Раф Гази
Замок Барадж
Часть IV
1
Я знал, что благодушное настроение, навеянное баней, очень скоро улетучится. Поэтому, пока оно сохранялось, решил провести одно давно задуманное мероприятие, которое я объявлял один–два раза в год и называл «вечером отпущения».
– Сегодня «вечер отпущения», собери всех в моем кабинете, – отдал я распоряжение домоуправительнице Ие.
– Новенькую тоже позвать?
– Новенькую… – задумался я. – Да, ее тоже.
Смысл «вечера отпущения» заключался в том, что я собирал весь, если так можно сказать, персонал замка и давал «вольную». При этом каждый получал вознаграждение, размер которого определялся индивидуально. А ереги доставляли потом людей в места их прежнего обитания…
Когда все собрались, я начал с садовника Гаты и кухарки Рузи:
– Уважаемые Гата и Рузи, вы служили мне верой и правдой много лет, сегодня я хочу отпустить вас на волю.
Они не менее 20 раз слышали эту фразу, но каждый раз их стареющие лица выражали неподдельный испуг:
– За что прогневался на нас, господин Барадж! Разве мы хуже стали исполнять свои обязанности? Или мы состарились, и хозяин подобрал нам замену?
– Нет, я доволен вами.
– Тогда в чем же дело? – в голосе кухарки послышались нотки облегчения, и она перестала теребить свой фартук. – Почему тогда господин хочет избавиться от нас? Мы не хотим на волю, нам и здесь хорошо, – старушка повернулась к супругу, ища у него поддержки.
– Да, да, хорошо, – согласно закивал тот своей сухонькой головкой и грустно добавил:
– Не прогоняй нас, господин Барадж, нам некуда идти.
Это было правдой. Я пожалел и привез Гату с Рузи на остров, когда их селение, куда мы с ерегами забрели в поисках очередной красотки, было полностью разрушено оккупантами, и они остались без крова. Но я не думал, что Гата и Рузи задержатся в замке 20 лет, хотя видел, что они действительно всем довольны. Пусть живут здесь и дальше, если хотят. Раньше старики боялись меня, и тщательно скрывали свой страх, – ведь они знали, что их хозяин не совсем человек, а дракон, хотя, может быть, и не стопроцентный. А потом ничего, привыкли. Так что пусть живут, мне не жалко.
2
Когда в комнате остались одни девушки – Ия, Эйля и две служанки Тая и Туси, я распорядился принести вина и фруктов. Легкое настроение, как и ожидалось, быстро улетучивалось, тяжелый камень тоски водворялся на свое привычное место. «Вечер отпущения» для меня всегда заканчивался одинаково, о чем хорошо знала Ия, отчасти – Тая с Туси, и совсем ни о чем не подозревала новая обитательница замка Эйля. В этот вечер я самого себя тоже «отпускал» и давал себе «вольную», а проще говоря, в стельку напивался. На этот раз у меня зародилась одна задумка, но чтобы ее осуществить, нужно было завершить формальную процедуру.
– Тая и Туси, вы хорошо служили мне в течение двух лет, завтра вы получите причитающее вам вознаграждение, и ереги проводят вас домой.
Девушки многозначительно переглянулись. Похоже, они ожидали этих слов, но что–то их настораживало.
– Большое спасибо, господин Барадж, – сказала Тая, которая была побойчее и явно верховодила в этом странном тандеме (именно она попросила поселить ее с подружкой в одну комнату – трусиха Туси ни за что бы не осмелилась обратиться ко мне с такой просьбой). – Большое спасибо, но до окончания контракта осталось две недели, разрешите, мы их доработаем.
Понятно, чего опасались девушки – они боялись, что размер их выходного пособия будет меньше, если они ранее установленного срока покинут остров.
Я благосклонно разрешил и, разлив вино по бокалам, предложил все равно выпить за успешное окончание службы Таи и Туси. Девушки, опасаясь моего гнева, молча осушили бокалы, закусив крупными зелеными виноградинками.
