Рагим Джафаров
Сато
Глава M2/IV
Сато медленно, ощущая предательскую дрожь в руках, оттолкнулся от пола. Все тело тряслось, сил не хватало даже на несколько отжиманий. Тяжело дыша, он сел на колени и поводил плечами. Взгляд его уперся в стул, заваленный одеждой сестры. Бесформенная куча барахла делала этот предмет мебели похожим на уродливого монстра. Сато брезгливо поморщился.
– Костя! – взревела на всю квартиру Марина. Видимо, звала она его давно, но он так и не привык к этому имени. Какое-то бесхребетное слово, щенячье.
В комнату заглянул Саша. Он посмотрел на сына, сидящего на полу, и произнес:
– Тебя мать зовет, ты оглох, что ли?
Сато ничего не ответил, просто встал и повернулся к нему.
– Иди ужинать.
– Я не… – Он хотел сказать, что не голоден, но решил не усложнять ситуацию. – Иду.
Сато прошел по коридору и свернул в ванную. Тщательно вымыл руки, умылся. Подвинул табуретку, встал на нее и посмотрел в зеркало. Увы, он в очередной раз не увидел привычного лица. Мальчик в зеркале вызывал скорее жалость, чем страх.
– Костя, ты там утонул? – поинтересовалась Марина.
Сато чуть не ответил «да». Он слез с табуретки и прошел на кухню. В ней едва помещались угловой диван, стол и два стула.
Саша занял свое «батькино» место, Марина хлопотала у плиты, а сестра лениво ковырялась в тарелке, сидя на диване слева от отца. Пахло чем-то овощным. Опять. Сато занял место на краю дивана, подальше от сестры. Перед ним тут же возникла тарелка супа. Первое, что бросилось в глаза, – огромный кусок вареной моркови.
– Как в школе? – не отрываясь от смартфона, поинтересовался Саша у дочки.
– Нормально, – ответила Лиза.
– Что «нормально»? – отвлеклась от плиты Марина и ткнула в сторону дочки половником. – У вас скоро четвертные выставят. Что у тебя по английскому?
– Три, – ковыряясь в тарелке, ответила Лиза.
– Да почему три? – всплеснула руками Марина, обрызгав Сашу каплями супа. – Мы с тобой полночи сидели с этим английским! Все домашние задания переделали!
– Я не знаю. Галина Васильевна сказала: «Три».
– А ты не могла спросить почему?
– Забыла.
– Что значит «забыла»?! – снова махнула половником Марина. – Ну что значит «забыла»?! Так и скажи, что тебе плевать! Что учиться ты не хочешь, что после школы пойдешь побираться! Или того хуже!
Сато представил, что будет, если она действительно так скажет.
– Я исправлю, – затянула вечную волынку Лиза.
– Да ты тысячу раз это говорила!
– Может, ты мне поесть положишь? – вставил реплику Саша.
– На! – Марина сунула ему в руку половник. – Не маленький, справишься!
Саша не стал спорить. Встал из-за стола и достал из шкафа тарелку.
– Ну вот когда ты за ум возьмешься?! – не утихала Марина. – Когда ты начнешь учиться?
– Не сутулься, – обратился вдруг Саша к Сато. – И ешь с хлебом.
– И морковку ешь, – поддакнула Марина. – Это полезно. Особенно для мальчиков.
Сато заставил себя прожевать отвратительный овощ и не без труда проглотил. Если делать это быстро, не так уж противно.
– А у тебя как дела? – снова уткнувшись в смартфон, поинтересовался у него Саша.
– Нормально.
– Ну что ты вечно свинячишь! – Марина подняла тарелку мужа и протерла под нею.
Саша это проигнорировал.
– Как в садике?
– Нормально, – ответил Сато.
– Нормально, нормально, – передразнил его глава семейства. – Ну расскажи хоть что-нибудь.
– Спасибо, – буркнула сестра, нечаянно переключив внимание на себя.
Лиза отставила пустую тарелку и стала выбираться из-за стола.
– Уроки сделала?
– Угу.
– Точно?
– Да точно, мам!
– Приду и проверю!
Сато замешкался, выпуская сестру из-за стола, за что схлопотал пинок коленом. Среагировал он быстрее, чем подумал. Лиза получила звонкую пощечину и, конечно, сразу же разревелась. Марина открыла рот, даже Саша оторвался от смартфона.
