Радмила Скрытня
Вынужденная игра

«Послушайте, принц, от вас никто не требует вести образ жизни аскета, просто придерживайтесь тех правил, на которые сами когда-то согласились и не давайте Его Величеству повода вспомнить о другом своем племяннике»,– посоветовал Никандр Кроу. «Вы что угрожайте мне этим…»– не смог подобрать подходящих слов Танислав. «Всего лишь предупреждаю»,– одарил собеседника широкой улыбкой Никандр Кроу. «Когда-то в силу старшинства, а также некоторых событий в прошлом из двух своих племянников Его Величество выбрал вас, однако, несмотря на то, что Дмитр всё это время жил во всеобщем забвении, он такой же законный представитель династии, как и вы, только без личных проступков»,– напомнил Кроу. «Так что мой вам совет: постарайтесь не совершать новых ошибок, тем более, что терпеть осталось всего ничего, как только контрибуция будет выплачена, а обстановка в стране стабилизируется, вы вступите в брак и получите полную свободу действий, а теперь, простите, я должен идти»,– простился с принцем Никандр Кроу.

***

Шендолин, Хонорат

Из-за долгих увещеваний никак не могущего усвоить элементарные вещи наследника, советник Кроу едва не опоздал со второй частью своей миссии, буквально-таки поймав за руку уже готовившегося сесть в карету герцога Нумарка. «А верный королевский пес Кроу»,– холодно прокомментировал Нумарк: «Очень надеюсь, что вы пришли, чтобы исполнить роль сватьи и принести извинения, поскольку в противном случае, я не побоюсь отдать слугам приказ спустить на вас собак, думаю, Его Величество даже скажет мне спасибо за экономию на бумаге и жалованиях судий и палача».

«Сказать по правде, я ожидал услышать совсем другие слова»,– с невинной грустью произнес Кроу: «Скажем благодарности за то, что уберег вашу дочь от опрометчивого шага, который бы навсегда разрушил ее положение в обществе и обрек бы ее либо на одиночество, либо на брак с тем, кто снизойдёт до нее». «Ведь вы не хуже меня знаете: общество не прощает девушкам жарких писем, молящих о свидании»,– все в той же невинной манере продолжил виконт. «Все письма, написанные Анеттой Нумарк, в том числе и то, где она просит разрешения войти в дом принца, находятся у меня»,– вернув голосу обычную жесткость, объявил Никандр Кроу: «Поэтому в ваших же интересах сохранить все в тайне и не раздувать скандал, поверьте, ничего кроме бесчестия вашей же дочери он не принесет». «Ну, а в качестве небольшой моральной компенсации Его Величество милостиво предлагает герцогине Аннет место в свите его старшей дочери»,– сделал предложение Никандр Кроу. «Уверен статус фрейлины окончательно возвысит ее над большинством дворянок и позволит устроить свою судьбу наилучшим образом»,– с улыбкой заявил виконт Кроу.

«У Анетты тоже остались письма»,– процедил герцог. «Ну, учитывая, что инициатор отношений из всех находящихся в моих руках писем очевиден, а также то, что эти отношения не переросли ни во что большее, чем легкий флирт на нескольких баллах и переписка, думаю обнародование ответных посланий принца Танислава едва ли позволит вам добиться свадьбы»,– предупредил Кроу. «А я и не хочу свадьбы своей дочери с трусом и слабаком, только справедливости за ее унижение, и, уж поверьте, найду, как наказать и Танислава, и покрывшего его короля, ведь к Зарвию надо понимать обращаться бессмысленно?»– перебил собеседника герцог Нумарк захлопывая дверцу кареты, в которую еще совсем недавно собирался сесть. «И то, что сейчас я принял ваши условия, еще не значит, что оскорбившие мою дочь останутся безнаказанными»,– предупредил Юджин Нумарк.

Глава 2

Донотор, Гантворт

Тысяча двадцать четыре золотые монеты – всё, что удалось скопить за прошедшие после случившегося с Орестом месяцы, серебряный, выполненный в форме правильного круга амулет, украшенный объемным изображением зловеще нахохлившегося ворона – верное средство от ведьм. Если верить тому, что мама говорила Феликсу в детстве, заставляя напяливать старинный оберег всякий раз, когда в столице случалось какое-либо происшествие, немедленно приписываемое газетами темным силам. Впрочем, юноша еще окончательно не решил, как будет использовать талисман в отношении колдуньи, в качестве оберега или средства оплаты услуг, все-таки вещь была старинной, к тому же выполненной в утраченной на сегодняшний день технике и явно стоила несколько десятков золотых.

Складной нож, фляжка, два совсем еще зеленых яблока, несколько завернутых в салфетку гренок, серая льняная сорочка и несколько пар носков – вот собственно и всё, что Феликсу удалось уместить в небольшую кожаную наплечную сумку, а также всё, что он мог вынести из дома, не привлекая лишнего внимания. Всё – необходимое для успеха, как всей душой хотелось верить юноше.

Закончив со сбором вещей, Феликс перешел к выбору дорожной одежды, вернее одежды, в которой можно было без стеснения появиться при дворе, а также того, под чем ее можно было бы скрыть на случай столкновения с родителями, которые навряд ли одобрили бы его план спасения брата. Сноровисто прикрепив к белоснежной рубашке оставшиеся со времен жизни при дворе кружевные манжеты и кружевной же воротник, юноша с минуту посмотрелся в зеркало и, найдя свой внешний вид весьма и весьма подобающим, накинул поверх придворного облачение просторную капюшонку из грубой коричневой ткани и, перебросив через плечо сумку с провиантом и оружием, выскользнул из комнаты, стараясь как можно меньше скрипеть половицами.

Он уже почти отпер входную дверь, когда резкий и в то же время слабый окрик матери заставил его остановиться. «Куда ты уходишь?»– обеспокоенно спросила у юноши мама. «Навестить Ореста»,– как можно более невинно отозвался Феликс. «Так рано»,– тревожно нахмурилась мать юноши. «Скорее поздно»,– возразил Феликс: «Пока дойду, пока побуду с братом…там не больше получаса до стрелы останется в итоге».

«Вот возьми, наймешь экипаж»,– с готовностью вынула из стилизованной под морскую раковину шкатулки увесистый мешочек мать юноши. «Не надо, у меня есть»,– торопливо отказался Феликс: «Просто хотел пройтись». «Точно? Ну, ладно, только смотри не опоздай»,– напутствовала его мать.

«Стрелы ходят каждый час»,– заметил Феликс. «Еля, ты должен уехать на первом»,– настойчиво произнесла мать юноши: «Мы и так слишком затянули твой отъезд». «Ах, неужели нельзя было сразу согласиться?»– чуть не плача спросила женщина. «Мама, война уже закончилась»,– попытался успокоить ее Феликс. «Этот мир еще даже не подписан»,– фыркнула женщина: «И с учетом того, что подписание зависит от человека, чье имя давно стало синонимом войны, еще неизвестно чем всё закончится». «Ты должен уехать в Гонт как можно скорее, пока не закончилось перемирие, мои родители там смогут тебя защитить, потери еще одного ребенка я попросту не переживу»,– предупредила она.

«Всё будет хорошо, не нервничай»,– заверил ее Феликс: «Хоть ты и считаешь Ореста мертвым, но это не так, он просто болен, пусть и серьезно, а раз болен, значит, его можно вылечить». «И я его вылечу»,– мысленно добавил юноша. «Надеюсь»,– пробормотала мать Феликса: «Иди же, а то никуда не успеешь, я и так тебя сильно задержала».

***

«Что?»– не выдержал оценивающего взгляда Станы Феликс. «Да, так ничего, выглядишь просто роскошно»,– со смешком отозвалась девушка: «Только кавалергарды одеваются обычно несколько скромнее». «Ладно, во время привала мы сделаем твой облик более пригодным для миссии, сейчас же есть дела поважнее»,– добавила принцесса. «Так что просто накинь это и следуй за мной»,– высунув из-под нежно-зеленого с желтой бахромой по краям платка, словно плащ, укрывавшего ее практически до пят, темный сверток, приказала Анастасия. Послушно облачившись в черный, лишенный всяких украшений колет, Феликс торопливо поспешил за довольно далеко ушедшей принцессой.