– Вот и хорошо, – произнес я одобрительным тоном.
Тая с Тусей были странной парой, они даже внешне мало походили друг на дружку, хотя обе считались натуральными блондинками. Тело у Туси было бледно–белым, ровным и гладким, без единой складки и морщинки, словно мраморное; узкие бедра, небольшой изгиб в талии, легкий корпус, украшенный аккуратными шариками грудей – она походила больше на подростка, чем сформировавшуюся женщину. Тая же обладала более округлыми и женственными формами, ее кожа выглядела загорелой и теплой. Несмотря на юный возраст – Тае было года 23–24 – девушке уже успела побывать в браке. Несчастливом. Как мне рассказывала сама Тая, ее муж, многоопытный донжуан, познакомился в социальных сетях с мраморной блондинкой Тусей, и склонил девушек к сексу втроем и стал настаивать на создании «шведской семьи». Однако девушки настолько комфортно почувствовали себя вместе, что мужчина стал им просто не нужен. Тая с Тусей подружились, и с тех пор не расставались. Ереги так вместе их и похитили, и обеих привезли в замок.
Итак, Тая с Тусей определились. Оставалась только Ия. Я почти на 100 процентов был уверен в том, что Ия, так же, как и садовник с кухаркой, попросит оставить ее в замке. Ия была бесплодной, и считала, что себя никому не нужной в мире людей.
Возможно, правильно считала. Ия, как она мне рассказывала, имела неудачный опыт семейной жизни, в котором не было детей. Якобы повинна в том была она сама, но, как потом выяснилось, вина лежала на муже–пьянице. Со временем, то ли из–за переживаний, то ли еще из–за чего другого, бесплодной стала и сама Ия. Она безумно влюбилась в женатого мужчину, который ответил ей взаимностью. Но поставил условие – родить ему сына, тогда он готов был уйти от нелюбимой жены. Однако произошел трагический случай: женщину вместе с трехлетней дочерью насмерть сбила машина. Так получилось, что фургон для перевозок пиццы принадлежал фирме, где Ия работала бухгалтером. Убитый горем отец почему–то связал это дорожное происшествие с Ией, и даже объявил ее повинной в смерти своей жены и ребенка, хотя она не имела к этому никакого отношения. Несчастная девушка впала в окончательную депрессию, и окончательно потеряла возможность когда–либо забеременеть. Я знал, что Ия не врала – не рожавшая женщина устроена совсем по–другому, чем рожавшая…
Хотя я заранее предвидел ответ Ии, соблюдая протокол, попросил ее озвучить свое желание. Как и ожидалось, Ия не хотела никуда уезжать. Я выпил с девушками и за ее здоровье тоже.
3
Эйля сидела тихонько с краю дивана возле Таи, прихлебывала вино и молчала. О ней все как–то забыли. Но домоуправительница, только что продлившая свой контракт, помнила о новой пленнице, о том, что сейчас должна была решиться ее судьба – ведь «вечер отпущения» распространялся на всех обитателей замка, как старожилов, так и вновь прибывших. Ия благоразумно не напоминала мне об этом, не зная, как я на это отреагирую. И все же не выдержала:
– Господин Барадж, вы, кажется, забыли об Эйле…
– Ах, да, – спохватился я и задал пленнице тот же вопрос, что и остальным девушкам.
– Да, я хочу домой, причем, немедленно, – запальчиво вскрикнула Эйля, гордо вздернув свой слегка курносый носик.
Мне ничего не оставалось, как согласиться – «вечер отпущения» есть «вечер отпущения», я сам его объявил, и не мог теперь нарушать мной самим заведенный порядок. Я велел девушке отправляться в башню, и ждать там ерегов, которые должны были доставить пленницу домой.
Однако не успела Ия разлить вино по бокалам, чтобы продолжить пиршество, как Эйля вернулась и, вонзив в меня свой напряженный колючий взгляд, спросила:
– А я теперь, действительно, свободный человек?
Я утвердительно кивнул головой, гадая: что ей еще надо от меня?