– Ты зачем ее ударил?! – Марина подскочила к дочке и обняла ее. – Это же твоя сестра!
– Она первая начала.
– Даже если так, – изобразил главу семьи Саша. – Девочек бить нельзя.
– А меня можно? – фыркнул Сато и посмотрел в глаза отцу.
Тот, очевидно, не ожидал встретить во взгляде сына такую холодную ярость, поэтому растерянно оглянулся на жену, будто ища поддержки. Сато улыбнулся – едва заметно, одними лишь уголками губ.
– Так! – Марина отстранилась от дочки. – Оба хороши! Миритесь – или будете наказаны.
Сестра скривилась и, понимая, что просто так улизнуть не получится, лениво раскинула руки для объятий. Сато не пошевелился.
– Костя! – строго сказал оправившийся от морального нокдауна глава семейства. – Нужно уметь признавать свои ошибки. Помирись.
Ошибки Сато не видел. Маленькая стерва получила по заслугам. Он поставил ноги на ширине плеч, скрестил руки за спиной и приподнял подбородок. Марина и Саша переглянулись.
– Так, товарищ контр-адмирал, – обратился к сыну Саша.
Сестра прыснула, но под строгим взглядом Марины затихла.
– Я бы на вашем месте соблюдал статьи устава. Девочек бить…
– Устав карательного корпуса предписывает незамедлительно подвергнуть пыткам, а после этого расстрелять любого, посмевшего поднять руку на офицера высшего командного состава, – отчеканил Костя. – Без суда и следствия.
На кухне повисла Тишина. С большой буквы. Марина молча подтолкнула Лизу к выходу, и та с удовольствием покинула кухню.
– Я сейчас твою задницу ремнем расстреляю, – пригрозил глава семейства.
Сато широко улыбнулся и вновь с вызовом посмотрел ему в глаза.
– Саша! – рявкнула Марина.
Непонятно, что именно смутило Александра: ее окрик или наглая улыбка сына.
– Так, иди к себе в комнату, я с тобой потом поговорю.
Марина подтолкнула Сато к выходу. Он не протестовал. Дверь на кухню закрылась, за нею разгоралась ссора. Почему-то родителям казалось, что если ругаться шепотом, то никто не услышит.
– Да он просто обалдел от вседозволенности! – пояснял Саша. – Меня в его возрасте за такое пороли!
– И что?! Хорошее что-то из тебя вышло?! Да ты хоть понимаешь, что он больной?! Мы его будем водить к психологу и пороть?
– Да не нужен ему никакой психолог! Только деньги зря переводим! Его на место поставить надо! Контр-адмирал он, видите ли!
– Ну, в семье нужен мужик! – нашла неожиданный аргумент Марина. – И мне уже надоело им быть!
Сато остановился у двери их с сестрой комнаты. Скорее всего, его ждет засада. Лиза – существо довольно мстительное.
Дверь кухни распахнулась, и в коридор вышел Саша. Он быстро протопал к прихожей, на ходу то ли специально, то ли нечаянно толкнув сына, и принялся обуваться.
– Ну и вали! Как всегда! – бросила ему вдогонку Марина.
Сато хмыкнул и вошел в комнату. Кажется, он нащупал стратегию.
Глава M2/V
Саша надел куртку и вышел на балкон. Лицо сразу же приятно защипало от мороза.
– Холодно там? – спросила Марина с кухни.
– Градусов двадцать точно. – Саша был убежден, что умеет определять температуру по ощущениям. Например, если сопли в носу прихватывало – то за двадцать пять, если дышать холодно – это уже около тридцати.
– Косте крикни, пусть домой идет. Заболеет опять.
Саша не стал ничего говорить. Достал сигарету и принялся искать глазами сына. Во дворе толпилась детвора. Мальчишки и девчонки сбились в две тесные кучки и что-то обсуждали. Саша посмотрел на лавочки, где обычно сидел Костя, как правило, не принимающий участия в общих играх, но на привычном месте сына не обнаружил.
– Начинаем! – разлетелся по двору звонкий мальчишеский голос.
Кучки рассыпались, и дети стали закидывать друг друга снежками. Судя по всему, тот, в кого попали, должен был сесть и ждать конца баталии. Даже с учетом того, что половину попаданий дети не замечали или просто игнорировали, правая банда, состоящая в основном из мальчиков постарше и вообще без девочек, явно доминировала.
Битва закончилась. Левая группа понуро поднималась со снега.