«Уже придумал, как спасти брата?»– стоило им поравняться, будто бы невзначай поинтересовалась Стана. «Когда мы будем на подъездах к Междуречью, я сразу же покину твою свиту, найду Варду и выкуплю у нее лекарство»,– отозвался Феликс. «И это весь план?»– скептически фыркнула девушка. «А что надо было подробно описывать по каким тропкам я буду уходить и какими монетами платить?»– с вызовом спросил Феликс.

«Думаю, вряд ли тебе удастся расплатиться с ведьмой одними только монетами»,– словно бы ненароком обронила Анастасия и, заметив в лице друга недоумение, добавила: «Ты…правда не знаешь?». «Не знаю о чем?»– раздраженно спросил Феликс. «О том, что ведьмы всегда взимают двойную плату: деньгами для себя, и жертвой для сущностей питающих их силу»,– воскликнула принцесса: «Еля, ты вообще хоть чем-нибудь поинтересовался о колдуньях, помимо слухов о том, кто из них сильнее?»

«Можно подумать узнать какая ведьма самая могущественная в Междуречье, находясь при этом в Доноторе и в условиях войны, так просто»,– фыркнул Феликс. «Ведьмы всегда помимо денег требуют живую жертву»,– повторила Стана: «И ты не обойдешься ягненком или даже быком, если хочешь выторговать у смерти жизнь человека, жертва должна быть равносильной». «Откуда ты всё это знаешь?»– усомнился Феликс. «Просто помню, по каким обвинениям казнили магов до того, как было принято решение сделать Междуречье буферной зоной, а замеченных в колдовстве использовать для заселения данной территории, чтобы никто уж точно не нарушил установленный там режим»,– ответила Анастасия.

«Ну, не все же маги, наверное, совершали ритуальные убийства»,– неуверенно возразил Феликс, тоже вспомнивший охоту на ведьм десятилетней давности. «Но та, к которой намерен обратиться ты, наверняка, раз считается в Междуречье сильнейшей»,– уверенно возразила Стана. «К тому же, как я понимаю необходимость отдать что-то взамен того, что хочешь получить – один из основополагающих принципов магии и главная причина запрета колдовства»,– высказалась девушка.

«Предполагая твое незнание этого принципа, вчера я составила список приговоренных к смерти преступников, чья казнь из-за перемирия была отложена, ты найдешь его во внутреннем кармане колета»,– добавила Стана. «Те люди всё равно умрут, а ты сможешь спасти брата»,– философски рассудила она. «Спасибо»,– после небольшого замешательства, поблагодарил Феликс. «Да, и, думаю, это не будет лишним»,– добавила Анастасия, снимая с талии скрепляющую полы платка-плаща золотую миниатюрную брошь-стрекозу, отделанную мелкими изумрудами и вкладывая украшение в руку юноши. «Увы, у меня нет доступа к деньгам, составляющим мое содержание, я лишь выбираю вещи в пределах выделенной суммы»,– будто бы извиняясь, пояснила Стана. «И даже драгоценности в большинстве своем фамильные и хранятся в сокровищнице, эта брошь – то немногое, что принадлежит лично мне»,– виновато сказала принцесса. «Она маленькая, хоть и очень ценная, поэтому тебе будет просто взять ее с собой»,– произнесла девушка. «Кто-то идет сюда, прячь же скорее»,– добавила Анастасия, видя нерешительность друга и в то же время слыша где-то рядом шорохи ткани о кусты.

«Ваше высочество»,– подтвердил слова принцессы окрик Марата Гайдаржи. «Ваше Высочество, вот вы где, как хорошо, что я вас наконец нашел, до отъезда в Междуречье всего десять минут, и ваш отец будет крайне недоволен, если поездка задержится»,– скороговоркой произнес граф Гайдаржи. «Да, да уже иду»,– кивнула Стана, плотнее закутываясь в платок и жестом приказывая Феликсу следовать за собой. «Месье Касталанов»,– прохладно приветствовал юношу наконец заметивший его присутствие Марат Гайдаржи. «Феликс мой кавалергард»,– напомнила Марату Стана. «Знаю»,– коротко и все также прохладно ответил граф: «Тем не менее вам всё же не стоит оставаться с ним наедине в укромных уголках парка». И, прежде чем девушка успела оскорбиться, добавил: «Идемте же».

