Раф Гази
Кругом одни татары. Книга первая
Глава 3. Садри Максуди
Когда слышишь имя «Садри Максуди», на ум сразу приходят такие эпитеты, как «самый первый», «самый лучший», «родоначальник», «первопроходец».
За что бы не брался Максуди, он все делал с личным клеймом «Высшее качество». Его жизнь легко делится на три периода: 34 года в России, 11 – во Франции и 32 – в Турции. И везде он оставил заметный яркий след.
От шакирда медресе до профессора Сорбонны
Неординарные способности Садретдина Низаметдин улы Максудова (так звучит его полное имя) проявились уже в детстве в родном ауле Ташсу, что в 30 километрах от Казани. Несмотря на юный возраст, Садри сразу же был признан лучшим шакирдом (учеником) – чтение Корана, арабское письмо и другие нехитрые богословские науки младший сын Назаметдина хазрата схватывал прямо на ходу.
Садри легко поступил в передовое Апанаевское медресе Казани, где учился с присущим ему прилежанием и усердием. Программа обучения, особенно в джадидистских (новометодных) медресе, была довольно обширна. Помимо чисто богословских она включила в себя и светские дисциплины – география, литература, история, философия, восточные языки (арабский, фарси, тюрки). Среди казанских шакирдов модным стало изучение искусственного языка эсперанто. Особым спросом пользовались европейские романы в турецком переводе и такие серьезные сочинения, как «Теория словесности», «Новый Восток», «Происхождение видов путем естественного отбора» Чарльза Дарвина. Благо в Казани открылся солидный книжный магазин, где был большой выбор литературы, издаваемой в Крыму, Баку, Ташкенте, Стамбуле.
Будущий профессор Сорбонны, Анкарского и Стамбульского университетов еще в 14-летнем возрасте опубликовал свой первый литературный труд. Это был перевод с турецкого на казанско-татарский великолепного «Робинзона Крузо» Даниеля Дефо, который при содействии брата Хади удалось разместить в одном из толстых казанских журналов.
Чуть позже Садри сочинил собственный роман под названием “Магишат” – “Жизнь”. Юноша определенно обладал писательским даром. Некоторые исследователи даже считают Садри Максуди родоначальником современной татарской литературы.
Правда, тут ему приходится делить пальму первенства с другим юным дарованием – Захиром Бигиевым, который был старше Садри Максуди на 9 лет. Первое его произведение «Олюфъ, или Красавица Хадича» о сыщике Шубине было напечатано в Казани в 1887 году (за год до издания легендарного «Шерлока Холмса» Конан Дойля). И вот что еще поражает: автору в ту пору было всего… 17 лет!
По окончании казанского медресе Садретдин ослушался отца и не поехал продолжать образование в «научной Мекке» тогдашней мусульманской уммы – в благословенной Бухаре. А тайно, опять с помощью старшего брата Хади (известного педагога и издателя), поступил в Русскую учительскую школу.
За короткий срок выучив русский язык, Садри окунулся в мир классической литературы: Пушкин, Достоевский, Тургенев… Но предпочтение отдавал Льву Толстому, который когда-то был студентом Казанского императорского университета и с кем у него позже состоялась запоминающаяся встреча в Ясной Поляне.
Многие молодые татары стремились повидать «великого старца». И знаменитый классик с удовольствием принимал их в своем поместье, выказывая им явную симпатию – видимо, сказывалась его татарская кровь и годы учебы в Казанском императорском университете. К примеру, в 1900-х годах в Ясной Поляне кроме Садри Максуди побывал и другой известный татарский политический деятель – Гайнан Ваисов, с которым у Толстого завязалась дружеская переписка. В своих письмах прославленный писатель обращался к своему молодому адресату: «дорогой мой милый брат Ваисов».
На европейских авторов Садри вышел через турецкие и русские переводы. “До сих пор помню, – писал Максуди, – как я, не отрываясь, читал попавшие мне в руки произведения французского писателя Руссо. Еще тогда у меня появилось желание выучить французский язык”. И он с блеском выполнил этот зарок, как всегда выполнял любые задачи, какими бы сложными они на первый взгляд не казались.
Садри Максуди получил классическое татарское, классическое русское и классическое европейское образование. Помимо медресе Апанаева и Русской учительской школы в Казани, он окончил также юридический факультет университета Сорбонны в Париже.
Садретдин Максуди был первым татарином, кому довелось учиться в знаменитой на весь мир Сорбонне. В Париж он поехал в 1901 году по совету своего старшего товарища, основателя «культурного пантюркизма» Исмаила Гаспралы, и провел там 5 лет.
