Радомира Берсень
Есть контакт
– Послушайте, – с ласковым беспокойством снова заговорила она, двумя руками оттягивая ученого за пояс и запихивая его себе за спину. Бедолага просто онемел от такого обращения, лишь бурно и беспомощно размахивая руками. – Послушайте. А есть ли у вас цветные расы? Ведь есть?
– Все расы цветные. – Каменным голосом заявил Орго и попытался заглянуть ей за спину.
– Вот и я говорю, – радостно затараторила Магна, лягая ученого, чтобы задвинуть его как можно дальше, – я говорю, что у такой развитой цивилизации как ваша не может быть расизма, ведь это так? Я права?
Господин президент, слегка откланявшись, покинул шатер. Ему нужно было взять себя в руки, чтобы не задушить эту нахалку. А Магна никому не давала и слова вставить, продолжая увещевать вновь прибывших:
– Мы здесь, на нашей Земле, очень строго следим за тем, чтобы соблюдались права любого разумного существа. Никто не должен быть ущемлен, унижен или чего-то лишен лишь потому, что он женщина или имеет другой цвет кожи. Вероисповедание, опять же, имеет значение. Кем бы ты ни был – ты такой же как все. И можешь то же, что и все. И никто не может быть лишен этого. А особенно – существа слабые и неспособные защитить себя, например, женщины. Вот тут я особо должна подчеркнуть, что любая агрессия в их сторону должна строжайше караться на законодательном уровне. Вы согласны? И мы имеем права требовать от других разумных существ выполнения этого требования иначе …
– Простите, – наконец собрался с силами и вылез из-за спины Магны ученый, – так что там с двигателем? Я так понял, что нужно как-то распределить вес …
– А ну отошел! – Рявкнула Магна с такой силой, что Орго, вместе с креслом, внезапно оказался на пару метров дальше. Хорривус сделал еще несколько шагов к кораблю. – Я должна … нет, МЫ должны прежде всего выяснить нет ли на этих планетах шовинизма и сексизма! Потому что если есть – тогда … тогда … тогда мы не будем контактировать с ними, вот!
Она остановилась: разгоряченная, растрепанная, с горящими глазами, неистовая как фурия, яростная как эриния. Хорривус содрогнулся и приблизился к Орго, тихо заговорив ему на ухо:
– Надо сматываться. Не знаю, что не так с этим человеком – но она нам явно не рада.
– Я вас спрашиваю, – продолжала напирать Магна, – есть у вас шовинизм? Сексизм? Расизм? Кретини…, ах да, это уже из другой оперы.
– Наверное нет, – растерянно пробормотал Орго, пытаясь встать. – Не знаю, что это такое …
Тут к нему с другой стороны подошел ученый, умоляюще заламывающий руки:
– Я вас очень прошу! Очень! Ради всего святого! Корабль! Двигатель! Что там с двигателями для космических перелетов?!
Орго ногой попытался незаметно отодвинуть кресло в сторону, оно с грохотом повалилось на бок.
– Не знаю, – продолжал бормотать он, отступая в сторону корабля, – зачем вам все это? Зачем вам эти визмы и сизмы? У нас нет такого. Кто-то воюет, кто-то дружит, кто-то торгует, кто-то изучает, но я не могу вам сказать за всех … наверное, сюда следует прислать других делегатов, мы-то простые разведчики … я ничего не знаю …
Тут до Магны дошло, что инопланетники пытаются сбежать, не ответив на ее вопросы и она рассвирепела, как и всякий раз, когда ей казалось, что от нее скрывают что-то страшное.
– Ах так! – Раздосадовано завопила она. – Да вы нарочно мне не отвечаете! Вы не хотите отвечать! Потому что вы расисты! И шовинисты! Вы … вы … мерзопакостные мужланы …
Тут, наконец, мордовороты заткнули ей рот и потащили вон, под радостные вопли зрителей за сеткой.
– Под жопу ей сапогом! – Выкрикнул кто-то и толпа заулюлюкала. Магна брыкалась, возмущенно мычала и пыталась вырваться, однако ее затащили в какое-то помещение и больше ее уже никто не видел.
Ученый, со слезами дрожащими на ресницах, тянул руки к уходящим инопланетникам. Они быстро собрали чемоданчик и поспешно поднимались по лестнице.
– Куда же вы! – С болью в голосе кричал он. – А как же корабль? Двигатель? Ну пожалуйста, чего вам стоит, я же готов выслушать!
Но шлюзы уже зашипели, уплотняясь и втягиваясь краями под оболочку корабля. Вскоре воздух снова наполнился вибрацией и гулом, корабль вздрогнул и втянул упоры. Ученый, один-одинешенек, стоял на коленях и плакал навзрыд. Сверхраса в ужасе улепетывала от человечества, весьма посредственного в своем развитии, по сравнению с ней.
Хорривус и Орго быстрыми привычными движениями настраивали приборы для взлета, который прошел при чрезмерном ускорении и в полном молчании. Но, выйдя в открытый космос, Хорривус все-таки не выдержал и жалобно спросил:
