далее, заручившись их поддержкой, а также поддержкой Сопротивления с «Козьей слободы», мы сможем повлиять на многое и выгнать Хаматова и его федеральных друзей на «Тулпар»! А мы построим новое правительство из тех, кто действительно достоин хорошей жизни, тех, кто эту жизнь восстанавливал с нуля!
Салон автобуса взорвался аплодисментами. Каждый был готов чуть ли не прямо сейчас выдвинуться пешком в сторону Федерации. Если раньше Пеньков был просто уважаемым управляющим, с этого момента он будет для каждого настоящим лидером и духовным наставником. Вот он, второй «камень бесконечности»!
* * *
Сидя в роскошном кожаном капитанском кресле в салоне своего рабочего фургона, Стас испытывал настоящее удовольствие от того, что впервые за пятнадцать лет все складывается так хорошо. После горячей поддержки своих людей он почувствовал настоящий прилив энергии и довольно легко продумал до конца зародившийся план.
Невыполнимая задача по поставке мяса, намеренная провокация со стороны Федерации, на самом деле стала подарком для Пенькова. Ведь теперь по бумагам на станции будут выращиваться только куры, а для свинины больше нет места… Но это по бумагам. На деле же все неучтенное животное мясо можно будет продавать по огромному дисконту Новому Олимпу, что будет прекрасной мотивацией к мирным переговорам.
При этом, так как не придется платить никакого «процента» поработителям, и Стас будет оставаться в огромном плюсе… точнее, «Аметьево» будет оставаться в огромном плюсе, разумеется, Пеньков будет просто держать под контролем все запасы бензина. О да, потому что бензина будет так много, что его придется хранить в канистрах! И не дай царица земледелия кто-то перепутает эту канистру с дизелем и зальет в бак трактора! За этим бензином непременно нужно следить!
Именно в сторону Нового Олимпа и двигался сейчас фургон агротехнического управляющего, в обход основной точки столкновения на «Проспекте».
– Босс, – послышался голос в динамиках связи с водителем, – на «Горки» заезжаем в итоге, я не понял?
– Заезжаем. Паркуйся у вестибюля. Встречать не нужно, все свои.
– Понял.
Машина вильнула и через несколько минут остановилась. Станислав нажал на кнопку включения монитора, висевшего под потолком, и активировал внешнюю камеру в ожидании своего товарища.
Артура он знал с самой первой минуты со Дня Поражения, и сейчас он был единственным другом, товарищем и братом, которому можно было доверять. Ведь в свое время именно ему Пеньков был обязан жизнью. Они познакомились уже на станции, оказавшись там без родителей. Артур был на два года старше и к тому же несколько крепче довольно хлипкого с рождения Стаса, поэтому в первые десять лет хаоса и беспредела активно защищал себя и его от всяких извращенцев и голодающих безумцев. Со временем, когда жизнь начала приходить в норму, сформировался какой-никакой порядок и общественный строй, они оба устроились на ферму «Аметьево» обычными разнорабочими. Именно тогда и пригодились интеллект и смекалка Стаса, который совершенно не хотел застрять на такой низкой позиции навсегда, и очень быстро поднялся по карьерной лестнице. Следом за собой, не забыв все заслуги своего товарища, подтянул и его.
Пока Стас вспоминал о событиях прошлого, Артур вышел из главного входа вестибюля, подошел к задней двери и постучал. Станислав отомкнул замок, товарищ залез в салон и, усевшись в кресло напротив, снял с себя шлем.
– Земельного плодородия, Стас!
– Земельного плодородия!
– Да уж, согласен, с машиной весьма кучеряво выходит.
– Самому нравится. Не переживай, тебе вернем тоже! Ты поговорил со своими ребятами, как я сказал?
– Поговорил, все согласны с таким решением, эм-м… – он с подозрением посмотрел в сторону перегородки между водительской и пассажирской частью. – Слушай, а вот эти твои охранники впереди, они же от Федерации тоже? Они нас слышат?
– Вообще нет. Полная шумоизоляция. – Стас тоже повернулся к перегородке. – Эй, дебилоиды! Я вашего Хамоватова на сосне вертел! – после этого он сделал паузу, восхищаясь шокированным лицом Артура. – Видишь? Не волнуйся, реально глухая стена. К тому же… они на меня работают с самого первого дня на этой должности.
– Я не думаю, что это повод не бояться их ушей.
– У одного из них дочь облучена сильно, я ему биорад выделяю, хотя не положено. Второй на нашей доярке жениться собирается. Поверь, за них можешь не переживать.
– Ладно, – Артур замешкался, но, видимо, ответ его успокоил, – в общем, да, со своими я поговорил. Мы тоже будем добавлять партию «брака» в поставки чистой древесины. Надеюсь, прокатит.
– Прокатит. Древесина не мясо, конечно, проще отличить второй сорт от первого, но что-то мне под-сказывает, что никто там проверять каждую доску и не будет. Все это цирк, чтобы выставить нас идиотами в лице подчиненных.
– Твоя правда! Жаль, конечно, что все руководство нашего Лесничества – это и есть Федерация. Все самим приходится решать, даже заступиться некому.
– Не переживай, скоро все изменится. Ладно, – Стас нажал на кнопку трансформации сиденья, – у нас есть несколько минут, я немного отдохну. Ты, кстати, тоже можешь там настроиться.
После этих слов он откинулся в мягком кресле, включил массаж и полностью расслабился. Сейчас следовало немного отключиться от внешнего мира, собраться с мыслями, чтобы правильно построить дальнейший диалог.
* * *
– Братцы, рады, что вы так быстро до нас добрались! – поприветствовал представителей Лесничества Ренат Шарафутдинов, когда те вошли в большое помещение для переговоров.
Ренат – главный руководитель всего Олимпа, хотя сами спортсмены использовали другие звания в иерархии. Станислав быстро попытался вспомнить, как к ним правильно обращаться, чтобы дополнительно расположить к себе будущих союзников. Лично он никогда с Ренатом ранее не общался, вся их коммуникация происходила исключительно через секретарей по радио: слишком уж далеко полномочия Пенькова были от таких мировых вопросов.
– Элита Олимпа! – наконец вспомнил звание Станислав – Ренат Рустемович, рад вас приветствовать!
– Приятно видеть, что знакомы с обращениями! Как это у вас тоже говорится? Земельного плодородия!