***

Шендолин, Хонорат

В то время как весь королевский двор Донотора уже с раннего утра был охвачен суетой приготовлений к отъезду, главная резиденция Любомирской династии, в силу довольно близкого географического расположения Шендолина по отношению к Междуречью, всё еще пребывала во власти покоя и сновидений.

Впрочем, возможностью подольше подремать перед балом примирения воспользовались далеко не все обитатели Хоноратского дворца. И одновременно с тем, когда из столицы Донотора стремительно отъезжали кареты с царственной семьей и ее многочисленной свитой, у ворот центральной резиденции Любомирских в ожидании экипажа с королевским гербом на дверце замерла закутанная в узорчатый льняной палантин серого цвета принцесса Дарьяна.

По подсчетам Дарьяны карета отмеченная символом династии Любомирских, чей приезд девушка ждала еще со вчерашнего дня и отчаянно боялась пропустить, должна была вот-вот появиться. Минуты тянулись мучительно долго, наконец, за дворцовыми воротами раздался цокот копыт, страж из смотровой башни дал караульному сигнал отомкнуть замки, послышался скрежет отпираемых щеколд и в каретный двор въехал экипаж с королевской эмблемой. Не дожидаясь лакеев, Дарьяна подбежала к карете и, рывком распахнув дверь, хотела было крикнуть «мама», однако в карете оказался лишь сонный гонец, отправленный ею накануне за королевой Дарсалией. «Где Её Величество?»– с трудом сдерживая раздражение спросила принцесса. «В поместье Мелевиль»,– с трудом двигая губами после сладкого сна, отозвался посыльный: «Доктор Берч счел состояние здоровья королевы неудовлетворительным, чтобы ехать на балл».

«Ты же обещал!»– с детской обидой в голосе воскликнула Дарьяна, едва переступив порог трапезного зала. «Доброе утро, Дарьяша»,– невозмутимо приветствовал принцессу отец, чем лишь сильнее разозлил ее. «Ведь я просто предложила, никто не заставлял тебя соглашаться, но ты согласился!»– продолжила упрекать короля Зарвия Дарьяна. «Я догадываюсь, о чем ты, но уверяю, что абсолютно здесь не причем»,– все тем же спокойным тоном ответил девушке отец. «Теперь же, когда вопрос исчерпан, надеюсь, мы можем продолжить завтрак?»– миролюбиво предложил он. «Вопрос не исчерпан!»– запальчиво возразила Дарьяна.

«Может, кто-нибудь скажет из-за чего весь сыр-бор?»– невинно поинтересовалась молчавшая до этого Белолика. «Из-за того, что наша мать в очередной раз пропустит событие исторической значимости, хоть и должна присутствовать на нем в силу своего статуса»,– раздраженно ответила Дарьяна: «Впрочем, когда тебя это волновало». «Если причина этого пропуска такая же как всегда, то твой гнев мне непонятен, уж извини»,– намазывая на ломоть хлеба смородиновый конфитюр, высказалась Белолика. «Да, и вообще тащить больного человека на столь утомительное мероприятие, как бал примирения, на мой взгляд, весьма сомнительное проявление заботы»,– высказалась принцесса Лика. «Она никогда не жаловалась на плохое самочувствие в письмах»,– парировала Дарьяна. «Боюсь, ты иногда забываешь о том, какого рода ее болезнь на самом деле»,– ответила в тон сестре начавшая терять терпение Белолика. «Душевные болезни, знаешь ли, обычно причиняют больше страданий окружающим, чем тем, кто ими непосредственно страдает»,– едко прибавила Лика. «Как…»,– начала было Дарьяна.