После революции 1917 года, бывший депутат двух созывов Госдумы России и первый Президент независимого штата Идель-Урал, спасаясь от преследований, вновь окажется в Париже. И вновь попадет в Сорбонну, где уже в качестве профессора, заведующего кафедры права будет преподавать историю тюрков. И тоже первым из татар.
Профессор Сорбонны Садри Максуди вместе с другим выдающимся татарским деятелем Юсуфом Акчурой были главными советниками прославленного преобразователя османской Турции Ататюрка Мустафы Кемаля.
В начале 1950-х годов члены Турецкого парламента большинством голосов выдвинули своего коллегу, бывшего депутата Садри Максуди кандидатом на президентских выборах. Татарин – президент Турции! Мыслимо ли это?..
Вполне могло такое случиться – авторитет главного советника Ататюрка, реформатора турецкого языка, видного ученого-тюрколога университетов Анкары и Стамбула, незаурядного политика, представлявшего интересы Турции на международной арене в Лиге Наций был неизмеримо высок.
Однако несчастный случай – автомобильная катастрофа – заставил Садри Максуди сойти с предвыборной дистанции.
«Проблемный депутат»
Работа Садри Максуди в Госдуме России пришлась на годы мрачной реакции. После позорного поражения в войне с Японией и с трудом подавленного восстания 1905 года трон под династией Романовых зашатался. Царская власть стала закручивать гайки, ущемляя в первую очередь права так называемых инородцев.
Но вот парадокс: инородцы составляли более половины 150-миллионной Российской империи. Согласно официальной переписи 1897 года, лишь 47 процентов ее подданных назвали русский язык родным.
Реакция наступала по всем фронтам, но особенно яростно атаковала мусульманскую умму, обвиняя ее представителей в пантюркизме и панисламизме. Получив депутатский мандат в Самаркандском избирательном округе, Садри Максуди возглавлял в Думе мусульманскую фракцию и, как опытный юрист, отстаивал интересы 30 миллионов своих единоверцев и соплеменников.
Кстати, во II Думу от тюрок-мусульман прошли 34 депутата, из них 15 казанцев. Председатель мусульманской фракции был самым активным – Садри Максуди выступал с высокой думской трибуны более 100 раз. И как выступал!
“Садри Максуди, прекрасно говоривший по-русски и по-французски, – писали в тогдашних газетах, – получивший образование в Париже, имевший европейские светские манеры, вызвал такое удивление и восхищение в Думе, что … был даже избран в бюро Думы”.
О чем говорил татарский депутат из Казани? О самых насущных проблемах, ни одна мелочь не ускользала из его внимания. О выходном дне для мусульман – ведь у последователей пророка Мухаммада пятница, а не воскресенье считалась праздничным днем. О запрете продаже водки в тюрко-татарских махаллях. Об открытии национальных школ. О сохранении родного языка…
Некоторые его инициативы повергали депутатский корпус в настоящий шок! К примеру, председатель мусульманской фракции российской Думы предложил послать приветствие коллегам из турецкого парламента.
– Да вы, батенька, с ума сошли! Кому – туркам? Да они же наши извечные враги!
– Мы должны выступать за солидарность парламентов всех стран во имя победы демократии во всем мире, – невозмутимо отвечал Садретдин.
И убедил – такое приветствие в турецкий парламент было все-таки отправлено.
13 марта 1912 года Садри Максуди выступал в Госдуме более часа. Колючими репликами с места его постоянно перебивали черносотенцы, особенно усердствовал глава монархической партии «Союз русского народа» Владимир Пуришкевич.
– Да вы социалист и отъявленный пантюркист, господин Максуди!
«Нет, господин Пуришкевич, вы ошибаетесь, – успевал подумать про себя оратор. – Я представляю конституционно-демократическую партию, кадетов, и тоже, как и вы, ратую за монархию, но только за монархию просвещенную, конституционную и парламентскую».
Но оратор отмахивался от таких выпадов, как от назойливых мух, стараясь не отвлекаться от главной темы своего выступления. Хотя чуть позже выпускник Сорбонны прочтет недалеким депутатам целую лекцию о надуманности пугала «панисламизм» и «пантюркизм». Да и в прессе он не раз разъяснял свою позицию.