– Давайте еще раз! – Саша с удивлением узнал голос сына, разнесшийся по двору.
Костя, как и ожидалось, оказался в левой группе. Где собрались аутсайдеры и девчонки. Дети снова скучковались.
– Ну что там? – Марина вышла на балкон.
– Смотри. – Саша показал пальцем на сына.
– Куда?
– Да вон Костя стоит, видишь? В центре круга. Что-то объясняет остальным.
Костя будто бы инструктировал свою команду, уверенно при этом жестикулируя. Но вдруг замер и повернулся к одному из мальчишек. Кажется, прислушался к его мнению.
– Надо домой звать, – покачала головой Марина. – Простудится.
– Подожди, – не отрывая взгляда от происходящего, попросил Саша.
– Подождать, пока заболеет?! – вдруг ни с того ни с сего завелась супруга. – Ты его потом по врачам таскать будешь?!
– Успокойся… – Саша хотел сказать что-то еще, но прервался. – Ой…
Костя, не дослушав мнения оппонента, коротко и немного неловко ткнул его кулаком в нос. Мальчик такого не ожидал, плюхнулся на задницу и заныл. Костя продолжил инструктаж.
– Так, надо это прекращать. – Марина набрала воздуха в грудь, чтобы крикнуть, но Саша ее остановил.
– Подожди.
Что-то в его тоне заставило супругу послушаться.
– Замерзнешь, – буркнул Саша и накинул жене на плечи свою куртку.
Марина положила голову мужу на плечо и стала наблюдать за происходящим.
– Погнали! – снова крикнул кто-то из правой группы.
Дети рассыпались и начали лепить снежки.
– Собрались! – пронесся по двору голос Кости.
Марина и Саша переглянулись. Команда аутсайдеров преобразилась. Они сжались еще плотнее. Но не просто столпились, а… образовали строй?
В первом ряду оказались четверо полных, неуклюжих и более-менее рослых мальчишек. Вторым рядом встали три мальчика и бойкая девочка. Причем на левом фланге, судя по всему, оказался левша. Бойцы второго ряда одну руку положили на плечо стоящих впереди, вторую зачем-то протянули назад. Совсем мелкая детвора стала кривым подобием третьего ряда. Малыши стали лепить снежки и вкладывать их в протянутые из предыдущего ряда руки. Но все это заняло время, да и плотность «огня» у команды аутсайдеров хромала. Весь первый ряд мгновенно получил по несколько попаданий снежками. Как и положено, некоторые ребята выбыли из игры, но не просто уселись на снег, а опустились на одно колено, формально правил не нарушив.
И тут Саша понял замысел. Высокорослый и неуклюжий первый ряд – всего лишь живой щит. Немногочисленные, но очевидно лучшие в команде снайперы второго ряда укрывались от снежков противника и неторопливо выбивали рассеянных по пустырю врагов. Даже не тратя времени на лепку боеприпасов.
– «Игра Эндера» какая-то! – улыбнулся Саша.
– Что? – не поняла Марина.
– Да так, не забивай голову.
Тем временем правая группа поняла свою ошибку, но не успела скоординироваться. Кто-то попытался обойти малышей с фланга, кто-то стал метать снежки навесом, создавая что-то вроде минометного огня. Но было поздно. Снайперы из второго ряда выкосили всех бойцов противника, кто был в зоне поражения, а от бросков более сильных и, как следствие, более дальнобойных противников укрывались за первым рядом, при необходимости смещая его вперед (для этого и клали руку на плечо впереди стоящего).
Костя наблюдал за происходящим, сложив руки за спиной и расставив ноги. Периодически недовольно морщился.
– Так нечестно! – закричал кто-то из правой команды. – Читаки!
Игра прервалась. Началось выяснение правил.
– Это что было? – уточнила у мужа Марина.
– Это наш контр-адмирал разгромил сельское ополчение, – хихикнул Саша.
Толпа детей что-то гомонила. Обе команды настаивали на своей трактовке правил.
– А что, если… – Марина не решилась завершить фразу, но муж ее, конечно, понял. Понял и ничего не ответил.
Дети тем временем пришли к какому-то согласию, и группы снова разошлись. Костя вновь начал инструктаж.
– Я пропустил, они что решили?
– А? – не поняла Марина.
– Ну, можно прикрываться погибшими или нет?
– Не знаю, – отмахнулась Марина, с интересом наблюдая за развитием событий.