«Довольно»,– стукнул рукой по столу отец девушек: «Вы обе и так сказали достаточно того, что обычно не принято обсуждать при посторонних». Последнюю фразу король Зарвий снабдил выразительным взглядом в сторону служанок, дежуривших у стола и то и дело подливающих завтракающим членам семьи кофе. «Желайте, чтобы мы вышли?»– тот час же робко спросила одна из прислужниц. «Приберите здесь всё и можете быть свободны»,– отдал распоряжение прислуге король: «Не думаю, что кто-то захочет продолжать завтрак после столь отвратительной ссоры». «Мои бутерброды и кофе отнесите ко мне»,– тот час скорректировала распоряжение отца Белолика.

«Ты не изменишь решение, да?»– уже абсолютно спокойно спросила у отца Дарьяна. «Еще раз повторю, что не принимал никаких решений в отношении лечения королевы и не собираюсь, поскольку просто не могу этого сделать»,– выделяя голосом каждое слово, произнес король Зарвий. «А твоя сестра уже отлично пояснила почему, так что хватит переливать из пустого в порожнее»,– дал понять о нежелании продолжать беседу король. «Вместо того, чтобы отвлекать меня от государственных дел, лучше займись подготовкой к отъезду»,– с этими словами король ни на кого не глядя вышел из-за стола.

***

Лес Ильсияр 51 километр от Междуречья

Темно-русые всегда взлохмаченные волосы, четко очерченные скулы, широкие темные брови из-под которых добродушно и весело смотрели светло-карие глаза в обрамлении загибающихся вверх ресниц. Несмотря на то, что изображение Ореста было, всего лишь бесцветной гравировкой на внутренней стороне крышки карманных часов, Стана увидела его образ таким же ярким, каким он был в жизни. Был, как он выглядел сейчас, она даже не представляла, поскольку сразу же после возвращения части Ореста в столицу, родители юноши увезли его из госпиталя имени Боно Лейниеце, где лечили всех солдат. «Он в тяжелом состоянии, он может умереть!» Эти слова Феликса, в гневе брошенные ей в день, когда Ростя вернулся с передовой, были единственной информацией, которой располагала девушка. Чуть позже ей всё-таки удалось выяснить у Феликса: Орест в лечебнице Йозефа Дымшица. Однако, несмотря на то, что лечат его колдуны, из-за ограничений, наложенных на магию, на поправку юноша не идет, а единственным шансом на выздоровление для него могло бы стать вмешательство Варды – одной из самых сильных ведьм, среди сосланных в Междуречье.

«Ваше высочество, ваш шатер поставлен»,– сообщила Стане фрейлина, заставив принцессу вздрогнуть от неожиданности и выронить часы. «Отлично»,– стараясь скрыть в голосе раздражение от прихода придворной и одновременно ища глазами на траве свою главную драгоценность, ответила принцесса Анастосия. Но, заметив, что фрейлина по-прежнему стоит рядом, а также, вспомнив, что положение входящей в непосредственное сопровождение не позволяет девушке приступить к отдыху в шатре без своей госпожи, добавила: «Я скоро приду, а ты пока сходи, узнай, скоро ли подадут обед». «Как прикажите, Ваше Высочество»,– присев в глубоком реверансе, чтобы скрыть облегчение от отсутствия необходимости мерзнуть, произнесла придворная.

Вопреки опасениям принцессы настаивать на сопровождении до шатра фрейлина не стала, а, зябко кутаясь в плащ, поспешила к горящему в отдалении костру. Усмехнувшись безответственности придворной, Стана вновь принялась искать часы, на этот раз не только осматривая, но и обшаривая землю, куда могла упасть ценность, но единственным, что она обнаружила, было похожее на нору небольшое углубление в корнях дерева, под ветвями которого она совсем недавно придавалась воспоминаниям и укрывалась от дождя. С минуту поколебавшись и придя к выводу: больше подарку Ореста быть негде, принцесса сунула руку в межкорневое отверстие. Однако вместо гравированного металлического корпуса пальцы девушки наткнулись на что-то мягкое и теплое, ткнувшее ее чем-то острым в ответ. В страхе выдернув руку, девушка резко отпрянула в сторону и, неловко поскользнувшись на мокрой листве, со вскриком упала. Ногу пронзила резкая боль, такая острая, что девушка невольно вновь закричала, на этот раз уже в полный голос. «Принцесса, принцесса, с вами всё хорошо?»– услышала девушка крик бегущего к ней слуги, но потеряла сознание раньше, чем успела ответить.