“Господствующие, независимые нации идею национализма понимают как форму навязывания языка, культуры и образа жизни своей нации угнетенным нациям… У независимых наций национализм бывает всегда агрессивным. Они горят желанием заставить других быть похожими на себя. Угнетенные же нации совершенно по-другому понимают национальную идею: это форма сохранения языка, обычаев, обрядов, традиционного образа жизни своих отцов и прадедов”.
Председатель того памятного заседания время от времени просил выступающего – «нельзя ли покороче?» – и, не выдержав, объявил перерыв. Но после отдыха народный избранник снова взял слово и завершил свою пламенную речь.
Имея верных информаторов во всех уголках необъятной империи, Садри Максуди собрал целую тетрадку обвинительных заключений. Они красноречиво свидетельствовали о вопиющем нарушении законов и предписаний самой же Госдумы о необходимости народного просвещения. Вкратце приведем эти факты, поражающие также географией своего распространения.
Не фейк, а факт
За короткое время были произведены многочисленные обыски в квартирах мусульман, конфискованы печатные издания. Пострадали известный ученый тюрколог Хасан Айвазов из Московского института, казанские муллы Габдулла и Галимжан Галиевы.
В Вятке, Сарапуле, в ауле Бубый вместе с именитыми наставниками Габдуллой и Губайдуллой Нигматуллиными ни за что ни про что заключены под стражу восемь татарских учителей: Нажип Думави, Мирза Галиев, Габдулла Фахри, Габделхак Ильясов, Шариф Габдесаттаров (учитель русского языка), Фатих Файзуллин, Ислам Рашидов, Ахмат Даутов.
Были закрыты десятки школ, газет, типографий.
Только в одном Коканде закрылись 20 национальных школ, учителя разогнаны.
Закрыта также школа в ауле Арсай Бугульминской волости.
В городе Минзаля Уфимской губернии закрыта народная библиотека «Сагадат».
В Казани остановили работу типографии «Урняк». В знаменитом медресе «Мухамадия» чинятся препятствия для службы Мустафина, Шарафа и Забирова. А всего в Казанской губернии изгнаны 20 мулл. Закрыты школы при 17 мечетях. Отстранена также учительница Нафиса Казакова.
В Варшаве закрыта одна школа (Польша тогда входила в состав Российской империи), в Верхневодинске уволен учитель.
В Петропавловске закрыли медресе и арестовали имама Хасана Понамарева.
В Оше отстранен от работы редактор Мухамматамин, в Бахчисарае закрыт книжный магазин Гали Тарпинина.
В Царицыне отстранены от обучения детей Ихсанов и Янгалычев.
В Ташкенте не разрешили открыть русский класс при медресе «Мунавар», а в Намангане отстранен от работы учитель Хасан Макаев.
В Казани, Астрахани, Симбирске (нынешний Ульяновск) и других городах местные власти действовали по поручению Сената. Всего в течение года по всей Российской империи было закрыто свыше 70 национальных учебных заведений.
В Баку запретили ежедневную газету «Куняш», а также журналы «Хилал» и «Маглумат». А на газеты «Сада» и «Вакыт» наложили штрафы, на «Вакыт» – неподъемный штраф в размере 800 рублей. Не избежала штрафов и газета кыргызов «Айкап». (Кыргызами тогда называли и казахов).
Всего в течение года подверглись репрессиям более 150 человек (в основном учителя), закрыто 70 национальных школ, запрещены все крупные печатные издания.
Это был разгром национального движения в России, которое развивалось вполне себе мирно и тихо в рамках существующих законов. Но жесткие действия царских властей накалили обстановку и привели к революции 1917 года.
Еще в начале своей депутатской деятельности, обращаясь к членам Думы, Садри Максуди сделал пророческое заявление, подхваченное многими газетами:
«Рано или поздно я буду иметь такие же права, как и вы… До тех пор, пока вы не поймете, что существующие в России национальности имеют такое же право на самобытное существование, как вы, вы не в состоянии будете управлять государством».
Садри Максуди был депутатом двух созывов – II и III Госдумы.– с 1907 по 1912 год.
В IV Думу он не прошел – царские власти всеми правдами и неправдами не допустили «проблемного депутата» к общественной трибуне.
Археология слова
Слово «иль» в тюркских наречиях и диалектах имеет несколько очень близких по смыслу значений: «связь, узы, отношение, соединение, мир». На уйгурском языке глагол «ильмек» означает «закрывать». В джагатайском наречии оно имеет такой же смыл. В турецком языке существительное «ильмек» означает «связь», «то, что связывает». «Иль» в алтайском языке имеет смысловое значение «связь» и «отечество». С якутского «иль» переводится как «хорошая дружба, любовь, мир, спокойствие, миролюбие». В казанском наречии глагол «иллешмек» означает «привыкать, привязываться, часто посещать».