– Начали! – уже третий раз прозвучал сигнал.
Правая группа на этот раз действовала осторожнее. Не кинулась врассыпную, стремясь поскорее выбить как можно больше бойцов команды противника, а неторопливо разбрелась, приглядываясь к их действиям. Группа бывших аутсайдеров, напротив, сразу после сигнала рванула в разные стороны. Точнее, в двух направлениях – направо и налево. Они растягивались цепью вокруг двора.
– Это они окружают? – уточнила Марина.
– Наверное, – пожал плечами Саша.
Тактика казалась проигрышной. Большая часть левой группы состояла из бойцов младшего возраста, в то время как правые все же были постарше и снежки кидали лучше.
Хитрость стала очевидной буквально через полминуты, когда полетели первые снаряды правой группы. Рассредоточенная по краям двора, она жалась к машинам, припаркованным у дома. От снежков начала срабатывать сигнализация автомобилей. Сбитые с толку и напуганные мальчишки старшего отряда упустили момент, когда мелюзга рванула в контратаку и выбила часть их команды. Судя по всему, правила все-таки изменили, и теперь выбитые покидали поле боя, а не оставались на нем.
Саша с интересом наблюдал. После неожиданного наскока ребята должны были откатиться обратно. Но мелюзге не хватило дисциплины, чтобы все сделать правильно. Азарт не позволил им вовремя отойти. В итоге они потеряли не меньше бойцов, чем противник. Но даже такой размен их устраивал.
– Назад, выродки! – заорал Костя. Голос его сорвался, и получился скорее истеричный визг, чем грозный рев.
– Костя! – заорала Марина так, что все игроки прекратили сражение и посмотрели на нее. – А ну домой!
Единственным во всем дворе, кто никак не отреагировал на этот рев, был именно Костя. Даже Саша поймал себя на желании забиться в квартиру, и поскорее. Мальчик же по-прежнему рассматривал поле боя, сложив руки за спиной.
Саша заметил, как из подъезда вышла женщина в накинутой на плечи куртке. Она быстрым шагом двигалась в сторону Кости, а за собой за руку, словно на привязи, тащила мальчика, недавно получившего по носу.
– А ну-ка, ты! – Она ткнула пальцем в Костю. – Это ты его ударил?!
Женщина указала пальцем на своего сына. Костя повернулся, посмотрел на разъяренную мамашу, на ее сына и спокойно кивнул.
– Если ты еще раз хоть пальцем его тронешь! Я тебе сама нос разобью! Ты понял?! – Женщина буквально нависла над Костей.
Но тот сохранял спокойствие. Происходящее скорее удивляло его, чем пугало.
Саша получил в бок локтем и удивленно посмотрел на жену.
– Скажи ей! Ну! – потребовала Марина.
– Но… Он же правда его… – Саша прервал фразу, увидев, что жена скривилась. Она сказала в его адрес что-то обидное – что именно, он не разобрал.
– А ну не ори на моего сына! – рявкнула Марина не на шутку разошедшейся мамаше, при этом оглушив Сашу, к которому полностью утратила интерес.
– Тогда воспитывай его нормально!
– Поучи меня!
– И поучу!
Саша тихонько вышел с балкона, не желая присутствовать при женской склоке, и даже не заметил пристального взгляда сына.
Глава M2/VI
Даша движением руки поправила прическу и оценила результат. В очередной раз недоуменно покачала головой, глядя на трещину в зеркале. Почему его не заменят? Она вышла в приемную и наткнулась на супервизора.
– Филипп Викторович, добрый день!
– Дарья! Проходите. – Пожилой мужчина улыбнулся, приоткрыл дверь своего кабинета и жестом пригласил девушку войти. – Я через минуту буду, нужно распечатать ваши материалы.
Даша на секунду замерла, глядя на его волосы. Красится? Седины раньше было больше.
В знакомом кабинете ее встретил привычный, едва уловимый запах велюра. Запах, вероятно, исходил от ковра. Либо ей так казалось, и никаким велюром тут не пахло. Даша села в кресло и от скуки начала осматриваться. Еще одно кресло, большое зашторенное окно и книжный шкаф, конечно же, заполненный исключительно профессиональной литературой. На самом заметном месте, на полке, сразу бросающейся в глаза, стояли книги, написанные самим хозяином кабинета.
– А вот и я. – В кабинет вошел Филипп Викторович и потряс папкой, как бы объясняя причину своей задержки. – Как ваше настроение?