***

Гостевой особняк Виролайненд

«Граф Гайдаржи?»– скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла бледная изящная брюнетка с серо-голубыми дымчатыми глазами, приветливо смотрящими из-под тонких бровей-полумесяцев, вздернутым носиком и губами цвета спелых яблок. «Мы знакомы?»– поднял бровь Марат, непроизвольно откидываясь на колонну, возле которой стоял, и тем самым увеличивая расстояние между собой и незнакомкой, а пальцами машинально касаясь спрятанного в поясе гибкого ножа. «В последнее время трудно найти человека, который бы вас не знал»,– кокетливо склонив голову влево, ответила девушка: «Король Зарвий, видите ли, прежде чем давать согласие на брак хотел убедиться в том, что принц Сташинский достойный кандидат на руку одной из его дочерей». «А поскольку вы лучший друг принца, то его психологический портрет отчасти писали с вас»,– пояснила черноволосая кокетка.

«Ведь слуги дипломатов, как известно, обычно обучены тому, что следует отвечать на вопросы о личностях монарших особ, как назвать побольше достоинств принца крови и какие недостатки допустимо озвучить, чтобы не испортить картину, и в то же время сделать историю правдоподобной»,– продолжила рассуждать брюнетка. «Но если спросить о ближайшем окружении представителей династии, то можно получить намного более правдивую информацию о последних»,– заметила черноволосая. «Ваши личные качества сыграли далеко не последнюю роль в согласии на брак принца Сташинского и принцессы Любомирской, а также сделали вас мечтой доброй половины фрейлин Хоноратского замка»,– сделала комплимент графу Гайдаржи собеседница.

«А узнать, что тот добродетельный муж и странник в запыленном плаще одно и тоже лицо вам, видимо, помогли личные качества управителя особняка»,– не удержался от сарказма Марат. «Скорее случай,– улыбнулась в ответ брюнетка. «Из-за этой погоды простуда моей госпожи начала возвращаться, и я спустилась вниз, чтобы попросить о вызове врача, на что держатель предложил мне, дабы не терять времени, обратиться к услугам доктора, вызванному по приказу графа-инкогнито в 203 номер»,– поведала девушка. «Но прежде чем я успела назвать месье Клински номер комнаты госпожи, вы увели его, ну а убедиться в верности моей догадки, вы помогли мне сами»,– закончила рассказ блондинка.

«В таком случае мои извинения вам и вашей…госпоже»,– произнес Марат, сделав паузы перед последним словом и добавил, выразительно глядя на серебряные серьги с крупными белыми камнями в ушах девушки. «Простите, просто очень странно думать, что у вас есть госпожа»,– пояснил свое действие молодой человек: «Кто вы? Шендолинская придворная?» «Вот мы и разрушили инкогнито друг друга»,– рассмеялась брюнетка: «Я Кристина Готье – одна из фрейлин принцессы Белолики». «Честно говоря, не думала, что Сташинские тоже выберут особняк Виролайненд для привала да еще и прибудут в него практически в одно время с Любомирскими»,– призналась фрейлина. «Ведь чтобы добраться в этот особняк из Донотора нужно делать крюк»,– заметила Кристина Готье. «Король Олеандр, королева Бернардина и принц Ладислаус вместе со свитой сейчас находятся на пути в Междуречье и скорее всего прибудут туда всего через пару часов»,– ответил Марат: «В особняке лишь принцесса с несколькими слугами и охраной».

«Что-то случилось с принцессой?»,– догадалась Кристина. «Вывих»,– подтвердил Марат: «Поскользнулась на мокрой листве во время привала и проскользила мимо бала». «Этот особняк был ближайшим к месту инцидента, к тому же восстановление принцессы Станы скорее растянется на несколько дней и должно пройти в условиях соответствующих ее статусу»,– закончил рассказ Марат. «Что ж, надеюсь, восстановление принцессы не заставит себя долго ждать»,– выразила пожелание Кристина Готье.