– В таком случае я заявляю, что никуда не еду, я остаюсь.
Девушки обменялись недоуменными взглядами. Мне тоже было невдомек, почему Эйля вдруг переменила свое решение.
– Я не меняла решение, – словно прочитав мои мысли, начала объясняться девушка. – Я с самого начала хотела остаться на острове. Но не как рабыня, отпущенная на волю, а как свободный человек, самостоятельно принимающий решения.
Тщетно пытаясь постичь природу изменчивых девичьих умонастроений, я гостеприимным жестом пригласил Эйлю к столу и протянул ей бокал красного виноградного вина.
4
Пирушка была в самом разгаре. Мои красавицы заметно хмелели. Я объявил, что сегодня будет избрана Королева «вечера отпущения». Для ее определения девушкам придется поучаствовать в различных конкурсах: мисс «Стройные ножки», мисс «Упругий животик», мисс «Шикарная грудь», мисс «Роскошная попка» и других.
Я достал большую амбарную книгу и разделил черным карандашом белый лист бумаги на четыре разделительные полосы. Сверху вписал имена конкурсанток для того, чтобы проставлять заработанные ими баллы. Девушки заметно волновались, было видно, что они с некоторой опаской, но в тоже время и с потаенным интересом ждут начала конкурса. Они напоминали беговых лошадок перед стартом, быстро перебирающих тонкими копытцами и нервно вдыхающими влажными ноздрями густой воздух ипподрома.
Я торжественно объявил о начале конкурса:
– Внимание! Прошу участниц подготовиться к первой номинации – «Стройные ножки замка Барадж».
На острове тоже изредка случались свои маленькие развлечения!
Первой в амбарной книге была записана Эйля, ей и предстояло теперь демонстрировать свои достоинства. Принцесса была облачена в белую блузку и длинную черную юбку, она несмело вышла в середину зала и стыдливо приподняла подол. Если честно, я был разочарован. Ножки принцессы, освободившись от туго обтекающей черной материи, выглядели уже не столь привлекательно, потому что, как мне показалось, были слишком худы. Хотя вздымающаяся под белоснежной блузкой высокая грудь обещала компенсировать этот изъян в следующей номинации. Я не торопился выставлять принцессе оценку, ожидая выступления других участниц, чтобы было с кем сравнивать.
Следующей рядом с принцессой встала Тая и тоже приподняла свое цветастое цыганское платье. На фоне ее мощных загорелых бедер Эйлины тонкие ножки выглядели и вовсе бледными и чахлыми. Но до высшей оценки, увы, тоже не дотягивали, поскольку, на мой старомодный вкус, были все же немножко полноватыми. Драконы очень привередливы.
Впрочем, любитель Рубеновских форм и индийских танцовщиц мог бы со мной поспорить.
Третьей на «подиум» вышла Туси, она храбро (что ей было несвойственно, видимо, подействовало выпитое вино), скинула с себя легкие штанишки и осталась в одних розовых трусиках. Увы, эстетического удовольствия открывшееся зрелище мне вновь не доставило. Моему взору открылась слегка улучшенная копия Эйли – бледно мраморным ножкам служанки явно не доставало зрелой женственности.
Ия поразила всех! Встав рядом с Тусей, она вдруг опрокинулась на спину и вскинула вверх две безукоризненные по форме «мачты» в ажурных темно–коричневых чулках. Ее ножки напоминали своей стройностью и устремленностью вверх корабельные сосны. Ия была одета в черное с кружевами платье, какие обычно носят горничные. Когда она задрала ноги вверх, подол платья опустился так, что стали видны ее трусики. Между каемкой красных трусиков и полуспущенными коричневыми чулочками образовалась белая аппетитная плоть, к которой хотелось прикоснуться, и не только руками…
Пять баллов, несомненно ножки Ии заслуживали самой высшей оценки! Эйле я выставил тройку, Тае – четверку, Тусе, после некоторого раздумья, – тройку с плюсом.
