Тигрис Рафаэль
Лебединая песня
Я опустил глаза.
– Это было её страстным желанием. Ты же дал своё отцовское благословление. Она будто предвидела какое несчастье должно нагрянуть.
– Ну тем более, поезжай немедленно.
Теперь чтобы поехать в Эстонию требовалась Шенгенская виза и я понёс документы в посольство.
Прошло много лет как затонул паром и за это время в Таллинне появилось общество помощи пострадавших от крушения «Эстонии», и первым куда я направился по прибытии в Таллинн было местное пароходство, где находилось это общество.
Меня там любезно приняли и обещали всячески помочь.
За прошедшее время стали известны обстоятельства гибели парома «Эстония». После отплытия из таллиннского порта на расстоянии приблизительно 200 км, судно попало в мощный шторм, и от сильной качки открылись носовые ворота автомобильного отсека парома. Забортная вода хлынула, и судно в течении получаса затонуло на глубину 83 метра. Погибло и пропало без вести 852 человека из коих были обнаружены тела только 94. Удалось спасти всего 138 человек.
Паром «Эстония» – это единственное в мире судно, охраняемое законом о покое погибших, и его крушение- единственный случай, расследование которого без официального разрешения считается преступлением. Погружение к останкам парома запрещено финскими властями.
Страшно было осознавать, что тело моей несравненной жёнушки-лебёдушки будет покоится вечно на дне морском, однако события произошедшие со мной на острове Ктуц давали слабую надежду, что не всё ещё потеряно.
Первым делом я запросил подробные списки пропавших без вести и спасённых.
– Меня интересует пассажирка по имени Свана Александровна Морозова. Я её супруг. Вот копия нашего свидетельства о заключении брака. Вот наши фотоснимки совместного проживания.
Эстонцы стали рассматривать снимки, а я между тем изучал списки с именами. И тут я нашёл одно явное несоответствие. Среди числа 138 спасённых в поимённом списке было пронумеровано число 137.
– Прошу обратить на это внимание. Куда девался 138-ой спасённый? Как его имя?
Эстонцы сперва в недоумении переглядывались, но потом одна из них по имени Кристина вспомнила:
– Я знаю почему. 138-ая спасённая так и не вспомнила кто она такая, а документов при ней не было никаких.
– Как это не вспомнила.
– Её нашли без сознания, но сумели реанимировать, и когда она пришла в себя, то напрочь не могла вспомнить кто она и где живёт. Это называется ретроградная амнезия. Вероятно она ударилась головой об что-то твёрдое.
– Ну и где же сейчас эта спасённая?
– Она проживает в общежитии пароходства. Там ей дали комнату, временно, как пострадавшей, пока не выделят отдельную квартиру.
– У вас есть её фото?
– Есть конечно. Мы многим её показывали, но никто так и не признал, кто она. Может вы поможете. Вот посмотрите, пожалуйста.
Это была Свана! Она и вправду жива! То, что я видел под кайфом на острове Ктуц не было полным бредом. Это была подсказка, родившаяся из подсознания. Лебеди, старуха и видение самой Свана – это всё оказалось предзнаменованием настоящих событий.
С минуту я стоял как поражённый и не мог выговорить ни словечка. Кристина смотрела на меня с нетерпением, хотя уже догадывалась, что я узнал свою жену.
– Это она?
– Да. Это она.
– Ну тогда взгляните ещё на ещё одно фото. Это её дочка. Правда родилась она уже после кораблекрушения.
Дочка! Откуда? Она же моя дочь! Ну точно. По срокам всё сходится и по внешности тоже. Жгучая шатенка, вся в отца. А Свана и не подозревает кто её отец. Ведь она забыла всю свою предыдущую жизнь и всех кто в ней был тоже.
– Неужели она ничего и никого не помнит?
– Увы нет. Врачи надеялись, что со временем память вернётся, но пока этого не произошло. Специалисты говорят, что для такого тяжёлого случая нужен очень сильный психоэмоциональный толчок, которого у этой девушки пока не произошло.