Итак, мы видим, что во всех тюркских наречиях и диалектах слово «иль» прямо или опосредованно соответствует смыслу «связь, отношение, хорошее отношение, соединение».
В соответствии с представлениями тюрков, оставивших нам орхонские надписи, «иль» можно охарактеризовать следующими словами:
Иль – это самостоятельная политически организованная общность, подчиняющаяся авторитетной власти, имеющая своей целью обеспечение безопасности и справедливости.
В этом состоят воззрения великого тюркского рода, основавшего очень много государств, на сущность государства и на его цели и идеалы.
Из книг Садри Максуди
Президент штата Идель-Урал
Когда перечисляют государства, созданные татарами, забывают упоминать о штате Идель-Урал. Сначала он назывался «Национально-культурная автономия мусульман Внутренней России и Сибири» и был образован 22 июля 1917 года.
Пусть штат Идель-Урал просуществовал всего 5 месяцев и не успел получить международного признания, но имел все признаки государственного образования. Своя Конституция, свой Национальный парламент – Милли меджлис, свое Правительство – Милли идара и свой Президент – Садри Максуди. Был даже свой военный совет – Харби Шуро с реальными солдатскими штыками. Вся территория штата разбивалась на национальные округа со своими местными меджлисами – органами управления. Столицей была избрана не Казань, а Уфа, поскольку именно в ней исторически располагалось Духовное управление мусульман. По сути, на новом витке истории возрождалось Казанское ханство…
Увы, главная причина падения всех тюркско-татарских государств – отсутствие единства. Поэтому распались Тюркский каганат, Золотая Орда, Казанское ханство и штат Идель-Урал.
Февральская революция 1917 года вызвала «великое брожение умов» – у татар, казалось бы, появилась надежда на лучшее, справедливое устройство жизни. И здесь, на грешной Земле, а не где-то в заоблачном раю, в загробном мире.
Не фейк, а факт
Почему тюрки с такой легкостью создавали большие государства и целые империи? Как разъясняет историк тюркского права Садри Максуди, благодаря особой структуре тюркского общества. В ней всегда сохранялись незыблемые элементы.
Это «арка гюн» или «кюнлюк» (семья) – «сой» (род) – «аймак» (племя) – «ок» (союз племен) – «огуз – огур» (объединение или конфедерация союзов племен).
Из этих «кирпичиков» и выстраивалось здание государства.
Если говорить о казанских татарах и их предках, то за всю историю они создали 7 государственных образований. Великую Болгарию в Прикубанье, Дунайскую Болгарию, Волжскую Булгарию и Казанское ханство. Эти «строительные блоки» использовались также в создании Золотой Орды и в формировании ее западного улуса «Московия», из которого потом выросла Российская империя.
К этой семерке нужно добавить и восьмое государственное образование – штат Идель-Урал.
Все истинные татарские патриоты хотели добра своему народу – независимости, благополучия, процветания. Однако не зря говорится: благими намерениями вымощена дорога в ад. Каждый намеревался идти к этой великой цели своим путем, выбирая собственную стратегию и тактику борьбы, самостоятельно определяя себе союзников и врагов.
В России, бывшей «тюрьме народов», впервые за три долгих века царского мракобесия Гольштейн-Готторп-Романовых, запахло… «демократией». Воздух свободы пьянил и кружил голову. Как грибы после очистительного дождя, стали появляться различные политические партии и движения. Выбирай – не хочу! Татары тоже пустились во все тяжкие. Мирсаид Султан-Галиев стал коммунистом-большевиком, Гаяз Исхаки – эсером, а Максуди – кадетом.
Считалось, что кадеты (конституционно-демократическая партия) отстаивают лишь интересы крупной буржуазии. Садри Максуди так не считал, он наивно верил, что все 30 миллионов российских мусульман, как один пойдут вслед за кадетами – истинными демократами. Как же он ошибался! И как потом в этом раскаивался…
У татар была и собственная партия – «Иттифак аль-муслимин» («Союз мусульман»), созданная еще в 1905 году. Однако официально зарегистрировать ее не удавалось.
Внутри национального движения наблюдались разброд и шатания. Как ни горько об этом говорить, но нужно признать – Садри Максуди тогда оказался в полном одиночестве, в неком политическом вакууме. Его атаковали свои же татары и слева, и справа. Даже Габдулла Тукай высмеивал «первого Президента штата Идель-Урал» в своих стихах, как приверженца буржуазной партии кадетов, далекой от истинных нужд простого народа.