– Хорошо.
– Ну и прекрасно. – Супервизор улыбнулся, сел в кресло и надел очки. – Начнем?
– Да. – Даша тяжело вздохнула и заметила, что Филипп Викторович взглянул на нее с удивлением. Это ее немного смутило, и она сбилась с мысли.
– Я слушаю. – Супервизор покачал в руке папку и постучал по подбородку указательным пальцем левой руки.
– Что мы имеем? Полная семья, двое детей. Лиза и, собственно, Костя. Ребенок, по словам родителей, стал вести себя странно. Утверждает, что он контр-адмирал карательного корпуса «Ишимура». При этом периодически ведет себя соответственно придуманному образу. Особенно стоит обратить внимание на то, что в его роль включено множество деталей, заимствованных из фантастики или видеоигр. Некоторые же элементы придуманы им самим, причем весьма детально. В первую очередь устав карательного корпуса, согласно которому любой, посмевший поднять руку на офицера корпуса, должен быть немедленно подвергнут пыткам и расстрелян. Иногда ведет себя отстраненно. Например, оказавшись под давлением, встает по стойке смирно и не реагирует. Реже проявляет агрессию. Недавно дал пощечину сестре, разбил нос сверстнику, спорящему с ним о тактике игры в снежки. Удивительно собран и внимателен для своего возраста. Логичная, я бы даже сказала, недетская речь. Как ни странно, разбирается в электронике. На моих глазах собрал из игрушек что-то вроде радиостанции. Главная гипотеза – диссоциативное расстройство личности в результате травмы.
Некоторое время оба психотерапевта молчали, потом Филипп Викторович понял, что рассказ закончен, и спросил:
– Какой у вас запрос на супервизию?
– Я сомневаюсь… – Даша нахмурилась, задумалась о чем-то и закончила: – Сомневаюсь в диагнозе. Есть очень странные и нетипичные моменты.
– А если конкретно?
– Его речь и познания в электронике…
– Подождите, – откровенно удивился супервизор. – То есть вы колеблетесь не между диссоциативным расстройством и шизофренией, признаки которой тут есть, а не можете решить, есть ли нарушения как таковые?
– Нет, я… Просто… – Даша помассировала виски. – Нет, конечно.
– Почему вы сейчас так смутились? Что произошло? – внимательно глядя на Дашу, поинтересовался Филипп Викторович.
Девушка какое-то время молчала, глядя в одну точку, потом призналась:
– Я боюсь, что если всерьез скажу, что я ему верю, то мне самой можно будет ставить диагноз.
– А вы ему верите?
– Нет, нельзя сказать, что я верю. Меня просто смущают некоторые моменты. Он на моих глазах собрал радиостанцию и… кажется, даже связался с кем-то.
– Интересно, – хмыкнул супервизор. – Вам кажется или он связался?
– Не уверена.
– А вы что-нибудь понимаете в радиоэлектронике? Вы можете быть уверены, что он действительно собрал радиостанцию, а не просто играл? Накрутил плат и проводов, изображая, что это радио?
– Нет, – покачала головой Даша. – Конечно, нет.
– Хорошо. Вы сказали, что у него совсем недетская речь. Что это значит? – поинтересовался Филипп Викторович.
– Он использует термины, которых не знают обычные пятилетние дети. Он свободно строит довольно сложные предложения. Юмор, кстати, тоже не детский.
– Я понял. Давайте запомним эту странность и перейдем к другим вопросам. Позже вернемся к речи.
– Хорошо, – кивнула Даша, отметив некоторое раздражение, которое у нее вызывала манера речи супервизора.
Филипп Викторович полистал расшифровки сессий и постучал пальцем по какому-то месту в тексте.
– Откуда возникло слово «Костик»?
– Я так написала? – Вопрос вырвался сам.
– Именно.
– Контрперенос?
– Вполне вероятно, – кивнул Филипп Викторович, листая расшифровки. – Меня смущает скудная информация о семье.
– К сожалению, не было предварительного собеседования. Родители буквально впихнули мне ребенка. Как будто надеялись, что я его быстренько «поправлю» – и все будет хорошо. В итоге пришлось уже потом дособирать данные, и я могла что-то не записать. Работала с ходу.
Филипп Викторович неодобрительно покачал головой.
– Родители заинтересованы в прогрессе?
– Пока не могу сказать точно. Возможно, сложившаяся ситуация – это главное, что сохраняет семью в целости. Необходимость сплотиться вокруг проблемного ребенка.