Тут Кристина посмотрела на меня глазами, в которых светилась и мольба и надежда одновременно.
– Может вы своим появлением восстановите её память?
– Дайте её адрес.
– Общежитие тут рядом, за углом. Номер её комнаты 316-ый.
Я выскочил из здания сам не свой. От волнения сердце заколотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди. Уже очень скоро, буквально через несколько минут, я встречусь с самыми дорогими мне существами – женой и дочкой.
«А если она меня не вспомнит?» – подумал в ужасе я.
Прошло 5 лет и она до сих пор пребывает в глубокой амнезии. Она может не вспомнить, несмотря на всё что я ей покажу, и выгонит прочь как самозванца. Даже позовёт полицию. Хотя пусть зовёт. Чего мне боятся? У меня на руках есть все доказательства, причём документальные.
Думая таким манером я зашёл в общежитие и постучал в дверь номер 316. Никто не отозвался. Я постучал ещё разок.
– Nad läksid vastasaiale jalutama, – услышал я рядом эстонскую речь.
Её произнесла женщина в халате, вышедшая из ванной комнаты с тазом вымытого белья. Сообразив, что я не понимаю эстонскую речь, она произнесла:
– София и Мая ушли в сад.
Я вышел из общаги и пошёл искать поблизости место для прогулок.
Девочке 5 годков, значит надо искать там, где есть детская площадка.
Вот они. Точно, это Свана, которая теперь София, а это моя дочь Мая. Красивое ей дали имя и главное популярное в Армении. Отцу точно понравится. Стоп! Не надо забегать вперёд. Надо непременно развеять амнезию Сваны, вернуть её в прежнюю жизнь. Вот моя задача номер один.
Мая, весело сползала на попе с горочки, а Свана ловила её внизу и оба заливались от смеха.
Я встал прямо перед ними и тоже заулыбался.
– Mama. Kes see onu on? – первой заприметила меня дочурка.
Свана обернулась и наши глаза встретились. Сейчас главное не напугать, а то всё пойдёт прахом, и я не тронулся с места. Мы продолжали насторожено смотреть друг на друга.
– Здравствуй Свана.
– Вы обознались. Меня зовут София.
Слава Богу она не забыла русский язык.
– Ладно пусть будет София, но я то Арутюн. Ты меня не помнишь? Я твой муж.
Свана в растерянности смотрела на меня. Тем временем Мая подбежала к матери и тревожно обхватила её.
– Мая. Не бойся я твой папа, – произнёс я, не сообразив, что девочка может не понимать русские слова.
– Я – папа, – произнёс тоже самое я, уже активно жестикулируя руками.
– Папа? – удивилась Мая и вопросительно посмотрела на мать.
Я понял, что без подтверждения Сваны, девочка не убедится что перед нею её отец, как бы она этого ни хотела и потому я протянул копию свидетельства о браке. Не успела Свана прочесть документ, как я сразу дал ей пачку наших фотоснимков. Ведь амнезия – штука серьёзная и нужна мощная психоэмоциональная атака.
Обомлевшая Свана, посмотрев фотокарточки, обессиленно выронила их из рук и, закрыв лицо, разрыдалась.
Мая сперва тоже заволновалась, но потом подобрав фотографии стала их радостно разглядывать, приговаривая и указывая то на мать, то на меня:
– Это мама, а это папа.
Ну слава Богу, ребёнок признал отца. Дети всегда хотят иметь и пап и мам одновременно как у всей окружающей детворы и чувствуют себя очень ущербно, когда нет перед глазами хотя бы одного родителя.
– София или Свана не имеет значения. Но я твой Ара! Твой муж Арутюн! Неужели ты забыла меня?
Наступил очень напряжённый момент. Я с беспокойством ждал реакцию Сваны. Неужели все мои старания сломать эту проклятую амнезию не увенчаются успехом?
Ждал не только я. Мая снизу тоже поддакивала мать – давай, признавай моего папу.
Прошла будто целая вечность и тут в мозгу Сваны щёлкнула неизвестная науке кнопка и память прошлого прорвало её.