Единственной публичной трибуной Садретдина оставалась газета «Вакыт», издаваемая его старшим братом Хади хазратом.
Главным оппонентом Садри Максуди был другой «титан свободолюбивой татарской мысли» – Гаяз Исхаки. Татары разделились на два больших лагеря. Одни называли «отцом татарского народа» Гаяза Исхаки, вторые, чьи ряды быстро редели – Садри Максуди. Рядом с этими «отцами», либеральными демократами и социалистами стоял еще «железный большевик» Мирсаид Султан-Галиев. А за его спиной пряталась зловещая ухмылка «товарища Сталина».
Справедливости ради нужно сказать, что Султан-Галиев тоже ратовал за «большой Туркестан». Но хотел выстроить его с помощью коммунистов на основе самостоятельно, им самим разработанной идеологии «исламского социализма».
Коба Сталин, однако, всех перехитрил. «Чудесный грузин», «вождь» и «учитель» добился-таки своего: разделил не только все братские тюркские народы, но даже башкир и татар, выделив им по куцей автономии. И когда преданный соратник по партии Султан-Галиев стал больше не нужен, «товарищ Сталин», как врага народа, его расстрелял.
Но как бы там ни было, штат Идель-Урал все же существовал. И первая «татарская Конституция» – Канун Асаси – тоже была разработана и принята. Автор основных ее статей – юрист Сорбонны Садри Максуди.
И этого из истории уже не выкинуть.
Текст Канун Асаси обсуждался и принимался на заседаниях национального парламента Милли Меджлис с ноября по декабрь 1917 года. Конституция вступила в силу после ее публикации 16 января (3 января по новому стилю) 1918 года в пятом номере журнала «Мухтариат».
В первой статье Канун Асаси было записано:
«Мусульмане Тюрко-татары Внутренней России и Сибири образуют личный союз (нацию)… Членами союза состоят Мусульмане Тюрко-татары обоего пола вне зависимости от территории, ими занимаемой».
Да, казанских татар, согласно этого официального документа, именовали «тюрко-татары», к коим по желанию могли примкнуть и представители других тюркских народов. Или создать в будущем Тюркскую федеративную республику (ТФР), куда помимо штата Идель-Урал входило бы еще четыре штата: Крым, Туркестан, Казахстан, Идель-Урал и Кавказ. А это уже пахло возрождением Улуса Джучи, который историки назвали Золотой Ордой…
Любопытно, что в качестве «государственного языка» был определен не татарский, а язык «тюрки». Это говорит о том, что, согласно тогдашнего общественного сознания, все тюркские народы говорили на одном языке, лишь диалекты его были разными.
Еще до публикации документа, на начальной стадии его разработки, законопроект за подписью С.Максуди, муфтия Баруди, А.Шинаси и Ш.Алкина, был направлен в адрес Временного правительства. Предполагалось окончательное утверждение Канун Асаси в Учредительном собрании. Но «Великая Октябрьская революция» в ноябре 1917 года и захват власти большевиками спутали все карты.
Советник Ататюрка
В 1924 году 45-летний Садри Максуди посетил молодую Турецкую республику, где прочитал цикл лекций по истории тюркского права. На конгрессе «Türk Ocağı» («Тюркский очаг»), проходившем в Анкаре, он познакомился с Мустафой Кемалем, которого по праву называют основателем современного турецкого государства.
Восхищенный глубокими познаниями профессора Сорбонны Ататюрк («Отец нации») пригласил Максуди к себе на работу в качестве своего советника. Мустафа Кемаль тоже какое-то время жил во Франции, владел французским и немецким языками. Хамдулла Супхи, будущий министр просвещения Турецкой республики, добился, чтобы Максуди и члены его семьи получили турецкое гражданство заочно.
После некоторых раздумий профессор решился оставить кафедру в университете и налаженный быт в Париже, чтобы перебраться на постоянное место жительства в Анкару.
Турция тогда совершала крутой исторический поворот от средневековой Османской империи к новым цивилизованным стандартам жизни. Не прошло еще и двух лет с тех пор, как был ликвидирован турецкий султанат и де-юре отменен халифат. Турецкая Республика была провозглашена 29 октября 1923 года, первым ее президентом стал Ататюрк.