***

Междуречье

– Оставьте себе свою награду, вы показали себя храбрецом, исполняя приказ, и, безусловно, ее достойны

– Но ничего этого не было бы без вас, всю жизнь обделяемого благостями судьбы

«Вы правы, я всю жизнь был обделен, так не лишайте же себя того, что дарует вас судьба»,- подняв наполненный сангрини фужер в знак благословления младшего товарища, произнес месье Могуэль.

В третий раз попробовав найти еще одну страницу в приключенческом романе К. Лиферса и убедившись, что слова благословления Мишеля Могуэля действительно являются завершающей строкой произведения, Ласло, с сожалением, отложил книгу и подошел к окну: на улице по-прежнему шел дождь, причем довольно сильный. Но одна мысль о том, чтобы провести оставшиеся двадцать четыре часа до бала просто сидя в комнате, пусть и весьма просторной, была для Ладислауса невыносимой, поэтому молодой человек решил развлечь себя прогулкой по коридорам старинного Даменецкого замка, которому завтра вновь предстояло войти в историю.

Без особого интереса миновав отданную под размещение доноторской королевской семьи и свиты западную часть третьего этажа, Ласло сразу же перешел к исследованию восточного крыла, сохранившего первозданный вид. Выложенный золотыми монетами с гербами подчиненных территорий пол, стены, отделанные темными дубовыми панелями и увешенные трофеями, расписанный сценами победоносных сражений потолок.

Замок еще определенно помнил величественное прошлое Даменецкого рода долгое время правившего Междуречьем, но десять лет назад практически добровольно согласившегося сделать его буферной зоной и местом ссылки магов и колдуний. Впрочем, пустые места, то и дело встречавшиеся на полках и на стенах, свидетельствовали о том, что в скором времени этот уголок славы некогда влиятельнейшей семьи постигнет та же участь, что и остальную часть замка.

Грустно, хоть и не удивительно, ведь пару месяцев назад последний представитель Даменецкого рода был снят с должности наместника Междуречья, и замок перешел во владение Артемия Вишневского отнюдь не склонного хранить свидетельства побед поверженного врага. «В конечном счете, вы тоже не проявляли милости к павшим»,– будто бы извиняясь перед портретом основателя династии – Льва Даменецкого, произнес Ладислаус и, подняв с полки кубок в виде перевернутого черепа на невысокой, но устойчивой серебряной ножке, философски изрек: «Жизнь переменчива».

«Осторожнее с этим кубком, когда-то дочь властителя земель, которому принадлежит лежащий в основании этой чаши череп, наполнила его невероятно сильным ядом, отправившего на тот свет не только Льва Даменецкого, но и его сына, пившего из чаши многим позже»,– предостерег Ласло тонкий девичий голос. «Это было столетия назад»,– отмахнулся Ласло. «Пара столетий совсем не срок для яда, заговоренного ведьмой»,– прозвучало в ответ.

«Вы так хорошо осведомлены, потому что сами ведьма или потому что кого-то отравили?»– не удержавшись от сарказма, с вызовом повернулся на голос настойчивой доброжелательницы Ладислаус. «Мои знания имеют сугубо теоретическую природу»,– заверила его облаченная в черное на белых пуговичках платье с расклешенной юбкой по щиколотку и коротким рукавом и черную же шляпку-таблетку, сдвинутую вправо, худощавая блондинка с тонкими чертами лица и глазами цвета замерзших фиалок.

«Не знал, что принцесс Шендолина учат токсикологии»,– заметил Ласло. «О, своим знаниям в токсикологии я обязана вовсе не придворным учителям»,– усмехнулась принцесса Белолика: «Хотя признаюсь, определенную подвижку к этой науке они мне дали». «Возможно, вы знаете, что в образовании королевских дочерей особое внимание принято уделять истории всех имеющих хоть какой-то политический вес государств»,– начала рассказ девушка. «Так вот, изучая сказания о жизни великих и не очень правителей, я заметила, что большинство из них умерло не на поле боя или от болезней, а именно от яда, причем отравления из века в век имели общие черты, менялись только ядовитые вещества»,– поделилась наблюдениями принцесса.