Она со слезами бросилась мне навстречу и мы слились в долгожданных объятиях.
– Арочка, ты же моя Арочка, мой попугайчик бразильский! Мой самый любимый человек.
Да. Ломка амнезии состоялась. Она вспомнила пока что самое главное, но этого было достаточно. Дальше всё пойдёт своим чередом.
Напротив было кафе и я повёл жену и дочку туда.
– Вы не голодные. Я голоден как волк.
– Мы тоже.
Мая побежала играть в детский уголок, а мы как в прежние времена взялись за руки и смотрели друг на друга влюблёнными глазами.
– Сейчас самое время выпить армянского коньяка.
– К сожалению его уже давно нет, – сказал официант.
– Ну тогда принесите французский «Наполеон». Армянского мы напьёмся скоро в Ереване.
Коньяк живо снял с нас обоюдное волнение, и скоро в глазах Сваны зажглись такие знакомые мне огоньки.
Я начал методично ей рассказывать о том что было с ней пять лет назад. Она вспомнила родителей и всплакнула, узнав, что они погибли. Я рассказал про загородный дом, про то как мы познакомились в ресторана «Лисья нора», ну и конечно про нашу страстную любовь, которая сумела сломать бетон амнезии.
– Так значит Мая это дитя моей первой настоящей любви?
– Ну конечно. А ещё ты должна вспомнить кто лишил тебя девственности?
– Неужто тоже ты?
– Да, моя любовь. Я первый мужчина, который сделал из тебя женщину, а заодно и ребёночка.
Свана внешне почти не изменилась. Наоборот, обрела большую женственность и привлекательность. Так и должно было быть, когда девушка-подросток, рожает ребёнка и становится полноценной женщиной.
– А теперь расскажи о себе. Как ты жила все эти годы?
– Ну ты знаешь, что я долго лежала в больнице Хельсинки без сознания. Очнулась и ужаснулась. Ничего не помню. Ничего не соображаю. Мне заявляют, что я беременна. Я не верю. Мне тычут плода 8 нед на УЗИ, говорят, что если бы осталась без сознания ещё неделю, беременность бы прервали. Спрашивают, где живёшь, где твои родные, где отец этого ребёнка. Не помню. Показывают на моё бриллиантовое колечко, откуда? Муж подарил? Значит есть муж. Не помню! Показывают на оберег. Вспоминай. Почему именно лебедь, в чём смысл? Не помню! Говорю по-эстонски, значит эстонка, после выписки привозят сюда, селят в общежитии. Дают новые документы на имя Софии Альбертовны Зивере. Рождается Мая. В графе «отец» вписали опять Альберт. Ну а дальше ты знаешь.
– А ты не хотела начать жизнь заново?
– У меня родился ребёнок и это мне дало силы жить дальше ради Маи. Катастрофа «Эстонии» у меня отняла всё: родителей, дом и даже память, и не родись Мая я бы не могла дальше жить. Благодаря ей я смогла выжить. Я часто засматривалась на неё, стараясь догадаться от кого она? Кто её отец? Не похожая на меня, шатенка-кариглазка, с нехарактерными для здешних детей цветом тела и чертами лица. Я пыталась разбудить память, чтобы вспомнить что то из прошлой жизни. Ну не могла я забеременеть от человека, который не искал бы сейчас меня. Но всё тщетно. Я даже не могла вспомнить место моей школы, чтобы сходить туда и где бы меня кто-нибудь опознал. Потеряв всякую надежду, я полностью посвятила себя Мае и дальше нашей комнаты в общаге и её окрестностях более никуда не ходила. Особенно и не разбежишься на государственном пособии.
Я слушал Свану и противоречивые чувства одолевали меня.
– В женихи никто не набивался?
– А кому я нужна? Неизвестная, бездомная, безродная, мать -одиночка. Ты знаешь здешних мужиков. Им лишние проблемы не нужны. Я когда тебя сегодня увидела, у меня в груди сердце ёкнуло. Наверное опять интуиция заработала. Ведь если кора молчит, то подкорка активизируется.