Впереди предстояла большая работа по модернизации всех сфер турецкого общества. Необходимо было:
– вместо религиозного обучения ввести светское;
– заменить шариатское судопроизводство гражданским и уголовным правом по европейскому образцу;
– провести языковую реформу;
– отменить прежние феодальные титулы, османскую одежду;
– сменить самоидентификацию нации с «османов» на «турок»;
– создать национальные банки и промышленность;
– разработать основы избирательного права, доработать Конституцию 1924 года.
Позарез нужны были кадры, получившие образование в Европе, но не утерявшие при этом своих тюркских корней. И лучших кандидатов, чем Садри Максуди и его друг Юсуф Акчура Мустафе Кемалю было не найти.
Не было ни одной серьезной реформы, в которую, как международно признанный авторитет в области истории тюркского права и языка, Садри Максуди не внес бы свою солидную лепту.
В 1926 году вместо устаревшего османского свода законов был принят новый Гражданский кодекс. Максуди «срисовал» его со Швейцарского кодекса – самого передового в то время в мире.
Через год был утвержден Закон о поощрении промышленности, заложивший основы независимой экономики Турции. Здесь тоже не обошлось без консультаций бывшего французского профессора.
А спустя еще два года, 1 ноября 1928 года, Турция перешла на латинский алфавит. Была также произведена «языковая реформа», освободившая турецкий язык от чрезмерного употребления арабизмов и фарсизмов. Эти чужеродные слова заменялись тюркскими или европейскими, чаще всего французскими.
Эти французские слова настолько укоренились, что азербайджанцы теперь не всегда понимают турков. А вот турки прекрасно понимают очень близкий им азербайджанский язык, относящийся к одной и той же огузской языковой группе.
Премьер-министр Турции Исмет Иненю настойчиво приглашал Садри Асрала (так его стали называть) в Языковую комиссию по очистке языка от иностранных слов и замене их исконно тюркскими. Ну кому как не Максуди было возглавить эту работу!
Еще в бытность депутатом царской Госдумы, он объездил все места обитания тюрков в Российской империи – Якутия, Сибирь, Туркестан, Поволжье, Северный Кавказ, Крым. В Бахчисарае, еще до поездки во Францию, совсем еще юный Садретдин учился и сотрудничал с Исмаилом Гаспралы – редактором популярнейшей газеты «Тарджеман», которую читали и в Бухаре, и в Казане, и в Баку, и даже в Стамбуле. Как председатель Мусульманской фракции Госдумы часто бывал Садри и у туркмен, пользующихся языком той же огузской языковой семьи, что турки, крымские татары и азербайджанцы. Но в отличие от турок туркмены сохранили свой язык почти в первозданном виде. Между прочим, они утверждают, что современные турки произошли от туркмен…
Садри Максуди хорошо знал и пользовался многими тюркскими диалектами, высвечивая таким образом все богатство и образность древнего тюркского языка. Помимо этого, как историк, он имел дело со старинными тюркскими письменами и написал несколько работ по тюркской лингвистике.
Казалось, бы сам Всевышний велел Садри Максуди поучаствовать в деле возращения турецкого языка к своим первоистокам! Но предложение премьера Исмет Иненю он не принял, отказавшись от работы в Языковой комиссии.
Почему?
Позже его дочь Адиле Айда объяснила это так. Языковая комиссия была совершенно не компетентна, в ней собрались абсолютно несведущие люди, которые наделали очень много ошибок. И чтобы не брать за них на себя ответственность, Максуди решил совсем отстраниться от этого дела.
Археология слова
Слово «башмак», как выяснили специалисты, имеет тюркское, а не французское происхождение, как многие думали. «Башмак» по-тюркски означает молодую корову, которая еще не успела родить, то есть, это теленок женского рода. Именно из кожи этой «телки» умельцы шили отличные ботинки, которые на многих рынках Востока и Запада назывались «башмаками».
«Языковые споры» у Садри Максуди возникали даже с самим Ататюрком.
Мустафа Кемаль, несмотря на свой волевой и вспыльчивый характер, был очень прост в общении. Со своими подчиненными он выстраивал не только официальные, но и чисто дружеские отношения. В своей «президентской резиденции» глава Турецкой республики любил устраивать обильные застолья. Его советник Максуди Асрал тоже входил в этот ближний круг, и восемь раз побывал на этих неформальных «междусобойчиках».
Во время одной из таких встреч обсуждалась модная тогда теория «Язык-солнце», согласно которой турецкий язык являлся самым древним на Земле. Ататюрк был ярым приверженцем этой ласкающей его душу концепции, а Асрал указывал на ее не научность.