– Как всегда, – кивнул супервизор. – Система и хочет меняться, и не хочет. А что за травмирующее событие привело к расстройству?
– Я предполагаю, что брокколи.
– Боже, опять брокколи. Почему этот жуткий овощ не запретить законодательно?
Даша не сразу поняла, что Филипп Викторович пошутил.
– Я, конечно, имею в виду интерпретацию резкой смены питания, – пояснила девушка. – Для Марины, мамы Кости, любой специалист – авторитет.
– Да, я обратил внимание. – Филипп Викторович снова ткнул пальцем в распечатку и прочел: – «Саша, не перебивай доктора!»
– Да, именно. Костя раньше много болел, и, по словам мамы, ей порекомендовали исключить из рациона ребенка, а лучше всей семьи некоторые продукты и добавить как можно больше овощей.
– Что было воспринято как насилие. На фоне всего остального насилия. Плюс наверняка на этой же почве произошел конфликт родителей.
– Да.
– Хорошо, это говорит скорее в пользу диссоциативного расстройства, чем шизофрении.
Даша почувствовала, что это был просто реверанс в ее сторону. Мол, не такой уж она безнадежный специалист. Филипп Викторович вдруг оторвался от бумаг и посмотрел на нее:
– Я не вижу главного. Ярко выраженной второй личности. Костя ведет себя стабильно и довольно последовательно. У него наблюдаются устойчивые бредовые идеи, которые можно назвать культурно неадекватными. Что напрямую отсылает нас к шизофрении по МКБ. Плюс кататоническое поведение.
– Ну, вторая личность может спать довольно долго, вы же знаете.
– Конечно, но это не значит, что мы можем исключить шизофрению. Да и в его возрасте…
– Послушайте, если я не заметила вторую личность… – перебила Даша. Но супервизор ее прервал:
– Почему вы его защищаете?
Девушка осеклась. Неуверенно повела рукой, будто это должно было что-то объяснить.
– Я его не защищаю, просто…
– Дарья, это не ваш ребенок, он нуждается не в защите, а в работе грамотного специалиста. Обратите, кстати, внимание, что тип семейной атмосферы способствует развитию шизоидного типа личности.
– Да, конечно.
Филипп Викторович внимательно смотрел на Дашу. Она глядела в потолок, опасаясь, что подступившие слезы все-таки потекут.
– Как ваш супервизор, я настоятельно рекомендую проработать это с вашим психотерапевтом. Мы не будем сейчас заострять внимание на произошедшем.
Даша молча кивнула. Филипп Викторович задумался, потом продолжил:
– Вернемся к радиостанции. Вам показалось, что ему ответили, так?
Даша снова кивнула.
– Ему наверняка тоже. Это конкордантный контрперенос. Понимаете, что это может значить?
– Возможно, у него слуховые галлюцинации. Но это неточно.
Филипп Викторович посмотрел на Дашу, пытаясь определить, не шутит ли она.
– Я, честно говоря, не могу понять, что это за Бог-Император? Вскользь упоминается религиозная мать Александра… Это какая-нибудь умершая бабушка, прабабушка, которой условно поклоняются?
– В семье, конечно, очень сильная женская линия, я бы даже сказала, что она подавляет все мужское, но в данном случае речь идет о персонаже книг и компьютерных игр.
– И что это за персонаж?
– Повелитель людей, правящий миром с помощью бесчисленных армий. Ему приносят жертвы, он пьет кровь, поедает плоть и вечно находится между жизнью и смертью. Не жив, но и не мертв.
– Ну кто бы сомневался, – хмыкнул Филипп Викторович. – Каждому времени свои герои.
Какое-то время супервизор вчитывался в расшифровки. Даша уже чувствовала себя лучше, хотя раздражение не прошло.
– У него деперсонализация? – покачал головой Филипп Викторович.
– Возможно. В любом случае, он стыдится своего тела.
– Что тоже плюс к версии о шизофрении. Да где же я это видел? – Супервизор быстро пробежал глазами строки. – Вот! Он сказал, что ему необходимо интегрироваться в общество. Возможно, это интеллектуализация, весьма свойственная шизоидному типу личности. Но даже если это не так, выглядит как вечное стремление к балансу между желанием быть одному и поиском признания в социуме. Понимаете?
– Да, в ту же копилку, – согласилась Даша.