Конкурс красоток замка Барадж продолжался, номинации сменяли одна другую, пока наконец не достигли своей кульминации…
Каждая конкурсантка была по–своему хороша, выявить среди них окончательную победительницу не представлялось никакой возможности. Мне так и не удалось объявить Королеву «вечера отпущения». Вот если бы удалось объединить все их достоинства в одно целое: стройные ножки Ии, роскошные ягодицы Таи, упругий животик Туси, высокую грудь Эйли, – вот тогда, возможно, получилось бы… нет, и тогда ничего не получилось бы, потому что ни одна из девушек не была драконом!
Истомленные длительным конкурсным марафоном пьяные красавицы уснули. Сердце вновь охватила звериная тоска. Не зная куда выплеснуть не до конца израсходованную энергию, неудовлетворенный и отрезвевший, я вышел на холодную террасу. Я снова превратился в дракона и, взмыв в черное небо, долго кружил над шумно и недовольно сопевшем морем.
5
– Ах, ты мерзавка! негодяйка! как ты смеешь так говорить! – Ия, как коршун, набросилась на прикрывавшую исцарапанное лицо слабыми ручонками Эйлю. – Вот тебе, вот, получай! Принцесса, видите ли она! Дрянь, сучка!
Тая с Тусей с большим трудом оттащили разъяренную домоуправительницу от растерзанной жертвы. Пока я летал над морем в замке разгорелись нешуточные страсти. Я помог девушкам утихомирить Ию и занялся пострадавшей принцессой.
Белая рубашка Эйли была разорвана до пупка, красная царапина длинной полоской протянулась от основания пышной груди до упруго торчавшего розового соска. Одной из достопримечательностей замка Барадж – мисс «Шикарная грудь» – был нанесен серьезный ущерб. Я достал из буфета специально приготовленную для таких случаев бутылку с перцовой настойкой и щедро облил ей обнаженную грудь Эйли. Девушка резко взвизгнула. Не обращая внимания на ее стенания, я обработал настойкой и другие менее значительные царапинки на лице. Ничего так хорошо не прижигает раны, как красный перец с водкой! Через два дня всё, как рукой снимет. Попросив Таю с Тусей отвести насмерть перепуганную Эйлю в гостевую комнату, я остался с Ией наедине.
Домоуправительница, потупив взор, испуганно молчала. Что ее привело в такое бешенство? Я терялся в догадках. Не желая больше гадать, я спросил:
– Рассказывай, что тут у вас без меня произошло?
– Ничего… – сдавленным шепотом произнесла служанка.
– Как это ничего! Ты зачем набросилась на Эйлю?
– Она сама виновата.
– Что она тебе сделала?
– Мне? Ничего.
– Тогда в чем же дело? Я что, из тебя клещами должен каждое слово вытягивать! Рассказывай давай, что тут произошло?
Ия оторвала от пола глаза, ее красивое белое лицо слегка раскраснелось:
– Она сравнила вас с Абыстом!
– С кем, с кем?
– С Абыстом, с тем самым негодяем, который забрал дом у ее родителей, а потом ее изнасиловал.
– Да–а, – я был неприятно удивлен, – разве я насиловал Эйлю?
– В том–то и дело, что нет, – обрадованно воскликнула Ия, поняв, что сумела наконец довести до меня суть ее конфликта с принцессой. – За то и получила!
– Ладно, иди, я с ней сам переговорю.
Отпустив домоуправительницу, я стал вспоминать события минувшего «Вечера отпущения». Нет, я кажется, не допускал грубости ни к одной из девушек, они совершенно добровольно участвовали во всех конкурсах, причем тем азартней и охотней, чем откровенней и эротичней становились номинации. И Эйля никакого недовольства не проявляла, напротив, как мне помнится, она тоже получала неподдельное удовольствие от всего происходящего. Но что было, то было…
И теперь, как честный дракон, я был обязан… помочь принцессе Эйле, и разобраться с этим злополучным Абыстом, с которым она почему–то меня сравнивала. Хотя я дал себе зарок не вмешиваться в дела людей, но для Эйли решил сделать исключение.