«Насколько мне известно, королевы чаще выступали в роли отравительниц, а вовсе не жертв»,– заметил Ладислаус: «В свете чего ваше увлечение выглядят несколько двусмысленно и даже опасно». «Просто имена отравленных королев история в большинстве случаев предпочла забыть»,– зло ответила Белолика: «И, да, вам бояться уж точно нечего, всё чем увлекается Дарьяна – это прогулки по саду». «Боюсь, вы неправильно все поняли, я лишь хотел предостеречь вас о том, чтобы вы не беседовали с посторонними о вещах, которые большинство из них не поймет»,– выкрутился из ситуации принц Ладислаус. «И уж точно я не стану жениться на принцесса Дарьяне лишь в пику вашему увлечению»,– заверил девушку Ласло. «Можно подумать вам будет дозволено выбирать»,– фыркнула Белолика.

«Принцесса»,– прервала их беседу окриком с лестницы курносая девушка с русыми, накрученными мелкими локонами и убранными наверх, волосами: «Простите за вмешательство, но сюда вот-вот поднимется мадам Беранжер». «Мне нужно идти»,– бросила вместо прощания Белолика и, вихрем пролетев по восточному крылу, скрылась на лестнице.

«Ну, и где эта старая ведьма?»– полушепотом поинтересовалась принцесса, осторожно выглядывая из-за гобелена. «Вероятно, плетет косу в своей спальне»,– фыркнула в ответ камеристка. «Ты же сказала, что она вот-вот поднимется»,– начала злиться Белолика. «А что мне надо было крикнуть: Ваше Высочество прекратите общение с мужчиной, не являющимся вашим женихом?»– парировала служанка.

«К тому же вы уже и так пробыли в этом паучьем гнезде слишком долго, и если мы сейчас же не отправимся в ваши покои, то я просто не успею подготовить вас ко сну до прихода Беранжер»,– добавила камеристка. «Вот на твою нерасторопность всё и спишем»,– прикидывая как лучше незаметно проскользнуть мимо принца Ладислауса, сухо произнесла Белолика: «Я должна закончить то, зачем пришла». «Если вы не успеете прийти в свои комнаты раньше мадам Беранжер, то всё равно не сможете изучать этот кубок, поскольку все оставшееся время поездки она будет при вас неотрывно»,– вновь попробовала убедить ее камеристка. «Мне кажется, или ты пытаешься указывать мне что делать, Ния?»– холодно прищурившись, спросила принцесса.

«Всё полуночничаете?»– долетел до девушек чей-то мужской голос с расположенного этажом выше пролета. «Слышите?»– торжествующе воскликнула Ния: «Еще бы мгновение и вас увидели бы вместе, думаю, вы понимаете, к каким бы последствиям это привело, так что я спасла вас от большой беды, а теперь идемте же, наконец, в покои». Поняв, что всё равно не сможет продолжить поиски, Белолика нехотя поддалась увещеваниям камеристки.

***

«Прекрати зевать»,– недовольным шепотом одернула сестру Дарьяна: «Весь распорядок из-за бала и так сдвинулся на полдня, неужели тебе не хватило лишних двенадцати часов, чтобы выспаться?» «Так лучше?»– распахнув зеленый, украшенный изображениями ландышей веер и кокетливо прикрыв им пол лица, поинтересовалась в ответ Белолика. «Не позорь нас!»– стараясь сохранить нейтральное выражение лица, сквозь зубы прошипела Дарьяна. «Что-то не так?»– вопросительно подняла бровь Белолика. «Да, твоё поведение»,– наставительно произнесла Дарьяна: «Ведешь себя как малолетний ребенок, причем крестьянского происхождения, перестань уже наконец паясничать и прояви уважение к чужой религии, пока нас не выгнали с богослужения».

«Инициатива заключения брачного союза и причем, как я слышал, весьма активная исходила от Донотора, так что можете хоть на голове стоять, ничего не сорвется, ведь очевидно: им самим зачем-то во что бы то ни стало нужен этот брак»,– заверил принцессу Дарьяну принц Танислав. «Да и потом, держу пари, что нас вообще пригласили на эту церемонию, только чтобы дать Сташинскому побольше времени на окончательный выбор невесты»,– высказался шендолинский принц. «И, тем не менее, давайте соблюдать приличия»,– с раздражением попросила Дарьяна.