– Помимо этого, обратите внимание на его обостренное чувство правды. Искренность восприятия происходящего – еще один плюс.
Даша молча кивнула, не желая говорить вслух то, чего от нее добивался супервизор.
– Опять-таки исключительная прямолинейность в общении с сестрой, – продолжал набрасывать аргументы Филипп Викторович. – Ну что же, теперь давайте поговорим о вашей работе. – Филипп Викторович снял очки и откинулся в кресле. – Стоит признать, что вы необъективны. Вы становитесь на сторону ребенка и пытаетесь его защитить. Нет, не спорьте. Мы оба были в этом кабинете десять минут назад, когда вы едва не расплакались. Да, есть некоторые признаки диссоциативного расстройства, но некоторые – это не все. Этого недостаточно для постановки диагноза, а вот признаки шизофрении – это важно. Костю должен обследовать психиатр.
– Диагноз «шизофрения» можно поставить половине людей на Земле! – всплеснула руками Даша.
– Что это было? – удивленно приподнял брови Филипп Викторович.
– Злость!
– И почему вы злитесь?
– Вы все прекрасно понимаете! – отмахнулась девушка. – Если психиатр поставит шизофрению, то лечение будет медикаментозным. Но в случае ошибочного диагноза это трагедия. Если же дело все-таки в диссоциативном расстройстве, вызванном травмой, то лекарства тоже будут восприняты как насилие! Мальчик перестанет доверять даже мне. Его будут лечить таблетками, только усиливая расстройство.
– Дарья, а обратную ситуацию вы не рассматривали? Вы будете лечить расстройство, а у него шизофрения. Неужели вы до сих пор не видите, насколько вы эмоционально вовлечены? Это просто… непрофессионально! Вы не зеленая первокурсница, в конце-то концов!
Даша снова уставилась в потолок и нехотя кивнула. Действительно, стоило признать, что она сама не заметила, как втянулась в историю Сато.
– Вы заигрались, Дарья, – снисходительным тоном заметил Филипп Викторович. – Иногда такое случается.
– Да, наверное.
– Хотите, я по расшифровке покажу, где именно вы начали защищать Костю?
– Нет, я уже понимаю.
– Ну и отлично! Что ж, теперь мы можем вернуться к вопросу о недетской речи мальчика. Вот сейчас, когда вы видите, насколько были необъективны, скажите мне, могу ли я полагаться на ваше мнение? Или же вам показалось, что мальчик особенный, а дальше вы додумали сами?
Даша некоторое время прислушивалась к своим ощущениям, потом ответила:
– Что-то я могла воспринять неадекватно. Но не настолько. Хотя сейчас я вспоминаю буквально хрестоматийные случаи шизофрении с ранним развитием речи.
– Именно. – Филипп Викторович даже палец к небу поднял. – А еще вы забыли спросить у родителей, кто научил ребенка читать.
Даша молча кивнула, понимая, к чему клонит супервизор.
– А как быть с юмором? Мало того, что это в принципе очень зрелая защита, так еще и шутка о латентной гомосексуальности…
– Не знаю, – пожал плечами супервизор. – Из того материала, что вы мне предоставили, я выжал все, что возможно. Все остальное будет домыслами. Обратите внимание и на сами расшифровки. Тут масса пробелов. Вы действуете избирательно, замечая то, что укладывается в вашу теорию. Понимаю, что не сознательно, но тем не менее…
Даша тяжело вздохнула.
– Значит, нужна диагностика у психиатра, чтобы исключить либо подтвердить признаки шизофрении. Я знаю хорошего специ…
– Нет-нет, – перебил супервизор. – Вы же понимаете, что я не могу допустить, чтобы это был ваш специалист. Будем честны, на данный момент вы несколько… дискредитированы. Я же знаю, что у вас есть возможность повлиять на решение знакомого вам человека. Я вовсе не утверждаю, что вы так поступите, я не хочу оскорбить вас какими-то подозрениями, но, как ваш супервизор, я должен исключить саму возможность такого развития событий. Я дам вам направление к человеку, в объективности которого не сомневаюсь.
Даша снова кивнула, желая поскорее уйти из кабинета.
– Спасибо.
– Дарья… – вздохнул Филипп Викторович. – Я знаю вас очень, очень давно. Вы прекрасный специалист, не сомневайтесь. Такое иногда случается. Но! Помните, что главное – это пациент, а не наша с вами профессиональная гордость.
