Эдвард Радзинский

Эдвард Радзинский

историк, писатель, драматург и сценарист

23 сентября 1936

Эдвард Радзинский прославился в начале шестидесятых, когда Анатолий Эфрос поставил на сцене Ленкома спектакль "104 страницы про любовь". После этого Радзинский писал пьесу за пьесой - и ни одна не ложилась на полку до лучших времен. Все до единой ставились, в том числе в Нью-Йорке, Париже, Копенгагене...

В восьмидесятых Радзинский стремительно завоевал телевидение. Достаточно было посмотреть хотя бы одну из его передач, чтобы стать его преданным поклонником и с нетерпением ждать выхода новых.

Ну, а в девяностых Радзинский обрел популярность прозаика, пишущего о выдающихся исторических личностях. Среди множества его исторических повествований мировыми бестселлерами стали две документальные книги: о расстреле Николая Второго и его семьи и "Сталин".

Сам драматург, телеведущий и прозаик сказал в одном из интервью: "Я никогда ничего не делал потому, что это было кому-то надо. Надо было только мне..."

Однажды в начале восьмидесятых он торопился на генеральную репетицию спектакля по своей пьесе "Театр времен Нерона и Сенеки" в Театре имени Маяковского. Шел вместе с американкой, художественным руководителем нью-йоркского театра "Кокто репетори". Радзинский сильно переживал и проклинал Министерство культуры, которое в тот день должно было либо запретить, либо разрешить пьесу. Зато его спутница, увидев огромную толпу около театра, пришла в полный восторг. И сказала, что он счастливый человек, потому что она никогда не видела, чтобы столько людей пришли на спектакль, ничего не зная о нем из статей критиков. Сам Радзинский считает так: "...Она не могла представить, что пьесу никто, естественно, не читал. Была лишь одна причина подобного столпотворения. Она заключалась в мощной рекламе, которую делало театру Министерство культуры. Реклама эта называлась - "запрещение". Ибо запрещение спектакля и воспринималось как знак качества. Театр тогда не понимал, что, запрещая, министерство становилось соавтором его успеха. Сейчас такой рекламы уже нет и, дай бог, не будет. Теперь театр - это только театр... Но в прошлом был определенный парадокс... Я часто повторяю известную формулу: "Все хорошее, что нам говорили о социализме, - это ложь. Но все плохое, что нам говорят о капитализме, - это правда".

Каждая пьеса Эдварда Радзинского мгновенно становилась хитом театрального сезона. Особенно те, в которых он писал о любви, - "Она в отсутствии любви и смерти", "Продолжение Дон-Жуана", "Приятная женщина с цветком и окнами на север"... Женщины страны, омыв слезами трагическую судьбу стюардессы в фильме "Еще раз про любовь" (снятом по пьесе "104 страницы про любовь"), которую сыграла Татьяна Доронина, нутром ощутили, что в его пьесах можно прикоснуться к истинной любви и насладиться ею, хотя бы со стороны.

В те годы интерес советских женщин к молодому преуспевающему драматургу, безусловно, подогревала его любовь к звезде театра и кино - актрисе Татьяне Дорониной. Они познакомились, когда режиссер Товстоногов ставил пьесу Радзинского в ленинградском БДТ, а Доронина играла в ней главную роль. На кухнях Москвы и Ленинграда разворачивались настоящие дискуссии в поисках ответа на один вопрос: "За что?" За что его полюбила всенародно признанная красавица, тайный образ сексуальных фантазий тысяч советских мужчин и зависти миллионов женщин. Пожалуй, многие нашли для себя ответ лишь годы спустя, когда завораживающая магия обаяния этого человека пришла в каждый дом с экранов телевизоров. Стоило Эдварду Радзинскому начать просто и умно говорить о великом, он мгновенно околдовывал слушателей своим непревзойденным ораторским искусством.

Страсть двух знаменитостей давно уже стала историей, как и грандиозный успех его пьес о любви, в которых, по легендам, все игравшие актеры влюблялись друг в друга. Бросали семьи, создавали новые и вообще совершали глупейшие поступки, с точки зрения здравого смысла, на которые толкает романтическое увлечение.

Почему погасла вулканическая любовь двух знаменитостей? Почему они разошлись? Об этом можно только догадываться. Во всяком случае, сам Радзинский никогда об этом не скажет. Он считает недостойным выносить личные тайны на всеобщее обсуждение. Но, между прочим, примерно в те же годы, когда распался их брак с Татьяной Дорониной, драматург Эдвард Радзинский перестал писать пьесы о любви и о своих современниках.

С тех пор как Эдвард Радзинский в очередной раз поменял амплуа и стал прозаиком, его пути с русским театром шли параллельно. Правда, год назад они пересеклись в Театре сатиры, где Андрей Житинкин поставил его пьесу "Поле битвы после победы принадлежит мародерам". Когда спрашиваешь мнение Радзинского по поводу спектакля, в ответ он неопределенно пожимает плечами. Может быть, вспоминает Анатолия Эфроса, который из семи пьес Радзинского поставил пять? А может, ждет появления нового театра?..

Сейчас Эдвард Станиславович Радзинский пишет книгу о французском писателе и политическом деятеле конца XVIII века - Шатобриане. Много ездит по миру и начинает скучать в поездках, когда хочется вернуться домой и писать, писать, писать, а дела требуют его присутствия. Отмахивается от назойливых политических журналистов, которые хотят услышать его мнение об очередной политической перестановке, - политика его не интересует. Зато с огромным удовольствием Радзинский продолжает говорить о театре:

"...Вскоре я намерен вернуться в театр. Роман Виктюк будет восстанавливать мою пьесу "Наш Декамерон", где главную роль сыграет Лолита из кабаре-дуэта "Академия". Я думаю, она замечательная актриса, и она говорила мне, что очень хотела сыграть в этой пьесе. А еще я обязательно буду писать новые пьесы, потому что мне интересно, что будет происходить в новом театре. Я выждал время - прошло почти четырнадцать лет, и все кардинально изменилось - новые времена, новые песни. У меня была такая фраза в пьесе "Театр времен Нерона и Сенеки": "Пока я был занят и убивал маму, соперники понахватали много лавровых венков..."

Мои занятия были менее кровавы, и соперники за это время, как я понял, венков не понахватали. Более того, думаю, что, придя в театр, я, к сожалению, не найду много новых имен"...